Второй прием

Второй прием

 Но вторая протокольная запись от 18 октября резко контрастирует с первой. В ней нет ни пышных церемоний, ни доверительных бесед с глазу на глаз, ни внимательного наблюдения за перемещениями действующих лиц и занимаемыми ими местами. Скупо сообщается о прощальном обеде для русского посольства. Как и в первый раз, «василевс сидел с росами [в Хрисотриклине]. И другой клиторий [обед] происходил в Пентакувуклии Св. Петра [парадном зале при дворцовой церкви], где сидели деспина [императрица] с багрянородными ее детьми, с невесткой и архонтиссой [Ольгой]. И было выдано: архонтиссе — 200 милиарисиев, ее анепсию — 20 милиарисиев, священнику Григорию — 8 милиарисиев, 16 ее женщинам — по 12 милиарисиев, 18 ее рабыням — по 6 милиарисиев, 22 послам — по 12 милиарисиев, 44 купцам — по 6 милиарисиев, двум переводчикам — по 12 милиарисиев». В общем, поели, отдарились, разошлись.

Сравнение обоих приемов показывает, что 18 октября состав приглашенных лиц подвергся некоторому сокращению (не пришли «люди» Ольги, Святослава, посла и личный переводчик княгини), а сумма денежных даров была сильно урезана. Историки справедливо отказываются видеть в этом просто нейтральный нюанс протокола, так как оба эти обстоятельства нельзя отнести к повседневной дипломатической практике византийского двора[284]. Скажем, вышеупомянутые сарацинские послы после первого и второго приемов получили одинаковую сумму — по 500 милиарисиев; неизменной осталась и общая сумма раздач, предназначенная их людям, — 3000 милиарисиев. Таким образом, уменьшение суммы даров членам русской делегации позволительно считать явным знаком недовольства Константина ходом переговоров. Очевидно, ему понравилось далеко не все из того, что он услышал из уст Ольги во время беседы с ней во внутренних покоях императрицы. Причем интересно, что недовольство императора выразилось очень избирательно — оно коснулось только самой Ольги, ее ближайшего окружения и купцов, тогда как послы «архонтов Росии», «общественные» переводчики и отец Григорий оба раза получили одну и ту же сумму. Значит, раздражение Константина было вызвано некими претензиями «архонтиссы Росии» и городских общин Киева, Чернигова и Переяславля.