Предисловие Русского Православного Сетевого Братства
Предисловие Русского Православного Сетевого Братства
Представляя читателям книгу Евгения Дюринга «Еврейский вопрос», мы сочли необходимым предварить ее несколькими замечаниями, позволяющими чуть ближе присмотреться и к самой книге, и к ее автору.
Дюринг... Наверняка у каждого, когда-либо учившегося в высшей школе, тут же всплывет в памяти: Дюринг? Какой Дюринг? В полемике с которым Энгельс и написал свою книгу, во всех коммунистических странах бывшую обязательным катехизисом марксистской диалектики (так же, как «Капитал» Маркса был катехизисом политэкономии)? Тот самый, из «Анти-Дюринга»?
Да, тот самый. Евгений Дюринг, выдающийся (как пишет о нем Оксфордский философский словарь) социалист, видный философ-материалист, последователь Фейербаха, профессор Берлинского университета. Автор множества широко издававшихся и широко читавшихся книг («Курс философии», «Критическая история философии», «История национальной экономии и социализма», «Замена религии»). Человек, чье имя было практически стерто из истории.
И это не преувеличение. Уже помянутый Оксфордский философский словарь оказался единственным справочным пособием, где удалось разыскать пусть и коротенькую, в один абзац, статью, но все-таки посвященную Дюрингу. Его нет в многотомных энциклопедиях, в биографических справочниках, книгах по истории философии. (Не считать же непременное упоминание «Анти-Дюринга» данью памяти немецкого социалиста!)
Имя, практически стертое из истории. Кем? Почему? Разве не ко двору нынешнему насквозь материалистическому веку был бы и этот некогда известный материалист, социалист, атеист? Маркс, Энгельс, Троцкий, Маркузе, многие сотни социалистических и марксистских авторов значительно меньшего ранга — не просто изучаются в западных университетах, но до сих пор являются законодателями интеллектуальной моды. Так почему с тех же скрижалей стерт Дюринг?
По той же самой причине, по которой ныне почти обязательно писать о, скажем, Эрнесте Хемингуэе в уничижительно-презрительном тоне. По той же самой причине, по которой принято относиться к безусловно величайшему дирижеру нашего века Герберту фон Караяну как «к дутой величине». По той же самой причине, по которой психолог Карл Густав Юнг, неизмеримо превосходящий Фрейда и универсальностью своей теории, и глубиной проникновения в тайны человеческой души, объявляется «спиритуалистским эпигоном и извратителем великого учителя». По той же самой причине, по которой становится все менее и менее популярно ставить на сцене великолепные оперы Рихарда Вагнера. Да что там Вагнер, Хемингуэй, Юнг! Ныне из западных университетов полным ходом изгоняется даже Шекспир — и не с факультетов философии или математики, но с отделений английского языка и литературы!
Ответ во всех этих случаях один: все выше перечисленные согрешили. СОГРЕШИЛИ ПРОТИВУ ЕВРЕЯ. Речь не о том, насколько серьезным был «грех», и действительно ли тот или другой «вычеркиваемый» принадлежали к числу закоренелых антисемитов. (Известно, что если раньше антисемитом считался тот, кто не любил евреев, то сегодня антисемитом объявляют всякого, кого сами евреи почему-то не любят.) Посему и принижается всячески литературное творчество Хемингуэя, не слишком жаловавшего бойких представителей «избранного народца» (достаточно открыть самое начало его «Фиесты» или перелистать томики писем). Посему и пренебрежительные отзывы о фон Караяне, которому и после смерти его никак не могут простить членства в нацистской партии. Посему и хмурое отношение к Юнгу, позволившему себе заявить, что мы, европейцы, не имеем права примерять на себя фрейдовские «откровения», относившиеся к психологии совершенно чуждого нам этноса. Шекспиру не могут простить «Венецианского купца», где выведен был Шейлок, жестокосердый и неудержимый в своей наглости иудей. А уж Вагнер, как все мы знаем, и вообще стал фигурой нарицательной.
Из тех же соображений — и опять-таки руками тех, кто держит в них ключи от прессы, телевидения, системы высшего образования, да и просто ключи от сейфов — был не просто подвергнут пересмотру, но именно вымаран из истории Евгений Дюринг. Но его «грех» был и более основателен, и более кардинален. Начав с критики отдельных сторон еврейской проблемы, он постепенно пришел к выводу, что проблема эта есть одновременно проблема выживания европейской цивилизации. И даже более того — цивилизации мировой. Именно это и стало ключевой темой книги, предлагаемой ныне вашему вниманию.
Нам представляется важным сказать об одной особенности этой книги. Написана она, как мы уже говорили, материалистом и социалистом. Механистический «ньютоновский» подход к вещам и явлениям, требующим непременной духовной оценки, в значительной степени обедняет этот серьезный труд. Но это было бы полбеды. Дело в том, что в работе этой — как и во всех своих прочих работах — Дюринг выступает не просто как атеист, но как атеист воинствующий, иначе говоря, как анти-христианин.
В данном случае речь даже не о том, что мы оказываемся с Дюрингом по разные стороны идеологического спектра. В своих попытках во что бы то ни стало обрушиться на христианство, он неизбежно совершает кардинальные ошибки и в самой методологии, в самом подходе к обозначенной им проблеме. Так, он практически отмахивается от разговора о Талмуде, объявляя его всего-навсего малоинтересной мешаниной суеверий и мелочных предписаний. А в качестве источника, по которому, как считает Дюринг, следует изучать генезис иудаизма в нынешнем его виде, нам следует взять... Библию. В первую очередь он, конечно, имеет в виду Ветхий Завет — но и Новый Завет тоже! Понятно, что выводить человеконенавистническую мораль иудаизма из Библии, да еще сплошь и рядом из Нового Завета — занятие не просто бесперспективное, но и откровенно нелепое.
Дюринг договаривается до того, что вообще считает христианство «гебраизмом позднейшего времени», а тотальное (как совершенно ясно нам с вами) противостояние христианства и иудаизма объявляет... «мелкими домашними спорами между двумя религиями». И даже более. Христианство оказывается у Дюринга «рабской религией, изобретенной иудеями», неким «троянским конем» для экспансии иудеев и иудаизма. (Так что кажущееся новаторство доморощенных национал-язычников и национал-атеистов, долдонящих о том же, на поверку оказывается перепевом давным-давно сочиненной песни.)
Собственно, иного и не приходится ждать от убежденного воинствующего атеиста. «Отвержение всякой религии ведет не к обнищанию сердца, а к его очищению. Душа новых народов только тогда получит свободу и возможность в чистоте развивать свои лучшие свойства, когда она отвернется от религии...» «Все религии, при своем возникновении, представляют сумму народных фантазий...» Классический, типичный для механистического материализма примитивно-«дарвинистский» подход к понятиям и феноменам духовного плана, и прежде всего — к религии. Конечно, в этой части — в области, с позволения сказать, «религиоведения» — усилия Дюринга, увы, столь же жалки, как и все подобные построения теоретиков унылого и примитивного материализма.
Но там, где Дюринг анализирует еврейство с социоэкономических и социокультурных позиций, он делает это с поразительной точностью. Разрушительная роль еврейства в европейской экономике, европейской культуре, европейской морали обнажена Дюрингом беспощадно — без каких бы то ни было иносказаний. Ныне столь откровенный тон был бы невозможен, немыслим (чего стоит хотя бы вселенский вой, поднятый вокруг одной-единственной фразы депутата-генерала!). Неудивительно — со времени написания книги Дюринга, написанной еще в прошлом веке, утекло много воды. И если даже тогда многие помалкивали «страха ради иудейска», то теперь этот страх, искусственно подогреваемый все теми же силами, умножился многократно.
«Где жиды позволяют себе ввязываться в законодательство других народов, там они в сущности заботятся только о себе самих и о желательных им монополиях, но обнаруживают при этом такие же свойства, как и в науке, в искустве и в литературе. И здесь все, что они производят, так же бесформенно, отрывочно, бессвязно, беспорядочно и непоследовательно. Если в чем последовательны они, так это — в собственных выгодах...» Надо ли современного читателя убеждать в справедливости этих слов? Посмотрите, с каким бесстыдством насилуются ныне остатки того, что некогда называлось международным правом. Посмотрите, во что превратилась юриспруденция в Америке, где миллионная армия адвокатов (в подавляющем большинстве своем все того же роду-племени) по всем правилам талмудистской эквилибристики превратила само понятие справедливости в чудовищную карикатуру. Посмотрите, наконец, на бессмысленную вязь российских законов, сплошь и рядом (к вящему удовольствию заинтересованной стороны) противоречащих друг другу и потому прямо толкающих страну в еще более глубокую пропасть, где государственная власть уже абсолютно импотентна, а налетчик или жулик с Молдаванки — абсолютный монарх...
По целому ряду ключевых моментов насущность книги Дюринга трудно переоценить. Особенно сегодня, когда с такой ясностью стали прорисовываться планы, уготованные уже не одной только Европе, но и всему человечеству. И в анализе этих моментов, в поиске средств, какими может быть снята эта угроза, работа старого немецкого материалиста, социалиста и даже атеиста может быть подспорьем для каждого из нас.
Хотелось бы обратить внимание читателя и на предисловие переводчика. В нем Виктор Правдин касается моментов, естественно обойденных Дюрингом, сосредотачивая внимание на той же проблеме в России. Поражает точность описания того, как евреи вытесняли русское национальное предпринимательство и торговлю, как яростно вели обработку русской студенческой, рабочей и крестьянской молодежи трудами «интернациональных светил» Маркса и Каутского. Для человека внимательного уже тогда — в 1906-м — были отчетливо различимы страшные черты будущего еврейского «царства свободы», до которого оставалось каких-то одиннадцать лет...
С особенной силой и с особенным гневом пишет В.Правдин о буквальном безумии российской интеллигенции тех лет. Впрочем... Только ли тех? Да разве российская «образованщина» хоть в чем-то переменилась? Разве отрезвела, вспомнила о том, что ведь должна-то была быть плотью от плоти своего народа, а не шабес-шлюхой на побегушках у разжиревшего в чужом дому хама?
В завершение затянувшегося предисловия хотелось бы поделиться с читателем одним курьезом. Который, по здравом размышлении, не столь забавен, сколь трагичен. В.Правдин пишет: ««Что всего удивительнее в этом деле, так это самооплевание и самоунижение русских. Не далее как два года тому назад одна «интеллигентная» пожилая дама с пеной у рта доказывала, что русские должны не только всячески помогать господству евреев над русскими же, но что таково требование истории, чтобы русские, как низшая раса, уничтожились и дали дорогу высокоталантливому еврейскому племени.»
Признаться, никогда не верил я в переселение душ. Но... читаешь, и глазам не веришь: да ведь это же о любимице либеральной прессы мадам Новодворской писано, и едва ли не сто лет назад! Дух какой же это «интеллигентной» пожилой дамы, давно истлевшей, в нынешней пучеглазой витии проживает?!
И если бы в ней одной. Если бы в ней одной...
Михаил Ямщиков