15 СОЦИАЛИЗМ И ЛЖЕСОЦИАЛИЗМ

15 СОЦИАЛИЗМ И ЛЖЕСОЦИАЛИЗМ

ГОСПОДСТВО БЮРОКРАТИИ

Социализм, даже в его идеальном варианте, не обеспечивает полного равенства материальных возможностей и равного положения в обществе для различных людей. Однако он должен обеспечить значительное продвижение к равенству людей в его принципиальном значении – равенству прав и обязанностей, справедливому отношению ко всем людям, равным возможностям к раскрытию способностей и дарований людей. Он должен ослабить то кричащее материальное неравенство, которое существует при капитализме, ликвидируя как чрезмерное богатство, так и унизительную нищету. Бюрократический социализм Сталина плохо заботился о достижении этих целей.

Мы уже писали о развитии бюрократизма и перерождении во всех звеньях аппарата управления в 20-х и начале 30-х годов. Жестокий террор и культ Сталина только усиливали эти антисоциалистические и антидемократические тенденции.

Всякие остатки самостоятельности потеряли профсоюзы, которые, по мнению Ленина, как раз и должны были защищать рабочих и служащих от бюрократических поползновений государственного аппарата. «Наше нынешнее государство таково, – писал Ленин, – что весь организованный пролетариат должен против него защищаться... профсоюзы должны вести борьбу... с бюрократическими извращениями советского аппарата в смысле охраны материальных и духовных интересов массы трудящихся путями и средствами, недоступными для этого аппарата» [831] .

Ленин предполагал, что через 15 – 20 лет профсоюзы возьмут на себя и значительную часть ответственности за управление народным хозяйством. Но ничего этого не произошло. Сталин и не предполагал вводить в нашей стране элементы рабочего самоуправления. Профсоюзы были фактически огосударствлены и превратились в простой придаток партийных и хозяйственных органов. С 1932 по 1947 гг. в нашей стране не созывались даже съезды профессиональных союзов.

Были изменены характер, функции и структура органов Советской власти. Хотя Советы, как органы государственной власти, и были сохранены Сталиным, однако на деле «эти организации были повергнуты в состояние летаргического сна и влачили унылое существование» [832] . Из органов народной власти Советы постепенно превратились в рабочий придаток партийных комитетов, в безгласного исполнителя идущих от партийных органов директив. Конституция 1936 года не остановила этого процесса уменьшения роли и компетенции советских органов. Переход к системе прямого и тайного голосования имел не только преимущества, но и недостатки, ибо он ослабил связи между органами Советской власти и предприятиями и учреждениями данного района или области, между депутатами и избирателями. Местные советы потеряли возможность оказывать влияние на работу Советов на более высоком уровне, зависимость существовала лишь сверху вниз.

Деятельность Советов постепенно заменялась работой их исполкомов, которые должны были в основном выполнять директивы из центра и мало учитывали местную инициативу. Регулярность созыва сессий Советов нарушалась. Верховные Советы республик собирались в основном только для утверждения бюджета республики и указов своих президиумов. Законодательная инициатива исходила только от ЦК ВКП(б) и Совета Министров, но не от отдельных депутатов, законопроекты почти никогда не обсуждались по существу и принимались всегда единогласно, хотя некоторые из них приходилось вскоре отменять по предложению того же ЦК ВКП(б).

Грубейшие нарушения предусмотренного уставом демократизма стали обычными и в жизни партийных организаций. Мы уже писали о пренебрежении Сталина правами и прерогативами ЦК ВКП(б) и съездов партии. Также и на местах – в республиках, областях, районах – перестали своевременно созывать пленумы партийных комитетов. Все основные вопросы решались на бюро или единолично первым секретарем. Партийные руководители фактически назначались и подбирались вышестоящими инстанциями. Поэтому они постепенно теряли ответственность перед низами и превращались в чиновников.

Таким образом, при формальном сохранении демократической структуры в нашей стране возникла бюрократическая иерархия, каждая ступень которой увеличивала для партийного и государственного чиновника все виды привилегий, включая и привилегию на информацию. Верхние этажи этой иерархии отличались от нижних не столько способностями и дарованиями работников, сколько степенью посвящения в «тайны» режима.

Выступая на VIII съезде ЦК ПОРП 20 октября 1956 года, такой осведомленный человек, как В. Гомулка, говорил: «Культ личности нельзя сводить только к личности Сталина. Культ личности – это определенная система, господствовавшая в Советском Союзе и перенесенная на почву, пожалуй, всех коммунистических партий, а также стран лагеря социализма... Сущность этой системы заключается в том, что была создана иерархическая лестница культов. Каждый такой культ охватывал определенную территорию, на которой он действовал. В блоке социалистических государств на вершине этой иерархической лестницы стоял Сталин. Перед ним склоняли головы все, занимающие низшие ступени лестницы. Склоняли головы не только другие руководители КПСС и руководители Советского Союза, но также руководители коммунистических и рабочих партий стран социализма. Эти руководители занимали вторую ступень лестницы культа личности. Они, в свою очередь, облачались в монарший наряд непогрешимости и мудрости. Их культ действовал, однако, только на территории их стран, где они стояли на вершине национальной лестницы культов. Этот культ можно было бы назвать отражением блеска, заимствованным светом. Он светил подобно тому, как светит месяц. Тем не менее в пределах своего действия он был всесилен. И так в каждой стране сверху донизу действовала лестница культов. Носитель культа во всем разбирался, все знал, все решал и всем руководил на территории своей деятельности. Он был самым умным человеком, независимо от того, какими знаниями, способностями и какими личными качествами обладал. Полбеды, когда в одеяние культа облачали человека рассудительного, скромного. Такой человек обыкновенно чувствовал себя плохо в этом наряде. Можно сказать, что он его стыдился и не хотел носить, хотя не мог целиком снять с себя. Ибо не мог работать нормально никакой руководитель парторганизации, даже если он хотел работать коллективно со всей руководящей инстанцией, так как при политической системе культов не было для такой работы условий.

Хуже и даже совсем плохо укладывались дела, когда власть, т. е. право на культ, захватывал человек ограниченный, тупой исполнитель или прогнивший карьерист. Такие хоронили социализм бессмысленно, но верно. При системе культа личности партия могла в целом действовать самостоятельно только в рамках подчинения главному культу. Если кто-либо пытался эти рамки перешагнуть, ему грозило проклятие со стороны его товарищей. Если дело касалось всей партии, ее предавали проклятию остальные коммунистические партии...

Система культа личности формировала также человеческие умы, формировала способ мышления партийных деятелей и членов партии. Эта система попирала демократические принципы и законность. При этой системе ломали характер и совесть человека, топтали людей, оплевывали их честь. Клевета, ложь, лицемерие и даже провокации служили орудиями осуществления власти... Распространялись страх и деморализация. На почве культа личности вырастали явления, которые нарушали и даже перечеркивали глубочайший смысл народной власти» [833] .

Ленин не раз говорил, что государство сильно сознательностью масс, когда массы все знают, обо всем могут судить и на все идут сознательно. Но эта сознательность не приходит сама собой, она должна быть результатом деятельного и направленного воспитания народа, воспитания самостоятельности, ответственности, дисциплины, демократизма, свободолюбия, ненависти к несправедливости и произволу. К сожалению, советские люди смогли пройти только самые начальные ступени такого воспитания. В условиях культа Сталина их воспитание проводилось уже в другом направлении, а именно – в духе слепого преклонения перед авторитетом вождей и прежде всего перед авторитетом Сталина. В народе насаждались слепая дисциплина и безоговорочная покорность властям.

Сталин не верил в массы и презирал народ, презирал простых людей, рабочих и крестьян. Он никогда не бывал на предприятиях среди рабочих. Его поездка в Сибирь в 1928 году была последним посещением деревни.

Мы уже писали выше, что Маркс и Энгельс предлагали два главных средства, которые, по их мнению, могли бы предотвратить перерождение чиновников и руководителей пролетарского государства. Речь шла, во-первых, о введении всеобщего избирательного права и права отзывать (и таким образом смещать) любых руководителей в любое время по решению их избирателей. Речь шла, во-вторых, об устранении высоких окладов для всех должностных лиц. Развитие Советского государства во времена Сталина показало утопичность подобного рода «гарантии» от перерождения. И право избирать всех должностных лиц пролетарского государства, и право отзывать их в любое время превратились в фикцию, ибо в нашем общественном механизме не оказалось никаких средств, организаций, политических институтов, которые могли бы действительно гарантировать осуществление провозглашенных формально демократических прав.

Очень слабой гарантией против перерождения оказалось и рекомендованное Марксом и Энгельсом ограничение заработной платы всем должностным лицам нового государства.

Известно, что большевистская партия вскоре после Октябрьской революции открыто декларировала свою политику в области заработной платы. Исходя из социалистического принципа оплаты по труду, Советская власть не стала слепо копировать мероприятия Парижской коммуны. Декретом СНК низшая месячная ставка для подсобных рабочих была установлена в 120 рублей, а месячная ставка Председателя Совнаркома – в 600 рублей. Таким образом, соотношение между низшей рабочей ставкой и самым высоким окладом было установлено как 1:5.

В условиях Гражданской войны, разрухи и послевоенной инфляции как номинальные, так и реальные размеры зарплаты рабочих и служащих менялись в первые годы Советской власти в больших пределах. Из-за нехватки товаров и роста цен зарплата рабочих и служащих оказалась заметно ниже прожиточного минимума, им приходилось жить впроголодь, отказываясь от самого необходимого. С другой стороны, для большинства привлекаемых на службу представителей буржуазной интеллигенции приходилось устанавливать очень высокие по тем временам оклады. Однако коль скоро речь шла о членах коммунистической партии, даже занимавших высокие посты, Ленин сочетал заботу о здоровье, питании и бытовом устройстве этих работников с требованием умеренности. Зарплата членов партии была всегда ограничена определенными рамками, ни для себя, ни для других Ленин не допускал никаких излишеств и роскоши.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.