Окно в минувшее
Окно в минувшее
Жизнь животных в прошедшие геологические эпохи, как и ныне, была полна жестокой борьбы и трагических событий. Ученые стараются постигнуть их, разгадать законы исчезнувшей жизни. Но это не легко сделать, изучая лишь окаменевшие скелеты. И, мечтая увидеть воочию накал страстей исчезнувшего мира, люди устремлялись в него на крыльях фантазии. Так возникали яркие книги: «Затерянный мир» Конан Дойля, «Плутония» Обручева. Мечтал о создании научных методов, которые являлись бы окном в прошлое, И. А. Ефремов. Так появился его рассказ «Тени минувшего» — о естественных фотографиях событий миллионной давности — и образ охотника Селезнева в «Лезвии бритвы», в мозге которого доктор Гирин возбуждает унаследованные от предков видения далекого прошлого. Но в вихре фантазии возник вполне реальный и вместе с тем фантастический по своей реальности метод, действительно открывший «окно в минувшее». Точнее, это целая наука, создание которой были завершено трудами Ефремова, назвавшего ее тафономией[14].
Тафономия позволяет понять, как образуются захоронения ископаемых животных и растений, помогает восстановить такие события далекого прошлого, от которых в земных пластах почти не осталось и следа. Чтобы воссоздать все это, тщательно изучают условия образования отложений, к которым приурочено местонахождение, расположение и сохранность ископаемых остатков, учитывают вероятный образ жизни захороненных организмов, следы прижизненных повреждений или болезней, если они сохранились.
С примером использования данных тафономии мы уже познакомились в рассказе о раскопках лабиринтодонтов на р. Донгуз. Интересную картину гибели и захоронения вымерших пресмыкающихся-дицинодонтов удалось нам раскрыть при раскопках другого местонахождения в Оренбуржье. Это был настоящий детектив. Но прежде чем рассказать о нем, познакомимся ближе с дицинодонтами.
Дицинодонты и некоторые другие вымершие животные являются родственниками териодонтов. Все вместе они объединяются учеными в большую группу зверообразных. Никому из зверообразных, кроме териодонтов, не повезло, и все они вымерли, не оставив потомков, одни раньше, другие позже. Дицинодонты оказались одними из наиболее долговечных и были весьма распространенными на земном шаре животными в конце палеозоя и начале мезозоя. Самые поздние из них были уже современниками первых млекопитающих. Остатки этих ископаемых существ известны сейчас на всех материках, кроме Австралии. Даже в Антарктиде в самые последние годы всего в 400 км от южного полюса нашелся кусок черепа дицинодонта.
Самые первые дицинодонты были величиной с крысу, поздние достигали размеров носорога. У них исчезли все зубы, кроме очень крупных, как у моржей, верхних клыков, часто отсутствовавших у самок. Дицинодонт в переводе и означает двуклыкозуб. Их челюсти, как и у черепах, имели роговой клюв.
В России остатки этих животных впервые откопал на реке Северной Двине В. П. Амалицкий в отложениях Времени Великих Озер. Оказалось, что они принадлежат к роду дицинодон, открытому уже ранее в Южной Африке. Это были еще сравнительно небольшие зверообразные с коротким, но крупным черепом, широким затылком с мощной мускулатурой. У них было массивное бочонкообразное туловище, несколько расставленные в стороны передние и более прямые задние ноги.
Академик П. П. Сушкин пришел к выводу, что большие подобные щипцам-кусачкам челюсти, могучая шея и крепкие передние ноги выдают в этих животных падалеядов. И у нас, и в Южной Африке их находят вместе со скелетами крупных травоядных ящеров парейзавров и громадных похожих на тигров териодонтов горгонопсов. Горгонопсы, видимо, охотились на парейзавров. А дицинодонты, таким образам, могли быть третьим членом этого сообщества и подъедали за хищниками остатки их пищи. За подобным занятием изобразил их на интересной графической реконструкции профессор А. П. Быстров.
Дицинодонты поедают труп парейазавра (Время Великих Озер на Северной Двине) — по рисунку А. П. Быстрова
В течение триаса на земле обитали многочисленные гигантские дицинодонты. Размерами они соперничали с носорогами и имели в отличие от своих живших у водоемов предков сильно развитые конечности, позволившие им освоить обширные открытые пространства. Б. П. Вьюшков нашел на мощных клыках дицинодонтов следы стирания и сколов. Исследователь увидел в этом приспособление к питанию мякотью стволов цикадовых, кору на которых они разрывали клыками. Шероховатости на носовых костях и над глазами дицинодонтов могли быть основаниями рогов. Эти поздние зверообразные, вероятно, были стадными животными и представляли аналогию со стадами быков новейшего времени.
Каннемейерия — гигантский триасовый дицинодонт.
У нас в стране остатки крупных триасовых дицинодонтов известны в Оренбуржье и на юге Башкирии из отложений Времени Озер и Южного моря. Их раскапывали здесь сначала И. А. Ефремов, а затем Б. П. Вьюшков. И нам впоследствии удавалось находить черепа и целые скелеты дицинодонтов. Об одной из таких находок и пойдет рассказ.
В первые же годы работы в Оренбуржье я обшарил почти все обнажения красноцветных пород. Однако прошло немало лет, прежде чем многие из них заговорили о событиях далекого прошлого. Все это напоминало подчас долгое упорное выслеживание. Так было и с этим местонахождением. Во второй год моих самостоятельных раскопок, а именно в 1957 году, закончив все дела в Кызыл-сае, я с двумя своими помощниками — студентами Саратовского университета — отправился на обследование других районов и добрался, наконец, до верховьев реки Бердянки. Уже осенним погожим днем пробирались мы вверх по реке от деревни Беляевка, петляя по меандрам. Беляевка давно уже скрылась за горизонтом, и впереди показались купы деревьев у нового села. Мы приблизились. Глазам нашим открылись давно брошенные развалины. Но нас интересовали следы жизни подревнее, и мы решительно повернули в сторону долины реки.
За неглубоким плесом в высоком правом берегу и впадавших кое-где коротких овражках таинственно манили обнажения красных глин и желтых песков. Мы пробрались к ним и начали внимательно шарить по склонам. Поиски завели нас в неглубокую балку. Вид ее был уныл и не обещал многого. Утомленный ходьбой на сильной жаре, я присел на землю, а более резвые мои спутники начали энергично раскапывать склон геологическими молотками. Некоторое время я, расслабившись, равнодушно смотрел на них. Но вдруг в душе появилась какая-то смутная тревога. Инстинктивно, еще ничего не осознавая, я приблизился и стал внимательно смотреть на быстро взлетавшие молотки. Под одним что-то звякнуло. Я еле успел перехватить за ручку вновь взвившийся молоток. Вниз по склону покатился отколовшийся клык дицинодонта. Тщательный осмотр показал, что вокруг отколовшегося клыка торчат сильно выветрелые и плохо заметные с первого взгляда кости. Наконец-то мы напали на след.
Вскоре мои помощники уехали: на младших курсах в университете уже начались занятия. Я дождался приезда из Башкирии М. А. Шишкина, в то время студента Московского университета, и мы вдвоем продолжали дело детективов. От Михайловки до старых развалин было километров восемь. Но оба мы были молоды, обоим было по двадцать с небольшим, и эти прогулки не составляли труда. Мы начали подробное обследование найденного трупа. Постепенно под нашими раскопочными ножами обнажился средних размеров дицинодонт. Он лежал на спине. Над черепом возвышались мощные клыки, один из которых был поврежден геологическим молотком. Вокруг располагались кости плечевого пояса и передних конечностей, уходил в глубь склона позвоночный столб. Вскоре выяснилось, что задняя часть скелета отсутствует. Общая картина была нам ясна. Смерть, несомненно, наступила гораздо ранее, чем дицинодонт попал на это место. На спине обычно располагаются сплавленные водой трупы. Песчанистые глины, слагающие склон балки, накопились в озерном водоеме. Здесь, очевидно, находилась прибрежная отмель, к которой прибило где-то погибшего от неизвестной причины дицинодонта. Волны частично рассеяли кости скелета. Задняя его часть могла находиться где-то недалеко.
Но на дальнейшие раскопки времени уже не оставалось. Найденная половина скелета была заключена нами в непомерно большой (у нас еще не было достаточного практического опыта) монолит. С помощью местных жителей и нанятого в Оренбурге грузового такси он был доставлен на железнодорожную платформу и отправлен в Палеонтологический музей Академии наук. Там эти остатки выставлены сейчас в витрине.
Когда в последующие годы мы проводили планомерные геологические исследования в Оренбуржье, я не раз попутно пытался со своими сотрудниками продолжить вручную раскопки этого места. Но кости вдруг как в воду канули. Однако мы не теряли надежды окончательно разгадать историю дицинодонта с Бердянки. И вот в 1966 году, когда наш раскопочный отряд вновь стал лагерем на этой реке, имея теперь и грузовую машину и бульдозер, удалось, наконец, вплотную заняться расследованием этой темной истории.
Из лагеря на Бердянке мы одновременно вели раскопки сразу же нескольких костеносных точек. Продолжить работу на могиле дицинодонта взялись Саша Данилов и наш гость из Палеонтологического института Академии наук Н. Н. Каландадзе. Костеносный слой располагался совсем неглубоко, и бульдозер быстро вырыл обширный котлован. Теперь на широкой территории вновь удалось набрести на потерянный было след. Недалеко от первой находки бульдозер задел ножом еще одного залегающего на спине дицинодонта. Оказалось, что на этом месте было пристанище не одного занесенного течением трупа.
Часто бывает, что ученый, решая одну задачу, неожиданно попутно наталкивается на совершенно новые явления. Так случилось и у нас. Пока мы оконтуривали вновь найденный скелет, «на сцене появились новые лица». Рядом оказался скелет маленького и совершенно иного зверя. Мы расчистили его. Это был мелкий дицинодонт с очень коротким черепом и мощными челюстями охотника за падалью. Зверь располагался в прижизненной позе, стоя на четырех ногах. Задняя часть тела была погружена глубоко в глину, а передние конечности показывали, что животное судорожно пыталось выбраться из трясины. Перед нами вырисовывалась совершенно недвусмысленная картина.
Обширный озерный водоем с вязкими илистыми берегами. Выше уреза воды тянется широкая отмель. Слабые волны омывают застрявшие кое-где на прибережных отмелях трупы крупных дицинодонтов, неуклюже лежащих на спине, с запрокинутыми головами, начавших уже распадаться. Берег густо зарос каламитами, напоминающими современный тростник. Печет солнце. От прибрежного ила и воды поднимается душный пар. Мы ясно представляем себе, как, раздвигая тупой мордой стволики каламитов, из зарослей медленно выбирается маленький дицинодонт — гиена триасового периода. Он видит трупы у кромки поблескивающей воды. Его зрачки начинают тревожно бегать, хвост быстро подергивается из стороны в сторону, нижняя челюсть алчно отвисает. Легкое животное осторожно пробирается через вязкую трясину, слегка погружаясь в нее ногами и скользя по илу брюхом. Вот оно уже у цели, и «пир настает».
Мы избавляем читателя от описания этого зрелища, разыгрывавшегося бесчисленное количество раз на протяжении истории Земли. Но далее следует печальный финал. Насытившееся и отяжелевшее животное начинает пробираться назад, но не тут-то было. Неуклюжими стали движения, сильно тянет вниз и вязнет в трясине наполненное пищей брюхо. Ящер начинает судорожно работать передними лапами, но не может выбраться из плена. В следующий сезон высокого стояния воды его уже заносит новыми наслоениями ила.
Черепа дицинодонтов, найденные в среднетриасовых отложениях Оренбургской области: слева — рабидозавра, справа — ринодицинодона.
Раскопки продолжались, и вскоре в наши руки попали еще два дицинодонта, которых постигла та же участь. Так была восстановлена картина трагедии, которая произошла сто семьдесят миллионов лет назад и выяснены некоторые особенности жизни триасовых дицинодонтов. Разгадать все это помогла нам тафономия. Пойманные «разбойники» оказались принадлежавшими к новому еще неизвестному роду. Н. Н. Каландадзе предложил назвать его ринодицинодон. Его родичи шансиодоны известны из Китая.