Об ошибках в отношении Ирана (Обращение к нации в связи с докладом комиссии Тауэра. Вашингтон, 4 марта 1987 года)

Об ошибках в отношении Ирана

(Обращение к нации в связи с докладом комиссии Тауэра. Вашингтон, 4 марта 1987 года)

Сограждане, американцы!

Я обращался к вам из этого исторического кабинета много раз и по многим поводам. Часто думают, что президентская власть находится в Овальном кабинете. Но власть находится не здесь, она в вас, в американском народе, в вашем доверии. Ваше доверие дает президенту власть руководить, дает ему силу, а это именно то, о чем я хотел бы поговорить с вами сегодня вечером.

Исламская революция в Иране 1979–1980 гг.

В течение трех последних месяцев я хранил молчание по поводу разоблачений, связанных с Ираном. Вы могли подумать: «Но почему же он не говорит нам, что случилось? Почему не хочет выступить перед нами, как он делал это раньше, когда мы сталкивались со сложностями или когда происходили трагедии?» Как мне кажется, некоторые из вас думали: «Что он там делает, прячась в Белом доме?» Ну что ж, причина моего молчания заключается в том, что вы заслуживаете всей правды. И хотя ожидание ваше было трудным и неприятным, я не чувствовал для себя возможным обратиться к вам с какими-то неорганизованными мыслями, а тем более с ошибочными заявлениями, которые потом пришлось бы исправлять, создавая еще больше недоверия и неразберихи. Этого у нас было достаточно.

Потеря вашего доверия – эта та дорогая цена, что я заплатил за свое молчание. Но я вынужден был ждать, как и вы, пока история не будет расследована окончательно. Именно поэтому я назначил посла Дэвида Эбшайра моим специальным советником, чтобы он помог распределить тысячи документов между разными следователями. Я назначил специальную комиссию, комиссию Тауэра, которая по крупицам собрала истинную картину и докопалась до самой сути происшедшего. Сейчас они представили мне свой доклад.

Меня часто обвиняют в том, что я оптимист, но в данном случае мне действительно пришлось много поработать, чтобы найти хоть какие-то положительные выводы в докладе комиссии. Как вы знаете, в докладе достаточно критики, о которой я сейчас скажу, но мне было очень приятно прочесть такую фразу: «…комиссия убеждена, что президент действительно желает, чтобы вся история до конца получила огласку». Это и будет моим обещанием в отношении работы других комиссий, расследующих это дело.

Я хочу поблагодарить членов комиссии – бывшего сенатора Джона Тауэра, бывшего госсекретаря Эдмунда Маски и бывшего советника по вопросам национальной безопасности Брента Скаукрофта. Они оказали стране и мне лично огромную услугу, представив столь полный и глубокий доклад. Я выражаю им свою искреннюю, глубокую признательность.

Я изучил доклад комиссии. Он написан откровенно, убедительно, с большой долей критики. Я принимаю эту критику. Сегодня я хотел бы поделиться с вами своими мыслями о докладе и рассказать вам о решениях, которые я принял в соответствии с рекомендациями комиссии.

Во-первых, позвольте мне сказать, что я несу полную ответственность за свои собственные действия и за действия своей администрации. Как бы ни был я возмущен теми действиями, которые были предприняты без моего ведома, я несу за них ответственность. Как бы ни был я разочарован в некоторых своих сотрудниках, именно я должен нести ответственность перед американским народом за их поведение, и как бы ни было мне неприятно обнаружить секретные банковские счета и скрытые капиталы, я должен сказать, как говорят на флоте: это случилось в мою вахту.

Давайте начнем с той части, которая представляется наиболее противоречивой. Несколько месяцев назад я сказал американскому народу, что мы не торгуем оружием в обмен на заложников. Я действовал из лучших побуждений, и мое сердце до сих пор подсказывает мне, что я сказал правду. Однако факты свидетельствуют об обратном. Как показывает доклад комиссии Тауэра, операция, задуманная как стратегическое мероприятие для установки связи с Ираном, по мере осуществления скатилась к торговле оружием в обмен на заложников. Это находится в противоречии с моими собственными взглядами, с политикой администрации и с той стратегией, которую мы первоначально имели в виду. Можно объяснить, почему это произошло, но нельзя этого простить. Это была ошибка.

Я принял первоначальный план по Ирану, с тем, чтобы развить отношения с людьми, которые могут прийти к власти после Хомейни. Из доклада совета становится ясно, однако, что я позволил своему личному беспокойству о заложниках оказать влияние на геополитическую стратегию плана проникновения в Иран. Я так много интересовался жизнью заложников, что не вник достаточно глубоко в детали этого плана.

Позвольте мне сказать несколько слов семьям заложников: мы не сдаемся. И никогда не сдадимся. И я обещаю вам, что мы будем использовать все законные средства для того, чтобы освободить ваших родных из неволи. Но я должен также предупредить всех американцев, которые по своей воле остаются в опасных районах, что они должны сами отвечать за свою безопасность.

Другим важным аспектом материалов комиссии является передача средств никарагуанским контрас. Комиссия Тауэра не смогла выяснить, что же произошло с этими средствами, и поэтому имеющиеся факты будут переданы для расследования независимому совету, назначенному судом, и двум следственным комитетам конгресса. Я уверен, что и по этому вопросу мы узнаем правду. Как я заявил комиссии Тауэра, я не знал ни о каких перечислениях средств контрас. Но как президент я не могу уйти от ответственности.

Многое говорилось о моем стиле руководства, о стиле, который позволял мне успешно работать в течение восьми лет на должности губернатора Калифорнии и в течение большей части срока на этом президентском посту. Мой метод заключается в том, что я стараюсь определить проблему, найти подходящих людей, которые могли бы сделать работу, а затем даю им возможность работать. Я обнаружил, что это неизбежно выявляет лучшее в людях, они используют свои возможности в полном объеме и, в конце концов, делают даже больше, чем предполагалось.

Должен признаться, однако, что, когда дело дошло до руководства сотрудниками Совета национальной безопасности (СНБ), мой проверенный стиль работы оказался неправильным. И я уже его меняю. Для начала вчера я встретился со всеми сотрудниками Совета национальной безопасности. Я разъяснил им принципы, которые, по моему мнению, должны составлять основу политики национальной безопасности нашей страны. Я сказал им, что хотел бы видеть эту политику оправданной и понятной народу, насколько она была засекреченной. Я хотел бы, чтобы это была политика, которая отражала бы желание и конгресса, и Белого дома. Я сказал им, что в вопросах национальной безопасности недопустимы действия неофициальных лиц.

В последние месяцы вы немало слышали о сотрудниках Совета национальной безопасности. Я могу сказать вам, что они хорошие и преданные правительству сотрудники, которые не жалеют сил и времени на благо нации. Они готовы и рады служить своей стране…

Уже почти неделю я изучаю доклад комиссии Тауэра. Я хочу, чтобы американский народ знал, что эта трудная многомесячная работа была выполнена не напрасно. Я подписываюсь под всеми рекомендациями комиссии Тауэра, более того, я собираюсь даже выйти за рамки этих рекомендаций, с тем, чтобы улучшить работу правительства…

Что происходит обычно, когда допускается ошибка? Мы получаем взыскание, усваиваем полученный урок и идем дальше. Я думаю, что это самый правильный путь преодоления трудностей. Хотя он ни в коей мере не преуменьшает важности продолжающихся расследований, но жизнь страны, нашего народа продолжается. Об этом говорят и республиканцы, и демократы в конгрессе, наши союзники за рубежом и, если мы правильно понимаем, даже Советы. Я понял, что и американский народ считает так же.

Видите ли, человек, доживший до моих лет, делает за свою жизнь массу ошибок. И, если он живет правильно, он учится. Он задумывается о будущем, собирает силы, меняется и идет вперед.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.