Проблема культового искусства инков
Проблема культового искусства инков
Культовое искусство инков известно особенно плохо и почти ничего не дает для понимания имперской идеологии. Фигурки, которые археологи находят в захоронениях, слабо индивидуализированы и, скорее всего, связаны с миром низшей мифологии, с почитанием духов и предков. Инкские сосуды и ткани покрыты геометрическим орнаментом или украшены художественно совершенными, но сюжетно невыразительными изображениями людей и животных. Лишь под влиянием испанцев в Куско сложился своеобразный фигуративный стиль лаковой живописи на кубках-керо. Не говоря уже об их отнюдь не чисто индейском характере, сюжеты, представленные на сосудах XVI—XVIII веков, немногочисленны. По данным изучавшего эти изображения Т. Каммингса, здесь имеется лишь 10 тем и 5 персонажей, не связанных к тому же прямо и непосредственно с инкским пантеоном.
Знакомство с монументальным искусством Тауантинсуйю могло бы помочь разрешить немало проблем, возникающих при истолковании содержащихся в хрониках сведений о высших формах инкской религии. Однако памятники искусства этого рода испанцы уничтожили практически все. Им удалось это сделать прежде всего потому, что правление инков в Андах длилось недолго и к 30-м годам XVI века монументальный декор святилищ еще не успел обветшать и попасть в захоронения и тайники, где бы его смогли обнаружить через несколько веков археологи. Стенные росписи с перуанского побережья дошли, например, до нас только потому, что еще в глубокой древности были замурованы. У инков же к приходу испанцев все оставалось еще на виду и стало легкой добычей фанатичных христиан. Едва ли не единственной известной нам крупной каменной статуей, изваянной в инкском стиле, является фигура пумы, когда-то, возможно, находившаяся в главном храме Куско – Кориканче.
В Мексике испанцы уничтожали индейских идолов с неменьшим ожесточением, нежели в Андах. Однако нам известно немало превосходных статуй ацтекских божеств. Этим мы обязаны счастливой случайности: громя храмы Теночтитлана, конкистадоры топили статуи в болоте, со дна которого они в нашем веке и были извлечены при строительных работах. Что же касается инкских статуй, то их «борцы с идолопоклонством» преимущественно разбивали молотами. К тому же из-за обилия золота и серебра, находившихся в их распоряжении, индейцы Перу вообще делали свои наиболее важные культовые изображения не из камня, а из драгоценных металлов. Естественно, что все это было немедленно пущено конкистадорами в переплавку.
Фигура пумы – единственная известная статуя, изваянная в инкском стиле
Изображения инкских божеств уничтожались столь старательно и последовательно, что нам теперь практически неизвестно, как они в точности выглядели. Это касается даже верховного божества Солнца. Согласно Гарсиласо де ла Вега и некоторым другим хронистам, идол Солнца из Кориканчи имел вид золотого диска с отходящими от него во все стороны лучами. Такой образ вполне соответствует манере изображать дневное светило у народов средневековой Европы, но есть определенные сомнения насчет того, был ли он знаком аборигенам Америки. К моменту вступления Писарро в Куско город уже лишился своей главной святыни – отступавшие инки унесли ее с собой в последнее убежище к северо-западу от столицы, где в 1539 году возникло «Новоинкское царство» с центром в Вилькабамбе. Когда испанцы упрочили свою власть в Перу, они в 1572 году захватили и этот осколок индейской империи. Вместе с другой добычей изображение Солнца попало наконец в руки конкистадоров, но никто из них не удосужился описать его достаточно подробно. Основываясь на дошедших до нас отрывочных сообщениях, известный современный французский историк и этнограф П. Дювиоль доказывает, что идол из Кориканчи вовсе не был похож на лучистый диск. Он должен был иметь человекоподобный облик, а лучи лишь обрамляли голову и плечи фигуры божества. По сторонам от нее располагались две змеи либо, возможно, одна двуглавая змея изгибалась сверху дугой. Справа и слева стояли золотые пумы или ягуары.
Реконструированный Дювиолем образ соответствует давним перуанским канонам. Особенно близок он к изображениям конца I – начала II тыс. н.э. с северо-центрального побережья Перу, которые сохранились на найденных в погребениях сосудах и тканях. Не забудем, что по крайней мере юг этого района считается областью раннего распространения языка кечуа и что традиции прибрежного религиозного центра в Пачакамаке оказали, скорее всего, сильное влияние на идеологию Куско.
Когда Дювиоль начинал свои изыскания, он надеялся, что идол из Кориканчи сохранился до наших дней. Его якобы отправили в Толедо Филиппу Второму, а оттуда, быть может, повезли в Ватикан. Гораздо вероятнее, конечно, что статуя была разломана солдатами на части и во всяком случае давно нашла свой конец в плавильном тигле.
В 1980-х годах сотрудники Музея Пибоди при Гарвардском университете обратили внимание на хранящуюся там бронзовую фигурку раннеколониального времени в виде человека с лучистым диском на голове. Сделана она так под испанским влиянием или, вопреки всему, прав все же Гарсиласо де ла Вега, а не Дювиоль? К сожалению, нам остается надеяться лишь на случай, особо благоприятные обстоятельства, которые в будущем помогут, быть может, с достаточной уверенностью ответить на этот и многие другие вопросы, связанные с изучением мифологических текстов, пантеона божеств и культовой иконографии инков. И хотя сейчас нас интересуют не столько детали, сколько основные особенности религии Тауантинсуйю, следует не забывать о неполноте наших источников и возможности серьезных поправок, которые внесут в реконструируемую картину будущие исследователи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.