Жизнь, зверства и кровавая смерть Черной Бороды

Жизнь, зверства и кровавая смерть Черной Бороды

Эдвард Тич, уроженец Бристоля, перебравшись на Ямайку, во время войны с Францией часто выходил в море в составе команды капера, много раз демонстрируя свою смелость и личное мужество. Но ему не доверяли самостоятельное командование судном, пока капитан Бенджамин Хорниголд не сделал его капитаном захваченного им корабля.

Весной 1717 года Хорниголд и Тич отплыли из Провиденса в сторону Америки и по пути захватили небольшое судно, нагруженное сто двадцатью бочками муки, которые они перевезли на свой корабль. Они также захватили два других судна: с одного взяли несколько галлонов вина, а другое ограбили на значительную сумму. Обчистив побережье Виргинии, они захватили большой корабль из Французской Гвинеи, следовавший на Мартинику, и Тич, приняв над ним командование, отправился на остров Провидения, где и сдался на милость королю.

Теперь Тич начал действовать самостоятельно. Он установил на своем корабле сорок орудий и назвал его «Месть королевы Анны». Курсируя в районе острова Святого Винсента, он захватил большой корабль под названием «Великий Аллан» и, забрав с него все, что посчитал нужным, поджег его. Через несколько дней Тичу встретился военный корабль «Скарборо», с которым он завязал многочасовой бой; но, почувствовав силу и решимость Тича, военные отступили, предоставив ему возможность преследовать свою добычу и дальше. После этого Тич встретился с десятипушечным шлюпом под командованием майора Боннета. Некоторое время оба капитана плавали вместе; но Тич скоро понял, что Боннет плохо разбирается в морских делах, и отдал его корабль под командование Ричардса, одного из своих людей, а Боннета забрал к себе. Заправляясь водой в Тернифе, они увидели парус, и Ричардс, подняв якорь, двинулся ему навстречу. Увидев черный флаг, корабль, который назывался «Приключение» и шел с Ямайки, убрал паруса и подошел к корме судна Тича. Пираты подняли капитана и его людей на борт большого корабля, а на шлюп отправили своих людей.

Снявшись с якоря в Тернифе, где они пробыли неделю, и войдя в бухту, пираты увидели там большой корабль и четыре шлюпа. Тич поднял свой флаг и начал обстреливать их, после чего их капитан и матросы покинули корабль и направились к берегу. Тич сжег два шлюпа, а остальным трем судам дал уйти.

После этого они разошлись в разные стороны и, захватив два небольших судна, на несколько дней встали на якоря за отмелью у Чарльстона. Здесь, на выходе из гавани, пираты захватили корабль, шедший в Англию, а потом судно, шедшее от Чарльстона, и две пинки, которые входили в гавань вместе с бригантиной, везшей четырнадцать негров. Эти наглые захваты, произведенные на виду у всего города, привели его жителей в ужас, поскольку недавно их уже посещали другие известные пираты. Кроме того, в гавани стояли еще восемь парусников, ни один из которых не осмеливался выйти море, опасаясь попасть в руки Тича. Торговля в этих местах была полностью парализована, и ее жителей охватило отчаяние. Их беды усиливались еще и тем, что совсем недавно закончилась долгая и жестокая война с местным населением, а теперь на гавань напали пираты.

Тич удерживал в качестве пленников всех захваченных на кораблях людей. Им вскоре понадобились лекарства, и Тич был настолько нагл, что потребовал от губернатора прислать ему сундук с медикаментами, сделав это в весьма грубой форме. Тич послал к губернатору Ричардса, капитана «Мести», господина Маркса, одного из пленников, и еще нескольких человек, велев им передать его требования. Ричардс заявил губернатору, что если они не будут удовлетворены, а сами они не вернутся в целости и сохранности, то все пленники на захваченных кораблях будут немедленно казнены, а суда сожжены.

Пока мистер Маркс вел переговоры с губернатором, Ричардс и его спутники решили доставить себе удовольствие и прогуляться по улицам города. В каждом взгляде, который они встречали, читалось негодование и презрение, ибо они лишили горожан имущества и наводили ужас на всю округу. И хотя вызов, брошенный губернатору, был крайне наглым, ради сохранения жизни людей их требования были удовлетворены, и губернатор прислал пиратам сундук с медикаментами и лекарствами на сумму в триста или четыреста фунтов.

Получив его, Тич и его сообщники забрали с кораблей все золото и провиант и отпустили их вместе с пленниками. От Чарльстонской отмели пираты пошли к Северной Каролине. Теперь Тич начал задумываться, как ему сохранить добычу и верных ему людей. Под предлогом очистки корпуса он направил свой корабль к берегу и посадил его на мель, после чего приказал матросам со шлюпа Хэндса прийти к нему на помощь. Пытаясь это сделать, они тоже сели на мель, так что оба судна оказались потерянными. Тич вместе с сорока матросами отправился к берегу на тендере, где и оставил семнадцать человек на верную гибель, поскольку на этом песчаном островке, лежащем примерно в четырех километрах от берега, не было ни птиц, ни животных, ни растительности. Так бы и случилось, если бы майор Беннет не узнал об их печальной участи и не прислал бы за ними баркас. После этой варварской выходки Тич с остатками команды сдался губернатору Северной Каролины, но удержал при себе всю свою добычу.

Команды кораблей Черной Бороды и Вейна во время кутежа на побережье Каролины

Временное прекращение грабежей, совершаемых Черной Бородой, как его стали теперь называть, было вызвано не раскаянием в его прошлых преступлениях и не намерением исправиться, а лишь подготовкой к будущим крупным разбоям. Поскольку губернаторы всего лишь люди и не всегда преданы добродетели, золото Черной Бороды расположило к нему губернатора, и с его подачи он получил законные права на большой корабль «Месть королевы Анны». По приказу губернатора в Бат-тауне состоялся суд вице-адмиралтейства, и этот корабль был признан законным призом, захваченным Тичем у испанцев, хотя все хорошо знали, что он принадлежал английским купцам. Прежде чем отправиться навстречу новым приключениям, он женился на молодой женщине, шестнадцати лет, и сам губернатор присутствовал на церемонии бракосочетания. Говорили, что это его только четырнадцатая жена, из которых двенадцать были еще живы. И хотя эта женщина была молода и любезна, он обращался с ней с такой жестокостью, что, даже по мнению его отчаянных пиратов, это выходило за все рамки.

Свое первое путешествие Черная Борода совершил на Бермуды, где, встретив два или три английских судна, отобрал у них все товары и отпустил. Он также встретил два французских судна, следовавшие на Мартинику; одно шло налегке, а другое – с грузом сахара и какао. Он пересадил людей со второго судна на первое и отпустил его, а груженое судно привел в Северную Каролину, где разделил добычу с губернатором. Однако их наглость этим не ограничилась. Тич и несколько его отчаянных сообщников поклялись его сиятельству, что на этом корабле в море не было ни единой живой души, поэтому раздел добычи был произведен с помощью суда. Почтенный губернатор получил шестьдесят бочек сахара, его секретарь – двадцать, а остальное досталось пиратам. Но поскольку собственная вина всегда порождает подозрительность, то Тич стал бояться, что в гавани появится какой-нибудь человек, который расскажет всем, что он смошенничал. Поэтому под предлогом того, что его корабль дал течь и может затонуть и перекрыть вход в гавань, он добился у губернатора разрешения отвести его в верхнее течение реки. Там пираты его подожгли, а когда он выгорел до самой ватерлинии, его затопили, чтобы не осталось никаких улик против губернатора и его сообщников.

Черная Борода ушел в провинцию Френдшип, где прожил несколько месяцев, обмениваясь визитами с плантаторами. Там он вел торговлю с судами, заходившими в реку, иногда в рамках законной коммерции, а иногда – по своим правилам. Когда ему хотелось выглядеть честным человеком, он совершал честные сделки на основе равноправного бартера, но, когда что-то не соответствовало его потребностям или его настроению, он с удовольствием грабил, предоставляя своим жертвам возможность требовать от губернатора возмещения ущерба. А чтобы прикрыть свои интриги с его сиятельством, он иногда откровенно грубил ему прямо в лицо и вел себя с такой же дерзостью, как и с остальными жителями этой провинции.

Но существуют пределы человеческой порочности и наглости. Капитаны судов, которые часто заходили в эту реку и подвергались унижениям и грабежу, провели секретное совещание с несколькими плантаторами и договорились о том, что нужно сделать, чтобы прогнать этого зарвавшегося негодяя с побережья и обеспечить ему заслуженное наказание. Зная по своему собственному опыту, что губернатор не позаботится о возмещении причиненного им ущерба, они обратились к губернатору Виргинии и стали убеждать его выделить вооруженный отряд с кораблей, которые там стояли, чтобы захватить и уничтожить пиратов, наводнивших побережье.

После этого обращения губернатор Виргинии посовещался с капитанами двух военных кораблей, какие меры для этого можно предпринять. Решили, что губернатор наймет два небольших судна, которые будут следить, в каких заливах и бухточках останавливаются корабли Черной Бороды. Договорились также, что команды этих кораблей будут укомплектованы матросами с военных кораблей, а командиром назначен лейтенант Мэйнард, опытный и решительный офицер. Когда суда были готовы к отплытию, губернатор собрал ассамблею, на которой было решено издать прокламацию, обещавшую большое вознаграждение тому, кто в течение года захватит или уничтожит какого-либо пирата.

17 ноября 1717 года Мэйнард покинул реку Джеймса в поисках Черной Бороды и вечером 21-го увидел его судно. Эта операция готовилась со всей возможной быстротой и секретностью. Ни одному судну не разрешалось выходить в море, чтобы не допустить утечки информации, и в свою очередь были приняты все меры, чтобы обнаружить местоположение пирата. Его сиятельство губернатор Бермуд и его секретарь, получив эту информацию, повели себя следующим образом. Секретарь написал Черной Бороде письмо, в котором уведомил его, что послал к нему четырех человек, которых сумел отыскать в городе или его окрестностях, и просил быть начеку. Эти люди посланы из Бат-тауна туда, где стоял Черная Борода, примерно в восьмистах километрах отсюда.

Закаленный и энергичный пират, часто получавший ложные сведения, почти не обратил внимания на это сообщение и не пытался убедиться в его точности, пока не увидел шлюпы, посланные для его захвата. Хотя у него на борту находилось всего лишь двадцать матросов, он приготовился дать бой. Лейтенант Мэйнард подошел на своем шлюпе к вечеру и отдал якорь, но не решился подойти к стоянке Черной Бороды из-за наступления ночи. Черная Борода всю ночь прокутил с капитаном торгового судна, не обращая внимания на близкую угрозу. И такая отчаянная злоба жила в этом негодяе, что, когда к нему подошел его матрос и задал вопрос: «Знает ли его жена, куда он закопал свои денежки, если с ним случится что-нибудь в бою с двумя шлюпами, которые пришли за ним», он ответил ему так: «Никто, кроме него и дьявола, не знает, где они, и тот, кто проживет дольше, тот их и получит».

Смерть Черной Бороды

Утром Мэйнард снялся с якоря и направил свое судно в узкий пролив. Подойдя к пирату, он принял на себя огонь. Мэйнард поднял королевский флаг и на всех парусах и веслах устремился прямо на корабль Черной Бороды. Через некоторое время пират сел на мель. То же самое произошло и с королевскими судами. Мэйнард облегчил свой корабль, избавившись от балласта и воды, и направился к судну Черной Бороды. Тот обрушил на него град ругани: «Будьте вы прокляты, негодяи. Откуда вы только взялись и кто вы?» На что лейтенант ответил: «По нашим флагам ты можешь понять, что мы не пираты!» Черная Борода велел ему сесть в лодку и явиться к нему, чтобы он мог увидеть, кто это. Но Мэйнард ответил: «Я не собираюсь попусту терять лодку, я просто возьму тебя на абордаж, подойдя на своем шлюпе». После этого Черная Борода схватил стакан с ромом и произнес: «Я не дам никому пощады и сам не попрошу пощады!» Мэйнард ответил, что не ждет от него пощады, но и его щадить не собирается.

Во время этого диалога пиратский корабль обрел плавучесть, а шлюпы, пустив в ход весла, бросились к нему со всей возможной скоростью. Когда они подошли поближе, пираты дали залп всем бортом. Пушки были заряжены шрапнелью. Двадцать матросов были убиты или ранены. Вскоре корабль Черной Бороды накренился бортом к берегу. Один из шлюпов под названием «Рейнджер» завалился на корму. Но Мэйнард, поняв, что его шлюп вскоре уже подойдет к судну Тича, приказал всем своим матросам спуститься вниз, а сам остался у штурвала вместе с рулевым. Ему он тоже приказал лечь. Таким образом, они остались на палубе вдвоем. Мэйнард велел матросам взять пистолеты, вооружиться абордажными саблями и шпагами и ждать его команды, а для того, чтобы они могли быстро подняться на палубу, к люкам были приставлены две лестницы. Когда королевский шлюп прижался ботом к пирату, на его палубу полетели коробки из-под пороха, набитые шрапнелью и кусками свинца и железа с зажженными фитилями. Но к счастью, они причинили мало вреда, поскольку матросы спрятались в трюме, хотя обычно такие заряды сметали на своем пути все живое. Черная Борода, увидев, что на палубе шлюпа никого нет, крикнул своим, что все враги погибли, за исключением трех или четырех человек; «поэтому, – заорал он, – запрыгиваем на борт и режем на куски всех, кто остался в живых».

После этого, прячась в дыму, который повалил из взорвавшегося ящика, Черная Борода и четырнадцать его матросов прыгнули на палубу. Их не было видно, пока не рассеялся дым. По сигналу Мэйнарда его люди немедленно выскочили на палубу. Черная Борода и лейтенант обменялись выстрелами, и Черная Борода был ранен. После этого они стали драться на саблях. Сабля лейтенанта сломалась, но, к счастью, в этот момент один из матросов нанес пирату ужасную рану в шею и горло. Последовала отчаянная и кровавая стычка. Лейтенант Мэйнард и его двенадцать матросов дрались с Черной Бородой и его четырнадцатью пиратами. Море вокруг судна обагрилось кровью; обе стороны продемонстрировали необычайную храбрость. И хотя пират был ранен первым же выстрелом Мэйнарда, хотя он получил двадцать резаных ран и столько же огнестрельных, сражался он с отчаянным мужеством, пока, наконец, взводя курок пистолета, не упал замертво. К этому времени восемь его матросов были убиты, а остальные ранены и просили пощады. И они ее получили, поскольку их предводитель был убит. Второй шлюп атаковал пиратов, оставшихся на других судах, и они тоже вскоре запросили пощады. Но каково же было отчаяние Черной Бороды, если, не имея шансов спастись бегством, он поставил у двери крюйт-камеры негра с зажженным фитилем, приказав ему взорвать корабль, когда королевские матросы пойдут на абордаж, чтобы уничтожить и своих и чужих. Однако бортовой залп в начале сражения, оказавшийся таким неудачным для нападавших, предотвратил этот запланированный взрыв.

Мэйнард отсек голову пирата от туловища, подвесил ее на конец бушприта и направился в Бат-таун, чтобы передать своих раненых матросов в руки врачей. На пиратском шлюпе было найдено несколько писем и других бумаг, которые Черная Борода, несомненно, уничтожил бы еще до начала сражения, если бы не намеревался взорвать корабль при взятии. В них раскрывалась все подлая связь почтенного губернатора Бермуд и его честного секретаря, с одной стороны, и с другой – пресловутого пирата, понесшего за свои преступления заслуженное наказание.

Вернувшись в Бат-таун, Мэйнард храбро явился к губернатору и забрал у него шестьдесят бочек сахара, а у его секретаря – двадцать бочек.

Голова Черной Бороды на конце бушприта

Как только его люди излечились от ран, он направился в Виргинию вместе с головой Черной Бороды, которая все еще висела на бушприте в качестве трофея его победы, к великой радости всего населения. Пленные пираты были осуждены, приговорены и казнены. Так была уничтожена вся команда этого дьявольского злодея, кроме двух человек. Один из них был снят с торгового судна буквально за день до сражения, в котором он получил не менее семидесяти ранений. Все они были залечены. Другого звали Израэль Хэндс. Он служил штурманом на «Мести королевы Анны». Его взяли в Бат-тауне, ибо он был ранен во время одного из диких припадков ярости у Черной Бороды. Однажды ночью в своей каюте во время попойки с Хэндсом, лоцманом и еще одним человеком Тич ни с того ни с сего схватил пару пистолетов и взвел под столом их курки. Тот человек заметил это и вышел на палубу, оставив в каюте капитана, Хэндса и лоцмана. Приготовив пистолеты к стрельбе, пират затушил свечу и, скрестив руки, выстрелил по своим собутыльникам. Один пистолет дал осечку, но вторым Хэндс был ранен в колено. Когда Тича спросили, зачем он это сделал, он ответил: «Если кого-нибудь из них не убивать время от времени, то они скоро забудут, кто я такой». Хэндс был впоследствии осужден и приговорен, но как раз перед его казнью прибыл корабль с известием, что его величество продляет срок помилования, и Хэндс избежал жестокой и позорной смерти.

В пиратском содружестве злодейство ценилось превыше всего на свете. На людей, способных совершать злодейские поступки, смотрели с завистью, как на людей исключительной смелости. Такой человек обычно получал какой-нибудь командный пост, ибо пираты считали, что если человек наделен мужеством, значит, это великий человек. Герой, которого мы описываем, был наделен исключительной храбростью, а некоторые его выходки и проявления злобы были настолько экстравагантны, что, казалось, он хотел заставить своих людей поверить, будто является воплощением самого дьявола. Будучи однажды в открытом море и слегка окосев от выпитого, он сказал: «Давайте устроим на судне ад и посмотрим, сколько времени мы сможем это выдержать». Он и еще двое или трое спустились в трюм, наполнили несколько горшков серой и другими горючими веществами и подожгли их. Они находились там до тех пор, пока почти совсем не задохнулись. Несколько матросов закричали, что им нужен воздух, тогда Черная Борода открыл люки и был весьма доволен, что продержался дольше всех. Люди из его команды, которых захватывали в плен живыми, рассказывали историю, которая может показаться невероятной. Однажды в походе они заметили, что на борту находится один лишний человек. Его видели в течение нескольких дней то внизу, то на палубе, но никто точно не мог сказать, кто он и откуда, но оттого, что он исчез перед тем, как их тряхнуло, как во время кораблекрушения, им стало казаться, что это был сам дьявол.

Кто-то может подумать, что этот случай мог толкнуть их на путь исправления, но такая концентрация негодяев в одном месте и непрерывная череда попоек этому никак не способствовали. В судовом журнале Черной Бороды обнаружили несколько записей, сделанных его рукой. «Что за день, ром весь кончился – наша компания, похоже, трезва, – чертово смятение охватило всех нас – мошенники что-то замышляют – много болтовни о том, чтобы разделиться. Я страстно желаю добычи; что за денек, взяли одного – на борту море выпивки, – все разгорячились, чертовски разгорячились, затем все стало на свои места».

Мы завершаем свое повествование о жизни этого исключительного человека объяснением, почему же его все-таки называли Черной Бородой. Это имя он взял из-за длинной черной бороды, закрывавшей все его лицо, которая внушала всей Америке такой ужас, которого она не испытывала ни от одной кометы. Он привык вплетать в бороду короткие ленточки и оборачивать клочки волос вокруг ушей. Во время сражений он носил перевязь с тремя лямками, на которых висели пистолеты. Он втыкал зажженные спички под свою шляпу, которые появлялись по обе стороны от его глаз, жестких и диких. От этого его лицо становилось еще более ужасным, чем может представить себе человек. Он и вправду был похож на монстра, а его поступки соответствовали его облику.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.