А. К. Рашкевиц, кандидат исторических наук ЗА СОВЕТСКУЮ ЛАТВИЮ
А. К. Рашкевиц,
кандидат исторических наук
ЗА СОВЕТСКУЮ ЛАТВИЮ
Маленький латышский народ имеет большую историю борьбы против угнетателей: балтийских баронов, царских сатрапов и своей предательской национальной буржуазии. Но самыми злейшими врагами латышского народа были немецкие поработители, не раз пытавшиеся покорить Латвию, ликвидировать ее государственность и культуру.
Замечательные патриотические качества латышского народа проявились особенно ярко, когда трудящиеся Латвии в тесном союзе с великим русским народом под руководством Коммунистической партии боролись за Советскую власть, защищали ее завоевания.
Латышские трудящиеся были в рядах тех, кто в октябре 1917 года совершил величайшую в мире революцию, сверг эксплуататорский строй и установил подлинно народную Советскую власть. Слава о железных солдатах революции — стойких латышских стрелках разнеслась далеко за пределы молодой Советской республики. Латышские революционные части заняли ключевые позиции на подступах к Петрограду и преградили путь контрреволюции; они героически сражались на всех фронтах гражданской войны, принимали участие в подавлении эсеровских мятежей в Москве и Ярославле, в разгроме Деникина и белополяков, штурмовали Перекоп.
Латышский народ проявил беспримерную стойкость в борьбе против вооруженных до зубов войск германских империалистов, поддержанных Антантой, которые в тяжелое для Советской республики время силой навязали Латвии буржуазно-помещичий строй — реакционную диктатуру Ульманиса. Небезынтересно отметить, что действовавшая в составе войск интервентов латышская «национальная армия» насчитывала всего лишь триста человек, которые разбежались при первом столкновении с революционными латышскими частями.
Этот факт — одно из красноречивых свидетельств лживости буржуазной пропаганды, утверждающей, что латыши сами создали буржуазную «независимую Латвию». История неопровержимо показывает, что кровавая диктатура Ульманиса была навязана латышскому народу при помощи немецких штыков и орудий английских военных кораблей.
Однако латышские трудящиеся — рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция под руководством Коммунистической партии Латвии мужественно продолжали борьбу до светлых дней освобождения, когда в 1940 году сильный духом латышский народ смог наконец осуществить свое самое заветное чаяние — восстановить Советскую власть и влиться в великую семью свободных советских народов.
Но недолго пришлось латышским трудящимся пользоваться благами новой жизни. Через год с лишним началась Великая Отечественная война с немецко-фашистскими захватчиками. Она явилась величайшим испытанием всех моральных и физических сил латышского народа, грудью вставшего на защиту своей Советской Родины. Десятки тысяч латышей сражались с врагом в рядах Советской Армии, вели мужественную борьбу с фашистскими оккупантами в подполье и в партизанских отрядах.
Согласно гитлеровскому «плану Барбароссы». — плану бандитского нападения на СССР — немецкая армейская группировка «Север» должна была «молниеносно» пройти Прибалтику и захватить Ленинград. Уже утром 22 июня 1941 года фашистские самолеты бомбардировали Лиепаю, Ригу и другие города Латвии. Одновременно начались ожесточенные боевые действия на ее территории.
Движимые высоким чувством пламенного советского патриотизма, десятки тысяч латышей осаждали в те дни военные комиссариаты, райкомы партии и комсомола, требуя направить их на фронт. Это было подлинно стихийное движение, так как командование Прибалтийского военного округа не объявляло мобилизации в Советскую Армию.
Первые бои с немецкими захватчиками на территории Латвии приняли пограничники, моряки Балтийского флота и части лиепайского гарнизона. Гитлеровцы рассчитывали взять Лиепаю с ходу. Этому способствовала и сложившаяся неблагоприятно для защитников города обстановка: крупные части Советской Армии были выведены по направлению к границе, военные корабли находились в море. Гарнизон города по существу состоял из небольших подразделений пограничников, курсантов мореходного училища и личного состава нескольких кораблей, оставшихся в Лиепайском порту.
Но на защиту родного города поднялись рабочие Лиепаи во главе с секретарями горкома партии тов. Бука и Зарс. Вся городская партийная организация в составе 300 человек объявила себя мобилизованной. На заводах «Сарканайс металлургс», лесопильном и на других предприятиях создавались рабочие батальоны и сразу же занимали позиции на подступах к городу.
Вместе с коммунистами объявили себя мобилизованными и комсомольцы. Руководимые секретарем Лиепайского укома комсомола — прославленным впоследствии партизаном Имантом Судмалисом, комсомольцы и несоюзная молодежь вливались в рабочие батальоны, строили укрепления, вылавливали вражеских лазутчиков. Ударной силой защитников города явился специальный комсомольский отряд под командованием И. Судмалиса.
Все добровольцы сражались с исключительным мужеством и самоотверженностью, о которые разбились многочисленные атаки превосходящих сил противника. Гитлеровцам пришлось стянуть к Лиепае огромное количество войск и тяжелую артиллерию. Начался варварский обстрел города. Силы были слишком неравными. В конце концов противнику удалось окружить Лиепаю и ворваться в нее.
29 июня защитники города с боем вышли из окружения. Озверевшие фашисты учинили зверскую расправу над мирным населением. Они убили и замучили около 10 тысяч жителей города.
Героическая оборона Лиепаи имела большое военное значение. Она вынудила фашистов в течение недели топтаться у стен города и тем самым затормозила их продвижение к Ленинграду.
И так было всюду. Трудящиеся городов и сел Латвии создавали отряды рабочей гвардии и истребительные батальоны, которые вместе с частями Советской Армии сражались с немецкими войсками, вылавливали диверсантов и вражеских парашютистов.
Активное участие в обороне столицы республики — Риги приняли рабочие рижских предприятий.
Враг был остановлен у стен Риги и вынужден искать переправу через Даугаву южнее города. Удержать Ригу не удалось, но ее мужественная защита позволила многим патриотам добраться до города Валки, где в это время формировались латышские воинские подразделения, переросшие вскоре в истребительные полки. Эти части в ожесточенных боях мужественно защищали братскую эстонскую землю и город русской славы — Ленинград.
В составе Советской Армии стойко сражался Латышский территориальный корпус, участвовавший в кровопролитных боях в Восточной Латвии, под Островом и на берегах реки Великой. В августе 1941 года его остатки влились в созданную в соответствии с постановлением ГКО Латышскую стрелковую дивизию, на 70 процентов состоявшую из эвакуировавшихся из Латвии добровольцев.
Так встретил латышский народ немецко-фашистских захватчиков. Его активная поддержка Советской Армии, мужественная борьба в составе рабочих батальонов, истребительных полков и Латышского территориального корпуса ясно показали, что трудовой народ Латвии готов пойти на любые лишения и жертвы, чтобы отстоять недавно обретенную им родную Советскую власть.
* * *
Захватив территорию республики, фашисты установили в Латвии зверский оккупационный режим. О своих преступных планах в отношении прибалтийских народов они говорили с наглой откровенностью, «обосновывая» их необходимостью расширения «жизненного пространства для Германии». Фашистские заправилы прямо писали о своем намерении «германизировать» некоторую часть прибалтийского населения, а «остаток» направить на работы в Германию или расселить на опустошенных землях Белоруссии. Не последнее место в замыслах немецких фашистов занимали планы физического уничтожения части населения Латвии, Литвы и Эстонии.
Излагая эти каннибальские планы гитлеровских колонизаторов, орган эсэсовцев — газета «Das schwarze Korps» в номере от 20 августа 1942 года ссылалась на следующие слова рейхсфюрера «СС»:
«Нашей задачей является не германизация Востока в старом понимании, т. е. в смысле навязывания живущим там людям немецкого языка и немецких законов, а забота о том, чтобы на Востоке жили исключительно люди истинно немецкой, германской крови»[375].
В течение всего периода оккупации Латвии гитлеровцы педантично истребляли население, уничтожали и грабили ее материальные и культурные ценности, созданные многими поколениями трудолюбивого латышского народа. По данным Чрезвычайной Государственной Комиссии, за годы войны фашистские захватчики и их сообщники убили 313 798 мирных граждан Советской Латвии, в их числе 39 835 детей. Оккупанты разграбили народные богатства Латвии, оцененные в 20 миллиардов рублей.
Все это показывает, что у латышского народа не было врага страшнее немецко-фашистских оккупантов. И все же нашлись выродки, которые стали на сторону захватчиков, надеясь с их помощью восстановить капиталистические порядки. Эта свора состояла из бывших капиталистов и помещиков, высших чиновников буржуазного правительства Ульманиса, генералов и отдельных офицеров старой армии. Массу же, так сказать, рядовых прислужников оккупантов — шуцманов, полицейских и айзсаргов, а также «добровольцев» немецкой армии — составили сынки кулаков, домовладельцев, бывших фабрикантов.
Кованый сапог захватчиков еще не ступил на латвийскую землю, а латышский народ уже увидел звериное лицо фашизма. С первого же дня войны из подполья выползли доморощенные фашисты и начали чинить дикие расправы над рабочими, крестьянами, трудовой интеллигенцией.
Очевидцы рассказывают, что айзсарги и полицейские зачастую расстреливали мирных безоружных людей лишь для того, чтобы при этом чем-нибудь поживиться. Например, в Лиепненской волости шуцман Ирбе, уничтоживший в 1941 году около ста мирных жителей, выслеживал на дороге людей, имевших велосипед или хорошую одежду, и убивал их. Вещи убитых он забирал себе.
Массовое истребление советских патриотов производилось в полицейских застенках. Совершалось оно без следствия и суда. Чтобы как-то маскировать свои преступления, полицейские прибегали к нехитрой уловке: они сообщали, что задержанный якобы застрелен при попытке к бегству. Так, в городе Валке только 8 и 18 августа 1941 года полицейские расстреляли более 300 мирных жителей, среди которых было много женщин и стариков. На учетных карточках расстрелянных были поставлены отметки:
«Убит при попытке к бегству».
После освобождения города Валки в 1944 году в полицейском участке были обнаружены сотни таких учетных карточек. На них стояла пометка: тираж 75 тысяч экземпляров. Таким образом, «попытки к бегству» заранее планировались полицией, и притом в весьма значительных размерах.
В Латвии нет ни одного населенного пункта, где бы фашисты не творили свое черное дело. А такие места, как Саласпилс, Румбула и Бикерниеки, приобрели всемирную известность — там были замучены десятки тысяч людей.
Латышские буржуазные националисты не только не скрывали, но с циничной откровенностью хвастались активным участием в истреблении своих соотечественников. Так, например, один из их видных представителей, Бруно Калнынь, нашедший ныне приют под сенью буржуазной демократии на Западе, в одной из своих книг пишет:
«В июле главными убийцами были латышские айзсарги, полицейские и перконкрустовцы, которые после прихода нацистов в Латвию действовали до 17 августа 1941 года. Позднее гонение людей в свои руки взяло немецкое гестапо («СД»), в котором опять-таки действовала латышская часть во главе с бывшим начальником ульманисской политохраны Тейдеманом».
Латышская буржуазия сознательно принимала участие в истреблении своего народа. Она знала цели немецких фашистов, но стремилась выслужиться перед оккупантами, надеясь заработать себе возможность остаться в роли холуев у «господ арийцев».
Немецкие оккупанты уничтожили всякую государственность Латвии. Страна была включена в состав имперской провинции «Остланд». Главой этой провинции был назначен прибалтийский барон рейхсминистр Розенберг, а непосредственным правителем Латвии стал матерый фашист — генеральный комиссар Дрехслер. Латвия была разделена на четыре округа, во главе которых стояли бывшие прибалтийские бароны и фашисты из «рейха». Полицейские и карательные органы были подчинены ярому врагу латышского народа — обергруппенфюреру «СС» генералу полиции Еккельну.
Таким образом, надежды местных фашистов выслужить у немцев какую-то марионеточную «самостоятельность» для Латвии, а по сути дела возможность эксплуатировать свой народ, рухнули. Гитлеровцы не желали ни с кем делить власть, в том числе и с латышскими фашистами.
Но без предателей народных интересов немецкие захватчики также не могли обойтись. Поэтому уездные и волостные управы комплектовались обычно из представителей старой ульмановской администрации. Кулаки, айзсарги и прочий сброд стали служить в немецкой полиции, в гестапо; как правило, все низшие должности в этих учреждениях занимали латышские буржуазные националисты.
Оккупационные власти создали на территории Латвии 48 тюрем, 23 концентрационных лагеря и 18 гетто. На этих «фабриках смерти» также служили латышские предатели. Бывшие заключенные Центральной рижской тюрьмы с ужасом вспоминают, как пытали заключенных во II корпусе. Там допросы вели только латышские предатели. Была создана специальная команда убийц, которые, засучив рукава, с нагайкой — «черной мингой» — в руках спешили туда, куда звал их электрический звонок. Особенно усердно старался бывший конькобежец, известный Табакс. До него этим делом руководил спортсмен Упениекс. О том, как велись эти допросы, свидетельствуют очевидцы:
«Многие заключенные, — писал один из бывших узников айзсаргов, — после допросов сошли с ума, их поместили в погреб третьего корпуса и через некоторое время расстреляли».
Так, опираясь на местных фашистов, немецкие оккупанты вводили в Латвии «новый порядок». Установив систему жесточайшего террора, покрыв страну сетью тюрем и концентрационных лагерей, уничтожив десятки тысяч советских патриотов, гитлеровцы решили, что Латвия усмирена.
Но трудовой латышский народ не смирился с фашистским режимом. Его героическая борьба с поработителями с каждым днем усиливалась. Правда, первоначально она в основном носила стихийный, не всегда организованный характер.
Это объясняется следующим. В связи с быстрым продвижением немецких войск в первые месяцы войны ЦК Компартии республики не удалось заблаговременно создать широкую сеть подпольных партийных организаций и партизанских отрядов. Лишь в некоторых городах было оставлено небольшое число коммунистов и комсомольцев, которые, естественно, не могли организовать и направить стихийное возмущение народных масс против оккупантов. Однако на местах во главе антифашистских выступлений неизменно были коммунисты и комсомольцы. Но они действовали так, как подсказывали им их опыт и знания, не имея твердых и конкретных указаний руководящих партийных органов.
Другая причина состояла в том, что в момент нападения фашистской Германии на СССР в республике, всего лишь год с лишним освободившейся от власти капиталистов и помещиков, шла острейшая классовая борьба. Это нашло отражение в неодинаковом отношении различных слоев населения к фашистской оккупации. Против захватчиков, за восстановление Советской власти активно боролась большая часть народа: рабочие, крестьяне-бедняки, батраки, передовая интеллигенция. Им противостояли находившиеся в услужении у гитлеровцев латышская национальная буржуазия, кулачество, бывшие высшие чиновники буржуазного государства, офицеры старой армии. Среднее крестьянство и другие мелкобуржуазные слои, напуганные фашистским террором, выжидали, занимали враждебно-настороженную позицию по отношению к немецко-фашистским захватчикам.
С первых дней немецко-фашистской оккупации латышские патриоты наряду с актами саботажа, невыполнением распоряжений оккупационных властей, порчей оборудования и продукции предприятий и т. д. стали создавать партизанские отряды и боевые группы. Об их действиях все чаще сообщалось в сводках Совинформбюро. Так, в утреннем сообщении от 10 сентября 1941 года рассказывалось:
«Большой урон фашистам наносят латышские партизаны. Они уничтожают связь, взрывают мосты, поджигают мастерские, которые фашисты организуют для ремонта своего потрепанного в боях снаряжения. Партизанские отряды в районе Крустпилса и Даугавпилса заметили, что немцы регулярно пользуются водным транспортом для доставки военных материалов на фронт. 2 сентября на один из караванов на реке Двине (Даугаве) совершил нападение партизанский отряд т. Мициса. Глубокой ночью партизаны на лодках подплыли к буксирному пароходу и двум баржам. Перебив охрану каравана, партизаны овладели баржами и пароходом. На баржах оказалось две тысячи велосипедов и много боеприпасов. Баржи и пароход были затоплены.
Отряд т. Карлсона напал на отряд штурмовиков, который реквизировал продовольствие и зимнюю одежду у крестьянина хуторах у Плявиняс. Немецкие штурмовики, забаррикадировавшись в доме, открыли стрельбу из автоматов. Партизаны бросили в окна дома бутылки с бензином и гранату. В доме вспыхнул пожар. Фашистские грабители были уничтожены.
Успешно действует партизанский отряд железнодорожных рабочих во главе с т. Лацисом. За пятнадцать дней августа этот отряд организовал несколько крушений поездов с воинскими грузами. Отряд т. Лациса со дня его организации увеличился в семь раз, отряд т. Мициса — в девять раз, отряд т. Карлсона — в двенадцать раз. За две недели бойцы этих отрядов уничтожили 390 немецких солдат и 40 офицеров».
Активно действовали партизаны Северной Латвии. Они уничтожали полицейских, разрушали линии связи противника, вели политическую работу среди населения. 13 июля 1941 года партизаны напали на расквартированную в Вецлайценском волостном центре группу фашистов из 15 человек и уничтожили ее.
Одновременно с возникновением и развитием партизанского движения летом 1941 года стало создаваться и антифашистское подполье. Его организаторами были коммунисты и комсомольцы. Первые подпольные организации возникли в Риге, Лиепае, Даугавпилсе и Вентспилсе.
Рижская организация была создана героем обороны Лиепаи Имантом Судмалисом, в Лиепае — секретарем горкома комсомола Борисом Пелненом и Альфредом Старком, в Даугавпилсе — вернувшимся с фронта по поручению ЦК КП Латвии секретарем горкома комсомола Павлом Лейбчем.
В тяжелых условиях начинали подпольщики свою деятельность. Отсутствовала связь с ЦК КП республики и командованием фронта, не хватало оружия, не было раций, печатной техники и т. д. А главное — подпольщики не имели опыта работы, не знали правил конспирации, не были знакомы с приемами и методами деятельности вражеской разведки. Все это давалось дорогой ценой — ценой жизни многих отважных патриотов.
В августе 1941 года фашистам удалось раскрыть в Лиепае крупную подпольную комсомольскую группу, которая вела активную антифашистскую агитацию, печатала воззвания, листовки, обращения к населению. Были арестованы члены этой организации комсомольцы Альфред Старк и Ирена Бунка. Фашистские садисты зверски истязали молодых патриотов. Но герои мужественно встретили смерть. Стоя у могилы, комсомолка Ирена Бунка гордо бросила в лицо гитлеровцам слова: «Да, мы разбрасывали прокламации, и сотни людей их будут разбрасывать вместо нас!»
Фашистами был пойман и расстрелян Борис Пелнен, а несколько раньше в Даугавпилсе гитлеровцы схватили Павла Лейбча. Но созданные этими патриотами подпольные организации продолжали действовать и вскоре стали подлинными организаторами масс на борьбу против немецко-фашистской оккупации.
Огромную работу в это время проводил ЦК КП Латвии. Им была организована подготовка кадров для подпольной и партизанской деятельности, налажены радиопередачи для оставшегося на оккупированной территории латышского населения, выпуск пропагандистской литературы. Уже летом 1941 года ЦК КП республики предпринял ряд мер, направленных на установление связи с антифашистским подпольем и партизанскими отрядами. С этой целью в Латвию было переправлено несколько групп коммунистов и комсомольцев. Так, в конце июля 1941 года были посланы через фронт две группы комсомольских работников общей численностью в 23 человека. В это же время в окрестностях Риги высадился с подводных лодок отряд комсомольцев в количестве 30 человек[376]. Несколько позднее через линию фронта было послано в Латвию еще несколько групп коммунистов и комсомольцев. Все эти группы проделали большую и разностороннюю работу по собиранию антифашистских сил и организации народного сопротивления гитлеровской оккупации.
Организаторами подпольных антифашистских, а позднее партизанских групп являлись также советские военнослужащие, не сумевшие пробраться через линию фронта и скрывавшиеся среди патриотически настроенного местного населения. Так, например, скрывавшийся в Екабпилском уезде бывший командир пограничного подразделения капитан Иван Богодистый осенью 1941 года создал подпольную антифашистскую организацию в Сецкой и Сунакстской волостях, которая позднее переросла в партизанский отряд.
0 нарастающем сопротивлении народных масс гитлеровской оккупации была вынуждена писать и фашистская печать. Так, страницы газеты «T?vija», издававшейся в Риге, пестрели сообщениями об убийствах неизвестными лицами полицейских, стрельбе по немцам, слушании населением радиопередач из Москвы, распространении слухов о неудачах фашистов на фронтах. Фашистская газетенка гневно обрушивалась на тех, кто саботировал распоряжения гитлеровцев, не выходил на работу, уклонялся от сдачи оккупантам сельскохозяйственных продуктов. Эта же газета нередко проговаривалась и о том, что в стране развертывается партизанское и подпольное антифашистское движение. Например, в номере от 11 августа 1941 года газета писала:
«Красноармейцы продолжают еще оставаться на территории, занятой и освобожденной победоносными германскими войсками. Вместе с местными коммунистами они отдельно или в бандах скрываются в лесах»[377].
Тут же объявлялась посула предателям — 3000 рублей за точные сведения о местонахождении коммунистов.
В номере от 1 сентября 1941 года газета поместила статью, в которой вновь указывалось, что в лесах по-прежнему находятся партизаны и красноармейцы и что их поддерживает население.
«Это возможно в основном только потому, — писала газета, — что, несмотря на все предупреждения, среди латышей находятся предатели, которые помогают этим врагам скрываться, снабжают их продовольствием и всем другим необходимым».
В номере сообщалось о расстреле крестьянина Павла Зоммерса за то, что он скрывал у себя бывшего инспектора милиции города Лиепаи коммуниста Язепа Книпсиса. Здесь была помещена также заметка под заголовком «Роковая стычка в Зиемерской волости», в которой с большой горечью рассказывалось о разгроме партизанами отряда шуцманов у хутора Приндули. Из 24 шуцманов, ехавших на автомашине с заданием выловить партизан, в этом бою погибло 23 фашиста.
Об активизации борьбы латышских патриотов свидетельствуют и официальные документы оккупационных властей. Так, начальник войск «СС» и полиции Лиепайского округа 18 октября 1941 года в своем секретном докладе писал:
«Политическое положение во всем округе за последнее время значительно обострилось. 9, 12 и 13 октября 1941 года в городе Лиепае гражданские лица стреляли в военных».
Подобные доклады делались и другими местными фашистскими чиновниками — все они в один голос просили об усилении мер по «умиротворению населения». И меры принимались — террор и репрессии по отношению к местному населению становились все более жестокими.
Для того чтобы придать какую-то видимость законности своим зверствам, оккупанты ввели в Латвии так называемый «особый суд», который за короткое время приговорил к смертной казни и тюремному заключению тысячи людей. 8 декабря 1941 года Советское Информбюро сообщало:
«Немецко-фашистские мерзавцы продолжают истреблять население Прибалтики. В Риге гестапо организовало специальный суд, который за десять дней своей деятельности приговорил 623 человека к расстрелу и 1235 человек — к многолетнему заключению в концентрационных лагерях. 29 ноября суд приговорил 11 жителей Риги к расстрелу за отказ внести по 500 марок в фонд «народной помощи». В Апе фашисты арестовали группу жителей, не сдавших для германской армии лыжи и лыжные костюмы. Из 9 человек двое расстреляны, а остальные сосланы в концентрационные лагеря».
Страшную расправу учинили гитлеровцы над жителями деревни Аудрини Резекненского уезда. Случилось это так: в начале января 1942 года в Резекненском уезде произошло вооруженное столкновение группы красноармейцев и населения деревни Аудрини с местной полицией, производившей аресты. В результате столкновении было убито несколько шуцманов.
Гитлеровцы пришли в ярость. Начальник немецкой охранной полиции в Латвии Штраух издал приказ:
«а) деревню Аудрини сравнять с землей; б) жителей деревни арестовать и в) 30 жителей мужского пола публично расстрелять 4 января 1942 года на базарной площади города Резекне».
Выполняя этот зверский приказ, фашисты расстреляли не только 30 мужчин, но и около 300 других жителей этой деревни, в том числе женщин, стариков и детей.
Такая же участь постигла жителей деревни Барсуки Лудзенского уезда, где также произошла стычка крестьян с шуцманами. Здесь было расстреляно 47 жителей.
Наряду со зверствами и жестоким оккупационным террором гитлеровцы пытались сломить волю народа посредством лживой пропаганды. Фашистские газеты и радио истошно вопили о «решающих» победах немецких войск, об «окончательном разгроме Советской Армии». Одновременно усиленно велась оголтелая буржуазно-националистическая пропаганда, рассчитанная на разжигание ненависти к великому русскому народу и к другим народам СССР, дискредитацию Советской власти и Коммунистической партии, ленинской национальной политики и принципов пролетарского интернационализма.
Перед подпольными организациями и партизанскими отрядами, перед всеми оставшимися в тылу врага коммунистами и комсомольцами встала задача противопоставить фашистской лжи подлинную правду, систематически разоблачать гитлеровскую пропаганду и ее буржуазно-националистических подпевал из числа латышских фашистов. Одним из важнейших средств этой работы, особенно в первые месяцы оккупации, было распространение среди населения сводок Совинформбюро и других сообщений московского радио. Подпольные организаций и партизанские отряды распространяли эти материалы посредством листовок, а в тех случаях, когда позволяли условия, и путем устных бесед с населением. Большой популярностью в народе пользовались организованные ЦК КП Латвии радиопередачи на латышском языке. С риском для жизни люди прятали в тайниках радиоприемники, жадно ловили в эфире слова правды о ходе войны. Содержание радиопередач различными незримыми путями доходило до широких масс населения и являлось могучим источником вдохновения и мужества советских патриотов. Оккупантам не помогали никакие запреты и репрессии. Правда могучим потоком прорывалась через все преграды.
Особенно бесновались гитлеровцы после того, как Советская Армия разгромила лучшие немецкие дивизии под Москвой. Они всеми средствами старались скрыть правду об этом грандиозном поражении «непобедимой армии фюрера». Репрессивные меры по отношению ко всем, кто слушал радиопередачи из Москвы, были усилены. Однако газеты были полны сообщениями об арестах жителей за слушание «иностранного радио». Так, упоминавшаяся выше газета «T?vija» в номере от 10 октября 1941 года сообщала, что полицией арестованы комсомольцы Леонид Пастниек, Алфонс Риекстиньш и Янис Авотиньш за слушание и распространение среди населения сообщений московского радио о поражении немцев под Москвой.
В январе 1942 года рейхскомиссар «Остланда» Лозе опубликовал указ «О чрезвычайных мерах против тех, кто слушает иностранные радиопередачи».
Первый параграф указа предусматривал каторгу или тюремное заключение за слушание иностранных радиопередач. Второй параграф — каторгу или расстрел всем, кто распространял сообщения иностранных радиостанций[378].
Но этот драконовский закон не испугал советских патриотов. Московское радио было для них не только источником правдивых сведений, но и организатором их антифашистской деятельности. Так, простой крестьянин Валкского уезда Хуго Мейер, систематически слушавший московские радиопередачи, приобщил к этому своих соседей — крестьян Шолка, Юргена, Пранцана и других. Позже из этой небольшой группы выросла сильная антифашистская организация.
Таким образом, несмотря на неимоверные трудности, вызванные внезапностью фашистского нашествия, жесточайший оккупационный режим и разлагающую деятельность буржуазных националистов, латышские патриоты уже в первые месяцы войны развернули разностороннюю борьбу против немецко-фашистских захватчиков. Ее вожаками и наиболее активными участниками были коммунисты и комсомольцы. Они сплачивали народные массы, политически просвещали их, воспитывали в духе непримиримой ненависти к оккупантам.
Но все это было лишь началом, периодом собирания сил, предвестником надвигавшейся на фашистов могучей бури народного возмущения.
* * *
Весной 1942 года начался новый период деятельности латышских партизан и подпольных партийных и комсомольских организаций. После разгрома немецких войск под Москвой в сознании народа еще более окрепла уверенность в окончательной победе над ненавистным врагом. В активную борьбу с оккупантами включились тысячи и десятки тысяч патриотов.
Пытаясь как-то восполнить огромные потери на фронте, гитлеровцы прибегли к чудовищному по своему цинизму насилию над латышским народом. Если летом 1941 года они брали себе на службу действительно добровольцев — предателей латышского народа, то после поражения под Москвой они стали насильственно призывать латышей для службы в немецкой армии и полиции. В январе 1942 года был издан приказ рейхскомиссара «Остланда» о мобилизации молодежи Латвии для работы на предприятиях Германии. Перед каждым юношей встал выбор: или служить немецким захватчикам — быть врагом своего народа, или стать на путь активного сопротивления оккупации. Большинство молодых людей избрало второй путь: они всячески уклонялись от мобилизации, организовывались в подпольные группы и партизанские отряды. Так, например, весной 1942 года комсомолец А. Гром, оставленный ЦК комсомола Латвии для организации антифашистского подполья, создал партизанскую группу в составе 25 человек из юношей, которым угрожал угон на немецкую каторгу. Группа А. Грома установила связь с партизанами Белоруссии и совместно с ними 12 июня 1942 года разгромила полицейскую охрану в волостном центре Шкяуне, уничтожив мобилизационные списки и захватив много трофеев.
В это же время в волости Дагда комсомолец П. Пизанс также организовал группу партизан из молодежи, подлежавшей угону на работу в Германию. И эта группа связалась с белорусскими партизанами, получая от них всестороннюю братскую помощь.
Нужно сказать, что белорусские партизаны сыграли большую роль в развертывании партизанского движения в Латвии: снабжали латвийских партизан оружием и боеприпасами, учили их тактике партизанской войны. Первые крупные партизанские операции на территории Латвии были проведены под руководством и при участии героических партизан Белоруссии. Вот что об этом пишет герой партизанской войны в Латвии коммунист Имант Судмалис, который некоторое время сражался в составе белорусского партизанского отряда:
«Вторая крупнейшая операция, в которой я принимал участие, — это поход в Латвию… Эту операцию провели совместно с партизанским отрядом т. Сергеева. Перед отправлением в операцию к нам присоединилась группа латышей — 30 человек (группа А. Грома. — А. Р.). В этой операции принимало участие около 200 человек. Уничтожили полицейский участок, волостную управу, пункт регистрации молодежи для посылки в Германию со всеми документами (поэтому немцы не могли отправить молодежь в Германию), разгромили телефонно-телеграфную станцию… Полицейский участок сожгли со всеми полицейскими, которые отстреливались из участка… При возвращении на базу в Белоруссию встретились с карательным отрядом, высланным против нас. Бой продолжался несколько часов… По рассказам жителей, каратели в этом бою потеряли около 45 солдат убитыми и 20 ранеными…»[379]
Так, в совместной борьбе росла и крепла боевая дружба латышских и белорусских партизан.
В начале 1942 года ЦК КП Латвии принял ряд мер по подготовке и посылке в Латвию большого числа организаторов партизанского движения и подпольной работы. С этой целью были отобраны наиболее стойкие добровольцы из числа коммунистов и комсомольцев. Из них был сформирован партизанский отряд «За Советскую Латвию».
В конце апреля отряд перешел линию фронта между Старой Руссой и Холмом. В Ленинградской области латышские партизаны под руководством ленинградских партизан прошли боевую школу, принимая участие в разгроме немецких гарнизонов, в нападениях на вражеские коммуникации.
Через некоторое время в Ленинградский «партизанский край» прибыли еще два латышских партизанских отряда, среди них старые подпольщики. В июне 1942 года все три отряда объединились — был создан полк латышских партизан «За Советскую Латвию» (командир В. Лайвиньш, комиссар О. Ошкалн, начальник штаба М. Муравский).
Вместе с полком для руководства работой местных подпольных партийных и комсомольских организаций в тыл врага была направлена специальная оперативная группа ЦК КП Латвии в составе товарищей Палдынь, Петерс и Ошкална.
В ночь с 19 на 20 июня Латышский партизанский полк вместе с 1-й и 4-й партизанскими бригадами Ленинградской области двинулся на запад. Уничтожая посты и заслоны противника, мощная партизанская колонна подошла к Судомской возвышенности. Здесь, в Славковском районе, среди лесистых холмов и озер было решено создать новый «партизанский край».
В объединенном партизанском соединении было более тысячи хорошо вооруженных и опытных бойцов. За короткий срок русские и латышские партизаны разгромили в обширном районе аппарат оккупантов, расправились с предателями народа — полицейскими и другими прислужниками захватчиков.
Противник бросил крупные силы против партизан. Завязались ожесточенные бои с карательными отрядами и регулярными частями гитлеровцев.
В этих сражениях латышские партизаны плечом к плечу с русскими братьями неоднократно громили врага, наносили ему большой урон в живой силе и технике. Вот некоторые примеры.
21 июня 1942 года недалеко от полустанка Судома на первый отряд Латышского партизанского полка напали вражеские пехотинцы, поддерживаемые танками. Гитлеровцам почти удалось ворваться в расположение партизан. Однако народные мстители отсекли пехоту противника от танков, и она была уничтожена огнем латышских и ленинградских партизан. Неприятель потерял только убитыми свыше 50 человек. Латышские партизаны Берзиньш и Кирис противотанковыми гранатами подорвали немецкий танк, партизан Лаузманис уничтожил пулеметный расчет противника и захватил ручной пулемет. В этом бою смертью храбрых пали многие латышские партизаны, и в их числе парторг первого отряда опытный подпольщик Баград.
В ночь с 23 на 24 июня латышский народ ежегодно отмечает свой древний и красивый праздник «Лиго». На этот раз, в июне 1942 года, партизаны решили ознаменовать праздник боевыми делами. Латышская партизанская рота под командованием В. Самсона совместно с ленинградскими партизанами внезапно напала на немецкую комендатуру в деревне Горбове. Фашистский гарнизон был уничтожен; было убито 25 гитлеровцев и взято в плен восемь. Партизаны потеряли одного человека.
Эта операция явилась хорошим уроком для партизан, показавшим, что при внезапных действиях можно успешно громить сильно укрепленные пункты и превосходящие силы противника.
В истории рейда латышского партизанского полка «За Советскую Латвию» летом 1942 года самым крупным было сражение у села Сорокино. 25 июня противник стал подтягивать к партизанскому району отряды карателей и регулярные части, в том числе авиацию и танки. На следующий день фашисты начали наступательные операции. Встретив сильное сопротивление со стороны ленинградских партизан, противник пытался обойти их с тыла, выделив для этой цели несколько взводов велосипедистов и полицейских подразделений.
Одна группа немецких велосипедистов направилась в Сорокино, где находились два отряда Латышского партизанского полка. Партизаны подпустили ее на несколько метров и сильным огнем полностью уничтожили. Другая группа немецких велосипедистов в количестве около 40 человек столкнулась с партизанами первого отряда, следовавшими к Сорокину. Партизаны быстро развернулись и в коротком бою уничтожили 25 гитлеровцев. Захватив богатые трофеи, в том числе 40 велосипедов, отряд прибыл в Сорокино. Через некоторое время в село въехал на полном ходу новый отряд немецких велосипедистов. Латышские партизаны охватили немцев со всех сторон и полностью уничтожили весь отряд — более 40 немецких солдат. Но не успел еще затихнуть бой, как с другого конца к селу подошел немецкий пехотный полк. В воздухе появились самолеты «фокке-вульф», а на дороге — более десятка танков и бронемашин. При поддержке этой мощной техники немецкая пехота бросилась на позиции партизан. После жестокого боя народные мстители вынуждены были отступить.
В этом бою гитлеровцы потеряли 140 человек убитыми и примерно столько же ранеными[380].
Следующий день также прошел в боях с гитлеровцами. Стало очевидным, что в связи с огромным превосходством противника в живой силе и технике удержать освобожденный район не удастся. Было решено оставить его.
Ленинградские отряды ушли обратно в Ленинградский «партизанский край», а Латышский партизанский полк форсированным маршем двинулся в сторону Латвии, к своей непосредственной цели.
В Латвии в это время значительно усилилось сопротивление народные масс фашистской оккупации, поэтому немецкое командование не пожалело сил и средств для того, чтобы ликвидировать отряд партизан-организаторов, прекрасно понимая, что его проникновение на территорию республики увеличит масштабы и размах народной борьбы. На пути предполагаемого движения партизан были стянуты сильные карательные отряды и части регулярных войск. Руководить операцией выехал сам начальник полиции «Остланда» генерал Еккельн.
Умело маневрируя, партизаны обходили немецкие ловушки и в первых числах июля подошли к границе Латвии в районе Карсавы.
Первая стычка с врагом произошла 7 июля у села Гусак. Партизаны первыми заметили карателей — четыре мотоцикла, на которых ехали коменданты Опочки и Красного с охраной. Устроив засаду, партизаны уничтожили мотоциклистов. Было ясно, что за комендантами движутся крупные силы. И действительно, через несколько минут показалась рота противника. Партизаны ожидали врага у холма, укрывшись за густым ельником. Немцы же вынуждены были принять бой на открытом заболоченном лугу. 35 убитых фашистов — таков был итог короткого боя. Партизаны захватили станковый пулемет, подводу с боеприпасами, много винтовок и пистолетов. Но через некоторое время затрещали автоматы в тылу расположения партизан: это действовал отряд полицейских добровольцев, предателей латышского народа. Их встретили партизаны под командованием Винде, оставленные для прикрытия тыла.
Получив хороший урок, фашисты спаслись бегством. Но силы были неравными. На помощь карателям спешило подкрепление. В этих условиях нельзя было и думать о прорыве на территорию Латвии всем полком. Вопрос был вынесен на обсуждение партийного собрания, и оно приняло решение пробраться через границу Латвии мелкими группами — по 20—25 человек.
Однако противник, сосредоточив крупные силы армейских и полицейских частей, сумел разбить многие группы. На территорию Латвии удалось пробраться только небольшому отряду в количестве двадцати человек во главе с В. Эзерниеком и А. Рашкевицем. Действуя в лесах Валкского и Абренского уездов, эта группа выросла в крупный партизанский отряд Северной Латвии. Уже летом 1943 года в отряде было около ста бойцов.
Партизанский отряд Северной Латвии около года не имел радиосвязи с «Большой землей». Однако, применяя правильную тактику, проявляя высокую стойкость и мужество, партизаны успешно боролись с превосходящими силами противника.
В районе своих действий коммунисты отряда создали несколько подпольных партийных и комсомольских организаций, развернули широкую политическую работу среди населения.
На территорию Латвии удалось проникнуть также нескольким маленьким — по два-три человека — группам Латышского партизанского полка, которые стали собирать вокруг себя активные патриотические силы из местных жителей. К ним относится группа А. Балодиса, действовавшая в Рускуловском лесу, группа Ф. Ларионова, проникшая в Гаврскую волость, и группа В. Рубулиса, остановившаяся в Каунатской волости.
Таким образом, хотя партизанский полк «За Советскую Латвию» не смог выполнить свою основную задачу — проникнуть в Латвию и создать организационные центры партизанского движения и антифашистского подполья, однако значение его рейда летом 1942 года велико. Во время рейда латышские партизаны нанесли немалый урон немецким захватчикам и отвлекли на себя некоторую часть регулярных войск. Сам поход и боевые операции явились хорошей боевой школой для будущих руководителей партизанского движения и подпольщиков Латвии. Кроме того, на территорию республики все же попала часть организаторов — опытных и отважных коммунистов, которые многое сделали для подготовки и развертывания партизанской борьбы.
Слава о боевых действиях латышских партизан прогремела в селениях Ленинградской и Калининской областей. В совместной борьбе латышских и русских партизан еще более укрепилась дружба между русским и латышским народами.
Осенью 1942 года ЦК КП Латвии направил через линию фронта еще три партизанские группы по десять человек в каждой. Одна из них действовала в Абренском уезде, где под руководством коммунистов Д. Каупужа, П. Дергача и Ф. Ларионова было организовано мощное подполье и позднее партизанский отряд «Лиесма» («Пламя»), который провел ряд удачных диверсий на железной дороге Даугавпилс — Псков.
Историческая победа Советской Армии под Сталинградом, определившая коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны в пользу Советского Союза, явилась мощным толчком для развития партизанского движения в Латвии: оно росло, ширилось, становилось массовым. В нем все больше стали принимать участие те слои населения, которые раньше выжидали и колебались.
После поражения немецких войск под Сталинградом фашистские власти усилили оккупационный режим. Пытаясь пополнить поредевшие части своих войск, гитлеровцы прибегли к новой «тотальной» мобилизации прибалтийского населения. Правда, это делалось под видом «добровольности»: каждый призывник должен был подписать заявление, что он добровольно вступает в немецкую армию, но за отказ служить «в доблестной армии фюрера» ему грозил расстрел.
Однако фашистские власти понимали, что эта грязная затея сопряжена с большим риском: трудящиеся, получившие оружие, могли повернуть его против самих оккупантов. Поэтому немецкое командование делало ставку на предателей из числа латышей, которые бы «идейно обрабатывали» население, обманным путем побуждали мобилизованных действовать против интересов своего народа.
Эту гнусную роль взяли на себя буржуазные националисты, служившие у оккупантов в «самоуправлении», в полиции и немецкой армии. Они делали все, что могли, чтобы выполнить преступные планы захватчиков. Но большинство простых людей не пошло за предателями. Тысячи мужчин, подлежащих мобилизации, всячески избегали ее, уходили в партизанские отряды. Так, весной 1943 года в одной только Каценской волости в районе действия партизанского отряда Северной Латвии более 300 юношей выразили желание вступить в партизанский отряд.
За счет подлежащих мобилизации маленькие группы и небольшие отряды выросли в многочисленные партизанские формирования. Но, не имея связи с «Большой землей» и не получая помощи оружием и боеприпасами, партизанские отряды не могли принять в свои ряды всех желающих.
Учитывая создавшуюся обстановку, ЦК Компартии Латвии в конце 1942 и начале 1943 года провел ряд важных мероприятий по оказанию помощи партизанскому движению в республике. В декабре 1942 года через линию фронта в Латвию проникла оперативная группа ЦК КП Латвии в составе К. Озолиня, М. Биркенфельд и О. Ошкална. Вместе с группой через фронт прошел хорошо вооруженный Латышский партизанский отряд, насчитывавший около ста человек. Отряд состоял из бывших бойцов партизанского полка «За Советскую Латвию». Отрядом командовал проявивший себя в летних боях молодой, но очень энергичный и смелый командир В. Самсон. Начальником штаба отряда был назначен М. Муравский, парторгом — И. Судмалис, комсоргом — А. Бунга.
На пути от линии фронта до территории Латвии отряд имел несколько ожесточенных стычек с противником. У деревни Поддубье партизаны разгромили немецкую роту. 9 декабря 1942 года отряд В. Самсона вместе с 5-й партизанской бригадой Калининской области отразил несколько атак фашистов у деревни Тимохино.
Следующее крупное сражение отряда Самсона с гитлеровцами произошло в Себежском районе 14 декабря 1942 года. Противник трижды нападал со всех сторон на деревню Адерево, в которой расположились латышские партизаны. Народные мстители, уничтожив 216 солдат и офицеров противника, вырвались из окружения и благополучно добрались до Освейского района, занятого белорусскими партизанами.