Юность Мэри Годвин

Юность Мэри Годвин

После трагической смерти жены Годвин стал отцом не только для Мэри-младшей, но и для маленькой Франсез Имлей. Через четыре года он снова женился – на не слишком образованной, но хозяйственной миссис Клермон – вдове с двумя детьми, которая, по словам самого Годвина, была «наделена умом весьма сильным и деятельным». Вскоре в семье родился пятый ребенок.

О своем детстве Мэри Годвин вспоминает в предисловии к «Франкенштейну»:

«Детство я большей частью провела в сельской местности и долго жила в Шотландии. Иногда я посещала более живописные части страны, но обычно жила на унылых и нелюдимых северных берегах Тэй, вблизи Данди. Сейчас, вспоминая о них, я назвала их унылыми и нелюдимыми; но тогда они не казались мне такими. Там было орлиное гнездо свободы, где ничто не мешало мне общаться с созданиями моего воображения. В ту пору я писала, но это были весьма прозаические вещи. Истинные мои произведения, где вольно взлетала моя фантазия, рождались под деревьями нашего сада или на крутых голых склонах соседних гор»{ Шелли М. Франкенштейн. Последний человек. М.: Наука, Ладомир, 2010. С. 11.}.

О самой же Мэри ее отец пишет так: «У нее на редкость смелый, порой даже деспотичный деятельный ум. Ей свойственна большая жажда знаний и проявляемое ею во всем, за что она принимается, упорство поистине неодолимо. Я нахожу, что моя дочь необычайно хороша собой. <…> Я нахожу, что в ней нисколько нет того, что повсеместно называют пороками, и что она одарена значительным талантом».

Однако чуть ниже, обращаясь к своему корреспонденту – Уильяму Бэкстеру, пригласившему Мэри провести несколько месяцев в его доме в Шотландии, где соберется компания девочек ее возраста, Годвин пишет: «И все же думая о том, какие неудобства Вам причинит, возможно, это устроенное мной посещение, я ощущаю трепет… В моем предыдущем письме я выражал желание, чтобы к первым двум, а то и трем неделям ее визита Вы отнеслись как к испытанию сил, которое покажет, удобно ли Вам принимать ее, или вернее, выражаясь искренно и беспристрастно, насколько свойственные ей привычки и понятия мешают Вашим близким (что было бы очень неуместно) жить так, как они привыкли. <…> Вы понимаете, надеюсь, что я пишу это отнюдь не с тем, чтобы она была окружена каким-то исключительным вниманием или чтобы кто-нибудь из Ваших близких хоть в малой степени стеснял себя из-за нее. Я очень бы желал, чтоб (в этом смысле) она росла философом и даже циником. Это придаст и силу и еще большее достоинство ее характеру…»{ Спарк М. Мэри Шелли. // Эти загадочные англичанки: Антология. М.: Рудомино, Текст, 2002.}

Наверное, не следует слишком серьезно относиться к этим словам. В первую очередь они продиктованы простой вежливостью. И все же в последних фразах проглядывает некая педагогическая установка. Годвин без большого удивления воспринимает первые проблески таланта собственной дочери. Однако он полагает, что талант не дает ей никаких особых прав и, более того, накладывает на нее обязанность быть чрезвычайно осторожной и тактичной с окружающими, не причиняя им неудобств своим «деспотичным умом» и «неодолимым упорством». Позже эта система даст весьма неожиданный результат.