Не стоит торопиться

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Не стоит торопиться

А что же большевики? Они просто-напросто прозевали начало революции. Большевики считали, что революция случится, в лучшем случае, через 10–15 лет. Это похоже на человека, который собирался долго и упорно копить деньги на квартиру, а тут вдруг ему ее предоставляют совершенно бесплатно… Правда, квартира оказалась коммунальной. Но все же.

Ленин узнал о Февральском перевороте из швейцарских газет. На месте событий дело обстояло еще веселее.

В Петрограде находились лишь три молодых члена Русского Бюро ЦК – В. М. Молотов, А. Г. Шляпников и П. А. Залуцкий. Они явились в Таврический дворец, центр революционных событий, где первоначально располагались обе власти, – именно в качестве трех человек, а не представителей РСДРП(б). Хотели просто посмотреть, что происходит, – и их Керенский с ходу ввел в Совет. Потому что туда всех вводили.

А почему бы и не ввести? На тот момент партия большевиков была малочисленной и маловлиятельной. Вот и пускай присутствуют, создают видимость демократии. Людям, мыслящим категориями традиционной политики, сама мысль о возможной победе большевиков казалась несмешным анекдотом.

Однако дело обстояло не так просто. Почему народ в подавляющем большинстве поддержал революцию? Люди надеялись, что новая власть решит две главные проблемы. Первая – это вопрос об окончании войны. К этому времени она уже смертельно надоела, тем более что никто не мог толком объяснить – а ради чего воюем? Вторая проблема – это земельный вопрос. Крестьяне, составлявшие подавляющее большинство населения, мечтали о том, чтобы получить помещичьи земли.

Довольно быстро серьезным людям стало понятно, что этих вопросов Временное правительство решить не в состоянии. О мире речь и не шла – «временные» полностью зависели от Англии и Франции. Собственно, они и пришли к власти при деятельной помощи этих стран. Точнее – их пропихнули во власть. К земельному вопросу даже приблизиться было страшно – потому что решить его «цивилизованно» было невозможно. Что же касается Советов, то лидеры эсеров и меньшевиков, как оказалось, были вполне довольны ситуацией – и не собирались предпринимать какие-то серьезные действия.

Но это станет понятно позже. Весной 1917 года люди пока еще доверяли Временному правительству, а еще больше доверяли Советам.

И вот что тут было делать оказавшимся в Петрограде трем членам ЦК, которые не имели серьезного опыта? Молотов впоследствии вспоминал о дореволюционных временах: «Вот я „Правду“ выпускал, мне двадцать два года было, какая у меня подготовка? Ну что я понимал? Приходилось работать. А эти большевики старые – где они были? Никто не хотел особенно рисковать. Кржижановский служил, Красин – тоже, оба хорошие инженеры-электрики, Цюрупа был управляющим поместьем, Киров был журналистом в маленькой провинциальной газете…»

Оказавшись волей обстоятельств в центре событий, ребята просто-напросто не знали, какой политической линии придерживаться. Единственное, что было понятно, – требовалось выступать против Временного правительства. Но что предложить? Какую тактику выбрать? Трое большевиков не придумали ничего лучшего, чем провозгласить лозунги: «Долой войну!» и «Долой Временное правительство!» В качестве практической меры они предложили запретить выпуск всех газет, которые не поддерживали революцию. Что было полной глупостью. Таких газет просто не было – крайне правые («черносотенные») издания были запрещены чуть ли не на следующий день после падения царской власти без помощи большевиков. А так – провозглашалась полная демократия. Поэтому подобные инициативы выглядели не слишком умно.

Но тут из Туруханского края прибыли более серьезные товарищи – Матвей Константинович Муранов, бывший до ссылки депутатом Государственной Думы, Лев Борисович Каменев, достаточно авторитетный деятель (в 1914 году он возглавлял «Правду», потом его арестовали и сослали). Третьим был Сталин.

«Прямо с вокзала он отправился к Аллилуевым. Тут его ждали, понимая, что при первой же весточке о революции он сорвется с места. А в столице куда деваться? Конечно, к ним, куда же еще! И вот он на пороге: все в том же костюме, в котором четыре года назад отправился в ссылку, уже распадающемся от ветхости, с ручной корзинкой, где помещался весь его багаж. Иосиф был все такой же – и не такой. Дети запомнили его подавленным, молчаливым, а теперь он стал веселым. Смеялся, шутил, показывал в лицах захлебывающихся от высоких речей станционных ораторов и жадно расспрашивал обо всем, краем глаза разглядывая друзей».

(Елена Прудникова)

Члены «тройки» встретили новоприбывших совсем не фанфарами. Им уже понравилось руководить. В итоге в Русское Бюро приняли Муранова, Сталина взяли «наполовину» – с совещательным голосом, сославшись на «некоторые свойства личности». Каменева не взяли совсем. Припомнили его высказывания против антивоенной политики большевиков на посту редактора «Правды». Но Сталин уже тогда понимал: главное – это не формальные посты, главное – это реальное влияние. Так что он стал редактором «Правды». Все были довольны. Редактировать ежедневную газету – это чрезвычайно муторное дело. Тем более что в политической газете с небольшим штатом в обязанности редактора входило регулярно писать передовицы – то есть высказываться по поводу происходящих событий. Причем реакция должна быть немедленной. Сегодня функцию оперативного отклика на события в значительной степени взяли на себя телевидение и Интернет. Но тогда эту роль играли газеты. И общими лозунгами тут не отделаешься. Так что на Сталина эту работу с облегчением спихнули.

В итоге Сталин получил под контроль главный орган партии. Уже 14 марта вышла его первая статья. По большому счету именно он озвучивал партийную политику – и делал это так, как считал нужным. И тут проявилось еще одно качество Сталина, которое в итоге и привело его к победе. Иосиф Виссарионович никогда не был склонен к авантюризму. Даже его знаменитое ограбление банка было очень хорошо спланировано. В политике же он предпочитал действовать медленно, но верно. Без лишней суеты и внешних эффектов. Вот и в данной ситуации Сталин правильно просчитал ситуацию. Ни Временное правительство, ни Советы в том виде, в котором они существовали в марте 1917 года, ничего сделать не были способны. Значит – если Советы придут к власти, люди начнут в них разочаровываться. Но пока что в них верили. А ведь у Советов была такая особенность – своего депутата избиратели могли заменить в любой момент. Следовательно, нужно вести осторожную, но целенаправленную пропаганду, ненавязчиво внушая, что реальной альтернативой болтунам может быть партия большевиков. Тут стоит пояснить – газеты в 1917 году имели огромную власть над умами. Тот, кто помнит годы «перестройки», поймет. Только в семнадцатом это было еще сильнее. Так что, цинично говоря, тактика Сталина была: долбить, долбить и долбить.

Стоит сказать о его журналистском мастерстве. По его статьям стоит учиться любому журналисту, занимающемуся пропагандой политических идей. Сталин полностью следует сформулированному гораздо позже золотому правилу политической журналистики: «В статье должна быть одна мысль, повторяться она должна минимум три раза».

Сталин писал очень просто. Его тексты понятны всем – в отличие от творчества большинства тогдашних политических журналистов. Еще одна их особенность – статьи явно рассчитаны на чтение вслух. Сталин имел большой опыт работы «в поле» и прекрасно понимал: многие рабочие малограмотны. Газеты часто читали в кружке товарищей или коллег именно так.

Вот образцы его творчества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.