Образ князя Игоря в древнерусской литературе

Образ князя Игоря в древнерусской литературе

 Подробное изложение Повестью временных лет обстоятельств поражения князя Игоря под стенами Константинополя и его гибели в «Деревах» создало у историков впечатление, что Игорь представлен в летописи в образе «князя-неудачника»[194]. Однако, если этот образ и просматривается, то лишь в Лаврентьевском и Ипатьевском списках Повести временных лет, откуда по каким-то причинам оказались изъяты почти все триумфы Игоря, сохраненные Новгородской I летописью, — его победоносные походы на угличей и «древлян». Возможно, это обстоятельство объясняется влиянием византийской историографии, для которой действительно характерно принижение личности Игоря. Лев Диакон говорит о его «жалкой судьбе» и упоминает всего два эпизода Игоревой жизни: бегство «с десятком ладей» из-под Константинополя и катастрофу похода «на германцев», закончившегося гибелью князя.

 Но восприятие образа Игоря древнерусскими людьми и древнерусским летописанием в целом было совершенно иное. Митрополит Иларион во второй трети XI в. говорил как о чем-то общеизвестном, что «старый Игорь» и сын его «славный Святослав... мужеством же и храбрством крепостию поминаются ныне и слывут». Для составителя Новгородской I летописи Игорь «бысть храбор и мудр». Это и есть подлинная характеристика Игоря, внятно и недвусмысленно высказанная нашими древними писателями, ибо противоположная его оценка («князь-неудачник») в древнерусских памятниках не встречается, и историки грешат против истины, беря на себя смелость сформулировать ее от лица древнерусских книжников.

И в самом деле, Игорь воюет с печенегами, расширяет границы Русской земли, «примучивая под дань» угличей и «древлян», и заключает престижный договор с «греческими царями» — где же тут «образ князя-неудачника», из чего можно вывести заключение о «недеятельности и немудрости» Игоря, как это делается сплошь и рядом?

Точно так же, обратившись к сказанию о древлянской дани, увидим не пришибленного постоянными несчастьями человека, а скорее чересчур самонадеянного воина, во всем полагающегося на свою силу и удачу. Конечно, разгром под стенами Константинополя в 941 г. — очевидный неуспех Игоря. Но в целом он предстает перед нами не большим неудачником, чем его прославленный наследник князь Святослав, которого в конечном счете также ожидали поражение и гибель. Ничего позорного и «жалкого» в такой смерти наши предки не видели. Владимир Мономах спрашивал Олега Святославича: «Дивно ли, что муж умер в полку [погиб на войне, в походе], так умирали и прежде наши прадеды». Летописцам не было никакой нужды выдумывать небывалые подвиги, чтобы прославить имя Игоря в потомстве.