Жизнь и смерть Гели Раубаль
Жизнь и смерть Гели Раубаль
В сентябре 1929 года Гитлер поселился в новой большой квартире на Принцрегентенплац. В качестве экономки он пригласил сводную сестру Ангелу. Накануне Рождества она, недавно потерявшая мужа, приехала в Мюнхен вместе с двумя дочерьми — Эльфридой и Ангелой, или просто Гели, которые хотели обучаться в баварской столице живописи и пению.
Гитлер пригласил сестру не потому, что питал к ней родственные чувства. Просто он был уверен, что Ангела, в отличие от посторонних, не будет совать свой нос в его политические и партийные дела. Красота Гели, которой исполнился 21 год, хотя на вид она выглядела семнадцатилетней, поразила фюрера. А вот к ее младшей сестре Эльфриде, тоже очень хорошенькой девушке, Гитлер остался равнодушен.
Гели была высокой и стройной, с огромными голубыми глазами и роскошными почти черными волосами. Странным образом некоторые историки позднее называли ее «светловолосой Гретхен», хотя она не скрывала своей неприязни «к глупым светловолосым баваркам», гордясь тем, что она венка. Характер имела упрямый и своенравный, но, хотя Гитлеру по вкусу были покладистые блондинки, своей племянницей он был просто очарован. Его шофер
Эмиль Морис рассказывал, что фюреру очень нравилось появляться с такой красавицей в публичных местах, на концертах и даже в магазинах, хотя обычно он не любил этого делать.
Гитлер неоднократно пытался уговорить Мориса связать себя узами Гименея. Влюбленный в Гели шофер сделал ей предложение, но, узнав об этом, Гитлер впал в неописуемую ярость и просто выгнал его, человека, которому он доверял, как никому другому. Сам Морис был уверен в том, что Гитлер любил племянницу, но его любовь была несколько странной, словно он опасался признаться в человеческих чувствах.
Кажется, Гели, очень кокетливая и пробовавшая свое очарование на каждом знакомом мужчине, давала дяде немало поводов для ревности, хотя он всегда повторял, что не имеет никакого желания вступить в брак. Как свидетельствовал его личный фотограф Генрих Гофман, Гитлер однажды заявил ему, что он любит Гели, но не верит в брак. Он намерен выдать племянницу замуж за человека, который будет отвечать его требованиям.
Получилось так, что Гели стала почти пленницей дяди Альфа, который никуда не отпускал девушку без матери или его партийных соратников. Когда она выражала желание съездить искупаться на какое-нибудь озеро, Гитлер, ужасно боявшийся, что кто-либо узреет его в купальных трусах, и постоянно ругавший фотографию итальянского дуче Муссолини на пляже за ее «неприличный характер», преодолевая себя, отправлялся с Гели к воде, хотя чаще сидел в одежде на берегу, терпеливо ожидая, пока племянница вдоволь не накупается.
Конечно, такое положение угнетало юную и несколько легкомысленную девушку, словно заточенную в золотую темницу. Сомнительно, что при таком строгом надзоре она ухитрялась заводить романы и любовные связи с охранниками Гитлера, хотя Эрнст Ханфштенгль и называл ее «пустоголовой маленькой шлюхой — с красотой служанки, без мозгов и характера. Она была совершенно довольна, наряжаясь в красивые платья, и, кажется, не отвечала взаимностью на извращенную нежность Гитлера». Если же верить редактору нацистского журнала Отто Штрассеру, однажды Гели пожаловалась ему на дядю, называя его «чудовищем» с извращенными желаниями. Хотя эти утверждения не очень надежны, так как Штрассер проживал в Берлине и в Мюнхене бывал только краткими наездами. Кроме того, сомнительно, что их отношения с Гели были настолько доверительными, чтобы она пожаловалась ему. Стоит упомянуть и о том, что, по сведениям австрийского врача и психолога Антона Ноймай-ра, приведенным в его книге «Диктаторы в зеркале медицины», эти слова о «чудовище» Гели якобы сказала своей подруге, не названной по имени.
А тогдашний казначей национал-социалистической партии Франц Ксавер Шварц говорил, что Гитлера шантажировал некий человек, в руках которого оказались рисунки фюрера, изображавшие племянницу в таких непристойных позах, что это было чересчур даже для легкого в нравах Мюнхена, где никого нельзя было удивить порнографией. Ходили также слухи о том, что для полного сексуального удовлетворения Гитлеру было необходимо, чтобы женщина, сидя на корточках над его лицом, помочилась бы на него. В медицине такое поведение называется уролагнией, и в этом половом извращении всегда имеется сложное переплетение садизма и мазохизма. Но сомнительно, чтобы тщательно оберегавший свою частную жизнь Гитлер допустил, чтобы такие рисунки попали в руки постороннего. Да и вообще, не проще ли было потихоньку расправиться с этим шантажистом, вместо того чтобы платить ему из партийной кассы и посвящать в тайну казначея Шварца?
Наконец, увлечение Гитлера своей племянницей стало вызывать беспокойство других партийных руководителей, ибо вождь-медиум не должен был иметь никаких земных привязанностей. Хотя гораздо позднее, уже в 1943 году, фюрер говорил, что Гели была единственной женщиной, на которой он мог бы жениться. Однако в те более ранние времена он вроде бы не делал никаких подобных попыток. Гитлер был чересчур холодным человеком. Слишком сомнительно, чтобы он по-настоящему любил племянницу, да еще держал бы в своем доме как любовницу. Их связывали какие-то сложные и запутанные отношения, реконструировать которые уже очень трудно, если даже вообще возможно.
Определенный интерес вызывает и то обстоятельство, что когда Гели бывала на встречах старых членов партии в кафе «Хек», то Гитлер демонстративно как бы не замечал ее и часто пускался в рассуждения о кумовстве и протекциях родственникам как о вредном и опасном явлении. В пример он приводил Наполеона, который, по его мнению, сам был виноват в своем падении, поскольку «посадил на троны родственников и щедро наградил их властью и богатством. Поэтому на фоне других исторических личностей он выглядит смешно и нелепо».
Трагическая развязка отношений Гели Раубаль и Адольфа Гитлера наступила 17 сентября 1931 года. В тот день Гитлер отправился в большую предвыборную поездку в Нюрнберг, а оттуда через всю Германию в Гамбург. Он, как обычно, попрощался с племянницей и уехал. В ту пятницу Мюнхен продувался фёном с Альпийских гор. От этого ветра эмоциональные люди становятся очень возбужденными и раздражительными. Гитлер, сидя в «мерседесе», пожаловался своему спутнику, фотографу Гофману, на «проклятый фён», из-за которого его одолевают мрачные предчувствия.
Однако они благополучно прибыли в Нюрнберг, а на следующее утро собрались тронуться дальше. Внезапно их нагнал посыльный и сообщил, что из Мюнхена позвонил Рудольф Гесс и попросил фюрера срочно позвонить ему — он находится в квартире Гитлера.
Крайне встревоженному фюреру Гесс сказал, что Гели тяжело ранена и рядом с ней лежит пистолет. Срочно вернувшись в Мюнхен, Гитлер уже не застал племянницу в живых.
Некоторый свет на самоубийство Гели Раубаль проливает рассказ Анны Винтер, которая тоже исполняла обязанности экономки вместе с Ангелой. В тот день мать Гели находилась на вилле близ Берх-тесгадена, которую снимал Гитлер. Таким образом, в квартире оставались только Гели и Винтер. Как только Гитлер уехал, Гели немного поговорила по телефону со своей подругой Эльфи Замтхабер, затем сказала, что не хочет никого видеть, и заперлась в своей комнате. Подруга утверждала, что они болтали о пустяках. А Анна Винтер сообщила, что Гели пожаловалась ей на то, что дядя не разрешил купить новое платье и отказался дать деньги на поездку в Вену. Впрочем, экономке показалось, что Гели не очень расстроилась, и она спокойно отправилась домой.
Вернувшись в субботу утром, Винтер обнаружила, что дверь в комнату Гели по-прежнему заперта. Это встревожило ее, тем более что на стук никто не отвечал. Муж, которого она позвала, взломал дверь, и они увидели, что Гели лежит на полу, а ее голубая ночная рубашка с красными вышитыми розами покрыта пятнами крови. На диване рядом с ее протянутой рукой лежал пистолет системы «вальтер». Гели выстрелила себе в сердце, но пуля прошла рядом. Сначала Анна Винтер позвонила в штаб нацистской партии и сообщила ужасную новость Гессу, а затем вызвала врача и полицию. Но Гесс приехал первым вместе с Грегором Штрассером.
Гитлера потрясло случившееся. Он стал поговаривать о самоубийстве, потерял всякий интерес к политике и уже был готов все бросить. Даже в своей квартире он отказывался некоторое время жить, перебравшись к Грегору Штрассеру. Крайне расстроенный Гитлер немного пришел в себя, чтобы через неделю поехать в Вену на могилу Гели. Церковь не хоронит самоубийц, но мать Гели добилась разрешения похоронить дочь по католическому обычаю. Гитлеру въезд в Австрию был запрещен, но в данном печальном случае власти сделали исключение и разрешили ему посетить Вену в качестве частного лица. Возложив на могилу Гели огромный букет, Гитлер в тот же вечер возвратился в Баварию. Несколько лет фюрер очень тосковал по племяннице. В ее комнате, обставленной с изысканным вкусом, все осталось нетронутым. Туда могла входить лишь Анна Винтер, которая каждую неделю ставила перед портретом Гели свежие цветы. Сам Гитлер на каждое Рождество приезжал в Мюнхен и в полном одиночестве проводил несколько часов в этой комнате. Чем он там занимался, никому не ведомо.
О смерти Гели ходили разные слухи. Одни говорили, что ночью в квартиру проник некий ревнивый соперник Гитлера и застрелил девушку. Другие утверждали, что ее убила группа эсэсовцев, поскольку она якобы забеременела от Гитлера и отказалась сделать аборт, на котором настаивал, опасаясь скандала, дядя. Находились даже такие, кто полагал, будто сам фюрер тайно вернулся в Мюнхен и застрелил племянницу, которая как будто собиралась выйти замуж за какого-то молодого художника из Линца, к тому же еврея по национальности.
Возможно, непонятное самоубийство, — а в нем нет причин сомневаться, — было вызвано тем, что Гели обнаружила в кармане одного из пиджаков Гитлера письмо, которое она разорвала и положила на стол, чтобы его можно было сразу увидеть. Винтер сложила обрывки и прочитала: «Дорогой господин Гитлер! Еще раз благодарю Вас за прекрасный вечер. Я не скоро забуду его. Спектакль мне очень понравился. Считаю дни до нашей следующей встречи. Ваша Ева». Может, Гели, которую странным образом тянуло к дяде, убедилась, что он никогда не женится на ней и что у нее появилась серьезная соперница, к тому же на четыре года моложе ее. Но кто знает, было ли это веской причиной для самоубийства молодой девушки, тем более что Гитлер пачками получал письма с объяснениями в любви?
Позднее по фотографиям профессор Адольф Циглер, президент Немецкой академии художеств, написал портрет Гели, который висел в гостиной резиденции фюрера «Бергхоф». А скульптор Йозеф Торак изваял бюст девушки, установленный в одной из комнат рейхсканцелярии.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.