Вместо заключения. Сталинизм. А что это такое?

Вместо заключения. Сталинизм. А что это такое?

Для порядка стоит рассказать и про «сталинистов». Термин долгое время был очень расплывчатым, под ним каждый понимал, что ему хотелось. Так, троцкисты все традиционные коммунистические партии называли «сталинистскими». Хотя многие из них к 70-м годам очень далеко отошли от коммунистической ортодоксии.

К примеру, кубинцы на самом-то деле не слишком любили СССР, особенно после Карибского кризиса. Но у них просто выбора не имелось. Понятно ведь, что США без поддержки СССР их задавили бы и не заметили. С другой стороны, в европейских компартиях стал пользоваться большой популярностью так называемый еврокоммунизм. Суть его в том, что коммунисты не только отказывались от революционных методов, но и провозглашали, что теперь будут играть по демократическим правилам. Поясню. Власть можно взять не только с помощью восстания, но и вполне демократическим путем. А потом сделать так, что демократическая система работать не будет. Подобным образом, к примеру, поступил Гитлер. Теперь же коммунисты отказывались от попыток взять власть раз и навсегда. Более того. Многие компартии ввязались в кампанию о «нарушении в СССР прав человека». Дело не в том, какие там реально были нарушения. Но товарищи так не поступают… В Латинской Америке многие коммунистические партии провозгласили курс на партизанскую войну. И чем они отличались от других левацких структур – поди пойми. К примеру, в Колумбии в 70-х годах территорию страны по-братски разделили три партизанские группировки – коммунистическая, маоистская и геваристская. При этом товарищ Мао и его многочисленные последователи полагали: именно они являются подлинными продолжателями дела Сталина. Один из главных символов маоизма – «великая пятерка»: изображение Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и Мао. А остальные – «ревизионисты». Между тем маоизм отнюдь не сошел со сцены. Если даже оставить в стороне Китай, то, например, в Непале в настоящее время у власти находятся маоисты. Можно еще вспомнить такие страны, как Северная Корея, в которых провозглашена собственная оригинальная коммунистическая идеология.

Вот и разберитесь – кто «сталинист», а кто нет…

В СССР тоже было не очень понятно. После хрущевских «разоблачений» слово «сталинист» стало означать консерватора, который ничего не хочет менять, а также сторонников жестких мер. Так, к примеру, называли партийного деятеля Михаила Андреевича Суслова, который позорно проиграл идеологическую войну.

Но вообще-то с личностью Сталина в СССР обстояло все очень интересно. При Хрущеве его сильно ругали и ничего хорошего о нем старались не говорить. К примеру, Сталинградская битва называлась «битвой на Волге», что, конечно, смешно, особенно с учетом того, что у тысяч ветеранов была медаль «За оборону Сталинграда». В брежневскую эпоху ситуация несколько переменилась. В фильмах о войне, к примеру в эпопее Николая Озерова «Освобождение» (1968–1972 годы) Сталин присутствует. Правда, там он действует, как робот – ходит по кабинету и отдает распоряжения. Никакой личности – ни «хорошей», ни «плохой» – в игре актера Бухути Закариадзе не видно. Примерно то же самое показано и в другой грандиозной кионоэпопее – «Блокада» (1973–1977 годы, режиссер Михаил Ершов. Фильм снят по одноименному роману Александра Чаковского), где Сталина играл Борис Горбатов. Так и пошло в военных фильмах.

Между тем появился «народный сталинизм». Я ездил в конце 80-х автостопом по СССР – и у многих шоферов-дальнобойщиков в кабине красовался портрет Сталина. Кстати я, выросший в интеллигентской среде, в то время к Сталину относился неважно. Но на мои вопросы – а зачем вы выставляете такой портрет, получал ответ: «Да потому что при Сталине был порядок». Для мальчика из интеллигентной среды это было большим открытием. Я обнаружил, что в стране очень многие люди относятся к Сталину с уважением. Даже те, кому пришлось при нем сидеть. Более всего мне запомнилась фраза одного человека: «Говорят, что многие из-за Сталина погибли. А я вот, благодаря ему, жив. Моя мать не хотела ребенка, но в тридцать седьмом были запрещены аборты. Ей пришлось рожать. И вот я живу.»

Михаил Горбачев первоначально не определился с политическим курсом. В речи, посвященной Дню Победы, в 1985 году он подчеркнул заслуги Сталина. Указание поняли – и тут же начали показывать хронику с вождем. Потом, правда, ветер переменился – и дали слово тем, кто стал лить на Сталина грязь.

Но появились иные деятели.

13 марта 1988 года в газете «Советская Россия» был опубликован материал Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», где говорилось и о Троцком: «Написать это письмо я решила после долгих раздумий. Я химик, преподаватель в Ленинградском технологическом институте имени Ленсовета. Как многие другие, являюсь куратором студенческой группы. В наши дни студенты после периода общественной апатии и интеллектуального иждивенчества постепенно начинают заряжаться энергией революционных перемен. Естественно, возникают дискуссии – о путях перестройки, ее экономических и идеологических аспектах. Гласность, открытость, исчезновение зон, запретных для критики, эмоциональный накал в массовом сознании, особенно в молодежной среде, нередко проявляются и в постановке таких проблем, которые в той или иной мере „подсказаны“ западными радиоголосами или теми из наших соотечественников, кто не тверд в своих понятиях о сути социализма. О чем только не заходит разговор! О многопартийной системе, о свободе религиозной пропаганды, о выезде на жительство за рубеж, о праве на широкое обсуждение сексуальных проблем в печати, о необходимости децентрализованного руководства культурой, об отмене воинской обязанности… Особенно много споров среди студентов возникает о прошлом страны.

Любимое место наших со студентами прогулок – парк в Петергофе. Ходим по заснеженным аллеям, любуемся знаменитыми дворцами, статуями – и спорим. Спорим! Молодые души жаждут разобраться во всех сложностях, определить свой путь в будущее. Смотрю на своих юных разгоряченных собеседников и думаю: как же важно помочь им найти истину, сформировать правильное понимание проблем общества, в котором они живут и которое им предстоит перестраивать, как определить им верное понимание давней и недавней нашей истории.

В чем опасения? Да вот простой пример: казалось бы, о Великой Отечественной войне, героизме ее участников столько написано и сказано. Но недавно в одном из студенческих общежитии нашей „Техноложки“ проходила встреча с Героем Советского Союза полковником в отставке В. Ф. Молозевым. Среди прочих ему был задан и вопрос о политических репрессиях в армии. Ветеран ответил, что с репрессиями не сталкивался, что многие из тех, кто вместе с ним начинал войну, пройдя ее до конца, стали крупными военачальниками… Некоторые были разочарованы ответом. Ставшая дежурной тема репрессий гипертрофирована в восприятии части молодежи, заслоняет объективное осмысление прошлого. Примеры такого рода не единичны…

Другая особенность воззрений „леволибералов“ – явная или замаскированная космополитическая тенденция, некий безнациональный „интернационализм“ Я где-то читала, что когда после революции в Петросовет к Троцкому „как к еврею“ пришла делегация купцов и фабрикантов с жалобами на притеснения красногвардейцев, тот заявил, что он „не еврей, а интернационалист“, чем весьма озадачил просителей.

Понятие „национального“ у Троцкого означало некую неполноценность и ограниченность в сравнении с „интернациональным“. И потому он подчеркивал „национальную традицию“ Октября, писал о „национальном в Ленине“, утверждал, что русский народ „никакого культурного наследства не получил“ и т. п. Мы как-то стесняемся говорить, что именно русский пролетариат, который троцкисты третировали как „отсталый и некультурный“, совершил, по словам Ленина, „три русские революции“, что в авангарде битв человечества с фашизмом шли славянские народы.

Тревожит меня и вот что: с воинствующим космополитизмом связана ныне практика „отказничества“ от социализма. К сожалению, мы спохватились лишь тогда, когда его неофиты своими бесчинствами мозолят глаза перед Смольным или под стенами Кремля. Более того, нас как-то исподволь приучают видеть в названном явлении некую почти безобидную смену „местожительства“, а не классовую и национальную измену лиц, большинство которых на наши же общенародные средства окончили вузы и аспирантуры. Вообще некоторые склонны смотреть на „отказничество“ как на некое проявление „демократии“ и „прав человека“, талантам которого помешал расцвести „застойный социализм“. Ну а если и там, в „свободном мире“, не оценят кипучую предприимчивость и „гениальность“ и торг совестью не представит интереса для спецслужб, можно возвратиться назад…»

Вопрос: что Нина Андреева сказала неправильно? Однако реакция на ее письмо была весьма своеобразной. Казалось бы – все выступали за демократию, то есть за право говорить и писать то, что думаешь. Ага. Господа «демократы» полагали, что говорить могут только они. Один из видных питерских писателей поехал в Технологический институт с требованием уволить Нину Андрееву. Вот такие были демократы.

А вокруг Нины Андреевой стала складываться политическая партия – ВКПБ, первая коммунистическая структура, альтернативная КПСС. С идеологией у партии вышло не очень хорошо. По большому счету, ВКПБ предлагала вернуться в 50-е годы. Но ведь, как говорится, ни в одну реку нельзя войти дважды. Что было в 50-х, как бы к этому ни относиться, – прошло. Тем более что партия с самого начала находилась в тактическом тупике. Что делать-то? Этого так решить и не смогли.

Первоначально партия имела определенный успех. В ней состояло приличное количество рабочей молодежи.

Интересно, что ВКПБ поддержали компартии Латинской Америки. Некоторое время она существовала фактически за счет их пожертвований. Но потом один из лидеров пошел на раскол и утащил вместе с собой все иностранные связи. В итоге партия как-то тихо увяла. Она существует и в настоящее время, но ничего серьезного из себя не представляет.

Несколько позже, чем ВКПБ, возникли и другие коммунистические организации, самая крупная и известная из которых – Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ). Эти товарищи тоже используют «бренд» Сталина. Однако проблемы у них те же, что и у партии Нины Андреевой. Что делать? Остряки шутят, что разница между двумя коммунистическими структурами в том, что члены одной партии хотят заснуть и проснуться при Сталине, а другие – при Брежневе…

Из всего сказанного, казалось бы, можно сделать вывод, что сталинизм – это игры пенсионеров, которые просто физически вскоре уйдут из жизни. А вот не торопитесь с выводами. Зайдите в любой приличный книжный магазин и посмотрите на книги, посвященные Сталину. Обличительные произведения притулились где-то в уголке, а на видном месте стоят творения сталинистов.

А что такое сталинизм сегодня? По большому счету он не очень и отличается от национализма. Некоторые группировки даже пытаются сочетать красную советскую звезду и черно-бело-оранжевый флаг националистов. Идеи-то простые:

– Социальная справедливость.

– Преобладание национальных интересов над всеми иными.

Так что перспектива у сталинизма может быть очень разной…