Глава V. В поисках федерации

Глава V. В поисках федерации

Парижская мирная конференция, созванная ради перекройки границ в Европе и на Ближнем Востоке, ради перемен владельцев колоний в Африке и на Тихом океане, работала ровно двенадцать месяцев. Завершилась 21 января 1920 года. К тому времени страны-победительницы уже подписали договоры с Германией (Версальский), Австрией (Сен-Жерменский), Болгарией (Нейиский). Вскоре ожидалось заключение соглашения с Венгрией – Трианонского, отсроченного лишь из-за провозглашения там Советской власти, её борьбы за сохранение своей национальной территории.

В начале апреля 1920 года в Сан-Ремо (Италия) после долгих обсуждений и препирательств Великобритания и Франция, наконец, договорились о разделе Оттоманской Империи. Последняя теряла Сирию, Ливан, Месопотамию, передававшиеся под мандатное управление Лондона и Парижа. Отказывалась от всех прав в Египте и Судане. Признавала независимость королевства Хиджаз (впоследствии – Саудовская Аравия), британскую аннексию острова Кипр, французский протекторат над Марокко и Тунисом, отдавала Италии все свои острова в Эгейском море – Додеканезские. Нерешённой оставалась лишь дальнейшая судьба Курдистана с центром в Мосуле и Турецкой Армении.

Но, как и в случае с Венгрией, такая договорённость сразу же оказалась под угрозой полного срыва. Ряд турецких политиков во главе с генералом Мустафой Кемалем-пашой (вскоре названным Ататюрком, т. е. «отцом турок», поддержанным далеко не сломленной, как очень скоро выяснилось, армией) не пожелали мириться с капитулянтской политикой султанского правительства. 23 апреля в Анкаре (Ангоре) было созвано никем не избранное Великое Национальное Собрание, объявившее себя единственной законной властью страны. Получив от РСФСР, рассматривавшей его как лидера антиимпериалистической борьбы на Востоке, значительную помощь – свыше 10 миллионов рублей золотом, оружие и боеприпасы – начало борьбу с Антантой. Прежде всего – на Западе, для освобождения оккупированного союзными войсками Стамбула, и с греческой армией, высадившейся 22 июня в Смирне (Измире), отданной Парижем и Лондоном королевству эллинов.

Неожиданное сопротивление Турции отвлекло Антанту от происходившего на территории бывшей Российской Империи. Заставило её забыть и о признанной Финландии и о непризнанных Эстонии, Латвии, Литве, чьё будущее оказалось в полной зависимости от Варшавы и Москвы. Свидетельством тому служили и давняя поддержка Польши, и снятие 16 января блокады Советской России. Однако РСФСР так и не воспользовался на редкость удачно сложившейся ситуацией, чтобы восстановить свои права на Прибалтику.

«Мир с Эстонией, – заявил Ленин с трибуны сессии ВЦИК ещё 2 февраля, – имеет громадное всемирно-историческое значение, и поэтому, добившись мирного договора с правительством, которое тоже становится демократическим /? – Ю.Ж./ и которое теперь будет иметь прочные отношения с нами, но которое до сих пор поддерживалось всем империалистическим миром, мы должны смотреть как на акт громадной исторической важности».¹

Так и не дождавшись начала мировой революции в Европе, большевики начали стремительно менять свою стратегию. Теперь рассчитывали на то, что «не сегодня – завтра Америка и Япония бросятся друг на друга; Англия захватила столько колоний после победы над Германией, что никогда другие империалистические державы с этим не смирятся. Готовится новая бешеная война».²

А раз так, то следует обхаживать даже крохотную по территории, предельно слабую (как в экономическом, так и в военном отношениях) Эстонию. Идти на уступки не только ей, но и Латвии. Литве, Польше. Ведь все они, при умелой политике, вполне могут стать союзниками РСФСР в случае нового мирового конфликта.

Безусловно, победы на Восточном, Южном и Кавказском фронтах изменили в лучшую сторону стратегическое положение Советской России. Благодаря созданию Дальневосточной Республики удалось локализировать силы японских интервентов и остатки колчаковских войск, нейтрализовать их. Образование же автономных Башкирской и Татарской республик позволило избежать – по крайней мере, на ближайшее время – межэтнических и межконфессиональных столкновений на Южном Урале и в Киргизской степи.

И всё же, Москва пока не чувствовала себя полным победителем. Ведь к востоку от старой административной финляндской границы всё ещё существовало Временное правительство Архангельской Карелии, контролировало положение в пяти обширных по площади волостях, центром которых стал уездный город Ухта. Неустойчивая ситуация сохранялась на Северном Кавказе, где горцы, боровшиеся с Деникиным, пока не признали Советскую власть.

Мало того, дивизии воинственного Пилсудского, так и не пошедшего на переговоры с большевиками, занимали прочные позиции по протяжённой линии: от Дриссы к Борисову, далее по реке Березине, через Коростень, немного западнее Житомира и Жмеринки до Могилёва-Подольского, за которым лежала Бессарабия, оккупированная Румынией. Тем самым, Польша подчинила себе не только Восточную Галицию, но и практически всю Белоруссию. Всё это вынуждало Москву держать в боевой готовности весьма слабые и немногочисленные силы на Западном и Юго-Западном фронтах.

Тем не менее, Ленин и солидарные с ним Каменев и Крестинский обратили свой взор на Закавказье. К тому их побуждала более чем прозаическая причина, весьма далёкая от задач мировой революции. Чисто экономическая – острейшая нужда в топливе. Ведь шахты только что освобождённого Донбасса нуждались в восстановлении, требовавшем время, и немалое. Зато продолжали действовать нефтепромыслы на Апшеронском полуострове, да и в Батуме скопилось предостаточно мазута и нефти, предназначенных на экспорт, но пока никем не востребованных.

Тайны из своей новой цели Ленин не делал. Выступая всё на той же сессии ВЦИК 2 февраля 1920 года, открыто пригрозил: «Мы предлагали Грузии и Азербайджану заключить соглашения против Деникина. Они отказались, ссылаясь на то, что они не вмешиваются в дела других государств. Мы посмотрим, как будут смотреть на это рабочие и крестьяне Грузии и Азербайджана».³

Данный текст является ознакомительным фрагментом.