В небе над Финским заливом и Ладогой ВВС Балтийского флота в 1942 году

В небе над Финским заливом и Ладогой

ВВС Балтийского флота в 1942 году

Деятельности Военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота в 1942 году посвящено не так уж много публикаций отечественной исторической литературы. Как правило, события второго военного года для морской авиации Балтики рассматриваются в них как репетиция «наступления на море», начавшегося в следующем году[21]. Эта тема еще ждет своего полного освещения, ну а мы просто хотим коснуться ряда интересных моментов, руководствуясь в первую очередь наличием новых или малоизвестных широкому читателю исторических материалов.

Прежде чем перейти непосредственно к действиям морской авиации на Балтике, постараемся ответить на ряд важных общих вопросов. Во-первых, каким же было соотношение сил в воздухе на северо-западном участке советско-германского фронта в течение кампании 1942 года?

Ответить на него необходимо по очень важной причине. Действительно ли сложившаяся в воздушной войне ситуация требовала привлечения к решению чисто сухопутных задач авиации КБФ, причем в такой степени, что действия на морских коммуникациях противника прекратились до весны 1942 года? В принципе в использовании авиации флота на сухопутном фронте нет ничего плохого. Сосредоточить максимум своих сил в нужное время и в нужном месте — это азбука военной науки. Но то, что для морской авиации требуются специально подготовленные летчики — тоже прописная истина. Поэтому причины, вынудившие терять подготовленные экипажи при решении несвойственных им боевых задач, должны быть достаточно вескими.

Возникает закономерный вопрос: а действительно ли сил сухопутной авиации так не хватало? Соотношение ВВС противоборствующих сторон на северо-западном направлении приведено в таблице. Хотя в ней отражена ситуация на ноябрь — декабрь 1942 года, фактически ее можно принять в качестве типовой.

Соотношение сил на северо-западном направлении в начале второго периода Великой Отечественной войны

Примечания: 1. ВА — воздушная армия, ВФ — воздушный флот; 2. По 3-й и 6-й ВА число бомбардировщиков дано вместе с разведчиками. Численность 14-й ВА указана без учета неисправных самолетов. Поэтому в итоге указана общая численность, а по родам авиации — только исправных машин. Численность авиации противника несколько завышена. Но в связи с тем, что 3-я ВА Калининского фронта имела перед собой как части 1-го ВФ, так и «Авиакомандования Ост», это принципиально не влияет на общий итог.

Боевой состав и дислокация частей 1-го воздушного флота люфтваффе отражены в таблице ниже. При всех постоянных изменениях численности противоборствующих группировок, для немецкой стороны это примерно средняя картина в 1942 году. Конечно, бывали исключения. Например, в конце августа, в период Синявинской операции, немцы перебросили под Ленинград значительное количество авиации с южного участка Восточного фронта[22].

Боевой состав и дислокация частей 1-го воздушного флота по состоянию на 21 августа 1942 года

Примечание: В таблице не указаны части обеспечения и вспомогательной авиации.

То есть получается, что сил ВВС Красной армии было вполне достаточно, чтобы решать свои задачи и без привлечения авиации КБФ. Мы не будем комментировать данный факт, но тем не менее он существует.

Во-вторых, было ли ленинградское направление приоритетным для командования 1-го воздушного флота? Казалось бы, положительный ответ очевиден. Однако не стоит забывать, что в зоне ответственности этого объединения находилась достаточно протяженная линия фронта, на которой войскам немецкой группы армий «Север» противостояли части четырех советских фронтов. Зимняя кампания 1941–1942 годов на северо-западном направлении завершилась даже позднее, чем на юге или на центральном участке советско-германского фронта. Только в июне закончились ожесточенные бои в районе Любани, где советская 2-я ударная армия пыталась вырваться из «мешка». До 27 апреля шла упорная борьба за деблокаду окруженного под Демянском 2-го армейского корпуса немцев. А с 6 мая по 11 декабря армии Северо-Западного фронта провели пять операций с целью перерезать узкий коридор, соединяющий Демьянский плацдарм с тылом. Поэтому немногочисленным группам 1-го воздушного флота приходилось буквально разрываться между достаточно далеко разнесенными оперативными направлениями, действуя главным образом в интересах сухопутных войск. На выполнение других задач у противника часто не было ни сил, ни времени.

Теперь от общего перейдем к частному. Первый вопрос, который мы постараемся осветить, будет борьба ВВС КБФ с авиацией противника на земле.

Общепризнанно, что удары авиации по аэродромам противника являлись одним из наиболее действенных способов завоевания господства в воздухе. Боевой опыт показал, что эффективность бомбоштурмовых ударов по аэродромам (по отношению потерь к наряду выделяемых сил), как правило, была выше, чем при других способах действий. Поэтому с началом войны аэродромы противника стали предметом особого внимания для балтийских морских летчиков. Для работы по ним в той или иной степени привлекались все части флотской авиации.

Базирование люфтваффе в районе Ленинграда имело одну характерную особенность. Немцы активно использовали в течение всей блокады в качестве своей передовой авиабазы старейший в России гатчинский аэродром. В Гатчине (Красногвардейске) постоянно базировались истребители, а периодически — и другие рода авиации, даже несмотря на то, что Гатчина находилась в пределах дальности стрельбы тяжелой железнодорожной артиллерии КБФ. Такие благоприятные для советской стороны условия привели к тому, что именно на гатчинский аэродром пришелся максимум потерь 1-го воздушного флота на земле на ленинградском направлении. Всего за 1941–1942 годах передовая база противника 41 раз подвергалась ударам авиации КБФ. Наиболее удачным был дневной налет 19 апреля 1942 года, осуществленный в рамках противодействия операции «Айсштосс» и выполненный силами шести И-153 в варианте штурмовика под прикрытием шестерки И-16. Потери противника составили четыре Ju-88 из состава разведывательных отрядов 5.(F)/122 и 3.(F)/ObdL. Балтийцы в воздушном бою и от огня зенитной артиллерии потеряли три машины.

Но настоящим «ночным кошмаром» для немцев, как в прямом, так и в переносном смысле, стали гидросамолеты МБР-2. Хотя первые же месяцы войны выявили их полное несоответствие требованиям, предъявляемым к морскому разведчику, в качестве ночного бомбардировщика летающие лодки имели куда больший успех. Со временем была найдена достаточно эффективная тактика, при которой удары по аэродрому выполнялись одиночными самолетами с интервалами в 15–30 минут в течение всей ночи. Такие ночные налеты МБР-2 не только изматывали противника. На их счет приходится основная доля потерь на гатчинском аэродроме. При этом ни один «амбарчик» не был сбит. Наибольшие потери немцы понесли в ночь на 30 сентября, в результате атаки четырех МБР-2. Противник лишился одного Ju-87 из 7./StG1, еще один «лаптежник» из той же эскадрильи был тяжело поврежден (60 %). Кроме того, пострадал(45 %) Bf-109G-2 из Stab JG77.

Другие авиабазы люфтваффе подвергались ударам значительно реже, в основном в рамках проведения наступательных операций Красной армии на ленинградском направлении.

Всего же за первые два года войны авиация КБФ выполнила для ударов по аэродромам 852 самолето-вылета (примерно 1–2 % от общего числа самолето-вылетов). Чаще всего, 495 раз, на бомбежку аэродромов вылетали МБРы. За 1942 год потери авиации противника на земле от этих ударов составили не менее четырнадцати машин, из которых восемь подлежали списанию. Все самолеты потеряны на гатчинском аэродроме[23]. Кроме того, еще пять самолетов, были потеряны от огня 180-мм транспортеров ТМ-1-180 101-й морской железнодорожной артиллерийской бригады. Балтийцам же эти успехи стоили тринадцати самолетов. Таким образом, удары ВВС КБФ по аэродромам противника были достаточно эффективными, хотя, конечно, в сводках военного времени заявлялись куда более «солидные» цифры. Наши собственные потери на аэродромах за этот период составили всего один самолет.

В то же время нужно признать, что при соответствующей концентрации усилий можно было полностью вытеснить авиацию противника с передового аэродрома Красногвардейск. Представляется, что целенаправленное и, главное, постоянное воздействие по этой базе крупнокалиберной артиллерии имело бы куда большой эффект. К сожалению, этого не произошло ни в 1942, ни в 1943 году.

После того как налеты на зимовавшие в Ленинграде корабли КБФ в рамках операций «Айсштосс» и «Гетц фон Берлихинген» не достигли своих целей, немецкое командование решило провести еще одну операцию по минированию фарватеров, ведущих из Ленинграда в Кронштадт. При успешном выполнении замысла деятельность Балтийского флота (прежде всего его легких и подводных сил) должна была быть совершенно парализована.

Для проведения операции, получившей название «Фрошлайх», была привлечена в полном составе 4-я бомбардировочная эскадра «Генерал Вефер», имевшая опыт минных постановок. Самолеты эскадры были сосредоточены на аэродромах вблизи Кенигсберга. Выбор столь удаленных от цели авиабаз в Восточной Пруссии был обусловлен прежде всего техническими причинами. С боевой нагрузкой, состоящей из двух неконтактных мин типа ВМ-1000, Не-111 требовалась достаточно длинная взлетная полоса с твердым покрытием. Но даже в этих условиях взлет перегруженного «хейнкеля» был непростой задачей. Судя по данным, приводимым в послевоенной истории 4-й эскадры, для этого пришлось использовать пороховые ускорители.

Операция началась в ночь на 28 мая и продолжалась до 14 июня. Интенсивность постановок была достаточно высока. Например, в ночь на 5 июня на задание вылетел 41 самолет, через сутки еще 34 «хейнкеля» сбросили 57 мин. Всего же, по данным советских постов наблюдения, было выставлено около 400 мин.

Немцы сразу столкнулись с довольно активным противодействием минным постановкам со стороны сил ПВО КБФ. Противник отмечает точный и плотный огонь зенитной артиллерии[24]. Отечественные источники, напротив, большее внимание уделяют действиям истребителей из 71-го иап ВВС КБФ. Но, как бы то ни было, занесенные на боевой счет ПВО двадцать четыре сбитые самолета-миноносца являются обычным в таких случаях преувеличением. Достоверно можно говорить лишь о двух машинах, потерянных противником, — это Не-111, сбитые 1 июня (зав. 4717, бортовой 5J+EP) и 2 июня (зав. 4894, 5J+EL). Самолеты принадлежали соответственно второй и первой группам эскадры.

Также 1 июня один Не-111 во время минной постановки был поврежден зенитным огнем (погиб бортрадист). 4-го числа Не-111Н-6 (зав. 4905) из первой группы из-за неполадок в двигателе совершил вынужденную посадку на Западную Двину в районе Риги. Экипаж спасся, но сама машина утонула в реке. Еще один самолет не смог в ночь на 14 июня из-за тумана отыскать фарватер, и пилотирующий его командир девятого отряда эскадры решил использовать ВМ-1000 как обычную фугаску, отбомбившись по Ленинграду. Ответным огнем зенитчиков «хейнкель» был поврежден и, с трудом перетянув линию фронта, сел на вынужденную в окрестностях Луги. Поскольку место посадки оказалось в партизанском районе, контролировавшимся немцами только номинально, экипаж, опасаясь нападения партизан, с «максимальной скоростью» вышел в расположение своих частей. По этой же причине в дальнейшем не предпринималось никаких попыток эвакуировать поврежденную машину с места вынужденной посадки.

В целом же эффективность этой операции, как и двух предыдущих, была невысока. Если потери противника можно оценить как умеренные (видимо, не более 2 % от общего числа самолето-вылетов), то и результаты минных постановок оказались более чем скромными. Движение по фарватерам один раз прервалось на четыре дня, второй раз — на день. Это создало лишь незначительные затруднения в развертывании подводных лодок на немецкие коммуникации в Балтийском море. Потери среди надводных кораблей были также невелики. При тралении подорвались электромагнитные тральщики «Поводец» и «Воронин». Кроме них еще на минах погибли катер и буксир с баржей.

Не сумев заблокировать флот в Ленинграде и Кронштадте, командование люфтваффе вместе с финскими ВВС попыталось воспрепятствовать деятельности легких сил КБФ в восточной части Финского залива. По воспоминаниям бывшего командира первой группы 53-й бомбардировочной эскадры Ф. Покрандта, летом 1942 года летчики «Легиона Кондор» получили задачу вести поиск советских подводных лодок в дневное время западнее острова Лавенсаари. Правда, во время этих полетов подводные лодки не только не атаковывались, но даже и не обнаруживались. Чтобы не «жечь зря бензин», за неимением других целей бомбардировщики начали охотиться за советскими дозорными катерами. Но быстро выяснилось, что малые охотники не были совсем уж легкими мишенями и отбивались от налетов авиации достаточно энергично.

Одна из таких атак для экипажа майора Покрандта чуть не закончилась трагически. 3 июля его «хейнкель» (зав. 4810) был подбит ответным огнем дозорного катера. Немцам удалось дотянуть до побережья Финляндии в районе Териоки, но после вынужденной посадки самолет восстановлению уже не подлежал. А вот 29 июня удача отвернулась от финских летчиков из LeLv42, когда их «бристоль бленхейм» (бортовой номер BL—132) был сбит артиллеристами малых охотников МО-302 и МО-308. Экипаж бомбардировщика погиб вместе со своей машиной. Надо сказать, что борьба с авиацией противника была для «мошек», вооруженных только «сорокопятками» 21-К, весьма непростой задачей.

Командование флота периодически высылало в районы несения дозоров истребительную авиацию. Однако отсутствие какой бы то ни было системы наведения делало возможными встречи с неприятельскими самолетами разве что случайно. Впрочем, объединенным силам немецко-финских ВВС так и не удалось ни вытеснить советские легкие силы из Финского залива, ни нанести существенного ущерба нашим лодкам, прорывавшимся через него в открытую часть Балтики. Единственный случай серьезного повреждения подводной лодки Щ-407 в результате атаки финского бомбардировщика СБ из LeLv6 18 августа произошел при абсолютно случайном стечении обстоятельств. Большое количество «свидетельств» успешных атак советских подводных лодок других финских пилотов настораживает именно своей многочисленностью.

В 1942 году на Балтике авиация КБФ не только оборонялась, но и сама атаковала. Правда, в советской военно-исторической литературе действия ВВС флота в Финском заливе в этот период описываются в каком-то извинительном тоне: «Недостаток сил не позволил…» В лучшем случае атаки по кораблям противника в море рассматриваются как несовершенная прелюдия к массированным ударам 1943 года. Но, как нам кажется, действия морской авиации в 1942 году заслуживают более высокой оценки. Относительные успехи этого года были отнюдь не хуже, чем в следующую кампанию. А недостатки были примерно те же.

Основным районом боевых действий стал Гогландский противолодочный рубеж, где авиация флота смогла сравнительно небольшими силами серьезно затруднить деятельность германских корабельных дозоров. Так, например, 30 и 31 мая, действуя группами из 4–6 штурмовиков Ил-2, советские летчики повредили четыре малых тральщика (R-70, R-71, R-65, R-66). Первые два были выведены из строя прямыми попаданиями авиабомб. Такие потери для немцев были уже явно чрезмерными. В результате 1-я флотилия катеров-тральщиков перебазировалась из района Нарвского залива в финские шхеры. Наряд привлекаемых для ударов по кораблям сил не увеличивался и в дальнейшем. Иногда помимо Ил-2 в качестве штурмовиков использовались истребители И-153 и И-16.

Особенно интенсивными были налеты советской авиации в первой половине июня. За этот период, по немецким документам, получили повреждения тральщики R-66 и М-17. Фактически эффективность ударов балтийских летчиков была еще выше за счет потерь в экипажах кораблей. Так, например, 15 июня при атаке советских штурмовиков на противолодочном корабле UJ-1207 были ранены четверо моряков. Тот же корабль еще раз в течение этого дня подвергся нападению четверки «илов». Хотя на этот раз о потерях ничего не сообщается, надо полагать, что экипаж противолодочника больше внимания уделял наблюдению за воздухом, чем поиску подводных лодок.

В июле основным событием стала неудачная для нас операция по захвату острова Соммерс, в которой авиация флота являлась основной ударной силой. Хотя в результате бомбоштурмовых ударов 8–11 июля удалось повредить финские сторожевые катера VMV-8 и VMV-18, канонерские лодки «Хямеенмаа» и «Турунмаа», а также немецкий тральщик М-18, надводные корабли противника смогли блокировать десант на острове, огнем своей артиллерии сковать его продвижение, а затем организовать переброску подкреплений его гарнизону.

Десант на Соммерс был спланирован и проведен столь плохо, что на общем фоне ВВС КБФ выглядели не хуже других, добившись хоть каких-то успехов. Всего в операции было выполнен 471 самолето-вылет и задействованы все рода авиации флота.

В начале августа командующий ВВС КБФ приказал организовать специальную группу «охотников», в задачу которых входило подавление неприятельских корабельных дозоров на Гогландском противолодочном рубеже. В группу предписывалось включить три Ил-2 из 57-го шап и четыре Як-1 из 21-го иап. Была установлена «норма выработки» — не менее двух вылетов в сутки. Своими действиями группа должна была обеспечить прорыв в Балтику подводных лодок второго эшелона. Именно в августе, действуя под практически непрерывным прессингом флотской авиации, немецкие противолодочные силы понесли наибольшие потери за всю кампанию.

15 августа был уничтожен малый тральщик R-106. Еще девять кораблей были повреждены осколками бомб и огнем из бортового оружия самолетов. Среди них четыре тральщика (М-18, М-19, М-29 и М-30), три противолодочных корабля (UJ-1207, UJ-1214 и UJ-1218) и два сторожевых катера ORe-84 и ORe-87.

Немецкие отчеты отмечают, что советские ВВС довольно настойчиво пытались вытеснить дозорные корабли с их позиций. Вот как, например, выглядел обычный день 7 августа в Финском заливе с борта уже упоминавшегося противолодочного корабля UJ-1207. В 11:30 (здесь и далее время берлинское) два Ил-2 атаковали тральщик М-19. Результат атаки — восемь тяжело раненых. С 14:15 до 16:15 шесть И-153 штурмовали уже UJ-1207; правда, потерь и повреждений на нем не было. В 20:00 три «ила» бомбами и реактивными снарядами нанесли удар опять по UJ-1207 и UJ-1214. «1207-й» снова счастливо избежал повреждений, а вот в экипаже менее везучего UJ-1214 появились раненые (из них шесть тяжелых). Естественно, что в таких условиях немцам было не до ведения планомерного противолодочного поиска.

Поэтому часть заслуги в успешном преодолении подводными лодками второго эшелона противолодочного рубежа противника по праву принадлежит летчикам-балтийцам. По крайней мере, ни разу силам ПЛО в районе активных действий нашей авиации потопить или серьезно повредить прорывающуюся лодку не удалось. К сожалению, в дальнейшем активность авиации КБФ над Финским заливом упала. До конца года в результате удара советской авиации был поврежден только тральщик М-17, получивший прямое попадание авиабомбы 17 октября.

Кроме штурмовой авиации в Финском заливе действовали самолеты-торпедоносцы 1-го гвардейского мтап, выполнившие 43 атаки. Хотя в докладах пилотов фигурируют «транспорты» и «конвои», фактически в большинстве случаев безрезультатным атакам подвергались все те же мобилизованные тральщики и сторожевики. В принципе, уже само использование торпедоносцев только в пределах Финского залива стало одной из причин их неудачных действий. Если бы районы «свободной охоты» торпедоносной авиации были перенесены в «неосвоенные» просторы Восточной Балтики или Ботнического залива, результаты могли бы стать гораздо выше. Вероятность успешной атаки по одиночному транспорту всегда выше, чем по боевому кораблю, к тому же в условиях Финского залива постоянно ожидающему нападения с воздуха. Впрочем, даже и без эффектных побед выход торпедоносцев в открытое море все равно имел бы смысл. Их появление серьезно осложнило бы обстановку на морских коммуникациях противника и вынудило бы его принимать какие-то ответные меры. А как показал опыт борьбы немцев с нашими подводными лодками, любая новая угроза в новом районе вызывала у командования германских ВМС на Балтийском театре состояние, близкое к панике. Но не потому, что оно не умело воевать. Просто в условиях постоянного дефицита всех ресурсов, чтобы «заткнуть» очередную «дыру», надо было обязательно оголять другой участок огромного фронта.

Теперь переместимся на восток. Единственной отдушиной в плотном кольце блокады для Ленинграда было Ладожское озеро. «Дорога жизни» связывала окруженный город и Большую землю. Значение ладожской коммуникации хорошо понимали обе стороны. Весной 1942 года группа армий «Север» не имела в своем распоряжении сил, чтобы сомкнуть сухопутное кольцо окружения. Поэтому германскому командованию, не оставлявшему попыток добиться полной блокады Ленинграда, требовалось тем или иным способом прервать водную коммуникацию по Ладоге.

Как уже отмечено выше, немцы не могли в течение всей кампании 1942 года обеспечить полное господство в воздухе на всем северо-западном участке Восточного фронта. Из-за этого у противника отсутствовала возможность какого-либо длительного воздействия на караваны, следующие по озерной трассе. Так что «севастопольский» вариант у немцев не проходил. Но когда позволяли силы и средства, командование 1-го воздушного флота наносило болезненные удары по конечным пунктам «Дороги жизни».

Так, почти сразу после начала навигации, 28 и 29 мая, противник массированно (50–60 бомбардировщиков) атаковал порты Осиновец и Кабона. Силы ПВО оказали достаточно энергичное сопротивление этим налетам. За два дня немцы признают потерю трех машин: Ju-88A-4 (зав. 3799) из 8./KG1 и двух Ju-87D-1 (зав. 2135 и 2179) из III/StG1. Тем не менее портовым сооружениям был нанесен определенный ущерб, много было погибших и раненых (только 28 мая — 233 человека). Однако перевозки продолжались с нарастающим темпом. Эпизодические удары небольших групп самолетов по судам на озере могли привести к потерям (пусть и чувствительным), но были не способны полностью прервать движение конвоев по ладожской «Дороге жизни».

У немцев оставался еще один вариант решения проблемы Ладоги — завести на озере свою флотилию. И такая попытка была предпринята. Новое соединение получилось, так сказать, «многонациональным». Причем в этом деле оказались задействованы не только финны, что вполне естественно, но и далекие от Ладоги итальянцы, направившие на озеро четыре малых торпедных катера MAS. Впрочем, костяк союзной ладожской флотилии составили немецкие самоходные десантные паромы типа «Зибель», доставленные в разобранном виде в порт Лахденопохья. Несмотря на свое не очень грозное название, эти корабли были неплохо вооружены, часть паромов имели 88-мм орудия, а также обладали хорошей живучестью. 13 июня «зибели» прибыли на Ладогу, а через месяц первые из них были спущены на воду. Чуть раньше вступили в строй итальянские катера.

На первом этапе своего существования озерная флотилия подчинялась так называемому Einsatzstab Fahre Ost, который в свою очередь замыкался на командование 1-го воздушного корпуса люфтваффе. Личный состав флотилии паромов числился в зенитном дивизионе Flakabteilung 144 (Fahre). Общее руководство действиями всех сил противника на Ладожском озере принадлежало командующему 1-м воздушным флотом генерал-полковнику А. Келлеру.

Советское командование из различных источников было своевременно осведомлено о намерении противника создать на Ладоге свою флотилию[25]. Однако даже 7 августа штаб Ладожской военной флотилии отрицал наличие легких сил противника на озере. К счастью, это заблуждение не имело фатальных последствий. Проведенная 11 августа воздушная разведка подтвердила наличие на Ладоге немецкой флотилии паромов.

Появление на жизненно важной для Ленинграда водной коммуникации надводных сил противника вызвало понятное беспокойство у советского командования на всех уровнях. Для противодействия немецко-финско-итальянской флотилии был разработан комплекс различных мероприятий, который включал и создание специальной Ладожской оперативной авиационной группы. По местам базирования неприятельских легких сил был нанесен ряд авиационных ударов. Уже 11 августа авиация атаковала Лахденопохье, в результате чего флотилия понесла первые боевые потери — трое раненых.

Интенсивным налетам подвергся порт Сортанлахти, на который базировалась 1-я полуфлотилия паромов. О том, какой материальный ущерб был нанесен при этом противнику, сказать сложно. Однако в немецких документах отмечены потери в личном составе 144-го зенитного дивизиона. Так, например, 24 августа в результате удара по Сортанлахти шести Ил-2 был убит один и ранено восемь зенитчиков. Среди раненых оказался командир одного из паромов — капитан X. Хайзер. Вероятно, потери противной стороны этим не исчерпывались, поскольку 4 сентября немцы были вынуждены отказаться от использования Сортанлахти в качестве базы 1-й полуфлотилии. Вообще, деятельность флотилии паромов на ладожских коммуникациях особой наступательной энергией не отличалась. Это позволяет предположить, что атаки морской авиации по ее базам не прошли для противника даром.

Такая вялотекущая кампания на Ладоге не устраивала немецкое Верховное командование. И к концу навигации 1942 года, стремясь прервать последнюю связь осажденного города с тылом, оно решилось на проведение операции, получившей кодовое название «Бразиль». Реализация этого замысла привела к знаменитому бою 22 октября у острова Сухо, закончившемуся полным поражением немцев.

Это один из тех редких случаев, когда противник проиграл бой, как говорится, «вчистую», в том числе и по потерям личного состава. Потери гарнизона Сухо и экипажей кораблей ЛВФ составили 12 человек убитыми и пленными и еще 23 ранеными. Видимо, в число погибших надо включить еще экипажи четырех сбитых самолетов. Потери же немцев, по данным Юрга Майстера, составили 18 человек убитыми и 43 ранеными. Но подсчет по документам, хранящимся в Бундесархиве, дает иные цифры — 22 убитых, 4 пропавших без вести (их тела обнаружены после боя на острове) и 40 раненых.

Хотя исход «Бразиля» был решен еще до первого удара по немецким кораблям самолетов 61-й авиабригады, тем не менее ВВС КБФ[26] вместе с кораблями Ладожской военной флотилии почти до темноты преследовали отходившего противника. Ю. Майстер пишет о 96 атаках с воздуха. В ходе противодесантной операции только авиация флота выполнила 111 вылетов, в том числе 62 вылета совершили штурмовики и бомбардировщики. В результате действий авиации и кораблей немцы вынуждены были оставить тяжелый десантный паром[27] и десантный катер. Других потерь в кораблях противник не понес, но вероятно, что некоторые из них были повреждены. По крайней мере согласно немецким документам, от атак авиации один человек убит и четверо ранено. Собственные потери составили два штурмовика Ил-2 и два истребителя И-15.

В то же время, если бы флотская авиация действовала большими группами, то результаты авиаударов могли быть более существенными. Малочисленные группы ударных самолетов легко связывались боем финскими и немецкими истребителями, что затрудняло прицельное бомбометание. Но, увы, это характерно для тактики ВВС КБФ в 1942 году[28].

Заканчивался второй военный год. Несмотря на разочарования, неудачи и потери, все-таки летняя кампания 1942 года завершилась для балтийцев пусть небольшой, но победой. В следующую военную кампанию обстановка на море изменится, авиация флота наконец выйдет в открытую Балтику. Будет прорвана блокада Ленинграда. В чем-то опыт прошедшего года поможет нашим бойцам, какие-то задачи придется решать вновь. Но это уже тема для отдельного рассказа…

Приложения

Количество самолето-вылетов ВВС КБФ в 1942 году

Примечания:

БА, МТА — бомбардировочная, минно-торпедная авиация

ИА — истребительная авиация

ША — штурмовая авиация

РА — разведывательная авиация

Потери ВВС КБФ в 1942 году по месяцам

Потери ВВС КБФ в 1942 году при различных видах боевых действий (1)

Примечания:

БА, МТА — бомбардировочная, минно-торпедная авиация

ИА — истребительная авиация

ША — штурмовая авиация

РА — разведывательная авиация

Вспом. — вспомогательная авиация

Данный текст является ознакомительным фрагментом.