Призрак княжны Таракановой

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Призрак княжны Таракановой

Еще один призрак Петропавловской крепости – привидение княжны Таракановой. Появляется оно обычно у Трубецкого бастиона. Картина К. Д. Флавицкого «Княжна Тараканова», написанная в 1864 году, имеет к реальности мало отношения: княжна вовсе не утонула. Впрочем, и эта картина, и эта легенда – всего лишь еще один штрих к загадочной биографии самозванки, настоящего имени которой никто не знает.

Будущая императрица Елизавета I, дочь Петра Великого и императрицы Екатерины I, появилась на свет, когда ее родители еще не состояли в законном браке. Но, несмотря на это, Екатерина хотела видеть своей преемницей на престоле именно Елизавету.

Однако быстрая смерть помешала воплощению желаний императрицы: сначала на престол взошел внук Петра и сын Алексея Петровича Петр II, а затем, когда тот умер в возрасте четырнадцати лет от оспы, – вторая дочь царя Ивана V (брата и соправителя Петра I) Анна. Ее монаршие полномочия были ограниченными, но она весьма быстро разогнала Верховный тайный совет и забрала всю власть в свои руки. Правила она десять лет, оставив после себя на троне Ивана VI, сына своей племянницы Анны Леопольдовны. Новоявленному государю было всего несколько месяцев от роду, но Анна Иоанновна пыталась сделать все, чтобы трон не достался потомкам Петра. Год регентствовал Бирон, а затем, после его ареста, Россией от имени Ивана стала управлять Анна Леопольдовна.

Елизавета же все эти годы находилась в опале. И выжидала. Почувствовав, что при Анне Леопольдовне авторитет власти упал практически до предела, 32-летняя княжна в ночь на 25 ноября (6 декабря) 1741 года в сопровождении графа М. И. Воронцова, лейб-медика Лестока и своего учителя музыки Шварца словами: «Ребята! Вы знаете, чья я дочь, ступайте за мною! Как вы служили отцу моему, так и мне послужите верностью вашей!» – подняла гренадерскую роту Преображенского полка. Елизавета оказалась на престоле, Иван Антонович в Петропавловской крепости (где снискал себе прозвище «русская железная маска» и был убит в возрасте двадцати четырех лет «при попытке побега»), а все фавориты прежней императрицы – в Сибири.

Елизавета не слишком много внимания уделяла государственному правлению. Провозгласив возвращение к петровским преобразованиям, она почти целиком передоверила правление своим фаворитам – братьям Разумовским, Шуваловым, Воронцовым и А. П. Бестужеву-Рюмину.

А у самой императрицы были дела поважнее: легендарные балы-метаморфозы, когда женщины наряжались мужчинами, а мужчины – женщинами, охота, верховая езда и наряды (в гардеробе императрицы было, по слухам, больше 12 000 платьев). И, конечно же, Алексей Разумовский.

* * *

Фаворит императрицы родился 17 марта 1709 года в деревне Лемеши (на сегодня Козелец-кий район) Черниговской губернии. Сын простого украинского казака вскоре бежал от отца в соседнее село, где жил у дьячка и пел на церковном клиросе. Там он и был в 1731 году замечен полковником Вишневецким, который набирал певчих для Придворного хора. Екатерина II впоследствии писала, что Алексей был одним из красивейших мужчин, каких она встречала в жизни, и, естественно, это не прошло мимо внимания Елизаветы, красота которой также была легендарной. Певчий Алексей вскоре стал фаворитом цесаревны (для начала получив должность управляющего ее имениями, а затем чин камер-юнкера и фактическое распоряжение двором будущей императрицы). Обвенчались они тайно, в 1742 году, в подмосковном селе Перово. В 1744 году императрица втайне родила дочь, которая вскоре была отправлена получать воспитание за границу. По повелению императрицы Екатерины II в 1785 году наследница силой была привезена в московский Ивановский монастырь, где была пострижена под именем Досифеи и где прожила до самой смерти в 1810 году в полнейшем уединении: даже церковные службы совершались для нее одной. Досифея занималась благотворительностью, чтением «душеполезных» книг и рукоделием. Последние годы жизни она приняла на себя обет безмолвия и многими считалась святой. После смерти Екатерины Досифею посещали митрополит Платон и некоторые знатные лица. Похоронена она была при большом стечении народа, в том числе многих знатных вельмож и представителей рода Разумовских в Новоспасском монастыре, в усыпальнице бояр Романовых.

Монахиня Досифея

Неудивительно, что загадочная судьба дочери Елизаветы и предшествовавший ей не менее загадочный брак, в реальности которого многие историки до сих пор сомневаются, породили не только множество легенд, но и множество самозванцев обоего пола, которые выдавали себя за тайных детей императрицы Елизаветы.

Но самой известной стала, безусловно, «княжна Тараканова». Кстати, сама себя она этой фамилией не называла и, возможно, даже не знала о ее существовании.

* * *

Ее высочество Али-Эмете появилась в Париже 1772 года весьма внезапно и буквально ниоткуда. Уже позже было выяснено, что услышали об этой даме за несколько лет до этого в немецком Киле, откуда, спасаясь от кредиторов, та бежала в Берлин, а задолжав и там, перебралась сначала в Гент, а затем и в Лондон. Представлялась она то девицей Франк, то – Шель, то госпожой Тремуйль. В Париже она также сменила несколько имен и, побыв немного султаншей Али-Эмете, переименовалась в Элеонору, принцессу Азовскую, а затем и вовсе призналась, что на самом деле она принцесса Елизавета Владимирская, из богатого русского рода князей Владимирских. «Принцесса» очень живописно рассказывала, как она воспитывалась у дяди в Персии и что по достижении совершеннолетия приехала в Европу, чтобы отыскать свое наследство, находящееся в России.

Граф Валишевский описывал самозванку так: «Юна, прекрасна и удивительно грациозна. Пепельные волосы, как у Елизаветы, цвет глаз постоянно меняется – то синие, то иссиня-черные, что придает лицу некую загадочность и мечтательность. У нее благородные манеры – похоже, получила прекрасное воспитание. Выдает себя за черкешенку – точнее, так называют ее многие».

Английский посол в Париже, описывая ее в своем дневнике, давал ей на вид двадцать лет, но уже через три месяца характеризовал ее как тридцатилетнюю. Некоторые говорили, что княжна Владимирская на самом деле дочь пражского трактирщика, другие же утверждали, что она происходит из семьи нюрнбергского булочника, но все одно – простолюдинка. Вряд ли это было так: явно незаурядное образование и воспитание выдавали в этой авантюристке птицу высокого полета. Она знала множество европейских языков, но вот только с русским у нее были проблемы. Как, впрочем, и со знанием российских реалий: это ее в итоге и сгубило.

В основном она занималась тем, чем занимаются все привлекательные авантюристки, – под различными предлогами юная княжна Владимирская опустошала карманы всех своих парижских поклонников. Если у тех не было денег, то княжна не гнушалась принять ценный подарок или даже просто рекомендательное письмо. К тому же княжна одалживала деньги у всех, у кого только могла. Но лимит доверия не бесконечен, и вскоре деньги, которые ей охотно ссужали под Азовское княжество, стали требовать назад.

Красавицей заинтересовалась полиция, и оказаться бы ей во французской тюрьме, когда бы не маршал германского посольства, сгоравший от безответной любви и даже возведенный, ввиду приближающейся опасности, в ранг жениха. Он тайно вывез княжну за границу и спрятал при дворе князя Лимбург-Штирумского. Властелин небольшого германского княжества, увидев гостью, тут же потерял голову. Незадачливый жених оказался в тюрьме за некое государственное преступление, а княжна, недолго думая, отдалась обезумевшему от любви князю. Он был щедр, как всякий искренне влюбленный, – выплатил все ее долги и даже уговорил французские власти прекратить преследование.

Казалось бы, чего еще желать авантюристке?.. Но в ее жилах, видимо, кипела слишком горячая кровь, деньги и положение были для нее не самым главным в жизни. Авантюристка попыталась сбежать от пылко влюбленного князя, ссылаясь на то, что ее ждут неотложные дела в Азовском княжестве. Но тот тут же пообещал отречься от престола и последовать за ней хоть на край света. Поняв, что для расставания с князем нужен предлог посерьезней, авантюристка решила разбить ему сердце – завела себе любовника и подстроила так, чтобы князь их застал. Но это только убедило аристократа в том, что он уделял своей возлюбленной слишком мало внимания: князь тут же предложил роковой красавице руку и сердце. И, соответственно, титул княгини Лимбург-Штирумской. Но та была не готова променять всю славу, деньги и всех мужчин мира на «затрапезное» княжество. И пустила в ход свой главный козырь: призналась князю, что она на самом деле не княжна Владимирская, а дочь императрицы Елизаветы, претендентка на русский престол, которая была сослана в Сибирь, но похищена оттуда добрыми людьми и воспитана в Азове, а вот прямо сейчас должна ехать возвращать себе наследное царство. Князь поверил, растаял и отпустил возлюбленную, предварительно составив официальный документ, по которому та, в случае его преждевременной смерти, получала звание княгини Лимбург-Штирумской.

* * *

Новоявленная наследница престола в начале 1774 года выехала в Польшу, где называла себя (не потрудившись даже разобраться в перипетиях русской истории), сестрой Емельяна Пугачева, который выдавал себя за Петра III, и дочерью Елизаветы.

Но для доверчивой европейской публики сработала даже эта нехитрая легенда, и «наследнице» понесли деньги для восстановления на троне и в надежде на будущее монаршее расположение (тем более та утверждала, что с Ватиканом и османами все уже договорено).

Россия тогда и в самом деле была в сложном положении: извне ее терзали османы и поляки, изнутри – Пугачев, и самозванка сама поверила в то, что легко сможет занять русский престол. Стать русской императрицей – это был бы достойный финал ее приключений!

Она решила отправиться в Венецию, а оттуда в Константинополь (чтобы и в самом деле договориться с османами), но корабль, на котором она следовала, бурей был выброшен около Рагузы. Здесь она и прожила весь 1774 год, начав рассылать письма султану и «манифестики» – старшему брату фаворита императрицы Алексею Орлову-Чесменскому, графу Панину и прочим влиятельным лицам, – в которых она признавалась в своем царском происхождении, в том, что до девяти лет воспитывалась у матери, а затем у персидского шаха, в намерении при помощи Пугачева занять престол… К письмам она прилагала подложную копию завещания Елизаветы, в которой говорилось о правах самозванки на престол.

Поскольку морганатический брак императрицы в России секретом ни для кого не был, то Екатерина II (сама пришедшая к власти с помощью переворота и помнившая череду переворотов, предшествовавшую ее царствованию) обеспокоилась не на шутку. И тут же приказала Орлову доставить «бродяжку» в Санкт-Петербург.

Граф откликнулся на письмо самозванки и прибыл к ней в Рим (причем, для уверения в своей верноподданности, он оплатил ее многочисленные долги). Вспыхнул роман. Орлову было 38 лет, он был огромного роста, обладал необычайной силой и считался одним из самых красивых людей своего времени. Однажды он пригласил «будущую императрицу» посмотреть на маневры русской эскадры, и, как только та, абсолютно очарованная Орловым, ступила на русский корабль (по закону это территория России), так тут же была арестована, а корабль на всех парусах пошел в Петербург.

Граф Орлов считался одним из красивейших мужчин своего времени

Говорили, что Орлов и сам был не на шутку влюблен в самозванку, но чувства патриота пересилили в нем чувства любовника. Возможно, свою роль сыграло еще и то, что Орловы в это время находились в немилости.

Но судьба бывает порой коварна: героя Чесмы не спас этот «подвиг» – менее чем через год он был отправлен в отставку и всю жизнь испытывал чувство вины за свое предательство.

* * *

В мае 1775 года прямо из порта неудачливую претендентку доставили в Петропавловскую крепость, где ее допрос начал сам канцлер Голицын. Самозванка поведала ему, что она сроду не знала ни своей национальности, ни своего настоящего имени, а воспитывалась в Гольштейне, в городе Киле, в доме у некой фрау то ли Перетты, то ли Перан – точно она не помнит. Потом ее повезли через Ливонию в Россию, как выяснилось – по приказу Петра III. Здесь ей открыли ее происхождение и попытались отравить, но она бежала вместе со служанкой и каким-то крестьянином в Персию, в Багдад, где познакомилась с влиятельным турецким князем, который обещал помочь ей восстановить свои права. Но вскоре в Персии началась смута, и она была вынуждена бежать обратно в Европу.

Самозванка продолжала настаивать на этой версии, указывая, правда, что престол она захватывать не собиралась и вообще желала России только добра. Она написала два письма Голицыну и одно Екатерине, поставив подпись Елизавета, и императрицу это привело в бешенство: «Князь! – писала она Голицыну. – Соблаговолите передать небезызвестной особе, что, ежели ей угодно облегчить свою участь, пусть прекратит ломать комедию и выбросит спесь из головы, ибо, судя по ее письмам к вам, дерзко подписанным именем Елизаветы, она так до сих пор и не образумилась. Велите передать ей, что никто ни на мгновение не сомневается в том, что она отъявленная авантюристка и что вы настоятельно советуете ей умерить тон и чистосердечно признаться, кто надоумил ее взять на себя эту роль, где она родилась и с какого времени начала заниматься мошенничеством. Повидайтесь с нею и еще раз передайте, чтобы прекратила ломать комедию. Надо же, какая негодяйка! Судя по тому, что она написала мне, дерзость ее вообще не знает границ, и я уж начинаю думать, все ли у нее в порядке с рассудком».

Но «прекращать ломать комедию» было уже поздно: авантюристка давно была больна туберкулезом, приступы которого случались с ней еще и в Италии, а в сыром Петербурге, после изнуряющего плавания, на первом допросе она уже харкала кровью. И 3 декабря 1775 года княжна Тараканова, так и не признавшись ни в чем, испустила дух. (Картина К. Д. Флавицкого, где княжна показана гибнущей во время наводнения, неверна: наводнение «запоздало» на два года.)

При погребении неудачливой княжны не было совершено никаких обрядов, место ее захоронения неизвестно. Но многие считают, что похоронена княжна Тараканова там же, где и сидела: в Алексеевском равелине. Заключенные туда несколько десятилетий спустя декабристы упоминали, что им показывали в садике небольшой холмик, безымянную могилку, в которой якобы покоились кости легендарной самозванки.

Но призрак княжны Таракановой впечатлительные петербуржцы видят почему-то у Трубецкого бастиона. Появляется он якобы только в дождливую сырую погоду. Стоит, отвернувшись к стене, и плачет.

Трубецкой бастион Петропавловки. Где-то здесь появляется призрак княжны

Максим К., часто гуляющий с детьми на пляже Петропавловской крепости, рассказывал, что он как-то видел этот призрак: «Была поздняя осень и, несмотря на относительно раннее время, было уже совершенно темно. Мы, прогуливаясь, обходили крепость, когда мой младший сын, убежавший вперед, вернулся и сообщил, что „там плачет какая-то тетя”. Я пошел быстрее и вскоре около стены увидел женскую фигуру и услышал всхлипывания. Было довольно темно, и рассмотреть ее толком было невозможно. Но я обратил внимание, что одета женщина необычно, во что-то старинное. Решил, что, быть может, здесь проводились какие-то киносъемки – недалеко „Ленфильм”, – и это просто расстроенная чем-то актриса. Но когда я к ней направился, то фигура исчезла, растворилась, как будто просто прошла сквозь стену! Причем женский плач еще был слышен некоторое время. Мои сыновья перепугались, они тоже это видели, и стали просить меня быстрее уйти отсюда. Я согласился, так как и мне, никогда не верившему в призраков, стало не по себе».

Очевидцы рассказывают, что иногда видят фигуру княжны и на Английской набережной и Галерной улице, где когда-то стоял дом, подаренный Екатериной графу Алексею Орлову. (Дом Орлова находился на месте нынешнего дома № 20 по Английской набережной и дома № 19 по Галерной). Дом этот был весьма быстро им продан, а затем – перестроен. Видимо, потому призрак княжны не может его найти и порою обращается к прохожим, что-то спрашивая у них по-французски. Обычно призрак княжны одет в дорожное серое платье, шляпку с вуалью и рваные перчатки. В руках у него – белый окровавленный платок.

По некоторым данным, находясь в крепости, самозванка родила от графа ребенка, которого крестили генерал-прокурор князь Вяземский и жена коменданта крепости Чернышева. Мальчику дали фамилию Чесменский и назвали Александром.

Александр Алексеевич Чесменский служил в конной гвардии и погиб молодым.

Сам Орлов своего сына никогда не видел.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.