7.1. Действия на британских коммуникациях. «Торпедный кризис»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7.1. Действия на британских коммуникациях. «Торпедный кризис»

Среди многих парадоксов, которые таит в себе библиография Второй Мировой войны, действия флотов занимают особое место. Для того чтобы понять суть проблемы, коснемся теории военно-морского искусства. Как известно, в отличие от сухопутных войск, которые имеют два вида боевых действий — наступление и оборону, у военно-морского флота совершенно другое деление: самостоятельные и совместные (с сухопутными войсками) действия. Со времен англо-голландских войн до начала XX века для морских войн преобладающими были именно первые, среди которых ведущее направление занимали задачи уничтожения флота противника в море и в базах. Умами адмиралов целиком владела теория генерального сражения, ярчайшими проявлениями которого в наше время стали Цусима и Ютланд. Однако уже в Первую Мировую войну столкновения линейных сил стали явлением скорее случайным, чем закономерным, что отразилось в превознесенной концепции «fleet in being». Во Второй Мировой войне на первое место в деятельности военно-морских сил вышли защита и нарушение морских коммуникаций в самостоятельных действиях и морские десантные операции в совместных действиях. Как правило, задачи по уничтожению группировок ВМС противника или просто его крупных единиц решались именно в ходе этих действий. И все же, несмотря на указанное смещение акцентов, большинство «популярных» историков из конъюнктурных соображений отождествляют действия флотов с действиями крупных надводных кораблей. В результате из истории войны на море выпадают месяцы, и даже годы.

Все вышесказанное в полной мере относится к Норвежской кампании. Практически любая книга, затрагивающая данную тему, ограничивается перечислением побудительных мотивов вторжения, рассказом о событиях 9 апреля, боях эсминцев под Нарвиком, а затем невероятным образом перескакивает на завершающие операции. Действия надводных сил и подводных лодок в этот период описаны поверхностно, а информация о деятельности норвежского флота начисто отсутствует. Самое печальное состоит в том, что этот вполне объяснимый, но едва ли простительный стереотип свойственен даже весьма солидным западным изданиям, что уж говорить о литературе, издававшейся у нас в стране. Между тем, в водах норвежских фьордов разворачивались порой драматичные события.

* * *

После успешной высадки в Норвегии союзных войск для ВМС каждой из противоборствующих сторон на первое место вышли задачи обеспечения своих морских коммуникаций с портами, на которые опирались в своих действиях сухопутные войска. Отметим некоторые особенности, характерные для морских операций данного периода.

Поскольку порты, являвшиеся конечными точками маршрутов германских и британских транспортных судов, находились на значительном расстоянии друг от друга, случайных столкновений военно-морских сил быть не могло. Активные действия надводных кораблей на коммуникациях противника также исключались: для немцев — из-за господства британского флота на море, для англичан — из-за господства германской авиации в воздухе. Из-за истребительного противодействия самолеты Бомбардировочного командования не могли оказывать серьезного воздействия на немецкие порты и коммуникации. Люфтваффе, как раз наоборот, наносили по неприятельским портам выгрузки и, частично, портам погрузки весьма ощутимые удары. Наконец, в силу самого характера маршрутов, лежавших в открытом море, англичане физически не могли организовать ничего подобного немецкой системе обороны судоходства на переходах, они были вынуждены действовать единственным способом — непосредственной защитой конвоев. Противолодочная авиация сопровождала их исключительно на начальном этапе перехода, фактически вне зоны развертывания германских подводных лодок. С другой стороны, англичанам практически не требовалось принимать во внимание наличие минной опасности, в то время, как немцам приходилось выделять значительное количество тральщиков на очистку фарватеров от мин, ставившихся союзными подводными лодками и авиацией…

Вернувшись 15 апреля в Скапа-Флоу, адмирал Форбс направил Адмиралтейству меморандум, в котором отразил свои соображения по поводу планов дальнейшего использования военно-морских сил. Флоту ставились следующие задачи:

— осуществление ближней блокады Нарвика и поддержка войск, действующих в данном районе;

— поддержка войск в Намсусе и Ондальснесе, стремясь лишить противника возможности использовать шхерные фарватеры у норвежского побережья;

— подводным лодкам — ведение боевых действий в Скагерраке и Каттегате, а надводным кораблям — патрулирование в этих водах с целью ослабить противолодочную оборону противника;

— авианосной авиации — подавление контролируемых противником аэродромов, с которых действовали его самолеты.

Хотя основная тяжесть организации снабжения сухопутных группировок в Нарвике, Намсусе и Ондальснесе лежала на британских военно-морских силах, неоценимую помощь оказывал англичанам французский флот. Его деятельность в ходе Норвежской операции была, пожалуй, наиболее напряженной за весь период 1939–1940 гг. (до Июньского перемирия). Уже 11 апреля первый французский конвой с бригадой альпийских стрелков покинул Брест, и в дальнейшем значительная часть судов, задействованных для перевозки в Норвегию войск и снабжения, была французской. Они производили погрузку главным образом в Бресте, откуда следовали вдоль западного побережья Англии до Скапа-Флоу, встречались там кораблями эскорта и далее шли в обход Оркнейских и Шетландских островов до портов на норвежском побережье. Всего французскими судами было переброшено 23 900 человек.

Обычной практикой было разделение конвоев на две группы: быстроходную «FP» и тихоходную «FS». Быстроходными конвоями перебрасывался личный состав, тихоходными — вооружение, средства транспорта и снабжение. Оба каравана покидали порт формирования одновременно, имея общее прикрытие, а к месту выгрузки тихоходная группа обычно прибывала на день позже, за это время пехота успевала сойти на берег.

Всего за период с 11 апреля по 6 мая в Норвегию было проведено 10 конвоев.

Конвой «NP-1»

Первая группа:

 транспорта «Хробры», «Эмпресс ов Австралия»;

 эскорт — крейсера «Манчестер», «Бирмингем», «Каиро», 3 эсминца;

 вышла из Клайда 11 апреля, прибыла в Намсус 13 апреля.

Вторая группа:

 транспорта «Баторий», «Монарх ов Бермуда», «Рейна дель Пасифико»;

 эскорт — линкор «Вэлиэнт», 9 эсминцев;

 вышла из Скапа-Флоу 11 апреля, прибыла в Харстад 14 апреля.

Конвой «FP-1»

 вспомогательные крейсера «Эль Джезаир», «Эль Кантара», «Эль Мансур»;

 эскорт — лидеры «Бизон», «Эпервье», «Милан»;

 вышел из Бреста 11 апреля, прибыл в Намсус 18 апреля.

Конвой «FP-1В»

 транспорт «Виль д?Оран»;

 эскорт — лидеры «Тартю», «Шевалье Поль», «Майе Брезе»;

 вышел из Бреста 11 апреля, прибыл в Намсус 19 апреля.

[без номера]

 транспорт «Виль д?Альжер»;

 эскорт — крейсер ПВО «Калькутта», лидер «Бизон», эсминец «Фудруайян»;

 вышел из Розайта 22 апреля, прибыл в Ондальснес вечером 23 апреля.

Конвой «FS-1»

 транспорта «Амьенуа», «Кап Блан», «Сомюр»;

 эскорт — эсминцы «Булонэ», «Брестуа», «Матабеле»;

 вышел из Скапа-Флоу 26 апреля, прибыл в Намсус 27 апреля.

Конвой «FP-2» (быстроходный)

 транспорта «Дженно», «Фландр», «Президан Думер»;

Конвой «FS-2» (тихоходный)

 транспорта «Брестуа», «Шато Пави», «Сен Фирмэн»;

 общий эскорт — лидеры «Тартю», «Шевалье Поль», «Милан», эсминцы «Кодрингтон», «Фэйм»;

 вышли из Скапа-Флоу 24 апреля, прибыли в Харстад соответственно 27 и 28 апреля.

Конвой «FP-3» (быстроходный)

 транспорта «Виль д?Альжер», «Монарх ов Бермуда», «Коломби», «Шанонсо», «Мексик»;

Конвой «FS-3» (тихоходный)

 транспорта «Альбер Леборн», «Ансейнь Морис Прешак», «Сен Клэр», «Вулькен»;

 общий эскорт — 5 британских и 1 французский эсминцы;

 вышли из Скапа-Флоу 1 мая, прибыли в Харстад и Тромсё 5 и 6 мая соответственно.

Уязвимость транспортов от атак с воздуха вынуждала значительную часть войск доставлять в Норвегию на борту боевых кораблей. Главным образом это касалось самой южной группы, так как Ондальснес и прилегающие к нему районы подвергались наиболее сильным налетам. 22 апреля крейсер «Аретьюза» доставил в Ондальснес наземный персонал RAF с необходимыми материалами для оборудования аэродрома. В то же время эскадра вице-адмирала Эдвард-Коллинза продолжала переброску пехотных подразделений. 23 апреля крейсерами «Галатеа» (флагман), «Глэзгоу», «Шеффилд» и шестью эсминцами в Ондальснес была доставлена первая группа 15-й пехотной бригады; на следующий день крейсерами «Бирмингем», «Манчестер», «Йорк» и тремя эсминцами — вторая.

Много трудностей было связано с тем, что союзникам приходилось использовать базы, не приспособленные для снабжения крупных воинских формирований. Намсус и Ондальснес являлись портами второстепенного значения и практически не имели оборудования, необходимого для обработки крупных судов, а линии коммуникаций, связывающие их с внутренними районами страны, не были достаточно развиты. Разгрузка транспортных средств, артиллерии, провианта и бензина становилась проблемой даже при отсутствии противодействия. Например, «Виль д?Альжер» в ночь на 24 апреля не смог высадить всех из 1100 человек, находившихся на борту. Шторм со снегом и повреждения портовых сооружений не позволили ему подойти к причалу, разгрузка велась при помощи шлюпок. Чтобы успеть покинуть порт до рассвета, был вынужден оставить на борту 350 солдат, всех вьючных мулов и большую часть зенитных орудий. Немецкие бомбардировщики усложняли задачу во много раз. Они создавали угрозу транспортам как в открытом море, так и на стоянках. Опасаясь воздушных налетов, генерал Картон де Уайерт приказал все разгрузочные работы и передвижения войск производить под покровом темноты.

Военно-морские силы прилагали все усилия, чтобы морские ворота Норвегии оставались открытыми. Противовоздушную оборону портов осуществляли корабли британского флота. Во второй половине тридцатых годов шесть легких крейсеров типа «С», построенных в конце Первой Мировой войны, были модернизированы и переклассифицированы в крейсера ПВО. Корабли вооружались 102-мм орудиями с большим углом возвышения и стандартными многоствольными «пом-помами», на них устанавливались радары воздушного наблюдения. Основным назначением крейсеров должна была стать защита флота от воздушного нападения в море, но зачастую им приходилось действовать там, где не имелось других зенитных средств. Именно так обстояло дело на этот раз.

«Карлайл» и «Кюрасау» прибыли в Ромсдальс-фьорд с кораблями Эдвард-Коллинза. Вместе со шлюпами «Блэк Суон», «Фламинго», «Пеликан», «Биттерн» и «Флитвуд» они составили основу противовоздушной обороны Ондальснеса и Молде. Командование группой зенитного прикрытия было возложено на командира 20-й эскадры крейсеров контр-адмирала Дж. Вивиена, державшего свой флаг на «Карлайле». Аналогичная группа была создана в Намсусе: в нее вошли крейсера ПВО «Каиро», «Кёрлью» и шлюп «Оклэнд». В течение следующих десяти дней они отразили множество воздушных атак, израсходовали огромное количество боеприпасов, но полностью справиться с ситуацией им было не по силам. Слишком тонкая броня крейсеров ПВО и полное отсутствие таковой у легких кораблей делали их чересчур уязвимыми. Главное вооружение крейсеров плохо помогало против главнейшего противника — пикирующих бомбардировщиков Ju-87 «Штука», а их радары в условиях скалистого побережья фьордов оказались практически бесполезными. Противолодочные траулеры, несмотря на слабое зенитное вооружение, вносили весомую лепту в оборону портов. Командир отличившегося в Намсусе траулера «Араб» лейтенант-коммандер Ричард Б. Станнард стал третьим кавалером Креста Виктории в ходе Норвежской кампании.

И все же противовоздушная оборона Намсуса и Ондальснеса, основных баз союзников в Норвегии, оставляла желать лучшего. Разгрузку транспортов приходилось производить исключительно ночами. Иногда не спасало и это. В частности, груз транспорта «Виль д?Оран», выгруженный в Намсусе за ночь, утром погиб под немецкими бомбами. 20 апреля германская авиация подвергла город и порт ожесточенной бомбардировке, в которой участвовало 68 самолетов. По стечению обстоятельств, в гавани не оказалось ни одного из крейсеров ПВО: «Каиро» сопровождал возвращавшиеся в Англию транспортные суда, а «Кёрлью» вышел из порта для дозаправки. Потери среди мирного населения оказались невысокими — 22 человека, но городские деревянные постройки были уничтожены практически полностью. Сильно пострадали портовые сооружения, а в гавани был потоплен вооруженный траулер «Ратлэндшир». Когда вечером эсминец «Нубиэн» вошел в порт, его моряки увидели «море огня из конца в конец».

Доставалось от бомбардировщиков и боевым кораблям. 19 апреля в Намсусе пилоты «юнкерсов» из II/KG 30 — те самые, что разделались с «Саффолком» — снова показали свое превосходство над корабельными зенитками: «Эмиль Бертэн» получил повреждения и вынужден был уйти в Скапа-Флоу на ремонт. Лейтенант Вернер Баумбах так описывал выпавший на его долю успех:

«Внезапно под нами появляется группа вражеских кораблей. Мы одновременно видим цель и кричим в один голос: «Линкор!»… В первое мгновение я действительно принял его за линкор, настолько большим он казался в тесном фьорде. Только когда мы приблизились, стало ясно, что это крейсер… С крейсера и транспортов начинается сильный зенитный огонь. Крейсер ведет лишь заградительный огонь, так как над ним плотные облака… Найдя крохотную дырку в облаках, мы пикируем. Большой палец левой руки лежит на кнопке сброса бомб, я напряженно всматриваюсь в бомбовый прицел. Выйдя из облаков, ловлю крейсер в прицел и уже больше не выпускаю. Корабль резко меняет курс, пытаясь уклониться. Мы должны попасть в него! Сброс! Толчок говорит о том, что бомбы пошли вниз, и я начинаю выводить машину из пике. Через мгновение голос бортрадиста: «Попадание в середину корабля в кормовой части!»… Бортстрелок успевает сфотографировать взрывы и пожар на борту нашей жертвы».43

Вместо «Бертэна» 22 апреля в норвежские воды был направлен «Монткальм», на который адмирал Дерьен перенес свой флаг. 24 апреля во время воздушного налета на Ондальснес был поврежден «Кюрасау»; на следующий день бомбардировщиками Не-111 из состава III/LG 1 были потоплены вооруженные траулеры «Хэммонд», «Брэдмэн», «Ларвуд» и норвежский миноносец «Трюгг». 27 апреля удару подвергся «Блэк Суон». За два предыдущих дня шлюп уже успел израсходовать более тысячи зенитных снарядов. В 4 часа пополудни немецкие бомбардировщики появились вновь. Командир корабля кэптен Полэнд вспоминал о событиях того дня:

«В сотый раз я кричал в раструб переговорного устройства: «Пом-помы, открыть огонь!» В сияющих солнечных лучах я ясно видел пилотов, сбрасывающих бомбы рядом с верхушками мачт, а затем самолеты уменьшались в размерах, уходя прочь в окружении трассеров. Я взглянул назад, и мое сердце похолодело. Я получил двойственное впечатление, с ужасом глядя на работу кормового расчета, когда бомба поразила нас. Легкий дымок поднялся сквозь деревянную палубу — вот и все...»

Бомба пробила палубу «Блэк Суона», прошла через кубрик, цистерну пресной воды, погреб боезапаса, пробила днище между валами и лишь после этого взорвалась на дне фьорда, подняв огромный столб воды. Шлюп вернулся в Скапа-Флоу с трехметровой пробоиной ниже ватерлинии.

Как считает неоднократно цитировавшийся на страницах данной работы Дж. Маултон, противовоздушные средства Флота метрополии оказались малоэффективными в силу целого ряда причин. Во-первых, система управления зенитным огнем тяжелых орудий рассчитывалась на противодействие горизонтальным бомбардировщикам, сбрасывавшим бомбы с пологого планирования, и плохо подходила против высокоскоростных самолетов и пикировщиков. Во-вторых, большинство эсминцев не могло использовать свою артиллерию главного калибра против воздушных целей. В-третьих, многоствольные «пом-помы» и тяжелые пулеметы оказались ненадежными, неповоротливыми и совершенно недостаточными по количеству. Наконец, частые в это время года шторма сделали эсминцы и другие небольшие корабли плохой платформой для зенитного оружия.

В то время, когда германская авиация демонстрировала свою все возраставшую эффективность, Кригсмарине могли выделить для активных действий на англо-французских коммуникациях в Норвежском море только подводные лодки. Дёниц подготовил для участия в операции 31 субмарину.44 Командование подводных сил ожидало, что такая концентрация принесет свои плоды. Немецкие подводники не могли пожаловаться на недостаток целей, тем не менее, результаты их деятельности оказались совершенно неудовлетворительными и вызвали настоящий скандал! Но, обо всем по порядку...

Развертывание сил по плану «Хартмут» прошло в соответствии с первоначальным замыслом. Первое боевое соприкосновение подводных лодок с кораблями противника произошло 10 апреля в районе Уфут-фьорда. Днем «U 25» капитана 3 ранга Виктора Шютце и «U 51» капитан-лейтенанта Дитриха Кнорра трижды безуспешно атаковали британские эсминцы. Неудачу можно было объяснить трудностью стрельбы по высокоманевренной цели.

Наконец в 21:50 Шютце подкрался к патрулировавшим в устье Уфут-фьорда «Бедуину» и «Эскимо» и с дистанции 1200 метров выпустил три торпеды. Через несколько минут прогремело два взрыва... в 100 метрах от кораблей противника. Третья «рыбина» взорвалась на прибрежных скалах. Британские эсминцы увеличили скорость и ушли. В 23:50 Кнорр обнаружил в Вест-фьорде другой эсминец — «Икарес». На этот раз дистанция атаки была еще меньше — 600 метров. Из двух выпущенных торпед одна взорвалась, не дойдя до цели полкабельтова, вторая вообще не сработала.

В полдень 11 апреля командир «U 48» капитан-лейтенант Герберт Шульце, уже имевший Рыцарский крест, западнее Тронхейма обнаружил тяжелый крейсер «Беруик». Позиция подводной лодки и расстояние до цели гарантировало успех, последовал трехторпедный залп, но крейсер спокойно скрылся за горизонтом. В 21:15 в похожих условиях Шульце провел атаку по «Йорку». На этот раз в отсеках ясно слышали три взрыва — все торпеды взорвались преждевременно, на безопасном для крейсера расстоянии. В Уфут-фьорде «U 25» дважды пыталась атаковать «Уорспайт», но оба раза эсминцы охранения срывали атаки. Лишь в 19:50 с дистанции 1500 метров одна торпеда была выпущена по «Айвенго» — результат остался нулевым.

Отсутствие сведений о результатах деятельности подводных лодок побудило Руководство войной на море 11 апреля затребовать от лодок нарвикской группы донесений об обстановке. Немецкое командование было заинтересовано в том, чтобы сам факт присутствия подводных лодок оказал моральное воздействие на противника. Однако это привело к обратному эффекту: перехваченные сообщения лишь заставили Уайтворта ускорить приготовление к атаке. На следующий день «U 38» донесла о появлении в районе Вест-фьорда британских транспортов, державших курс на северо-восток. Так как в этом районе конвои не ходили, был сделан вывод о переброске под Нарвик британского десанта. Ввиду необходимости присутствия германских подводных лодок в Вогс-фьорде, туда были направлены «U 47», «U 48» и «U 49» из состава 5-й группы. Одновременно «U 65» была послана в Намс-фьорд, а «U 52» — в Ромсдальс-фьорд, так как данные радиоразведки говорили о готовящейся там высадке.

Развертывание подводных лодок

Драматичные события 13 апреля в Уфут-фьорде не обошли стороной и подводные силы. Только что вступившая в строй «U 64» (капитан-лейтенант Вильгельм Шульц) стала жертвой «Суордфиша» с «Уорспайта». Лодка затонула у самого берега на небольшой глубине, благодаря чему потери экипажа были небольшими — всего 8 человек. Остальные смогли выбраться с помощью прибора Дрегера (а один из подводников даже без него) и, несмотря на пребывание в ледяной воде, добраться до берега, где им помогли горные егеря. В свой первый поход «U 64» вышла 6 апреля, сопровождая идущий в Атлантику вспомогательный крейсер «Орион», и до своей гибели не успела нанести неприятелю никакого урона. Другие развернутые в данном районе немецкие подлодки также не смогли воспрепятствовать прорыву британской эскадры к Нарвику. Хотя «U 25» между 12 и 16 часами дважды пыталась нанести удар по британским эсминцам в Уфут-фьорде, оба раза их стремительные контратаки заставляли ее уходить на глубину не выпустив торпед.

Находившейся на позиции у Шетландских островов «U 37» капитана 3 ранга Вернера Хартманна сопутствовал успех. Она покинула Вильгельмсхафен 30 марта, сопровождая вспомогательный крейсер «Атлантис», и 10 апреля потопила севернее Фарерских островов сразу два судна — шведский танкер «Свеаборг» (9076 брт) и норвежский пароход «Тоска» (5128 брт). Перейдя затем на назначенную ей планом «Хартмут» позицию, 12 апреля северо-восточнее острова Анст «U 37» торпедировала британский пароход «Стэнклайфф» (4511 брт). Однако 13 апреля (ох уж это тринадцатое число!) удача отвернулась от Хартманна, когда он дал залп по двум крейсерам типа «Таун». Ни одна из торпед не взорвалась. Повезло возвращавшимся после дозаправки крейсерам «Глэзгоу» и «Шеффилд».

Кстати о везении. Если везучие корабли действительно есть, то британский «Уорспайт» наверняка заслужил право войти в их число. Только за первые две недели Норвежской кампании германские подводные лодки пытались атаковать линкор не менее шести раз (!), но он оставался невредимым. О трех попытках в Уфут-фьорде сказано выше. 14 апреля, когда «Уорспайт» с двумя эсминцами возвращались после победы под Нарвиком, их обнаружила «U 25». Выпущенные торпеды исчезли бесследно. Спустя каких-то пару часов в атаку вышел Шульце — обе торпеды не взорвались, а британские корабли спокойно проследовали мимо.

После второго боя в Уфут-фьорде Руководство войной на море дало указание направить в Вест-фьорд все имеющиеся большие и средние подводные лодки, но Дёниц предложил не переразвертывать группы, находящиеся у Тронхейма, Олесунна и Ромсдальс-фьорда. В правильности этого решения пришлось убедиться уже на следующий день, когда союзники начали высадку в Намсусе и Ондальснесе. Но снова, несмотря на обилие целей, подводники не смогли добиться результатов.

14 апреля в районе Лофотенских островов из-за дефектов торпед провалилась атака «U 38» на крейсер «Саутхэмптон». Днем позже неудачи постигли командиров еще трех подводных лодок: капитан-лейтенанта Вильгельма Ролльманна с «U 34», капитан-лейтенанта Генриха Либе с «U 38» и капитан-лейтенанта Ганса-Геррита фон Штокхаузена с новейшей «U 65». Ролльманн доложил в штаб о безуспешной атаке эсминца типа «Трайбл» — одного из тех, что высаживали десант в Намсусе. Остальным пришлось иметь дело с конвоем «NP-1» и его охранением. В первой половине дня Либе обнаружил и атаковал «Вэлиэнт». Позже фон Штокхаузен выпустил две торпеды по польскому транспорту «Баторий». Обе атаки не увенчались успехом, конвой спокойно проследовал в Харстад. В довершение всего, у входа в Вогс-фьорд эсминцы «Фирлес» (коммандер Харкнесс) и «Брэйзен» (лейтенант-коммандер Калс-Сеймур) атаковали «U 49» и потопили ее. Вся команда во главе с капитан-лейтенантом Куртом фон Госслером попала в плен. Но перед этим англичане успели побывать на борту и захватить там карту с диспозицией всех германских субмарин, развернутых у норвежских берегов.

На штаб подводных сил обрушился поток сообщений о дефектах торпед. Первоначально причиной считали использование в торпедах магнитных взрывателей. Частые отказы электрических схем таких взрывателей были характерны не только для германского флота, немало намучились с ними и англичане, и американцы. Ситуация усугублялась условиями полярных широт, с их повышенным влиянием магнитного полюса. Был отдан приказ использовать только контактные взрыватели в надежде на их гораздо более высокую надежность. Однако и эти надежды исчезли 16 апреля, после получения донесения от «U 47».

Капитан-лейтенант Гюнтер Прин, подводник-ас, получивший Рыцарский крест за знаменитый прорыв в Скапа-Флоу, вечером 15 апреля обнаружил в Бюгден-фьорде стоявшие на якоре британские транспорта. «Баторий», «Монарх ов Бермуда» и «Рейна дель Пасифико» производили выгрузку войск. В 22:47 Прин выпустил из подводного положения с дистанции от 750 до 1500 метров четыре торпеды по компактному строю взаимно перекрывавших друг друга силуэтов транспортов и эсминцев. В данной ситуации промах практически исключался, но ни одна торпеда не взорвалась. Прин велел перезарядить аппараты, причем он сам и его первый вахтенный офицер лично контролировали установку глубины хода торпед — как и прежде от 4 до 5 метров. В 04:10 атака была повторена, теперь уже из надводного положения. Результатом был единственный взрыв, прогремевший в стороне, на скалистом берегу фьорда, и поднявший тревогу среди охранения. При отходе лодка выскочила на мель, англичане же начали обшаривать узкий мешок фьорда. Дав дифферент на нос, реверсируя дизелями и заставив экипаж раскачивать лодку, Прин сумел сняться с мели. Британский эсминец «сел им на хвост» и атаковал глубинными бомбами, но «U 47» удалось оторваться и уйти. Однако правый дизель был серьезно поврежден. Ничего не оставалось, как идти домой.

Лихорадочный поиск выхода из создавшейся порочной ситуации ничего не дал. 17 апреля Дёниц отозвал лодки из фьордов, приказав им вновь использовать магнитные взрыватели, уже в открытом море. Бесполезность этого приказа стала очевидной уже на следующий день. «U 34» атаковала в районе Намсуса лакомую цель — «Рипалс». Дефектные торпеды не позволили Ролльманну одержать громкую победу. У Лофотенских островов «U 38» и «U 65» поочередно атаковали крейсера «Эффингем» и «Эмерод», спешившие в Харстад. 19 апреля пришли очередные донесения о безуспешных атаках, имевших место в районе Намсуса. Утром «U 46» (капитан-лейтенант Герберт Золер), возвращавшаяся на базу с позиции под Нарвиком, выпустила торпеды по французскому лидеру «Майе Брезе» и подверглась при этом контратаке, а вечером «U 51» атаковала крейсер «Каиро» из прикрытия конвоя «FP-1». Во всех случаях корабли противника уходили невредимыми.

Неудачи, неудачи, неудачи! Последняя в тот день выпала на долю Прина. Он обнаружил «Уорспайт» в сопровождении двух эсминцев и атаковал его тремя торпедами с дистанции 900 метров. Единственным результатом стал взрыв одной из торпед в конце пробега, поднявший тревогу среди эсминцев. Те стали приближаться, заходя с разных курсовых углов, и поставили «U 47» в положение, которое Прин хладнокровно охарактеризовал как «порядком скверное». Ожесточенная бомбежка едва не кончилась для лодки трагически. В результате, обнаружив на следующий день конвой, Прин решил ничего не предпринимать, отказавшись рисковать экипажем и кораблем для еще одной бессмысленной атаки. При возвращении на базу он заявил, что он не собирается больше воевать «этими деревянными болванками».

Подводной лодкой, ни разу не пострадавшей от дефектных торпед, была «U 13» обер-лейтенанта Макса Шульте. Объясняется это тем, что позиция лодки находилась южнее других — в Пентленд-Фёрте. 17 апреля субмарина с «невезучим» номером потопила британский пароход «Суэйнби» (4935 брт), затем сходила в Берген на дозаправку и снова вернулась в район патрулирования, где оставалась до окончания срока автономности. Настойчивость и терпение подводников были вознаграждены: 28 апреля жертвой их торпед стал танкер «Скоттиш Америкэн» (6999 брт). Везение «тринадцатой» прекратилось уже в следующем месяце. Она вышла в очередной поход к берегам Англии и 31 мая погибла у Лоустофта от глубинных бомб шлюпа «Уэстон».

19 апреля стало последним днем активной деятельности германских подводников. Раздосадованное неудачами, Руководство войной на море распорядилось отозвать подводные лодки с позиций. Тем не менее, атаки еще продолжались. 20 апреля «U 9» (обер-лейтенант Вольфганг Лют), обнаружив северо-восточнее Шетландских островов три эсминца, среди которых выделялись два больших польских (это были «Гром», «Блыскавица» и британский «Эскорт»), атаковала их. Торпеда взорвалась в 100 метрах от «Блыскавицы». Море штормило, а поднявшийся столб воды полностью закрыл цель, что дало Люту повод доложить в штаб о потоплении эсминца. Поляки не могли объяснить причину взрыва, а о своей «гибели» узнали только из сообщения берлинского радио. Наконец, 25 апреля «U 23» капитан-лейтенанта Гейнца Бедуна дважды безуспешно выпускала торпеды по тяжелому крейсеру «Йорк». Это был последний случай использования торпедного оружия немецкими подводными лодками во время Норвежской кампании.

Неудачи сильно давили на психику подводников — элиты германского флота. «Люди теряли веру в торпеды», — с горечью писал Дёниц. А результаты могли быть весьма солидными. «Даже придирчивый разбор атак установил, — продолжает бывший командующий подводными силами, — что если бы торпеды были исправны, мы имели бы попадания в следующих случаях: из четырех выстрелов по линейному кораблю — одно попадание; из 12 выстрелов по крейсерам — семь попаданий; из 10 выстрелов по эсминцам — семь попаданий; из пяти выстрелов по транспортам — пять попаданий… Если бы восемь торпед «U 47» не отказали, все дальнейшие действия англичан под Нарвиком выглядели бы совершенно иначе».

Тревожные сигналы об отказах взрывателей немецкое командование получало и раньше. Начальник Торпедной инспекции вице-адмирал Фридрих Гёттинг обнаружил неисправность еще до войны и дважды докладывал об этом в ОКМ. Дёниц в ноябре 1939 года направил аналогичное донесение, указав, что минимум 30 процентов торпед — с браком. Поводом послужил случай, подробно описанный британским историком Дэвидом Мэйсоном в его работе «Германские подводные лодки». 30 октября 1939 года капитан-лейтенант Вильгельм Цан на «U 56» атаковал британские линкоры «Нельсон» и «Родней», а также линейный крейсер «Худ» в сопровождении десяти эсминцев. Смелая атака в условиях столь мощного эскорта легко могла закончиться гибелью лодки. Цан выпустил трехторпедный веер и даже слышал, как его торпеды ударились в борт «Нельсона», но не взорвались. Это вызвало у Цана такое нервное потрясение, что на некоторое время он выбыл из строя, и его пришлось направить преподавателем в школу подводников. К концу Норвежской кампании торпедный кризис принял такой размах, что было заведено уголовное дело по расследованию его причин. «Козлами отпущения» сделали Институт торпедного оружия и его шефа контр-адмирала Оскара Вера.

Таким образом, усилия немецких подводных лодок по нарушению коммуникаций союзников потерпели фиаско. Как пишет Р. Куэнн, «результаты деятельности подводных лодок по поддержке десанта были ничтожны, хотя часть неудач можно отнести за счет дефектных торпед, а также за счет захвата англичанами карты с диспозицией всех подводных лодок на операцию». Насчет последнего фактора можно поспорить (за время кампании англичане не пытались проводить планомерных противолодочных поисков), но в целом вполне справедливая оценка.

Дефекты торпед привели в итоге к весьма парадоксальному результату — наиболее ценным вкладом подводных сил в операцию стали транспортные рейсы.

После того, как союзные войска взяли Тронхейм в клещи, положение его гарнизона стало тяжелым. Требовались подкрепления, боеприпасы, топливо и продовольствие. Значительную помощь оказывала транспортная авиация, но полностью решить проблему она не могла. Ситуация была настолько острой, что 22 апреля на совещании у фюрера был поднят вопрос о возможности использования для снабжения тронхеймского гарнизона быстроходных лайнеров «Бремен», «Европа», «Гнейзенау» и «Потсдам». Этому резко воспротивился гросс-адмирал Редер, указавший, что в создавшемся положении транспорта потребуется обеспечить эскадрой прикрытия и многочисленными эскортными силами, которые пришлось бы отвлечь от обеспечения несомненно более важных перевозок через Каттегат и Скагеррак. Кроме того, это повлекло бы за собой потерю и транспортов, и эскадры.

О возможности использовать подводные лодки для доставки снабжения было заявлено еще 10 апреля, о чем свидетельствует запись в журнале боевых действий Руководства войной на море. Первыми отправились в Тронхейм «U 43» и «U 26», принявшие по 12–20 тонн груза — легкого зенитного вооружения и боеприпасов. Попутно им ставилась задача прикрытия прибрежных конвоев от атак британского флота. По иронии судьбы, именно «U 26» добилась единственного успеха в норвежских водах, потопив «Седарбэнк».

На совещании 22 апреля поднимались вопросы о перевозке подводными лодками топлива для самолетов в Тронхейм, а также переброске артиллерии и боеприпасов для изолированной группы Дитля. В результате же все подводные транспорты шли только до Тронхейма. Редер доложил, что к перевозкам горючего готовы три лодки, указав, что «U 101» могла бы принять 36 тонн, новая «U 122» — 90 тонн, а «U А» — даже 170 тонн. 27 апреля из Вильгельмсхафена вышла «U 32», на которую за счет снятия части запасных торпед погрузили авиабомбы и авиационный бензин. За ней последовали «U А» и «U 101». Все три благополучно достигли пункта назначения, хотя 2 мая «U 32» натолкнулась на британские эсминцы в районе Ромсдальс-фьорда и подверглась бомбежке. Однако уже в порту на «тридцать второй» произошла утечка паров бензина, едва не приведшая к гибели лодки, и Дёниц запретил дальнейшее использование ПЛ для перевозки горючего.

Всего в рамках операции германские подводные лодки совершили 8 транспортных рейсов:

«U 43» — 12–23 апреля;

«U 26» — 13–25 апреля;

«U 29» — 17–23 апреля;

«U 32» — 27 апреля — 13 мая;

«U A» — 27 апреля — 9 мая;

«U 101» — 29 апреля — 10 мая;

«U 122» — 16—19 мая;

и вновь «U 26» — 23—27 мая.

В середине мая командование подводных сил высказалось за необходимость освободить от перевозок лодки VII серии, а более крупные использовать до тех пор, пока не восстановят железную дорогу до Тронхейма, на что требовалось около четырех недель. Из пяти лодок, дополнительно готовившихся к транспортным перевозкам, предлагалось задействовать только «U 123», недавно вступившую в строй и не завершившую курс боевой подготовки, а остальные выпустить на атлантические коммуникации. Однако надобность в столь экзотическом использовании подводного флота, к явному удовлетворению Дёница, уже отпала.

Потери немецких подводных лодок в ходе кампании принято исчислять пятью единицами: помимо «U 49» и «U 64», обстоятельства гибели которых описаны выше, погибли {248 --> «U 1», «U 22» и «U 50», причем о причинах их гибели до сих пор можно говорить лишь с той или иной степенью вероятности.

«Двадцать вторая» открыла собой этот траурный список. Она вышла в море 20 марта, направляясь на позицию, и больше на связь не выходила. Первоначально «U 22» относили на счет французской субмарины «Орфэ» (капитан-лейтенант Менье). 21 марта примерно в 70 милях юго-западнее мыса Линнеснес французы атаковали с дистанции 2500 метров двумя торпедами находившуюся на поверхности неприятельскую субмарину и доложили о победе. Но вскоре и немецкий штаб получил сообщение от «U 51», что она была атакована подводной лодкой, но торпеды прошли мимо. Забавность ситуации заключается в том, что спустя ровно месяц — 21 апреля — «Орфэ» снова выпустила торпеду по подводной лодке, а «U 51» снова доложила, что была безуспешно атакована.

Питер Кэмп и Кеннет Уинн утверждают, что «U 22» погибла 25 апреля на мине в заливе Яммер-Бугт у северного побережья Дании (аналогичного мнения еще в начале 50-х годов придерживались отечественные авторы Л.М. Еремеев и А.П. Шергин). Против такой версии говорит то, что первоначально лодке был назначен район патрулирования восточнее Оркнейских островов, а 22 марта по радио направлен приказ следовать к Эгерсунну для защиты немецкого судоходства. Оба квадрата лежат далеко от датских берегов. Вызывает сомнения и сам факт подрыва на мине, так как до начала операции «Везерюбунг» ни одна из воюющих сторон мин в датских водах не ставила. Кроме того, германское командование объявило лодку погибшей еще 27 марта — за месяц до упомянутой даты.

Особо оригинальная мысль — о возможном столкновении «U 22» с польской подводной лодкой «Вилк» — проскальзывает в книге П. Шарпа. Абсурдность этого предположения очевидна, так как столкновение «Вилка» с чем-то (скорее всего, с голландской подлодкой «О-13») имело место 20 июня 1940 года. Таким образом, исчерпывающего объяснения гибели «U 22» до сих пор нет. В наиболее аргументированном источнике — работе А. Нистле — она {249 --> числится «пропавшей без вести в Северном море или Скагерраке».45

Несколько похожа ситуация с двумя другими лодками. Виновником гибели «U 1» долгое время считалась британская субмарина «Порпёз». Действительно, 16 апреля коммандер Робертс обнаружил вражескую подлодку на поверхности и выпустил шесть торпед. Лишь спустя полвека, сопоставив все имеющиеся донесения, современные исследователи пришли к выводу, что объектом атаки «Порпёз» была «U 3», счастливо избежавшая попаданий.

На «U 50» претендуют сразу два британских корабля — эсминцы «Эмезон» и «Хироу», якобы потопившие субмарину в районе Шетландских островов 10 апреля.

В действительности «U 1» покинула Вильгельмсхафен 4 апреля, в тот же день вернулась из-за технических неполадок, и после краткого ремонта снова вышла в море 6 апреля. «U 50» отправилась в поход из Киля 5 апреля. Лодки на связь больше не выходили и в район патрулирования не прибыли. Наиболее вероятная причина гибели обеих — подрыв на минах британского заграждения № 7 севернее Терсхеллинга.

«Операция в Норвегии потребовала напряжения всех сил подводного флота, поэтому после ее окончания численность его значительно сократилась», — подытожил Эбергард Годт, бывший начальник штаба BdU. Пребывание в тяжелых условиях северных вод заставило лодки по возвращении проводить массу времени у ремонтных стенок. Это не позволило им сразу переключиться на выполнение основной стратегической задачи — действия против британских конвоев в Атлантике. Успехи германского подводного флота за первое полугодие 1940 года выглядят следующим образом. В январе подводными лодками было потоплено 40 судов общей вместимостью 111 263 брт, в феврале — 45 судов (169 566 брт), в марте — 23 судна {250 --> (62 781 брт), в апреле — 7 судов (32 467 брт), в мае — 13 судов (51 580 брт), в июне — 58 судов (284 113 брт). В период Норвежской кампании, особенно в апреле, потери союзного торгового тоннажа оказались на минимальной с начала войны отметке.