Одежда

Одежда

Основным цветом русских мундиров с петровских времен был темно-зеленый, но после наполеоновских войн он постепенно становился все более темным, почти черным.

Горнист и обер-офицер Л.-гв. Финляндского полка в 1833–1843 гг.

В.Г. Строганов, поручик Кавалергардского полка. Худ. П. Соколов. После 1829 г.

В 1826 году все двубортные мундиры, не имевшие лацканов, стали однобортными, на 9 пуговиц, с выпушкой по борту. В кавалерии эта перемена произошла еще в 1814 году. За исключением постоянно меняющихся мелочей это был все тот же фрачный мундир, сшитый в обтяжку, приталенный, с фалдами и высоким стоячим воротником. Одно из первых повелений государя принесло огромное облегчение пехоте и всем пешим частям — в начале 1826 года были отменены краги. Настоящие кожаные краги жестоко стягивали ноги, затрудняли кровообращение, что было особенно вредно на морозе, отнимали много времени при одевании и раздевании, наконец, стоили немалых денег. Кое-где, за недостатком кожи, тайком от высшего начальства использовались фальшивые краги из картона, которые приходилось постоянно обновлять. Отмена краг сразу решила массу проблем. С этого времени и линейная, и легкая пехота с сентября по май носила длинные темно-зеленые, с выпушкой по швам суконные панталоны навыпуск. Летом все надевали белые полотняные. Такой же порядок был заведен у пешей артиллерии и у саперов.

Офицер Л.-гв. Преображенского полка Г.П. Самсонов писал о форме нижних чинов начала 1830-х годов: «Обмундирование тогдашнее заставляло желать многого и стесняло все движения до крайности. Короткий без карманов мундир и глухие брюки — в обтяжку. Высокий воротник туго подпирал подбородок. Зимой суконные, летом белые штиблеты — гармонии ради — должны были составлять одно целое с брюками и мундиром, и потому тоже были обтянуты. На застежку лацканов требовалась масса времени. Кивера представляли собой тоже нечто неудобоносимое. Форма эта, конечно, усугубляла тяжесть строевого учения».[205]

К этому следует добавить, что в 1833 году штиблеты, которые носили под суконными брюками, были отменены, а летние полотняные брюки стали делать прямыми, без обтяжных пуговиц. С 1840-х годов они постепенно становились все более просторными.

Обратимся к материалам истории Орденских кирасир. Приведенная зарисовка относится к армейскому полку, но ее вполне можно распространить и на гвардию, где требования приказов и моды были еще выше. Записки неизвестного офицера, относящиеся к 1834 году, ярко рисуют, какой ценой добивались воинственной красоты и щегольства в ношении формы: «Когда я вдел ноги в рейтузы, то портные, ставшие по обеим сторонам меня, взялись за бока рейтуз и начали меня потряхивать вверх. Когда они натянули рейтузы, то на сукне не осталось ни малейшей морщинки. Закройщик стягивал ремень в кольцо по талии… тянул, сколько было силы. Я до того был стянут, что едва мог дышать. Начали примерять колет: один портной стал спереди и начал оттягивать его вниз, а другой, ставши сзади, начал застегивать ворот на три крючка, начиная с нижнего. Затем портной принялся обтягивать колет, и потом, что было сил, начал сдавливать его вперед, к пуговицам; стоявший впереди вдевал ремень через петлю колета и, захватив им пуговицу, протягивал ее через петлю.

Я почувствовал себя заключенным в тиски, у меня не оставалось ни одного мускула, чтобы он был свободен, ни куска тела, чтобы не было сдавлено до боли. Я чувствовал онемение во всем теле».[206]

Если в начале XIX века в одежде господствовал стиль ампир, то при Николае I воцарился новые стиль — бидермайер. В военном костюме это выражалось в следующих чертах: воинственно выпяченная грудь, тонкая, затянутая талия на естественном уровне и довольно широкие плечи. Туловище можно было сравнить с самоваром. Эффект усиливался в гвардии и в уланских полках лацканом, у гусар шнурами, у кирасир приталенной кирасой, у всех офицеров расходящимися рядами пуговиц сюртука и большими эполетами.

Наследник цесаревич Александр Николаевич в мундире Л.-гв. Преображенского полка с закрытым лацканом. Худ. В.И. Гау. 1841 г.

Многие солдаты в прямом смысле оказывались невольными жертвами этой моды, которая вредила здоровью и была одной из причин смертности. В истории Л.-гв. Финляндского полка проводится сравнение николаевских мундиров с новыми, которые появились при Александре II: «Введенная в 50-х годах свободная и просторная одежда много способствовала предотвращению частых случаев заболевания, не только всегда сериозных, но и нередко смертельных. Встречавшиеся в прежние времена неизлечимые аневризмы больших сосудов, происходившие от тесной одежды, а также завалы и другие болезни брюшных органов, приписываемые непомерному стягиванию в талии, встречались при вновь введенной одежде гораздо реже».[207]

Впрочем, мундир был только парадной и служебной формой, причем в любое время года. В походе, на отдыхе, в казармах, на работах нижние чины были в шинелях, их надевали прямо на рубахи, и только в сильные морозы — на мундиры. C 1851 года приказано было внутри шинели нашить петли и костыльки, чтобы в походе для удобства подворачивать ее полы внутрь. Подвернутая шинель принимала вид короткой, доходя только до колена.

П.А. Шувалов, поручик Л.-гв. Конного полка, в сюртуке и кирасе. Худ. Ф. Крюгер. 1851 г.

При Николае I в офицерском гардеробе значительно возросла роль сюртука. Если в годы наполеоновских войн сюртук был простой грубоватой походной одеждой и чаще всего носился поверх мундира, то уже в 1820-е годы, и особенно с начала 30-х стал предметом щегольства. Его шили из хорошего тонкого сукна, с таким же старанием как мундир, особенно в гвардии. Модный сюртук был коротким, чуть выше колена, приталенным, в обтяжку. Его носили уже не поверх мундира, а вместо него, не только в походе и в лагере, но и вне строя, для прогулок и визитов, а также в карауле в ночное время. Как ни тесен был модный сюртук, он все же оставался просторнее мундира. Офицер-преображенец князь Н.К. Имеретинский, вспоминая свои караулы, писал: «После зори, по уставу, люди надевали шинели, а офицеры сюртуки, что при тогдашних узких мундирах было сущим наслаждением».[208]

В строю офицеры были в сюртуках в тех случаях, когда нижние чины — в шинелях, в том числе и в сильные морозы. Преображенец Колокольцев вспоминал: «У нас были сюртуки на вате или меховые».[209] Однако шинель все равно сопровождала офицера в походе, находясь в повозке или в руках денщика. Длинная просторная офицерская шинель с пелериной позже стала называться николаевской. Она носилась в основном вне строя и почти всегда внакидку. При встрече со своим начальством или с генералом, которого можно было узнать по витому шнуру на шляпе, офицер сбрасывал шинель с плеча той руки, которой отдавал честь. (Уланская и казачья шапки имели репеек слева, и треугольная шляпа, надетая по форме, имела кокарду слева, поэтому в этих головных уборах честь отдавалась левой рукой, в остальных случаях — правой рукой.) При этом была видна часть мундира с эполетом. Правда, в дождь, холодный ветер или в сильные морозы такой ритуал мог послужить причиной простуды и болезни. В 1844 году сбрасывание шинели с плеча было отменено. Известны случаи, когда офицерскую шинель носили и в строю, например в Русско-турецкую войну суровой зимой 1828/29 годов. По воспоминаниям очевидца, ранец находился под пелериной, выступая как горб, и в таком виде офицеры напоминали верблюдов.

Обер-офицеры и рядовой Л.-гв. Семеновского полка. Худ. О. Верне. 1844 г.

Шинелей у каждого офицера было две — легкая, на лето, которую иногда называли плащом, и зимняя, с теплой подкладкой и бобровым воротником, под которым совершенно скрывался цветной суконный воротник. Это не позволяло определить полк, и было на руку гвардейским шалунам, когда их настигал великий князь Михаил Павлович, но им удавалось скрыться. Если же великий князь замечал полковые отличия, то являлся в полк и проводил дознание. Как правило, нарушитель спокойствия честно признавался в совершенном поступке.

Просторный покрой офицерской шинели объясняется тем, что под ней находился мундир или сюртук с эполетами. Нижние чины кавалерии в тех немногих случаях, когда шинель надевалась на мундир, должны были снимать эполеты с мундира.

Рядовой и штаб-офицер Л.-гв. Казачьего полка в 1845–1848 гг.

Ушли в прошлое времена, когда на генеральное сражение войска выходили в парадной форме. Теперь она осталась только для парадов, а в бою и на маневрах носили походную. Это делалось не для того, чтобы быть менее заметными, а для сбережения дорогостоящих мундирных вещей. У солдата каждый мундир имелся не в единственном числе. Для него, как и для любого предмета обмундирования, был назначен срок носки. Для мундира он составлял два года. Вещи первого срока, самые новые, надевали на парад, на смотр, в караул, второго — для повседневной службы, вещи третьего срока служили как расходный материал, например для пошива фуражек. Так распределял свои мундирные вещи и офицер, только приобретались они за собственный счет.

В гвардии все лацканные мундиры летом полагалось носить с открытым лацканом, зимой — с закрытым. Но при этом в походе и в лагере лацкан даже летом был закрыт, а на парадах даже зимой — открыт.

К концу царствования изменился покрой обмундирования гвардейских казачьих частей. Раньше летний мундир был в виде короткой куртки, у лейб-казаков красной, у атаманцев голубой, без фалд и без пуговиц, которая застегивалась на крючки на груди. Зимний мундир (чекмень), в обоих полках темно-синий, имел такую же застежку, но представлял собой кафтан длиной до колена. С 1845 года вместо летний куртки появился длинный мундир тех же цветов, красного или голубого, но такого же покроя, как зимний.

Рядовые и унтер-офицер Л.-гв. Гренадерского полка в 1834–1843 гг.

В 1854 году во время Крымской войны офицерам была дана простая походная шинель солдатского покроя, которая в виду неприятеля, в бою, под обстрелом, удачно заменила сюртук. Благодаря ей офицеры меньше выделялись из солдатской массы, поскольку сюртук был хорошей мишенью для вражеских стрелков. Издали можно было различить, что люди в серой одежде — это солдаты, а в черной — офицеры.