Глава 15 В ПРОМЕЖУТКЕ МЕЖДУ ПОХОДАМИ: ЦЕЙЛОН

Глава 15

В ПРОМЕЖУТКЕ МЕЖДУ ПОХОДАМИ: ЦЕЙЛОН

Перевод «Мейдстоуна» со Среднего Востока в Тринкомали мог означать только одно: наступление против японского флота идет по нарастающей. Одна плавбаза уже не могла обеспечить потребности всех лодок, действовавших в этих водах и идущих сюда из Англии. Для удобства все субмарины теперь разделили на две флотилии: лодки класса Т вошли в 4-ю флотилию с базой на «Адаманте» под командованием капитана Ионидиса, а лодки класса S образовали новую 8-ю флотилию с базой на «Мейдстоуне» под командованием капитана Шедвелла. Но поскольку территория Малаккского пролива была недостаточной, чтобы здесь могли свободно действовать две флотилии, подчиняющиеся разным командирам, тактическое руководство обеими флотилиями осталось у капитана Ионидиса.

Капитан Л. Шедвелл не прибыл в Тринкомали на своем корабле. Он прилетел самолетом на несколько дней позже. Это был очень достойный человек – умный, опытный, справедливый. К сожалению, ему не пришлось осуществлять оперативное командование своими лодками. Даже когда он привел 8-ю флотилию в Австралию, ему пришлось сотрудничать с американской флотилией, и оперативное руководство досталось американскому адмиралу. Но Шедвелл употребил всю свою энергию на то, чтобы его лодки всегда выходили в поход в самом лучшем техническом состоянии, а по возвращении вся техника обеспечивалась необходимым ремонтом, а люди – полноценным отдыхом. Пока он был у власти, «Мейдстоун» подтвердил свою репутацию счастливого корабля.

4-я флотилия состояла из более крупных лодок класса Т; наверное, поэтому офицеры «Адаманта» смотрели на офицеров «Мейдстоуна» немного свысока. Но обе плавбазы стояли рядом, и нам приходилось общаться довольно часто. На «Адаманте» было несколько моих старых друзей: Вингфилд (он здорово отличился в последнем походе, когда его лодка, поврежденная глубинными бомбами, всплыла и вступила в яростный бой с противником. Вражеский корабль не был потоплен лишь потому, что на поле боя не вовремя появился японский самолет), Беннингтон (теперь он командовал «Талли-Хо», где подтвердил свою репутацию хладнокровного и решительного человека. В ночном бою, случившемся в предыдущем походе, он подошел к вражескому кораблю так близко, что винт эсминца вспорол расположенные с одного борта балластные танки лодки, как консервный нож. Это не помешало Беннингтону нырнуть, но позже он признался, что ему потребовалось все его мастерство, чтобы благополучно вернуть лодку в порт. На плаву она держалась с большим трудом). Также здесь находились Фейвелл, Колетт, Римингтон и многие другие.

На «Мейдстоуне» вместе со мной были Тони Спендер, Сэм Мэриотт, Фил Мей, Фредди Шервуд, Пэт Пэлли и другие. Пэт Пэлли принял командование «Хитрым» недавно, после того, как Майка Уиллоби списали на берег врачи по состоянию здоровья. Это произошло перед выходом субмарины на Цейлон. Позже в этом же году, находясь в Малаккском проливе, «Хитрый» был разрушен глубинными бомбами. Только несколько человек из торпедного отсека сумели выплыть на поверхность, открыв носовой люк, и попали в плен.

Во время пребывания «Мейдстоуна» на Цейлоне на смену Берти Пизи пришел коммандер А. Миерс. Тони Миерс уже успел заработать Крест Виктории, командуя субмариной «Торби» на Средиземноморье в начале войны. Как-то раз ночью он зашел на рейд Корфу и, вынужденный ждать рассвета, чтобы атаковать свою цель, хладнокровно приступил к зарядке батарей светлой лунной ночью в середине вражеской гавани. Он всегда излучал бойцовский дух, был отъявленным драчуном (в лучшем смысле этого слова), шумным, напористым, зачастую грубым, но неизменно оживленным, благородным и фанатично преданным своему делу. Может быть, поэтому он пользовался неизменным уважением командиров.

Между походами мы старались как следует отдохнуть. Днем мы подолгу плавали в теплой воде, иногда надевали защитные очки, чтобы поглазеть на диковинных рыбешек, снующих в зарослях кораллов. Мы проводили много времени с девушками-шифровальщицами, устраивали веселые пикники на берегу под развесистыми пальмами. Купание в гавани имело один, зато весьма существенный недостаток. Чтобы отпугнуть сверхмалые субмарины, в проходе через боновое заграждение, когда он был открыт, сбрасывали маленькие глубинные бомбы. Если при взрыве этой бомбочки тебе повезло находиться в воде в радиусе мили от эпицентра, то получал весьма ощутимый удар в живот. Пострадавшие утверждали, что мало никому не по-кажется. На «Мейдстоуне» было четыре или пять шлюпок, которыми мы пользовались в свое удовольствие. Они постоянно находились в воде. Мы часто устраивали увлекательные состязания, во время которых требовалось догнать противника и «потопить» его, плеснув в его шлюпку воду из лейки. Вскоре мы слишком увлеклись игрой и после нескольких столкновений, в которых обе стороны оказывались в воде, были вынуждены отказаться от этого развлечения из-за очевидного ущерба для корабельных шлюпок.

Я был в море, когда начали устраивать охоту на джипах. Идея принадлежала Филу Мею, который вместе с несколькими друзьями решил, что будет забавно отправиться на джипе в джунгли среди ночи и устроить стрельбу по мишени, в качестве которой они решили использовать сигнальную лампу Алдиса. Все было хорошо до тех пор, пока однажды ночью за наглым джипом, вторгшимся в его владения, не погнался слон. Шум, создаваемый гигантским хозяином, ломящимся сквозь заросли в кромешной тьме, показался перепуганным морякам явным перебором, и новое увлечение приказало долго жить.

Сэм Мэриотт был единственным из нас, кто старался использовать свободное время в познавательных целях. Вместе с одним из своих офицеров, младшим лейтенантом Пероуном, он прошел на каноэ по реке Махавели от Канди до Тринкомали. Они преодолели бурные пороги, видели стада диких слонов и даже застрелили крокодила, причем предъявляли всем неверующим шкуру последнего. Но они не учли злобный нрав местных москитов, и по прибытии в Тринкомали юный Пероун слег с приступом малярии. С Сэмом, имевшим, по его собственному утверждению, лошадиное здоровье, кусачие твари справиться не смогли.

После каждых двух походов команда получала десятидневный отпуск. Первые два отпуска я провел, шатаясь по Коломбо: сначала с Питером Энджелом, потом с Фредди Шервудом. Кстати, Фредди именно здесь встретил девушку из женского вспомогательного корпуса, которая впоследствии стала его женой. Коломбо был интересным, шумным и очень дорогим городом. Однажды я возвращался в Тринкомали почтовым самолетом. С высоты птичьего полета здешняя природа теряла изрядную часть своей экзотики. Непроходимые заросли джунглей сверху казались невзрачными грядками петрушки. Перед посадкой самолет сделал круг над Тринкомали, и мы получили возможность взглянуть на гавань, полную аккуратных игрушечных корабликов. Мы легко обнаружили «Адамант» и «Мейдстоун», вокруг которых сбились скорлупки субмарин, а взлетная палуба авианосца «Славный» сверху напоминала стол для пинг-понга.

Во время моего третьего и последнего отпуска на Цейлоне (тут я немного забегаю вперед) я был приглашен на чайную плантацию, расположенную в горах на высоте 7000 футов над уровнем моря. Вместе с чифом мы отправились в путь на военном грузовике. С самого утра стояла ужасная жара. В начале пути к дороге с двух сторон вплотную подступали джунгли, и мы любовались забавными обезьянами, раскачивающимися на ветках и что-то отчаянно вопящими. Затем мы выехали из джунглей, и нас окружили рисовые поля и деревеньки. Местные жители: иссохшие старики, черноглазые женщины и голые ребятишки – провожали машину взглядами. Все они казались очень привлекательными, пока не начинали улыбаться, демонстрируя зубы, безобразно изменившие цвет из-за употребления кроваво-красного сока бетеля. Мы видели впряженных в плуги быков, ручных слонов, таскавших бревна или привязанных цепями к деревьям и терпеливо ожидавших хозяев. Вскоре дорога начала круто взбираться в гору, и, несмотря на палящее августовское солнце, стало прохладнее, мы даже были вынуждены достать теплую одежду. Ближе к вечеру в условленном месте нас встретил мистер Астелл, наш хозяин, и отвез в свое комфортабельное бунгало. Контраст между холодным горным воздухом и тропической жарой побережья не мог не удивлять. Впервые за шесть месяцев мы получили удовольствие от горячей ванны, потом плотно поели и, совершенно довольные, устроились у горящего камина. В ту ночь мне не давали заснуть жизнерадостные голоса лягушек и сверчков.

Мистер Астелл постарался создать все условия для нашего отдыха, во всяком случае, проявил максимум гостеприимства, на которое способен холостяк. Днем мы могли заниматься чем заблагорассудится, а вечерами пили виски у камина и вели долгие беседы, часто затягивавшиеся далеко за полночь. Мы с чифом совершали длительные прогулки, осмотрели чайные плантации, несколько раз заблудились в лесу, перебирались через неожиданно оказавшиеся на пути водопады, осматривали развалины неизвестных замков. Даже не припомню, сколько раз мы замирали, потрясенные экзотической красотой окружающих нас пейзажей.

Эти несколько дней стали самым лучшим отпуском в моей жизни, хотя при этом мы не истратили ни фартинга и не видели ни одной женщины.

Но это было позже, в августе, а пока, в начале апреля, «Шторм» вышел в море с приказом патрулировать в районе Порт-Блэра на Андаманских островах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.