ПОКУШЕНИЯ НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
ПОКУШЕНИЯ НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
Тайное братство «Черный передел» призывало крестьян собирать сходы и посылать ходоков в столицу с требованиями поделить все угодья и леса между всеми поровну без выкупов и срочных платежей, уменьшить всякие подати и повинности, разрешить свободный беспошлинный промысел (соляной, рыбный, горный) и т. д. Пока царь не выполнит этих требований, предлагалось не признавать его государем, отказываться от присяги, не платить податей, не давать рекрутов, не пускать к себе никакого начальства.
И без таких советов крестьяне посылали ходоков к царю. Только вот результаты их обращений были плачевные. А призывы к неповиновению властям могли найти отклик у немногих крестьян. Как бунтовать, когда приходится заботиться о семье, работать из последних сил? Да и что сделаешь против полиции, казаков, а то и регулярных войск?
Многие революционеры сознавали невозможность народного восстания в ближайшие годы, а то и при их жизни. Наиболее нетерпеливые едва ли не с отчаяния решили сделать ставку на политические убийства.
…После раскола «Земли и воли» сторонники террора провели на явочной квартире в Петербурге заседание. Они обсудили и приняли программу Исполнительного комитета партии «Народная воля», которую позже опубликовали.
Первоначально Николай Морозов предложил вариант, принятый ранее, но он не удовлетворил присутствующих. Льву Тихомирову было поручено написать новую программу. Его вариант приняли без серьезного обсуждения. Как окончательно выяснилось, собрались единомышленники.
В самом начале вызвало сомнение определение: «Мы — народники-социалисты». Допустимо ли им называть себя «народниками», как прежде, когда они были членами «Земли и воли», переставшей существовать? Не вызовет ли это смешения понятий? Не будет ли слишком отдавать стариной, затемняя смысл нового направления, которое они хотели закрепить окончательно?
— В таком случае употребим название «социал-демократы», — предложил Желябов. И уточнил: — При передаче на русский язык этот термин нельзя перевести иначе, как социалисты-народники.
Большинство высказалось решительно против. Они полагали, что название «социал-демократы», выбранное германской социалистической партией рабочих, в русской программе, принципиально отличающейся от немецкой, совершенно недопустимо. Были и решительные защитники старого определения. Оно подчеркивало преемственность, напоминало о революционном прошлом.
Имело смысл подчеркнуть, что данная партия не исключительно политическая; политическая свобода для нее не цель, а средство пробиться к народной массе, открыть широкий путь для ее развития. Сочетание слов «социалисты-народники» указывало на то, что они преследуют не отвлеченные конечные цели социалистического учения, а прежде всего народные потребности и нужды.
Ближайшей целью в области экономики считалась передача земли в руки крестьянской общины. В области политической предполагалась замена самодержавия одного лица — царя — самодержавием всего народа. Свободно выраженная народная воля должна быть высшим и единственным регулятором всей общественной жизни.
…Заслуживает внимания один пункт программы народовольцев. Там сказано: «Цель оправдывает средства».
Следовало бы все-таки ограничивать средства достижения пусть даже самой замечательной цели. Ради нее, конечно же, каждый волен рисковать своей свободой и жизнью, отдавать все свои силы и личные средства борьбе. Но ведь бывают средства, которые способны очернить самые светлые идеалы!
Странно, что об этом не подумали авторы программы. Впрочем, они, возможно, нарочно оставили такой чрезмерно обобщенный тезис. Ведь знали: придется совершать убийства, причем не только тех, кого сами приговорили к казни, но и случайных прохожих, ни в чем не повинных людей. Да и приговоры, которые они выносили именем народа, в действительности таковыми не являлись.
В первых строках программы «Народной воли» утверждалось социалистическое и народническое начало. Но в политической части, говорившей о низвержении самодержавия и водворения народовластия, которое мыслилось в форме народного представительства, прозвучало нечто новое: утверждение необходимости государственного переворота, подготовленного заговором, и образования Временного правительства.
Надо отметить: говорилось не о захвате власти партией, а лишь о создании временного правительства. Оно должно было стать промежуточным звеном на период между низвержением царизма и водворением на его место народного правления.
Пункт о захвате власти появился позже в записке «Подготовительная работа партии». Некоторые народовольцы были недовольны такой формулировкой, не желая признавать себя якобинцами. Никогда прежде у них не было речи о навязывании большинству воли меньшинства и внедрении с помощью декретов социалистических и политических революционных преобразований.
При чем же в таком случае название «Народная воля», взятое как девиз и знамя партии? Допустимо ли навязывать народу свое мнение?
Вопрос о временном правительстве был скорее теоретическим, без мысли, что удастся когда-то увидеть его, а тем более — войти в него. О нем написали для придания стройности программе, в расчете на перспективу, когда революционная партия разрастется до значительных размеров. Было ясно, что если кому-то из народовольцев удастся дожить до победоносной революции, то, скорее всего, жар загребут их руками либералы: земские и городские деятели, адвокаты, профессора и литераторы, как было во Франции XIX века. (Это подтвердила Февральская революция 1917 года.)
Как далеки они были от якобинства, показывает письмо Исполнительного комитета к Александру III после 1 марта 1881 года. Выставляя требование созыва Учредительного собрания, Комитет обещал подчиниться воле народа, выраженной его представителями. В том случае, если бы народное представительство не оправдало надежд революционной партии, она обратилась бы не к насилию над ним, не к террору, а к пропаганде своих идей в народе, оказавшемся не на высоте положения.
Нередко считается, будто радикальное якобинское влияние пришло в Россию из-за границы, где, в частности, издавался проповедующий такие идеи «Набат». Когда террористы начали вооруженную борьбу с самодержавием, этот орган горячо приветствовал такие выступления и приписывал своему влиянию поворот революционеров к политической борьбе.
Однако, по свидетельству Веры Фигнер, «Набат» имел очень малые связи в России; распространение его было ничтожно. За все время после ее возвращения в декабре 1875 года из Цюриха в Россию она ни разу ни у кого не видала ни одного номера этого издания и никогда вплоть до ареста в 1883 году не слышала ни в одном из крупных городских центров России разговоров о нем.
Ни «Земля и воля», ни «Народная воля» с эмигрантами не завязывали и не стремились завязать никаких отношений. Зная условия русской жизни, они понимали: в сплошь крестьянской стране нет реальных возможностей создать сильную рабочую пролетарскую партию, наподобие той, какая существовала в промышленной Германии. Всех захватывало стремление к активной борьбе и чувство возмущения против пассивного состояния, в котором находились и народ, и общество, и до тех пор еще мирные социалисты.
…Охота на царя превратилась в главную цель Исполнительного комитета «Народной воли». Это был центр целой сети тайных групп. Предполагалось, что в момент народного восстания он будет координировать действия всей этой сети для победы революции по всей стране.
Почти все члены тайной организации были молоды, смелы, решительны, полны революционного энтузиазма. Их не устраивало долгое ожидание массовых народных выступлений, которых можно было и не дождаться. Оставалось искусственно создавать революционную ситуацию.
Цареубийство виделось как нечто судьбоносное, едва ли не мистическое, придающее особую напряженность деятельности и смысл — жизни. В императоре Александре II они видели не человека, убить которого — тяжкое преступление. Он представлялся им символом, олицетворением системы самодержавия. В таком отношении к человеку, причем не преступнику, можно усмотреть проявление самовнушения.
В психологии это называется установкой. Когда она укореняется в сознании, переходя на более глубокий эмоциональный уровень (подсознание), то определяет поведение и подчиняет своей воле рассудок. Теперь все его доводы работают на установку, нацелены на ее реализацию. В этом отношении у людей определенного эмоционального и умственного склада само по себе участие в тайном обществе при постоянной опасности ареста и казни содействовало закреплению установки.
Вызывает удивление поспешность, с которой были организованы покушения на царя. Казалось бы, зачем торопиться? Не лучше ли спокойно выжидать удобного момента, выжидать не месяцы, а годы, пока будет созревать революционная ситуация, и народные массы возрадуются цареубийству и поднимут всероссийский бунт?
Мне кажется, спешные покушения организовывались из чувства бессилия, отсутствия реальной перспективы для революции. Сознательно или интуитивно народовольцы более всего опасались не ужесточения режима самодержавия, усиления полицейского террора, а напротив, продолжения либеральных реформ, ибо в таком случае революционная ситуация сошла бы на нет. А они мечтали о революции. Такой была их установка. Ради нее они шли на преступление, оправдывая его «высшей целью».
Подготавливая взрыв в Зимнем дворце, рассудительный Степан Халтурин хотел использовать как можно больше динамита, чтобы покушение удалось. Эмоциональный Андрей Желябов возразил: в таком случае погибнет слишком много невинных людей. И услышал в ответ:
— Человек пятьдесят перебьешь, без сомнения. Так уж лучше класть побольше динамиту, чтобы хоть люди недаром пропадали, чтобы наверное свалить и самого, и не устраивать нового покушения!
То, что был принят вариант Желябова, вряд ли можно считать торжеством гуманизма. В любом случае счет погубленным жизням шел на десятки, но это не останавливало террористов. Они оба — очень разные по характеру и складу ума — вели себя, можно сказать, как психически больные с маниакальной установкой — убить царя во что бы то ни стало и каких бы невинных жертв это ни стоило.
Теперь мы знаем, что разработаны специальные психотехнологии, превращающие нормальных людей в жестоких террористов. Но в те времена ничего такого не было. Все совершалось стихийно.
Как это ни дико звучит, «охота на царя» стала для террористов-народников помимо всего прочего захватывающей авантюрой, азартным предприятием, смертельно опасным приключением. Если прежде можно было встретить Александра II почти без охраны, то после покушения А. Соловьева его стали тщательно оберегать.
Исполком обсудил возможные варианты. Наиболее целесообразным признали подрыв полотна железной дороги, по которой император с семьей ежегодно ездил на отдых в Крым и возвращался обратно. Другой вариант предполагал организацию взрыва в Зимнем дворце, где почти всегда велись те или иные ремонтные работы.
Было создано четыре группы, каждая из которых независимо от других готовилась совершить убийство Александра II. Три из них готовили покушения по пути возвращения царя из Крыма в столицу (под Одессой, Харьковом и Москвой), четвертая — в Зимнем дворце.
О том, насколько самоотверженными были террористы, можно судить по поведению Веры Фигнер. Она могла бы в Петербурге оставаться руководителем, но предпочла отправиться в Одессу, чтобы стать еще и исполнителем акции. Как она признавалась: «Для меня была невыносима мысль, что я буду нести только нравственную ответственность, но не участвовать материально в акте, за который закон угрожает товарищам самыми тяжелыми карами».
Ее упрекнули в том, что она ищет «личного удовлетворения» (вот ведь как!), а не предоставляет организации право распоряжаться ее жизнью. Но просьбу все-таки исполнили. В начале сентября 1879 года она приехала с грузом динамита в Одессу. Здесь ее встретил Н. И. Кибальчич. Они сняли квартиру на Екатерининской улице под именем супругов Иваницких.
«Вскоре приехали Колодкевич и Фроленко, а позднее Лебедева, — вспоминала Фигнер, — наша квартира была местом общих встреч и свиданий: на ней происходили все совещания, хранился динамит, сушился пироксилин, приготовлялись запалы, совершались пробы индукционных аппаратов — словом, совершались все работы под руководством Кибальчича».
Мероприятие было непростым. Пришлось ей добиваться того, чтобы «верный человек» занял место железнодорожного сторожа на одном из участков дороги. Как дворянка она смогла добиться этого, представив дело так, что ходатайствует за своего дворника, жена которого страдает туберкулезом и нуждается в здоровой обстановке вне города. В будку путевого обходчика недалеко от станции Гниляково доставили динамит и стали готовиться заложить заряд под рельсы. Но тут выяснилось, что царский поезд пройдет через Харьков.
Между Курском и Белгородом у города Александровска взрыв готовили А. Желябов, И. Окладский и А. Якимова. Под видом купца Черемисинова представительный, с окладистой бородой Андрей Желябов получил разрешение на строительство кожевенной мастерской. Место он выбрал, естественно, недалеко от железной дороги. К группе присоединился Я. Тихонов.
Под железнодорожное полотно заложили динамит, а провода протянули далеко в поле. 18 ноября получили сообщение о том, что царский поезд покинул Белгород. Террористы со своей «адской машинкой» залегли в укрытии.
Было известно, что первым шел поезд с многочисленной царской свитой и прислугой. Как только паровоз следующего именно царского поезда миновал место закладки мины, Желябов нажал на рычаг и… Взрыва не было.
Почему не сработало взрывное устройство, выяснить не удалось. По одной версии, Желябов неправильно соединил электроды, по другой — провода были повреждены после закладки по какой-то случайности.
Оставался третий пункт покушения — под Москвой. В сентябре Софья Перовская и Лев Гартман под видом молодой супружеской пары Сухоруковых сняли дом, расположенный возле железной дороги. Сюда доставили большое количество динамита. В доме тайно поселились А. Михайлов, А. Арончик, Г. Исаев, А. Баранников, Н. Морозов. Отсюда из подвала они, поочередно, киркой и лопатой пробивали подземный ход к железной дороге. Работать приходилось в трудных условиях под угрозой обрушения кровли (не говоря уже о том, что к ним могла нагрянуть полиция).
В начале ноября подкоп был закончен. Заложив динамит, террористы стали дожидаться сведений из Александровска. Судя по тому, что ни 18, ни утром 19 ноября не было никаких сообщений о катастрофе на железной дороге, стало ясно, что там покушение не удалось. Все приготовились к встрече обреченного императора.
Как происходили события, дал письменные показания арестованный позже участник покушения А. Д. Михайлов:
«Наступил критический день 19 ноября. Время прибытия двух царских поездов в Москву было назначено 10 и 11 часов вечера. Не было тайной для многих москвичей, что царь прибудет в 10 ч. Это подтверждали и другие, более веские данные, заставлявшие обратить взоры на первый поезд. Но царский поезд промчался в начале десятого и был принят за пробный, иногда следующий впереди царского. Второй поезд, шедший в 10 часов с небольшим, совпал со временем, назначенным для царского, и пострадал».
В поезде, рухнувшем под откос, находилась преимущественно придворная прислуга. «Это была неудача, — писала Вера Фигнер, — но факт сам по себе произвел громадное впечатление в России и нашел отклик во всей Европе».
Последнее утверждение показательно. Оказывается, для народников имела немалое значение реакция, которую вызывали их акции в Западной Европе. Это можно объяснить тем, что именно европейская модель общественного устройства, буржуазная демократия была для них ориентиром. А вот в России подобные акции вызывали далеко не однозначную и преимущественно негативную реакцию.
Так, эхо взрыва под Москвой отозвалось в Одессе. Служащий магазина учебных пособий Алмазов явился в полицейский участок с пачкой номеров газеты «Народная воля» и прокламациями, посвященными взрыву царского поезда. Он сказал, что эти бумаги его просила спрятать соседка курсистка Богуславская, опасавшаяся обыска в своей квартире. Тотчас жандармы нагрянули в ее квартиру. Там арестовали Александра Квятковского, обнаружили динамит, запалы и среди бумаг какой-то план комнат, на одной из которых был поставлен крест.
Тогда никто не догадался, что это означает. Только через два месяца, после взрыва в Зимнем дворце, стало понятно, что на этом плане отмечена столовая, в которой собиралась царская семья.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.