Молодые годы Петра I

Молодые годы Петра I

сбредив в 1686 году «потешное войско», ставшее ядром будущей российской регулярной армии, Петр на себе самом проверил разумность и целесообразность многих предпринятых им установлений. Царь, наряду со всеми сотоварищами, проходил службу в первой роте Преображенского полка, ставшего потом первым гвардейским полком, сначала барабанщиком, а затем рядовым солдатом. Он так же, как и все прочие, стоял на карауле, спал в одной с солдатами палатке, носил такой же, как они, мундир, копал землю, возил ее на тачке, сделанной, кстати сказать, собственными руками, и ел ту же кашу, что и солдаты, из одного с ними котла.

Не только, как мы бы теперь сказали, популистские мотивы двигали юным царем, но и чистая прагматика. Испытав на самом себе все тяготы службы, Петр знал, наверное, удобен ли мундир, достаточна ли солдатская порция.

Так как он сам был и выше, и сильнее, и моложе многих иных солдат, то мог сказать: «Слава Богу! Теперь я знаю наверное, что паек, определенный солдату, вполне доволен, ибо когда я по возрасту и силам моим требую больше, чем прочие, то, конечно, каждый из них будет совершенно сыт».

1697 году Петр I заболел так сильно, что многие опасались за его жизнь. Да и сам царь не был уверен в благополучном исходе болезни. А надо заметить, что в ту пору существовал обычай на одре болезни прощать преступников. Это делалось для того, чтобы прощенные молились за здравие своего благодетеля и Бог, услышав их жаркие молитвы, послал бы тому исцеление.

В церквах совершались молебны за здравие государя. Пользуясь случаем, один судья решил попросить у больного аудиенции, чтобы представить к помилованию девять разбойников, приговоренных к смерти.

Петр принял судью и не только выслушал приговоры, но и попросил рассказать о том, за что эти люди приговорены к смерти. Когда судья выполнил просьбу больного, то Петр ужаснулся жестокости содеянного ими и сказал:

— Ты же судья! Подумай, могу ли я простить этих злодеев, преступив через закон и правосудие? Наконец, примет ли Бог их молитвы за мое здравие? Ступай и вели их казнить. Я больше надеюсь на то, что Господь окажет мне милость за мое правосудие, чем за то, что он сохранит мне жизнь за неправедное решение.

Приговор был исполнен, а царь Петр вскоре поправился.

-осле подавления стрелецкого бунта 1698 года одна из женщин, у которой в бунте принимали участие три ее сына и все трое были схвачены, умоляла Петра оставить им жизнь. Петр отказал ей, так как вина их была доказана, а преступления, ими совершенные, карались смертью. И все же несчастная мать вымолила у царя жизнь одного из трех — самого младшего. Царь разрешил ей попрощаться с двумя приговоренными к смерти и забрать из тюрьмы младшего.

Мать долго прощалась с сыновьями и, наконец, вышла с помилованным сыном на волю. И когда они уже прошли ворота тюрьмы, ее сын вдруг упал и, ударившись головой о большой камень, умер мгновенно.

Петру донесли о случившемся, и он был настолько сильно поражен этим, что впоследствии очень редко миловал преступников, если их вина была очевидна.

(2>^огда же Петр навестил сестру свою Софью, находившуюся в Новодевичьем монастыре в заточении за участие в стрелецком бунте, чтобы поговорить с нею о случившемся. Однако царевна ни о чем не захотела говорить с ним, и Петр вышел со слезами на глазах, сказав только: «Жаль! Сколько умна, столько и зла, а могла бы мне быть правою рукою».

днажды Петр I приехал на

железоделательный и чугунолитейный завод Вернера Миллера и там пошел в ученики к мастерам кузнечного дела. Вскоре он уже хорошо стал ковать железо и в последний день своей учебы вытянул 18 пудовых полос железа, пометив каждую полосу своим личным клеймом. Окончив работу, царь снял кожаный фартук и пошел к заводчику.

— А что, Миллер, сколько получает у тебя кузнец за пуд поштучно вытянутых полос?

— По алтыну с пуда, государь. .

— Так заплати мне 18 алтын, — сказал царь, объяснив, почему и за что именно должен Миллер заплатить ему такие деньги.

Миллер открыл конторку и вынул оттуда 18 золотых червонцев.

Петр не взял золото, а попросил заплатить ему именно

18 алтын — 54 копейки, как и прочим кузнецам, сделавшим такую же работу.

Получив свой заработок, Петр купил себе новые башмаки и потом, показывая их своим гостям, говорил:

— Вот башмаки, которые я заработал своими собственными руками.

Одна из откованных им полос демонстрировалась на Политехнической выставке в Москве в 1872 году.

<Qsd 1694 году Петр I вышел из Архангельска в море на небольшом корабле, кормщиком которого был крестьянин Нюхонской волости Антип Панов. Судно уже было в открытом море, как вдруг налетела жестокая буря. Почти все люди, находившиеся на корабле, в том числе и несколько бывалых моряков-иностран-цев, стали молиться, ожидая неминуемой гибели. И только 22-летний царь и 30-летний крестьянин-кормщик не испугались. Панов отдавал команды, а когда Петр стал с ним спорить, крестьянин сказал царю:

— Поди прочь! Я лучше тебя знаю, куда править!

Панов сумел войти в губу, называемую Унские Рога,

и пристал к берегу возле Петромынского монастыря.

Когда опасность миновала, Петр подошел к нему и, поцеловав в голову, поблагодарил за спасение.

Потом велел подать себе сухую одежду, а все, что снял с себя, подарил Панову и сверх того назначил кормщику пожизненную годовую пенсию.

(Однажды Петр I, увидев на Двине много барок, спросил: что это за суда, откуда они и что привезли в Архангельск? Ему ответили, что это барки из Холмогор, а привезли они на продажу глиняную посуду.

Петр решил осмотреть холмогорский товар и, переходя с барки на барку по узким доскам, положенным над товаром, упал в судно, нагруженное горшками.

К счастью, все обошлось благополучно для Петра, но не для товара: упав, Петр побил множество горшков.

Хозяин товара, почесав в затылке, взглянул на царя и проговорил:

— Ну, отец, немного же теперь приведется привезти мне денег с рынка.

— А сколько бы ты думал? — спросил царь.

— Да, батюшка, если бы посчастливилось, привез бы алтын сорок, а то и побольше. (Алтын равнялся трем копейкам, и, таким образом, предполагаемая выручка, и то, если бы посчастливилось, составила бы один рубль двадцать копеек.)

Тогда Петр протянул крестьянину червонец и сказал:

— Вот тебе деньги. Насколько они тебе милы, настолько и мне приятно знать, что ты не будешь на меня обижаться.

(2-^етр I ненавидел льстецов и часто просил говорить о нем самом правду, какой бы горькой она ни была. Однажды в Москве подали ему жалобу на судей-взяточников, и он очень разъярился, сетуя на то, что взятки есть зло и надобно их решительно искоренять. При этом оказался поблизости генерал-лейтенант Иван Иванович Бутурлин и, услышав грозные и горькие слова Петра, сказал ему:

— Ты, государь, гневаешься на взяточников, но ведь пока сам не перестанешь их брать, то никогда не истребишь этот порок в своих подданных. Твой пример действует на них сильнее всех твоих указов об истреблении взяток.

— Что ты мелешь, Иван?! — возмутился Петр. — Разве я беру взятки? Как ты смеешь возводить на меня такую ложь?

— Не ложь, а правду, — возразил Петр Бутурлин. — Вот послушай. Только что я с тобой, государь, проезжал через Тверь и остановился переночевать в доме у знакомого купца. А его самого дома не оказалось — был он в отъезде. Дома же осталась его жена с детьми. И случилось, что в день нашего приезда были у купчихи именины и она созвала к себе гостей. Только сели мы за стол, как вошел в дом староста из магистрата и сказал, что городской магистрат определил с общего совета собрать со всех горожан деньги, чтобы утром поднести тебе, государь, подарок, и что по доходам ее мужа надобно ей дать на подарок сто рублей.

А у нее дома таких денег не оказалось, и она стала старосту просить, чтобы подождал до утра, когда должен был вернуться из поездки ее муж.

Однако же староста ждать не мог, потому что было ему велено к ночи все деньги собрать, и тогда я отдал ей бывшие у меня сто рублей, так как все гости тут же разбежались по домам, чтоб внести свою долю, как только к ним в дома пожалуют люди из магистрата.

И когда я дал купчихе деньги, то она мне от радости в ноги пала. Вот они какие добровольные тебе, государь, подарки. Так можешь ли ты от подданных своих требовать, чтоб не брали они ни взяток, ни подарков?

— Спасибо тебе, Бутурлин, что вразумил меня, — ответил Петр и тут же приказал все ранее поднесенные ему подарки возвратить, а впредь категорически воспретил дарить ему что-либо, будь то подношения от частного лица, корпорации или города.

(2-^лизкий Петру человек Иван Иванович Неплюев рассказывал такой случай.

В 1700 году Петр по дороге к Нарве заночевал в одном купеческом доме и там увидел 17-летнего юношу редкой стати и красоты. Юноша очень понравился Петру, и он упросил отца отпустить его с ним, обещая сделать его сына счастливым, а со временем произвести в офицеры гвардии.

Отец просил оставить сына дома, так как он был один-единственный, горячо любимый и не было у купца другого помощника в его деле.

Петр все же настоял на своем, и купеческий сын уехал с царем под Нарву. А под Нарвой сын пропал, и, узнав о том, безутешный отец запустил дела и вконец разорился.

И лишь через 11 лет, в 1711 году, узнал купец, что его сын попал в плен к шведам и находится теперь в Стокгольме вместе со знатным пленником князем Юрием Федоровичем Долгоруким.

Тогда отец написал царю Петру челобитную на полковника Преображенского полка Петра Михайлова, который забрал у него сына и обещал сделать его счастливым, но слова своего не сдержал, и вместо того сын его не в гвардии, а в плену, и из-за того он сам отстал от своего дела и понес большие убытки. И он просил царя велеть полковнику Петру Михайлову сына из плена выкупить, а ему возместить все убытки. А следует знать, что имя Петра Михайлова носил царь, подобно псевдониму.

Составив такую челобитную, купец уехал в Петербург, отыскал там Петра на Адмиралтейской верфи и передал бумагу ему в руки.

Петр бумагу прочитал и сказал старику купцу, что он сам челобитные не принимает, но так как дело необычное, то он учинит резолюцию — «рассмотреть», но после того пусть этим делом занимается Сенат. Причем имя ответчика Петр вычеркнул, чтобы не мешать Сенату принять верное решение.

Сенат же постановил, что «челобитчик лишился сына по тому одному, что положился на уверение ответчика сделать его сына счастливым, но который не только не сдержал обещания своего, но, лишив отца сына, столько лет без вести пропадавшего, был причиною всего его несчастия. А потому ответчик должен: 1) сына его, из полона выкупя, возвратить отцу; 2) все показанные истцом убытки возвратить же ».

Петр обменял на солдата нескольких шведских офицеров, присвоил вернувшемуся купеческому сыну офицерский чин и велел быть ему возле отца до самой смерти старика, а после того вернуться в службу.

згром русской армии под

Нарвой произошел 19 ноября 1700 года. В это время Петр находился в Новгороде и, узнав о том, что в руки шведов попала вся казна и вся артиллерия, тотчас же предпринял действия, чтобы пополнить казну и создать новую артиллерию.

Рассказывают, что, когда Петр еще не знал, где взять ему медь для отливки новых орудий, некий пушечный мастер пришел к нему и посоветовал снять с колоколен половину колоколов, добавив при этом: «А после того, как, Бог даст, одолеешь своего противника, то из его же пушек наделать можно колоколов сколько хочешь. К тому ж есть из них много разбитых и без употребления». Так и сделали, и в ту же зиму армия получила множество новых пушек.

Что же касается казны, то велено было князю Петру Ивановичу Прозоровскому, в чьем ведении находилась Оружейная палата, всю серебряную посуду и вещи из серебра перелить и перечеканить в деньги.

Князь вскоре прислал Петру множество серебряных монет. Петр думал, что они отлиты из посуды, однако Прозоровский всю посуду сохранил в целости, а прислал царю неприкосновенный запас государственной казны, который хранил в великой тайне.

Посуду же и вещи отвез князь к себе в дом и там спрятал, распустив слух, что эти сокровища переплавлены на монету.

И только когда в Москве праздновались первые победы над шведами, он сознался Петру, что вся посуда цела и ею можно будет сервировать праздничные столы в Грановитой палате.

Петр попросил свести его в тайник, и Прозоровский согласился, попросив только, чтоб об этом ни в коем случае не узнал Меншиков, который найдет способ добраться до денег и промотает их без остатка.

В тайнике Петр увидел не только вещи и посуду, но и горы серебряной монеты. Царь поцеловал Прозоровского и велел ему взять из тайника десять мешков серебра, но князь отказался.

Этот рассказ долго сохранялся в семье Прозоровских.

(ь^с/осемнадцатое столетие вошло в мировую историю под именем «века России». Два блестящих царствования символизировали этот век: он начался правлением Петра I, Великого, и завершился деятельностью Екатерины II, также именуемой Великой. По словам А. С. Пушкина, в начале XVIII века «Россия вошла в Европу, как спущенный со стапелей корабль — при стуке топора и громе пушек».

Глава II

XVIII век

В начале века был заложен Санкт-Петербург, а в середине его основан Московский университет. В этом столетии Россия стала европейской державой, прочно заняв место в альянсе других государств и громко заявив о себе как о великой и могущественной стране.

XVIII век закончился победоносными итальянским и швейцарским походами А. В. Суворова, когда «русский штык прорвался сквозь Альпы». Это столетие передало эстафету славы и подвигов веку XIX.