Партия землекопов
Партия землекопов
Речь, как вы, наверное, догадались, шла об убийстве царя. Отношение у народовольцев к этой акции было разным. Но некоторое время данный вопрос находился в сфере теоретических дискуссий. И тут на горизонте петербургского отделения «Земли и воли» появился их саратовский товарищ по борьбе…
Александр Константинович Соловьев родился в 1846 году в Луге. Его отец, помощник лекаря, служил в дворцовом ведомстве. Так что Соловьев учился в III Петербургской гимназии за счет этого самого ведомства. Затем поступил в университет на юридический факультет, но со второго курса оставил его «по неимению средств». Пришлось идти учителем в город Торопец (это в нынешней Тверской области). И снова знакомая черта – в детстве и юношестве Соловьев отличался религиозностью. Разочаровался в религии он уже в сознательном возрасте.
По соседству с местом работы Соловьева находилась коммуна, организованная землевольцами. Помимо прочего эти ребята держали и кузницу. Молодой учитель увлекся их идеями и причем очень серьезно. Он поступил в коммуну молотобойцем.
Впоследствии то ли из-за финансовых трудностей, то ли из-за давления местных властей коммуна перебралась под Саратов – Поволжье было тогда одним из центров народнического движения. (Все эти народнические структуры входили в местную организацию «Земли и воли».)
Однако, в конце концов, Соловьев в этих играх разочаровался. Тем более что местные лидеры «Земли и воли» запрещали вести агитацию среди крестьян. Дескать, еще не время. Скучно ему стало.
И вот тут-то Соловьев самостоятельно приходит к идее цареубийства. С этим он и приезжает в 1879 году в Санкт-Петербург. Собственно, от местной организации Соловьев просил только поддержки, собираясь осуществить главное дело сам.
Его приезд разжег тлевшие противоречия. По поводу убийства царя в петербургском комитете «Земли и воли» вспыхнула острая дискуссия. Подчеркну – какие-то морально-нравственные вопросы не обсуждались. Это вам не декабристы с их рефлексиями. Просто не все из землевольцев полагали, что убийство Александра II пойдет на пользу делу революции.
Лидером противников был Георгий Валентинович Плеханов, будущий «отец российского марксизма». Он считал убийство императора совершенно бессмысленным. Плеханов сказал просто классическую фразу: «Единственное, чего вы добьетесь, – что после имени “Александр” прибавится еще одна палочка».
Лидерами убежденных сторонников «убийства медведя» (это такой у них был сленг) являлись Андрей Иванович Желябов и Александр Дмитриевич Михайлов. На что они рассчитывали – понять сложно. Их взгляды были весьма смутными. Как, впрочем, и у большинства экстремистов. Как блестяще спародировал мировоззрение ультрареволюционеров «митек» В. Шинкарев: «Земля содрогнется; совесть народная проснется; еще неизвестно, но что-то будет».
Террористы-народники не очень хорошо понимали, какого именно результата они хотят достичь убийством царя. Но если обобщить их путаные высказывания, то выходит, что террористы полагали: после «акции» зашатается та самая гранитная стена «народного монархизма», в которую постоянно упирались народники. С чего они так решили – не очень понятно. К примеру, Соловьев считал:
«Смерть императора может сделать поворот в общественной жизни; атмосфера очистится, недоверие к интеллигенции прекратится, она получит доступ к широкой и плодотворной деятельности в народе; масса честных молодых сил прильет в деревню, а для того, чтобы изменить дух деревенской обстановки и действительно повлиять на жизнь всего российского крестьянства, нужна именно масса сил, а не усилия единичных личностей, какими являлись мы».
О том, что у императора имеется наследник, народники, кажется, вообще не задумывались.
Но тут стоит отвлечься. Я полагаю, что человек выбирает те или иные идеи исходя из своей психологии и темперамента. Разумеется, речь идет о серьезных людях, не о болтунах. Ведь за любую конкретную цель, например за повышение зарплаты, можно бороться разными способами.
Так было и с народниками. Плеханов был спокойным и рассудительным человеком. Он за всю свою длинную политическую жизнь (он умер в 1918 году) ни разу «не привлекался», а уж тем более – не сидел.
А вот террористы вроде Желябова, Михайлова и Соловьева были очень нетерпеливыми ребятами. Их переполняла жажда действия. Надо действовать! Зачем? Там увидим.
Но вернемся к событиям 1879 года. Дискуссия закончилась компромиссом. «Земля и воля» вроде бы не одобрило убийство императора. Но… В то же время было признано – если уж кому-то очень хочется, мы не возражаем.
Как оказалось, захотелось многим. Кроме Соловьева, на роль главного исполнителя претендовали Григорий Гольденберг и Людвиг Кобылянский. Первый уже убил князя Кропоткина, но ему показалось мало. Это был очень своеобразный человек. Он безусловно обладал исключительной храбростью. А вот что касается его революционных идей… Ему больше нравилась собственная персона в роли крутого революционера. Второй принимал участие в убийстве того же Кропоткина.
Однако другие террористы (а они уже оформились в неформальную «партию внутри партии») обоих отвергли. Первый был евреем, а второй поляком. Давать противникам такой козырь террористы не собирались. Вот Соловьев – другое дело, не подкопаешься.
Итак, Соловьев взялся за подготовку теракта. Впрочем, много времени она не заняла. Александр II имел обыкновение прогуливаться в окрестностях Зимнего дворца. Так что требовалось только изучить его излюбленный маршрут.
На дело террорист вышел 2 апреля. При себе он имел револьвер и орех, внутри которого находился цианистый калий. Второй предмет предназначался для себя. Как и большинство коллег, пользоваться оружием Соловьев не особо умел. Хотя за несколько дней до этого сделал… несколько выстрелов в тире.
Детали того, что было дальше, рассказывают по-разному…
Е. В. Богданович, генерал, сотрудник Министерства внутренних дел, 2 апреля, по горячим следам, написал так: «Маков (Министр внутренних дел. – А. Щ.), видевший государя через полчаса после покушения, рассказывал, что государь сам ему говорил, что, пройдя Певческий мост, с ним встретился человек в штатском пальто, в фуражке с кокардой, который, поравнявшись с государем, остановился и отдал ему честь. Лицо этого человека обратило на себя внимание царя. Он невольно обернулся и в ту же минуту увидел пистолет, направленный на него. Оборотившись, государь миновал опасности. Пуля пробила стену дворца, где и засела. Злодей прицелился во второй раз – царь уклонился влево, преступник прицелился в третий раз – царь опять уклонился. В это время подоспел жандармский офицер Кох, который свалил преступника, успевшего дать еще два выстрела. Одним из них ранен переодетый стражник Милошевич. В это время выскочил из своей квартиры Павел Андреевич Шувалов. Государь сел в его коляску и подъехал ко дворцу. Маков видел его уже совершенно спокойным».
По другим сведениям, Соловьев стрелял в императора примерно с шести метров. Александр бросился бежать, прыгая из стороны в сторону. Соловьев вел огонь, пока не расстрелял все шесть патронов. Потом он пустился наутек, за ним кинулась то ли переодетая охрана, то ли народ (Дворцовая была довольно людным местом). И вот тут подбежал Кох, который плашмя ударил Соловьева шашкой.
Понятно, почему с версиями неразбериха. Императору как-то не к лицу бегать, тем более что при этом он потерял фуражку… Хотя с рациональной точки зрения Александр Николаевич действовал грамотно.
Итак, покушение провалилось. Не вышло у Соловьева и с самоубийством. Он раскусил орех с ядом, но… Террористу стало плохо, но он не умер. Дело в том, что Соловьев таскал в кармане этот орех довольно долго, а синильная кислота на воздухе быстро улетучивается…
Так что 28 мая 1879 года Соловьев был повешен на Смоленском поле.
* * *
Неудача только подстегнула террористов. Они сделали из провала покушения выводы: нам требуется не аморфная тусовка, какой являлась «Земля и воля», а серьезная организация. Экстремисты стали
пробивать эту идею параллельно с идеей перехода к «политической борьбе» (читай – к тому, чтобы перейти на чисто террористические рельсы). Это встретило резкий протест. Многим очень не хотелось расставаться с народническими иллюзиями. Да и предлагаемую дисциплину расценивали как «нечаевщину».
Кончилось это все расколом. На съезде в Липецке, проходившем 15–17 июня 1879 года, «Земля и воля» прекратила свое существование, разделившись на две организации: «Народную волю» и «Черный передел». Вторая организация, оставшись на старых позициях («главное – пропаганда»), оказалась мертворожденной. Численность ее не превышала 100 человек, к тому же довольно быстро ее члены, в том числе и Плеханов, оказались за границей. Впоследствии они примкнули к марксистам, а после раскола последних – к меньшевикам.
Что касается «Народной воли», то с ней все было ясно. Программа организации гласила:
«Террористическая деятельность, состоящая в уничтожении наиболее вредных лиц правительства, в защите партии от шпионства, в наказании наиболее выдающихся случаев насилия и произвола со стороны правительства, администрации и т. п., имеет своей целью подорвать обаяние правительственной силы, давать непрерывное доказательство возможности борьбы против правительства, поднимать таким образом революционный дух народа и веру в успех дела и, наконец, формировать годные к бою силы».
Реализация же программных положений заключалась прежде всего в том, что 26 июля 1879 года Исполнительный комитет партии вынес Александру II приговор.
При этом цели партии были… достаточно умеренные. Да, народовольцы заявляют:
«По основным своим убеждениям мы – социалисты и народники. Мы убеждены, что только на социалистических началах человечество может воплотить в своей жизни свободу, равенство, братство, обеспечить общее материальное благосостояние и полное, всестороннее развитие личности, а стало быть и прогресс».
Но!
«Мы полагаем, что народная воля была бы достаточно хорошо высказана и проведена Учредительным собранием, избранным свободно, всеобщей подачей голосов, при инструкциях от избирателей. Это, конечно, далеко не идеальная форма проявления народной воли, но единственно в настоящее время возможная на практике, и мы считаем нужным поэтому остановиться на ней».
Именно с тех пор и до 1918 года Учредительное собрание стало священной коровой российской оппозиции.
С октября 1879 года «Народная воля» стала выпускать одноименную газету, выходившую достаточно регулярно. Позже к ней присоединился «Листок народной воли». Причем некоторые авторы являлись профессиональными журналистами, сотрудничавшими в легальной печати. Самым интересным в этой газете был регулярно появляющийся список полицейских агентов, сведения о которых шли прямо из III Отделения. Но подробнее об этом ниже.
Стоит еще отметить, что конспирация в организации была просто отвратительной. Члены «Народной воли» «светились» на разных массовых мероприятиях, ходили друг к другу в гости, устраивали совместные посиделки… Множество людей не только из революционной, но и из либеральной среды, отлично знали, чем они занимаются. Такой вот пример. Один из лидеров народовольцев, Андрей Желябов, обладая мощной фигурой и высоким ростом, носил очень приметную черную бороду. То есть запоминался с первого раза и навсегда. Другое дело, что и жандармы работали так себе…
* * *
Что же касается практических дел, то главным из них была подготовка убийства императора.
Впрочем, начали они с иного. С добывания денег. Надо сказать, что, в отличие от революционеров следующего поколения, оперировавших сотнями тысяч, народники 1870-х испытывали постоянную нужду в деньгах. Капиталисты революционеров тогда еще не спонсировали. Что же касается добычи денег грабежом, простите, экспроприациями, то до этого народовольцы как-то не дошли. Как мы увидим дальше – не из-за моральных соображений. Но вот не
сумели они освоить бандитское ремесло. Кстати, в тогдашней России вооруженными ограблениями банков не баловались и уголовники.
Но без денег жизнь плохая, не годится никуда. Решили их украсть, облюбовав для этого казначейство в Херсоне. Тут впервые был применен любимый метод народовольцев – подкоп. В июне 1879 года террористы прорыли тоннель под кладовую казначейства и вынесли около миллиона рублей. Примечательно, что впоследствии участники дела писали, что они испытывали угрызения совести оттого… что воруют, а не грабят. Вот такие были у людей изгибы психологии. Грабить и убивать – благородно, воровать – нехорошо…
Так или иначе, из казначейства было вынесено денег на сумму около миллиона рублей.
Украсть-то украли, да вот вывезти не сумели. Пути отхода не продумали. Да и вообще организовано дело было исключительно бездарно. В итоге полиция довольно легко выследила народовольцев. Почти все деньги были найдены. Утащить удалось лишь 10 тысяч рублей.
Но эта неудача никого не обескуражила и ничему не научила. «Народная воля» продолжила действовать в фирменном стиле – пытаться достичь цели наиболее заковыристыми и наименее эффективными методами.
Возможно, к этому ребят подтолкнуло то, что они первыми в истории российского революционного движения начали использовать взрывчатые вещества.
«Впервые производство динамита было налажено еще в мае 1879 г. дезорганизаторской группой общества “Земля и воля”; производилось оно в небольших количествах на квартире в Басковом переулке, где хозяевами были Ст. Ширяев и А. В. Якимова. После первых удачных опытов было решено расширить производство. Для этого, по инициативе группы “Свобода или Смерть”, была организована новая квартира в Троицком переулке (у Пяти углов), хозяевами которой были те же Ширяев и Якимова. После липецкого съезда эта квартира была ликвидирована, и производство динамита было перенесено в квартиру на углу Невского и улицы Песков, где хозяевами были Г. Исаев и Якимова».
(А. В. Якимова, революционерка)
И ребята начали откровенно чудить… У народовольцев возникла светлая идея – взорвать поезд Александра II во время возвращения императора из Крыма. Сказано – сделано. Одну точку для теракта выбрали в Харьковской области, другую – на окраине Москвы. Действовали террористы по одной схеме – тянули к железнодорожному пути тоннель, в котором предполагалось установить фугас с дистанционным подрывом. В случае с Харьковом – из домика, который арендовали под предлогом строительства здесь кожевенного завода. Во втором – из купленного дома. Первой операцией руководил Желябов, второй – Михайлов. Тогда, как и теперь, вокруг железной дороги существовала «полоса отчуждения». Так что галереи выходили длиной около 20 метров. И ребята начали самозабвенно играть в кротов.
Работа, сами понимаете, была трудная и муторная. «Двигаться по галерее можно было, только лежа на животе или приподнявшись немного на четвереньки. Приходилось просиживать за своей очередной работой внутри галереи от полутора до трех часов, смотря по ширине досок и встречавшемуся грунту, а в день приходилось иным ставить по две, по три пары, так как не все лазили внутрь, а только те, которые быстрее и ловчее там работали.
В день при работе от 7 часов утра до 9 часов вечера успевали вырывать от 2 до 3 аршин. Работа внутри была утомительна и тяжела, по неудобному положению тела, недостатку воздуха и сырости почвы, причем приходилось, для большей свободы движений, находиться там только в двух рубахах, в то время, как работы начались только 1 октября, и холодная осенняя сырость давала себя чувствовать. Но еще более утомительную работу представляло вытаскивание земли изнутри в подполье. Тут приходилось двум-трем человекам напрягать все силы сразу, чтобы подвинуть лист, нагруженный почти мокрым песком, на пол-аршина».
(А. Михайлов)
Но, тем не менее, выкопали оба тоннеля. Подрыв поезда должен был состояться 19 и 20 ноября 1879 года. Первый фугас просто не взорвался. И в этом нет ничего удивительного. Минно-взрывное дело – штука заковыристая. А ни одного сапера среди террористов не имелось.
Второй фугас все-таки взорвался. Правда, под поездом, в котором была свита. Этот поезд обычно шел следом за царским, но из-за технических проблем последнего вышел вперед.
Но самое главное не это. «Входившие в состав этого поезда два паровоза и первый багажный вагон оторвались, один багажный вагон перевернулся вверх колесами и восемь вагонов сошли с рельсов с более или менее значительными повреждениями, но при этом ни лица, следовавшие на поезде, ни посторонние лица не понесли никаких повреждений»[9].
(Из судебного приговора)
В чем тут суть? Да в том, что вся эта затея по определению являлась «мартышкиным трудом». Допустим, взорвали бы именно царский поезд. Так ведь вероятность, что при этом погибнет император, была минимальной! Поезда тогда ходили медленно.
И никакой тайны это не составляло. Крушения поездов в 70-х годах XIX века случались часто. Достаточно было пойти в библиотеку и посмотреть подшивку газет, чтобы убедиться – овчинка не стоит выделки.
Первая попытка народовольцев закончилась крахом. Но ребята не успокоились. У них был запасной вариант…
* * *
Речь идет о Степане Николаевиче Халтурине. Это был человек с несколько «иного поля». В 1878 году Халтурин возглавлял так называемый «Северно-русский рабочий союз». Это была не революционная, а, скорее, синдикалистская организация. То есть члены «Союза» (а их было около 200 человек) хотели объединить рабочих для совместной борьбы за свои права. В те времена в России стремительно развивался капитализм и, соответственно, росло число рабочих. И трудовых конфликтов хватало – в том числе и забастовок. Так что стремление рабочих к объединению понятно – это проходили все страны. Сам же Халтурин являлся квалифицированным рабочим, столяром-краснодеревщиком. Мало того – он обладал ярко выраженным классовым сознанием, то есть считал именно рабочих солью земли.
Однако власти на любые попытки рабочих защищать свои права смотрели как на «подрыв устоев» и реагировали соответственно. Так что некоторые горячие парни самостоятельно пришли к мысли, что царь им сильно мешает и стоит его убрать. Халтурин, будучи квалифицированным мастером, устроился для начала в качестве рабочего на одну из царских яхт[10], а осенью 1879 года поступил на работу столяром в Зимний дворец. Интересно, что в те времена он уже был в розыске и жил по подложным документам. Идея устроить взрыв в Зимнем дворце принадлежала Халтурину. От «Народной воли», с которой столяр вышел на контакт, ему нужен был только динамит. Однако до поры до времени террористы предпочитали возиться со своими подкопами и только после провала этих затей вспомнили о Халтурине. Тот к этому моменту уже успел неплохо изучить дворец. Как лично – выполняя разные работы, так и путем расспроса других работников. Террорист мастерски «косил под деревенщину», провоцируя собеседников на то, чтобы они распустили перед ним хвост, демонстрируя свои знания дворцовых порядков. В итоге столяр обнаружил, что комната, в которой он жил и работал, расположена как раз под обеденной залой. Трудность заключалась в том, что между помещениями располагался еще один этаж, где находилось караульное помещение. В случае теракта находившиеся там солдаты были бы убиты. Но это никого особо не волновало.
Оставалась сущая мелочь – доставить взрывчатку во дворец. Носить, разумеется, приходилось частями. Всего Халтурин пронес 8 пудов (128 кг) нитроглицерина. Может возникнуть вопрос – как это ему удалось? А все просто. В царской резиденции царил совершенно запредельный бардак.
«В то время как с парадных подъездов во дворец не было доступа самым высокопоставленным лицам, черные ходы, во всякое время дня и ночи, были открыты для всякого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя. Нередко посетители оставались и ночевать во дворце, так как остаться там было безопаснее, чем идти поздно ночью домой по улицам, на которых усердствовала полиция Гурко. Воровство дворцового имущества оказывалось настолько всеобщим, что даже Халтурин принужден был ходить воровать съестные припасы, чтобы не показаться подозрительным».
(Л. А. Тихомиров)
Но и это еще не все. В III Отделении знали о том, что в Зимнем дворце идет какая-то нехорошая возня. В ноябре жандармы арестовали народовольца А. А. Квятковского, одного из тех, кто осуществлял «халтуринский проект». На конспиративной квартире был обнаружен динамит, а также бумажка с планом дворца, на котором на месте столовой был поставлен крест. Ребята из III Отделения предложили устроить в Зимнем тотальный обыск помещений персонала. Однако все уперлось в ведомственные амбиции. Руководитель дворцового ведомства граф Адлерберг и слышать не хотел, чтобы кто-то лез в его епархию. В царских резиденциях в то время действовала собственная дворцовая полиция. Как она работала, ясно из приведенной выше цитаты. Пускать жандармов на «свою территорию» дворцовые полицейские начальники не пожелали. Дескать, мы сами проведем обыски. И провели. У Халтурина искали! А ведь взрывчатка лежала в сундуке, всего лишь прикрытая сверху разными вещами… И доложили: все чисто, опасности нет.
Кстати, история с этим планом дворца хорошо демонстрирует и уровень другой стороны. Дело в том, что «хозяйка» конспиративной квартиры, на которой жил Квятковский, раздавала знакомым экземпляры «Земли и воли». И как на нее вышли жандармы, вот бы узнать… Да и вообще, я хоть убейте не понимаю – на кой черт Квятковский вообще хранил этот план? Он ведь во дворец лезть не собирался…
Что же касается собственно теракта, то Халтурину требовалось подловить момент, когда император присутствовал бы в обеденном зале. Такой случай представился 5 февраля 1880 года, когда Александр обедал с гостем – принцем Гессенским. Халтурин поджег фитиль и направился на выход. Желябов ждал его возле Адмиралтейства. И тут грохнуло…
Цесаревич Александр в своем дневнике события 5 февраля описывал так: «Со станции все отправились в Зимний дворец к обеду, и только что мы успели дойти до начала большого коридора, Папa и он вышел навстречу… как раздался страшный гул, и под ногами все заходило и в один миг газ везде потух. Мы все побежали в желтую столовую, откуда был слышен шум, и нашли все окна перелопнувшими, стены дали трещины в нескольких местах, люстры почти все затушены, и все покрыто густым слоем пыли и известки. На большом дворе совершенная темнота, и оттуда раздавались страшные крики и суматоха. Немедленно мы с Владимиром побежали на главный караул, что было нелегко, так как все потухло, и везде дым был так густ, что трудно было дышать. Прибежав на главный караул, мы нашли страшную сцену: вся большая караульня, где помещались люди, была взорвана, и все провалилось более чем на сажень глубины, и в этой груде кирпичей, известки, плит и громадных глыб сводов и стен лежало вповалку более 50 солдат, большей частью израненных, покрытых слоем пыли и кровью. Картина раздирающая, и в жизнь мою не забуду я этого ужаса!.. В карауле стояли несчастные финляндцы, и когда успели привести все в известность, оказалось 10 человек убитых и 47 раненых… Описать нельзя и слов не найдешь выразить весь ужас этого вечера и этого гнуснейшего и неслыханного преступления».
На гибель солдат террористы отреагировали так. Прокламация Исполнительного комитета «Народной воли» от
7 февраля 1880 года:
«С глубоким прискорбием смотрим мы на погибель несчастных солдат царского караула, этих подневольных хранителей венчанного злодея. Но пока армия будет оплотом царского произвола, пока она не поймет, что в интересах родины ее священный долг стать за народ против царя, такие трагические столкновения неизбежны. Еще раз напоминаем всей России, что мы начали вооруженную борьбу, будучи вынуждены к этому самим правительством, его тираническим и насильственным подавлением всякой деятельности, направленной к народному благу.
Объявляем еще раз Александру II, что эту борьбу мы будем вести до тех пор, пока он не откажется от своей власти в пользу народа, пока он не предоставит общественное переустройство всенародному Учредительному собранию».
Одновременно с терактом прошла и еще одна акция: возле Тучкова моста был убит наборщик Жарков, который «сдал» подпольную типографию, рассчитывая на вознаграждение.
«Оглушенный кистенем, шпион упал, крича о помиловании, обещая во всем признаться. Несколько ударов кинжала прекратили эту позорную жизнь, и через час только замерзший труп предателя свидетельствовал о совершившемся акте правосудия, доказывая собою, что и в России, хотя редко, но все же иногда торжествует справедливость и получает достойную кару предательство».
(«Листок “Народной воли”», № 1)
Что же касается реакции общественности, то в городе воцарилась тихая паника.
«Пережившие эти дни могут засвидетельствовать, что нет слов для описания ужаса и растерянности всех слоев общества. Говорили, что 19 февраля, в годовщину отмены крепостного права, будут совершены взрывы в разных частях города. Указывали, где эти взрывы произойдут. Многие семьи меняли квартиры, другие уезжали из города. Полиция, сознавая свою беспомощность, теряла голову. Государственный аппарат действовал лишь рефлекторно. Общество чувствовало это, жаждало новой организации власти, ожидало спасителя».
(Маркиз Эжен-Мельхиор де Вогюэ)
Из письма в III Отделение: «Берегитесь ваших трубочистов, им велено в важных домах сыпать порох в трубах. Избегайте театров, маскарадов, ибо на днях будет взрыв в театрах, в Зимнем дворце, в казармах».
Размах деятельности террористов породил слухи, что за ними стоит брат Александра II, великий князь Константин. Некоторые авторы повторяют это до сих пор. Но на улицах и в гостиных говорили и не то.
Пользы от этой шумихи террористам решительно никакой не было. Конечно, они могли радостно потирать руки, думая, что кучка революционеров всех напугала. Но практического выхода не было никакого. Александр II был не трус и не дурак. Он прекрасно понимал, что ни о каких уступках в такой ситуации речь идти не может.
Тут необходима победа. В январе 1880 года по указу Александра II была создана Верховная распорядительная комиссия под началом графа М. Т. Лорис-Меликова. Он получил фактически диктаторские полномочия. Власти действовали не только грубыми репрессиями. Жандармам под чутким личным руководством Лорис-Меликова удалось с помощью тонкой психологической игры раскрутить на подробные показания арестованного видного террориста Г. Гольденберга (подробнее об этом – в следующей главе). Террористы начали нести серьезные потери.
Одновременно Лорис-Меликов стал делать определенные либеральные жесты. Вопреки распространенному мнению, которое приписывает ему чуть ли не авторство конституции, это была всего лишь политическая игра. Граф просто был более тонкий политик, нежели другие представители властной элиты.
Тем не менее, террористы опасались потерять влияние. Нового Халтурина под рукой не было. Приходилось опираться на собственные силы. И лидеры «Народной воли» вновь начали чудить…
* * *
За 1880 год народовольцы предприняли еще две попытки покушения на Александра II. Они не были доведены до выстрелов или взрывов, а поэтому о них стало известно несколько позже. Но работа велась серьезная…
Итак, следующая попытка организовать покушение на императора была предпринята в Одессе. Его предполагалось убить, когда он будет следовать на отдых в Ливадию. (Железной дороги в Крым тогда не было. Чтобы туда попасть, нужно было доехать до Одессы, а оттуда – пароходом.)
И снова народовольцы в который раз принялись за земляные работы. План был старый – на предполагаемом пути кареты вырыть подкоп и заложить в нем фугас. Работы шли с марта по июнь и закончились полным пшиком. Не хватало ни людей, ни денег. В результате народовольцы элементарно не успели дотянуть подкоп до нужного места.
Следующую попытку предприняли в августе 1880 года. В июле террористы установили, что Александр II регулярно ездит из Царского Села в Зимний дворец по Гороховой улице (поезд из Царского Села приходил на Царскосельский, ныне Витебский, вокзал). Вот на этой улице и решили подловить императора. Заняться любимым делом – копать землю – времени уже не было. Но народовольцы, видимо, любили трудности. Они задумали взорвать один из мостов. Остановились на Каменном – мосте через Екатерининский канал (ныне канал Грибоедова). Как известно, этот мост вполне оправдывает свое название. Он представляет из себя арочный пролет из гранита. Сооружение, что называется, на века[11].
Вот его-то и решили снести весьма своеобразным способом. Ночью в воду канала было сброшено около 7 пудов (примерно 114 кг) динамита в резиновых мешках. Провод от детонаторов был выведен на поверхность. Взрыв должен был произвести народоволец, рабочий Макар Тетерка.
«Недалеко по набережной был маленький помост; на нем Тетерка должен был мыть картофель; под ним, в корзинке, была скрыта батарея. Не предусмотрели, что у Тетерки не было часов; к моменту приезда царя по мосту он опоздал…»
(В. Н. Фигнер)
В общем, разгильдяйство процветало. А не опоздай Тетерка – интересно, что бы получилось? Террористы хотя бы знали физику? Ведь большинство из них гимназии заканчивали. Я понимаю, что в гимназиях этот предмет преподавали очень плохо[12], но не настолько же. Фонтан воды и грязи устроить бы удалось. А вот гранитный мост снести… Это вряд ли.
Обескураженные неудачами народовольцы на некоторое время прервали свою деятельность, сосредоточившись, в основном, на пропаганде. Требовалось привлечь новых людей, а то старых осталось слишком мало. Кроме того, о двух последних попытках покушения жандармам ничего не было известно. В январе прошла большая волна арестов, был арестован один из лидеров «Народной воли» – Александр Михайлов. В итоге власти решили, что гроза миновала – все террористы переловлены. И напрасно. Потому что народовольцы начали готовить теракт. Они стали… Правильно – копать землю.
Суть вот в чем. Народовольцы, наблюдая за перемещениями Александра II по городу, обнаружили закономерность: каждое воскресенье он ездил в Михайловский манеж на развод. (Гвардейские полки по очереди охраняли наиболее важные объекты. По постам они расходились из манежа.) Обычно император ехал по Невскому, потом сворачивал на Малую Садовую. Обратно он возвращался по Инженерной, а потом по Екатерининскому каналу.
Вот на этом пути Александра и решили подловить. План был старый. На пути закладывается фугас. Правда, на этот раз решили подстраховаться – на случай, если что-то не срастется, поставить возле манежа людей с бомбами для «добивания».
В качестве исходной точки для подкопа выбрали дом Менгена на углу Невского и Малой Садовой (сейчас на этом месте находится Елисеевский гастроном, построенный в 1902–1903 годах). Арендовали лавку, где развернули торговлю сыром, и начали копать в сторону Малой Садовой. Было весело. К примеру, наткнулись на деревянную водосточную трубу.
«Как только прорезали трубу, распространилось такое ужасное зловоние, что работавшие, при всяких предохранительных средствах, даже надевая респираторы с ватою, пропитанною марганцем, могли пробыть там лишь самое короткое время, не рискуя упасть в обморок».
(А. В. Якимова, по кличке Баска, участница событий)
Когда все уже было почти готово, арестовали второго лидера террористов – Андрея Желябова. Может, зря жандармы это сделали? Все затеи Желябова проваливались. Провалилась бы и эта. Дело в том, что Александр двинулся иным маршрутом – через Театральный мост (ныне Ново-Конюшенный), по набережной и по Итальянской улице. После развода он отправился в Михайловский дворец (Русский музей) в гости к жившей там двоюродной сестре, великой княгине Екатерине Михайловне.
Казалось бы – очередной облом. Но инициативу взяла на себя боевая подруга Желябова – Софья Перовская. Она перегруппировала силы, просчитала варианты и вывела бомбистов на канал. Простенько и без затей.
Само покушение многократно описано в книгах и показано в кино, так что останавливаться на нем подробно не имеет смысла. Стоит лишь обратить внимание, что Александр был убит второй бомбой – и через некоторое время. После взрыва первого снаряда император болтался на месте происшествия и даже подошел поглядеть на схваченного террориста – Николая Рысакова. В результате второй боевик, Николай Гриневицкий совершенно спокойно подошел и кинул бомбу под ноги императору… (Сам он был тяжело ранен взрывом и в тот же день умер.)
Дикость. Вообще-то после первого взрыва надо было тащить Александра подальше хоть силком. Тогда этого не знали? А вот и нет. Знали.
К. П. Победоносцев так прокомментировал события:
«Что же делают охранители? Один хватает и тащит злодея, другой подбегает к государю сказать, что злодей пойман. Им не пришло в голову, что подобные покушения не ограничиваются одним метательным снарядом и что поэтому первым делом надобно удалить от государя всех посторонних. Так поступил агент, сопровождавший Наполеона, после взрыва орсиньевской[13] бомбы…»
Но не подумали. В итоге никто из находившихся возле императора людей просто не знал, что делать.
Значение этого убийства для теории и практики терроризма проявилось спустя 20 лет, когда поднялась новая волна. Получалось, что никакие сложные и дорогостоящие планы не нужны. Требуется лишь найти нескольких отморозков, дать им в руки бомбы и привести на нужное место…
* * *
Что же касается общеполитических последствий, то, конечно же, никаких революционных подвижек в народном сознании после убийства Александра II не случилось. Скорее, наоборот. В народе пошли слухи, что царь-батюшка собирался раздать всю землю крестьянам, вот его помещики и убили… Студентам могли на улице элементарно набить морду.
«Петербургская газета», 15 марта 1881 года: «К появившимся сообщениям о народной расправе мы можем добавить еще следующие два. Один из университетских студентов был 2 марта у Зимнего дворца; почему-то на него народ обратил внимание и хотел бить. Тогда молодой человек сказал, что он не студент. – Перекрестись! – Студент перекрестился, и его оставили в покое. Другой случай был на Невском проспекте, на углу Троицкого переулка. Один из типографских работников ударил несколько раз слушательницу женских курсов, которая вышла из квартиры. Она вскочила на первого попавшегося извозчика и приехала на курсы, где сейчас же упала без чувств… Многие из студентов приняли все меры, чтобы не вовлекать народ в ошибку. Одни оставляли дома пледы и форменные фуражки, другие снимали очки, заботились о внешности; студенты постригали волосы, женщины закутывали голову в платки; рассказывают, что многие продавали пледы по самой дешевой цене».
Кроме того, продолжались аресты. Повязали и Софью Перовскую, которая в день теракта благополучно ушла с канала. Были арестованы и многие другие. Основные фигуранты были повешены, остальные пошли на каторгу.
Арестованы были многие – но не все. Больше всего осталось народовольцев и им сочувствющих на юге, откуда, собственно, и пошел терроризм. И террор продолжился. Никакого смысла в новых акциях уже не было – ведь стало очевидно, что народ террористов не поддерживает. Но люди уже не могли остановиться. Произошло еще несколько «акций». В самой громкой засветился уже знакомый нам Степан Халтурин. После взрыва в Зимнем дворце он скрылся и отправился в Москву заниматься пропагандой среди рабочих. Однако боевикам-террористам очень трудно переключиться на иные методы. Психология уже не та. Вот и Халтурин в конце концов вернулся на старую дорожку. На пару с еще одним народовольцем, Н. А. Желваковым, совершил убийство прокурора В. С. Стрельникова.
«18 марта 1882 года Стрельников, пообедав во французском ресторане, вышел на бульвар, чтобы совершить свою послеобеденную прогулку. Пройдясь несколько раз по аллее, он сел на скамейку напротив Лондонской гостиницы на Николаевском (Приморском) бульваре. Желваков подошел к нему из-за изгороди кустарников и выстрелил. Убедившись, что Стрельников мертв, он, перепрыгнув через изгородь, побежал вниз по крутому спуску к Приморской улице, где его ждал в пролетке Халтурин. Когда Халтурин увидел, что Желваков, окруженный преследователями, не сумеет пробиться к пролетке, он, выхватив револьвер, бросился на помощь, но споткнулся. Какой-то приказчик, полицейский чин и несколько рабочих бросились его задерживать».
(Д. Валовой, журналист)
Оба были задержаны и очень быстро, через четыре дня, повешены. На эшафоте Желваков сказал: «Меня повесят, но найдутся другие, но всех вам не перевешать! От ожидающего вас конца ничто не спасет вас!»
Власти к этому и подобным заявлениям отнеслись очень серьезно. Ведь что получалось? Их вешают, сажают, а все без толку. На самом-то деле «Народная воля» дышала на ладан, убийство Стрельникова было уже жестом отчаяния. Но власти-то это не знали! Они значительно преувеличивали силу народовольцев. Тем более что террористы старательно «надували щеки». В середине марта 1881 года они распространили «Письмо Исполнительного комитета Александру III».
Там были и такие слова:
«…Революционная организация будет выдвигать на место истребляемых групп все более и более совершенные, крепкие формы. Общее количество недовольных в стране между тем увеличивается; доверие к правительству в народе должно все более падать, мысль о революции, о ее возможности и неизбежности – все прочнее будет развиваться в России. Страшный взрыв, кровавая перетасовка, судорожное революционное потрясение всей России завершит этот процесс разрушения старого порядка».
К этому заявлению относились очень серьезно. Доходило уже до абсурда. Вот что докладывал Директор Департамента полиции
В. К. Плеве министру императорского двора И. И. Воронцову-Дашкову, письмо № 2499, 4 мая 1881 года:
«По сведениям Краковской полиции, между 9-м и 15-м сего мая предполагается покушение на жизнь Государя Императора, посредством отравленных сигар».
Такой бред обсуждали на полном серьезе. Как видим, террористы произвели сильное впечатление.
Достаточно сказать, что коронация Александра III откладывалась два года! Потому что террористов откровенно боялись. Директор Департамента полиции В. К. Плеве через арестованных народовольцев зондировал почву: на каких условиях Исполнительный комитет согласился бы не возобновлять террор на время коронации? Подобное мы увидим и в другие времена, и в других странах. Миф об организации был сильнее, чем она сама. В конце концов все рухнуло. Благодаря тайным операциям…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.