Глава III РЕВОЛЮЦИОННАЯ РОССИЯ: 1917 – 1921 ГГ

Глава III

РЕВОЛЮЦИОННАЯ РОССИЯ: 1917 – 1921 ГГ

Новый, 1917-й год Россия встречала с тревогой в ожидании новых бед и потрясений. Жестокая, кровопролитная война лишь разгоралась, и ей не было видно конца. На Восточном фронте она охватывала все новые и новые территории Российской империи, неся с собой смерть, политическую смуту и министерскую чехарду, продовольственный и топливный кризис, а значит, голод, холод, транспортный коллапс, страх и гнев. Невыносимо тяжело было и солдатам на фронте, и тем труженикам тыла, на которых пал основной груз решения сложнейших задач военного времени и всё нарастающих его тягот. Не хватало продуктов питания, боеприпасов, росли налоги, поборы, реквизиции. В первом номере «Петроградской газеты» за 1 января 1917 г. драматург, искусствовед и художественный критик П. П. Гнедич констатировал: «Так жить, как жили до сих пор, – нельзя… Надо всё перенести и выйти из топи на светлую и прямую дорогу». За полгода в разных вариантах эту мысль повторят многие. Среди них будут представители всех сословий и слоев общества. В стремлении «выйти из топи» рабочие все чаще и чаще будут вновь обращаться к испытанному способу борьбы за свои права – забастовкам. За 1916 год число бастовавших выросло в два лишним раза, их насчитывалось более 2 млн человек. Участились выступления крестьян. В 150 случаях власти вынуждены были применять для их усмирения воинские соединения. Угрожающий характер приобретало недовольство женского населения, которое не только тревожилось за мобилизованных мужей, отцов, братьев, но и оказалось уже не в состоянии обеспечивать элементарные условия выживания детей. Усиливались и брожения в армии, насчитывавшей к началу 1917 г. более 7 млн человек. Росло число дезертиров, всё чаще в стране появлялись сообщения о фактах стихийного братания в действующих армейских соединениях и волнениях в запасных частях, обострились отношения между солдатами и офицерами. Всё это дополнялось, по словам русского писателя А. И. Солженицына, «долгим взаимным ожесточением образованного общества и власти, которое делало невозможным никакие компромиссы, никакие конструктивные выходы». И «наибольшая ответственность» за нарастающий глубокий экономический и политический кризис, чреватый революционным взрывом, лежала, по его мнению, «конечно, на власти: за крушение корабля – кто отвечает больше капитана?», предпосылки близящейся революции были «порождением прежнего российского режима».