Сумма технологий

Сумма технологий

Плато с рисунками и линиями покрыто слоем до 10 см неокатан­ных обломков (дресва и щебень), а также вулканических пород. Снизу эти обломки окрашены в красный цвет, что и породило название Колорадо. Сверху же они покрыты тонким черным сло­ем окиси марганца и железа — «пустынного загара».

Под слоем щебня залегает порода светло-желтого цвета, пред­ставляющая собой смесь песка, глины и кальцита. Древние жи­тели этих мест догадались, что если убрать верхний щебеночный слой и обнажить светлую породу, то очищенное пространство будет хорошо видно на местности. Очистка камней вдоль линий, по представлению ученых, была делом несложным. Один человек мог очистить квадратный метр примерно за 3 мин. Таким обра­зом, на расчистку полосы длиной 10 км и шириной 15 см при такой скорости работы потребовалось бы восемьдесят человеко-часов или один день для группы из десяти человек при восьми­часовом рабочем дне.

Как проводилась разметка линий? Есть интересные сообра­жения и по этому поводу. При вскрытии захоронений в районе Наска был найден предмет под названием «тупу», который фи­гурировал в каталогах всех перуанских музеев как «вешалка». Внешне тупу напоминает глубокую тарелку эллиптической фор­мы, насаженную ребром на длинную ножку. Около места насад­ки во многих «тарелках» находятся одно или два отверстия. Вы­полнены тупу из тщательно отполированного металла: серебра, золота, меди или же их сплавов. Как предполагается, на ножку нанизывались сотканные древними мастерами пончо, что и слу­жит основанием считать этот предмет вешалкой. Но какие функ­ции тогда выполняла сама «тарелка», диаметр которой может достигать 50 см? И зачем было проделывать в ней отверстия?

Эдуардо Эррану, перуанский летчик, посвятивший себя изу­чению линий и фигур пустыни Наска, говорил следующее: «Тупу сразу привлек мое внимание. Я их отобрал несколько, и мы с то­варищами провели серию экспериментов. Оказалось, что «тарел­ки» служат отличными рефлекторами! Если, скажем, держать тупу в руке или же воткнуть ножкой в землю и, глядя в отверстие, направить отраженный солнечный луч на другой такой же инс­трумент, тот «вспыхнет». В пустыне нам удавалось подобным образом «установить связь» на расстоянии 15,20,30 км. Возмож­но, это не было рекордом для местных индейцев, обладавших, как известно, исключительно острым зрением. Пользуясь этим инструментом, нетрудно отметить на поверхности точки, чтобы затем провести многокилометровую линию. А если соответству­ющим образом расположить несколько тупу, то линия получит­ся зигзагообразной, коих в пустыне начертано немало. В пампе я обнаружил восемь рисунков, очень напоминающих тупу».

Есть у этого инструмента еще одна интересная особенность, обнаруженная Эдуардо. Его вогнутая сторона дает концентри­рованное отражение солнечного луча, а выпуклая — рассеянное. Если первое условно принять за тире, а второе за точку, то пос­редством такой «азбуки Морзе» можно переговариваться на рас­стоянии нескольких километров. Словом, то, что считали «ве­шалкой», оказалось не таким уж простым инструментом.

Итак, попытаемся себе представить, как с помощью тупу могла происходить разметка прямых линий на местности. Допустим, мы хотим зафиксировать место захода Солнца в день летнего солн­цестояния — для южного полушария это будет 22 декабря. Мы выбрали место на плато, откуда пойдет линия, указывающая на точку захода Солнца в этот день. 3—4 помощника с шестами в ру­ках распределились в намеченном направлении на расстоянии, скажем, полкилометра друг от друга. Как разметить линию?

В момент, когда край солнца коснется горизонта, в ту сторону с помощью тупу направляется концентрированный свет, солнеч­ный зайчик, таким образом, чтобы луч света касался поверхнос­ти пустыни. Помощники находят эту световую линию и втыкают в нее свои шесты. Линия размечена! Дальнейшие действия уже производятся на следующий день: вооружившись большим ко­личеством шестов, с помощью всех участников эксперимента провешивается линия между точками, которые обозначены вче­ра вечером, а затем устанавливаются шесты между ними уже с небольшим расстоянием друг от друга (25, 50 или 100 м).

Возможен и другой вариант использования тупу: в момент касания солнцем линии горизонта с помощью визирного отверстия «рефлектор» ориентируется в нужном направлении, а его ножка втыкается в грунт, фиксируя, таким образом, ориентацию инструмента на точку летнего солнцестояния. Провешивание же линий происходит уже на следующий день. «Оператор» тупу, глядя в визирное устройство, дает команды-отмашки своим по­мощникам (вправо, влево — так, как это делает топограф, глядя в теодолит и управляя положением топографической рейки). Когда несколько шестов будут выстроены на одной линии, тупу уже не понадобится, и дальнейшее провешивание линии проис­ходит уже только с помощью шестов.

Когда все шесты будут выстроены на одной линии, необходи­ма веревка для того, чтобы растянуть ее между соседними шес­тами и определить, таким образом, местоположение линии на местности. После этого создаются линии на плато, и выбирается щебень и галька по обе стороны от веревки, пока не появится светлая порода. По завершении работы на этом участке натяги­вается веревка между следующей парой шестов и т. д. Вероятно, можно обойтись и без веревки, заменив ее световым лучом все из того же тупу.

Такая методика создания протяженных линий на поверхности плато представляется вполне реальной. Кроме того, она не требует от древних создателей каких-то сверхъестественных знаний в области математики, как это утверждают многие «специалисты по загадочным местам».

Что касается закругленных деталей рисунков, то их, вероятно, прочерчивали, прикрепив конец веревки к колышку и используя другой ее конец как ножку циркуля. Это подтверждается тем фактом, что в геометрическом центре кривых линий обнаруже­ны либо остатки деревянных вех, либо следы отверстий, в кото­рых эти вехи ранее находились.

Все рисунки, изображенные в пустыне, можно разделить на 4 группы: рисунки известных нам животных; геометрические рисунки; рисунки непонятного содержания; рисунки антропо­морфных существ. Рисунки первых трех групп выполнены в од­ном стиле «непрерывной линии», а все фигуры имеют отчетливо выраженные входы, которые могли использоваться в качестве тропинок для шествия групп людей, участвующих в ритуале.

Рисунки известных нам животных имеют наибольшее распро­странение по сравнению с рисунками другой тематики. К ним относятся изображения паукообразной обезьяны (55 м в длину), колибри (50 м), ящерицы (180 м), паука (46 м), птицы гуано (280 м), пеликана (285 м), кондора, собаки, кита, пингвина, крокодила.

Древние «живописцы» хорошо знали фауну своего региона. Но наиболее загадочным является изображение паука рицинулея, репродуктивный орган которого находится на одной из его лапок. Учеными этот крошечный паучок, размером всего несколько мил­лиметров, был обнаружен лишь в XX в. в джунглях по другую сторону Анд. Там же в настоящее время обитает и паукообразная обезьяна. Что ж, в этом нет ничего таинственного — это говорит лишь о наблюдательности древних насканцев и о широте их тер­риториальных интересов.

Любопытно, что среди рисунков нет ни одного с изображени­ем животного, не обитающего в Южной Америке или в прилега­ющих к ней акваториях океана. Это обстоятельство, несомненно, свидетельствует об определенной узости сферы знаний древних насканцев и указывает на отсутствие у них каких-либо представ­лений о природе и фауне других континентов. Вот если бы су­ществовали изображения, допустим, жирафа, льва, слона или кенгуру, тогда было бы чему удивиться!

Геометрические рисунки. Несмотря на то что древние обита­тели этих мест не знали колеса, в пустыне изображено несколько колесоподобных спиралей или концентрических кругов. Надо полагать, что они, как и остальные рисунки в пустыне, играли роль указателей определенных линий.

Рисунки непонятного содержания. Некоторые из них не подда­ются интерпретации. К ним относится, например, рисунок стран­ного существа с двумя огромными руками, на одной из которых 5 пальцев, а на другой 4.

Рисунки антропоморфных существ тоже являются загадоч­ными. Возможно, они навеяны какими-то контактами насканцев с таинственными и для них, и для нас существами. Антропоморф­ных изображений сравнительно немного, и они расположены преимущественно на склонах гор, окружающих плато Наска. Техника исполнения этих рисунков совсем другая — они уже не изображены одной непрерывной линией, как рисунки на пла­то. Видимо, не было необходимости использовать эту технику на крутой наклонной поверхности. Предназначались эти рисунки не для наблюдения сверху, а для зрителей, находящихся на по­верхности плато.

В принципе для современных специалистов — архитекторов, инженеров-строителей, геодезистов и других профессионалов — не составляет труда нанести на поверхность земли рисунки боль­шого размера с малого чертежа-эскиза. Для этого им тоже потре­бовались бы координатные точки с применением свай. Подобной ювелирной работой они занимаются профессионально, ежеднев­но, с миллиметровой точностью исполнения.

Линии же Наска настолько прямы, что возникает предполо­жение, что для их проведения применялись шесты, которые ук­ладывались «на глаз». Даже если это так, все равно остается за­гадкой, как удалось рисовальщикам так точно придерживаться замысла и достичь эффекта прямых линий на столь больших расстояниях.

Есть еще одно предположение, касающееся назначения рисун­ков. Как уже упоминалось, по мнению Марии Райхе, прямые и спи­ралевидные фигуры символизируют положение планет, а рисун­ки животных — созвездия. Десятки лет эта гипотеза разделялась большинством ученых во всем мире, пока ее проверкой не занял­ся известный американский астроном Джеральд Хокинс, автор монографии «Разгадка тайны Стоунхенджа».

Применив компьютерную программу с поправкой на широту плато Наска, Дж. Хокинс убедился, что лишь неполных 20 % линий действительно указывают на Солнце или Луну. Что же касается звезд, то здесь точность направлений вообще не превышает слу­чайного распределения чисел... «Компьютер вдребезги разбил теорию звездно-солнечного календаря, — вынужден был признать Дж. Хокинс. — С горечью мы отказались от этой теории».

Желание увидеть в рисунках Наска древнюю обсерваторию и тем самым получить возможность систематизировать, упоря­дочить то, что сегодня представляется хаотично разбросанными изображениями, понятно. Непонятно столь сильное огорчение Дж. Хокинса. Гипотеза не подтвердилась, однако культура Наска не стала от этого менее ценной, как не могла она стать и более значимой при положительном результате. Как и положено в ис­тории, культура Наска была, есть и будет индивидуальной и не­повторимой, как любая другая древняя культура.

Впрочем, если бы Дж. Хокинс заметил, что линия, образующая рисунки, не прерывается, а также обратил внимание на странные дополнительные линии, которые соединены с началом и оконча­нием контура (канавки), то он, возможно, пришел бы к тому же выводу, который сделал киевский исследователь Валерий Кра­тохвиль в конце семидесятых годов XX в.

Он обратил внимание на то, что рисунки напоминают элект­рические схемы, выполненные одним проводником, который не может ни пересекаться (короткое замыкание), ни прерывать­ся (разрыв цепи); есть и линии подключения, где можно ясно увидеть параллельное и последовательное подсоединение рисун­ков. Это значит, что линии-канавки плато Наска, по-видимому, были заполнены в древности неким электролюминофором, т. е.

веществом, способным ярко светиться под воздействием элект­рического тока наподобие надписей и рисунков нынешней газо­светной рекламы. Таким образом, «взлетно-посадочные полосы» выполняли свое назначение благодаря светящимся рисункам, видимым с воздуха за десятки километров.

В пользу аэрокосмического назначения всего комплекса могут свидетельствовать как спутниковые снимки Анд, на которых хоро­шо различимы рисунки Наска, так и заявление известного англий­ского астронома Морриса Джессепа, где он сообщает, что сделанный «рисунок окрестностей кратера Аристарх на Луне напоминает гигантские геометрические рисунки пустыни Наска в Перу...»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.