Глава 6. Крым — жаркое лето 1941-го
Глава 6. Крым — жаркое лето 1941-го
Как уже говорилось, в июне 1941 г. головы морского, сухопутного и гражданского начальства в Крыму были забиты призраками германского и итальянского десанта. В Крыму было проведено несколько учений с привлечением населения по отражению воздушного десанта, но никому не приходило в голову подумать об укреплении Перекопа.
А ведь Крым всегда брался с суши, а не с моря. Поэтому еще в 1540 г. крымские татары (понятно, что не сами, а рабы, большая часть которых была славянами) вырыли на перешейке огромный вал, а в центре его построили крепость. С тех пор перешеек, связывающий Крым с Малороссией, стал называться Перекопом.
После присоединения Крыма перекопские укрепления и крепость Перекоп продолжали какое-то время поддерживать в боевом состоянии. Так, в 1818 г. на верках крепости находилось 176 орудий. Однако в 1835 г. Николай I приказал упразднить крепость Перекоп.
Как известно, в 1855 г. союзники взяли Севастополь именно с суши. В литературе, посвященной осаде Севастополя, говорится о большом численном перевесе союзников в артиллерии. На самом же деле к середине марта 1855 г. на позициях союзников находилось уже 482 осадных орудия, из которых 130 были тяжелыми мортирами. Им противостояли 998 русских орудий на бастионах Южной стороны Севастополя. Однако из этих орудий лишь 409 были пушками среднего и крупного калибра, 57 — 2-й 5-пудовыми мортирами, а остальные орудия могли использоваться только лишь в качестве противоштурмовых. Залп всей осадной артиллерии союзников составлял 12 т. Залп русской контрбатарейной артиллерии был около 9 т, то есть на 25 % меньше, чем у противника.
Можно без преувеличения сказать, что судьбу Севастополя решили тяжелые мортиры союзников.
Прошло 50 лет, и 11-дюймовые мортиры японцев решили судьбу Порт-Артура. И опять же, напомню, Ляодунский полуостров и Порт-Артур супостаты захватили с берега.
Наконец, в 1918 г. и 1920 г. немцы и красные также брали Крым с суши.
Увы, уроки истории не пошли впрок нашим военным. Представим на секунду, если бы на Перекопе была создана линия бетонных укреплений, как мог бы измениться ход войны на Черном море. Но, увы, до 22 июня 1941 г. никаких укреплений на перешейке не делалось.
С 1929 г. по 1941 г. в СССР были приняты три системы артиллерийского вооружения. Все системы были разработаны достаточно грамотно. Но руководство Артуправления регулярно срывало все пункты создания систем навесного огня. Неоднократно включавшиеся в план 122-мм полевые мортиры, 152-мм дивизионные мортиры и 203-мм корпусные мортиры так и не были приняты на вооружение из-за сопротивления «минометного лобби». Руководство считало, что навесной огонь должны вести только минометы. Надо ли говорить, какую роль могли сыграть 152-мм и 203-мм мортиры в борьбе за Севастополь!
Отвечая на вопрос, почему в 1941 г. корабельная артиллерия не могла остановить немцев на Крымском перешейке, как это сделали балтийцы у стен Ленинграда и на Ораниенбаумском пятачке, наши морские авторитеты сверху вниз смотрят на историков, не имеющих погон, — мол, дилетанты ничего не понимают, «что там нельзя пройти из-за глубин».
А вот белому флоту глубины не мешали. Так, в ходе боев за Перекоп в январе 1920 г. в Каркинитский залив прибыл отряд судов капитана 1 ранга В.И. Собецкого. Отряд поддерживали огнем 120-мм и 152-мм пушки частей белых в районе Перекопа.
Опять же, в апреле 1920 г. мелководье не помешало белому флоту высадить Дроздовскую бригаду в составе 1600 человек при четырех пушках в Хорлах на севере Каркинитского залива. Причем вспомогательный крейсер «Цесаревич Георгий» (водоизмещение свыше 2000 т, осадка 5,9 м) и тральщики «Скиф» и «Березань» подошли к самому берегу и вели огонь в упор по укреплениям красных.
В начале ноября 1920 г., несмотря на штормовую погоду и появление льда, в Каркинитский залив прибыли канонерская лодка «Альма» (водоизмещение 328 т, осадка 2,6 м), минный заградитель «Буг» (водоизмещение 1400 т, осадка 4,8 м), посыльное судно «Атаман Каледин», а также четыре баржи (с пятью пушками калибра 130–152 мм). Белая флотилия заняла позицию у мыса Кара-Казак (Карт-Казак) и открыла огонь по красным в районе села Ишунь.
Замечу, что с позиции у мыса Кара-Казак 130/ 55-мм пушки белых доставали не только до Ишуня, но и перекрывали весь перешеек, включая город Армянск, и на 100–500 м не доставали до Турецкого вала. А советские корабельные 130-мм пушки Б-13 с дальностью стрельбы 25 км накрыли бы и Турецкий вал, и большую часть северного побережья Каркинитского залива.
Но, увы, для адмирала Октябрьского Каркинитский залив оказался слишком мелок.
В распоряжении Октябрьского были тысячи моряков в береговых частях, позже из них сформируют целый ряд частей и пошлют на фронт, причем ни один из кораблей не будет поставлен на прикол из-за отсутствия команд. На флотских складах имелись десятки 152-мм пушек Кане и 130-мм установок Б-13. Кроме того, можно было использовать 130-мм пушки строящихся и потопленных кораблей. Опять же, под рукой были сотни мелкосидящих судов и барж Днепровского и Азовского пароходств.
В годы Гражданской войны красные и белые устанавливали пушки калибра 130–203 мм на баржи, шаланды и шхуны за пару дней. И такие импровизированные крейсера ходили по Северной Двине и Белому морю, по Волге и Каспию, Азовскому морю и Днепро-Бугскому лиману.
За июль 1941 г. Октябрьский при желании мог создать целый флот из десятков мелкосидящих судов, вооруженных орудиями калибра 100–152 мм. Его можно было использовать вначале в Днепро-Бугском лимане[32], а затем у Тендровского боевого участка и наконец в Каркинитском заливе. Почему это не было сделано — можно только гадать. Видимо, Филипп Сергеевич очень был занят подготовкой к бою с итальянскими линкорами.
К 1940 г. охрана Черноморского побережья от Одессы до Керчи была поручена 156-й стрелковой дивизии. Но после Критской операции начальство засуетилось.
Согласно директиве наркома обороны Тимошенко[33], отправленной в войска 20 мая 1941 г., за противодесантную оборону Крыма от поселка Каланчак (в 30 км к северо-западу от Турецкого вала) до Керченского пролива отвечал командир 32-го стрелкового корпуса. В состав корпуса входили 46-я и 156-я стрелковые дивизии, а также 82-я мотострелковая дивизия[34]. Штаб корпуса должен был располагаться в Симферополе. К сожалению, большинство документов того времени до сих пор хранится под грифом «Совершенно секретно», поэтому причины многих решений остаются загадкой. Во всяком случае, очевидно, что в наркомате правая рука не ведала, что творила левая. Так, к 20 мая 1941 г. 32-й стрелковый корпус вместе с 46-й стрелковой дивизией благополучно пребывал в Забайкальском военном округе в составе 16-й армии, а 156-я стрелковая дивизия находилась в Крыму в составе Одесского военного округа. Риторический вопрос: мог ли быть такой бардак у Гальдера?
В середине июня 1941 г. из Краснодара в Симферополь были передислоцированы Управление отдельного 9-го стрелкового корпуса, вновь сформированная на Северном Кавказе 106-я стрелковая дивизия, 73-й отдельный батальон связи, 19-й отдельный саперный батальон. Там в состав корпуса вошли 156-я стрелковая и 32-я кавалерийская дивизии. Командовать корпусом был назначен участник Первой мировой войны и боев в Испании генерал-лейтенант П.И. Батов.
Самолет с Батовым сел на Симферопольском аэродроме 20 июня. Как писал позднее Павел Иванович, на момент прибытия он не имел никаких инструкций от вышестоящего начальства.
9-й корпус предназначался главным образом для противодесантной обороны. 106-я стрелковая дивизия должна была оборонять район Евпатории, 156-я — район Феодосии, а 32-я кавалерийская дивизия находилась в резерве в районе Симферополя. Корпусных артиллерийских частей еще не было. В Симферополе находилось интендантское военное училище и в Каче — авиационное училище, которое готовило летчиков-истребителей.
После начала войны 23-я, 24-я и 25-я пограничные комендатуры (Евпаторийская, Севастопольская и Феодосийская) перешли в оперативное подчинение командиров стрелковых дивизий, оборонявших соответствующие районы побережья. Забегая вперед, скажу, что в августе 1941 г. из подразделений НКВД была сформирована 184-я стрелковая дивизия НКВД.
С самого начала войны НКВД проводил высылку из Крыма подозрительных лиц. В связи с приближением линии фронта с 15 августа по 9 сентября 1941 г. из Крыма в Ставропольский край было выселено около 50 тысяч немцев, а вместе с лицами, состоящими с ними в браке, 61184 человека.
Вопрос целесообразности и законности выселения немцев довольно спорный. С одной стороны, пострадали десятки тысяч невинных людей, в том числе стариков и детей. Так, например, из Тбилиси была выселена моя 80-летняя прабабушка, урожденная Генриетта фон Бастиан. Но, с другой стороны, немцы на занятых территориях немедленно проводили мобилизацию в вооруженные силы молодых этнических немцев, а женщин и мужчин пожилого Возраста активно использовали в оккупационных административных и экономических структурах. Стоит заметить, что аналогичные меры предпринимали и в так называемых демократических странах. Так, в Англии в концлагеря были отправлены все немцы и итальянцы, находившиеся там к началу войны. Там же оказались и все граждане Америки, имевшие 1/8 или больше японской крови.
К 4 июля мобилизация первой очереди личного состава в Крыму была завершена. Призвали около 10 тысяч коммунистов, то есть более трети состава областной партийной организации. Из 153 тысяч трудоспособных колхозников было мобилизовано 43 тысячи (около 30 %).
В 1987 г. Академия наук выпустила претенциозный труд А.В. Басова «Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945». Там говорится: «Не было случаев уклонения от явки на призывные пункты или самовольных уходов. Все свидетельствовало об организованности населения, его патриотизме и высоком политико-моральном подъеме»[35].
На самом же деле практически все мобилизованные крымские татары после вторжения немцев на полуостров попросту дезертировали.
К сожалению, не сохранились или хранятся в совершенно секретных архивах документы, показывающие реальную ситуацию в Крыму в июле — октябре 1941 г. Поэтому автору приходится пользоваться бравыми мемуарами наших военных и гражданских начальников.
24 июня 1941 г. Совнарком принял постановление «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов» для борьбы с парашютным десантом и диверсантами противника в прифронтовой полосе. Организация этих батальонов, их вооружение, обучение и руководство боевой деятельностью возлагались на управление НКВД районов. Батальоны эти формировались только из надежных, проверенных людей из числа партийного, комсомольского и советского актива.
Всего в Крыму было создано 33 истребительных батальона[36]. В каждом батальоне по штату должно было числиться 205 человек в составе двух стрелковых рот или кавалерийских эскадронов.
Так, например, 17-й истребительный батальон Старокрымского района обеспечивал город, 11 сельсоветов, 34 колхоза, где до войны проживало около 21 тысячи человек. Батальон имел общевойсковую организацию — стрелковую роту, кавалерийский эскадрон и взвод связи.
22-й истребительный батальон был создан в Кировском районе. Он состоял из двух стрелковых рот и взвода связи и имел на вооружении 220 винтовок старых образцов, ручной пулемет, три пистолета «ТТ», 100 гранат и пять автомашин. Штаб 22-го батальона находился во Владиславовке.
Основной задачей истребительных батальонов ставилась борьба с воздушным, а также морским десантом противника. (Везде мерещились жуткие призраки линкоров дуче!) В оперативном отношении истребительные батальоны подчинялись командирам соединений Красной Армии по территориальному расположению.
В конце августа 1941 г. личный состав батальонов с казарменного положения был переведен на квартирное и снят с централизованного довольствия.
7 июля 1941 г. вышел приказ наркомата здравоохранения о массовой подготовке медицинских сестер и санитарных дружинниц. Около двух тысяч девушек, в основном комсомолок, окончили в Крыму курсы медсестер и были направлены на фронт. Почти шесть тысяч комсомольцев помогали ухаживать за ранеными и больными в бывших крымских здравницах, теперь превращенных в госпитали.
На предприятиях Севастополя, Симферополя и Керчи было срочно начато производство минометов. До ноября 1941 г. включительно предприятия Крыма выпустили две тысячи ротных 50-мм минометов и 70 тысяч мин к ним, более 800 батальонных 82-мм минометов и 60 тысяч мин. Было изготовлено 40 тысяч противотанковых гранат, 300 тысяч ручных гранат, 50 тысяч противотанковых мин и 150 тысяч противопехотных мин. В Керчи наладили производство зажигательной смеси.
Осенью 1941 г. в Крыму было создано семь бронепоездов. Три из них оборудовали на Севморзаводе («Орджоникидзевец», «Войковец» и «Железняков»). Бронепоезд № 74 был оборудован на заводе им. Войкова, бронепоезд «Смерть фашизму» — в железнодорожной мастерской станции Сараголь (сейчас станция Айвазовская), а «Горняк» — на Камыш-Бурунском железорудном комбинате. Установить название седьмого бронепоезда мне не удалось.
В первых числах сентября началось формирование дивизий народного ополчения. 1-я, 2-я и 3-я Крымские стрелковые дивизии создавались в Феодосии, Евпатории и Симферополе соответственно. 4-я Крымская дивизия формировалась на Южном берегу Крыма в районе Судак — Балаклава. В ее составе кроме трех тысяч ополченцев имелось некоторое количество пограничников. Позже эти дивизии народного ополчения были переформированы в стрелковые дивизии и получили номера 320-я, 321-я, 172-я и 184-я соответственно.
8 сентября 1941 г. Запорожский обком партии приказал начать переселение колхозов, в том числе из приграничных с Крымом Сивашского, Генического, Осипенковского и других районов» Переселение колхозов предполагалось завершить к 15 сентября.
А уже в середине июля началась частичная эвакуация крымского населения. Тот же Басов безбожно врал (и это в 1987-м почти «перестроечном» году!): «Анализ документов и обстановки того периода дает основание заключить, что население ориентировалось на эвакуацию или в случае необходимости на предстоящую борьбу с оккупантами. Разное по национальному и социальному составу население Крыма — кто с горечью, кто более равнодушно — готовилось встретить этот удар судьбы»[37].
Осенью 1941 г. из Крыма в организованном порядке было вывезено более 225 тысяч жителей, в том числе около 26 тысяч из Севастополя. С ноября 1941 г. по июль 1942 г. из Севастополя дополнительно эвакуировали 58 тысяч жителей. В мае 1942 г., во время второй эвакуации с Керченского полуострова, на Таманский полуостров перевезли около 12 тысяч человек гражданского населения. Всего же из Крыма эвакуировали около 300 тысяч жителей. Большинство эвакуированных расселили в Краснодарском и Ставропольском краях, а также в Закавказье и Средней Азии. И только небольшое число крымчан было эвакуировано в приуральские области.
К 3 августа 1941 г. в народное ополчение зачислено около 130 тысяч трудящихся Крымской АССР.
Стремительное наступление германской 11-й армии в Северной Таврии вызвало в середине августа бурный всплеск активности советского командования. 14 августа постановлением Государственного комитета обороны (ГКО) в Крыму была создана 51-я отдельная армия, подчиненная непосредственно Ставке. Командующим был назначен генерал-полковник Ф.И. Кузнецов. Согласно директиве ГКО на 51-ю отдельную армию возлагались следующие задачи:
а) не допускать врага на территорию Крымского полуострова с суши, моря и воздуха;
б) удерживать Крымский полуостров в наших руках до последнего бойца;
в) действиями Черноморского флота воспретить подход и высадку на Крымский полуостров десанта противника;
г) в боевой состав войск вновь сформированной 51-й армии включить 106-ю, 156-ю, 271-ю и 276-ю стрелковые дивизии; 40-ю, 42-ю и 48-ю кавалерийские дивизии;
д) командующему 51-й армией оперативно подчинить Черноморский флот для выполнения задач, касающихся обороны Крыма.
Военному Совету 51-й армии:
а) за счет призыва людских ресурсов Крыма до 1895 г. рождения включительно сформировать две-три стрелковых дивизии и необходимое число бронеплощадок;
б) немедленно развернуть с привлечением местного населения инженерные работы по усилению обороны территории полуострова, прочно закрыв в первую очередь пути на полуостров, фронтом на север, на рубежах: Юзкуй, станций Ново-Алексеевка, Люблинка на Чонгарском перешейке; Перво-Константиновка и совхоз на Перекопском перешейке, северная оконечность Арабатской стрелки, Тюп-Джанкой, станции Сиваш, Таганаш, Джейтуган, Камышевка, Рулевка, Уржин и Ишунь;
в) очистить немедленно территорию полуострова от местных жителей — немцев и других антисоветских элементов;
г) для организации обороны Крыма использовать все материальные средства территории полуострова; все ценное и ненужное для обороны эвакуировать[38].
К утру 19 августа в Крым прибыло восемь эшелонов с личным составом 40-й кавалерийской дивизии и девять эшелонов с личным составом 271-й стрелковой дивизии. В том же месяце прибыли в состав 51-й армии 276-я стрелковая дивизия, 42-я и 48-я кавалерийские дивизии.
Из местных резервистов в Феодосии, Евпатории и Симферополе были сформированы соответственно 1-я, 2-я и 3-я крымские дивизии. Кроме того, 1500 местных резервистов было влито в состав 156-й и 157-й стрелковых дивизий. За счет частей народного ополчения в конце августа были сформированы для 51-й армии мотополк, автобатальон и авторота, три рабочих и два строительных батальона по 435 человек каждый, пять самокатных батальонов по 200 человек и рота мотоциклистов.
В середине августа из ремонтировавшихся в Крыму танков был создан 5-й танковый полк, включенный в состав 172-й дивизии. Матчасть его состояла из 10 танков Т-34 и 56 легких плавающих танков Т-37 и Т-38, имевших лишь пулеметное вооружение. Командиром 5-го полка был назначен майор С.П. Борсков.
Следует заметить, что причиной создания 51-й армии стало не только наступление 11-й германской армии, но и очередной приступ «десантомании». 17 августа Военный Совет Черноморского флота получил из Москвы от наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова сообщение: «По агентурным данным, немцы готовят десант в Крым из румынских и болгарских портов, и десант будет поддержан авиацией, действующей из района Николаева»[39].
Из Крыма на Кинбурнскую косу для организации противодесантной обороны был переброшен батальон с четырьмя 76-мм и четырьмя 45-мм пушками. Для поддержки батальона выделен учебный корабль НКВД «Комендор», вооруженный одной 76-мм и четырьмя 45-мм пушками.
Двенадцать торпедных катеров было развернуто в Каркинитском заливе с пунктами базирования Ак-Мечеть и Скадовск. В Егорлычский залив пересели четыре торпедных катера из Очакова.
Для противодействия десанту было создано три отряда кораблей, в составе которых были крейсера «Красный Крым», «Червона Украина», вспомогательный крейсер «Микоян», пять эсминцев и другие суда и корабли. В резерве, то есть для нанесения решающего удара по десанту, находился Отряд легких сил (крейсера «Ворошилов» и «Молотов» и эсминцы проектов 7 и 7У).
Стрелковые дивизии в Крыму занимали позиции на побережье. Пока что все это были очередные пустые хлопоты. Немцы, как и в начале войны, даже не планировали ни большого, ни даже разведывательного десанта.
14 августа из Москвы пришло лишь одно дельное указание: нарком Кузнецов потребовал от Октябрьского «немедленно приступить к созданию артиллерийского укрепленного района на Перекопском перешейке». И в той же директиве, начав за здравие, нарком кончил за упокой: «…ввиду наличия у противника самоходных мелкосидящих барж, возможные места высадки на мелководье заградить минами типа "Рыбка"»[40].
Следствием этого стала постановка мин в Каркинитском заливе, которые впоследствии помешали действиям там кораблей Черноморского флота.
16 августа Октябрьский представил Кузнецову на утверждение план установки на Перекопе четырех морских батарей. Для этого можно было использовать две вновь сформированные батареи (по четыре 130-мм пушки) и две севастопольские стационарные батареи: № 12 (четыре 152/45-мм пушки Кане) и № 13 (четыре 120/50-мм пушки).
Мера эта была правильная, но крайне запоздалая. В августе — начале сентябри 1941 г. на перекопских и чонгарских позициях на временных основаниях было установлено 31 орудие береговой артиллерии.
Состав береговой артиллерии, установленной для обороны перекопских и чонгарских позиций:
Батарея № 126 (деревня Средний Сарай) — три 130-мм орудия.
Батарея № 124 (Литовский полуостров) — четыре 130-мм орудия.
Батарея № 121 (Сиваш) — четыре 152-мм орудия.
Батарея № 727 (у города Армянск) — четыре 152-мм орудия.
Батарея № 122 (в 8 км на северо-запад от станции Таганаш) — четыре 100-мм орудия.
Батарея № 125 (Чонгарский полуостров) — четыре 100-мм орудия.
Батарея № 123 (у деревни Тюн-Джанкой) — четыре 130-мм орудия.
Батарея № 127 (у деревни Геническая горка, Арабатская коса) — четыре 100-мм орудия.
Этим пытались в какой-то степени компенсировать нехватку дальнобойных орудий в полевой артиллерии. Это была заманчивая идея. Однако из виду выпало одно очень важное обстоятельство. Высота орудия, поставленного на временное или железобетонное основание, составляла 1,95 м без щита и 2,45 м со щитом. Установленные на равнинной местности, почти не замаскированные от наземного и воздушного наблюдения, орудия хорошо просматривались с суши и воздуха и представляли прекрасную мишень для неприятельской артиллерии и авиации, особенно с учетом отсутствия у стационарных батарей хоть каких-то средств ПВО.
Кроме стационарных батарей, командование Черноморского флота отправило на Перешеек несколько передвижных батарей, в том числе № 725 (четыре 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20).
На строительство укреплений на Перешейке было согнано несколько тысяч местных жителей. Крымский обком из ресурсов народного хозяйства выделил 3886 кубометров лесоматериалов, 108 т цемента и много других стройматериалов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.