ИВАН КАЛИТА — СТРОИТЕЛЬ МОСКОВСКОГО САМОДЕРЖАВИЯ

ИВАН КАЛИТА — СТРОИТЕЛЬ МОСКОВСКОГО САМОДЕРЖАВИЯ

Историков по сей день волнует вековая тайна: почему Москва, почему именно этот маленький окраинный городок Владимиро-Суздальской земли стал столицей государства Российского? Почему Москва, а не более древние, имевшие хорошую историческую перспективу стольные грады Владимир или Суздаль, Тверь или Рязань, Великий Новгород или Ярославль…

О возвышении Москвы написано много. Действительно, маленькая крепостица на крутом берегу Москвы-реки в силу своей незначительности в первые сто лет существования ни разу не была стольным градом, столицей хотя бы маленького княжеского удела. Лишь в 1247 году здесь обосновался задиристый князь Михаил Хоробрит, брат Александра Невского. Но уже через год он оставил городок и сделал собственной столицей Владимир-на-Клязьме, изгнав оттуда вооруженной рукой родного дядю, юрьевского князя Святослава Всеволодовича.

Через многие годы произошло то, о чем великий русский историк Н. М. Карамзин высказался вполне определенно в знаменитых «Записках о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». Он пишет: «Сделалось чудо. Городок, едва известный до XIV века, возвысил главу и спас отечество». И все началось с того, что на московский стол сел князь Иван Данилович Калита — «Собиратель земли Русской».

Казалось бы, такого человека-правителя отечественные и иные историки должны были возвеличить за его государственные деяния. Но не тут-то было. Образ московского князя, оставившего в отечественном летописании столь глубокий след, исследователи и писатели обрисовывали далеко не радужными красками. Причина кроется прежде всего в личности Ивана Калиты, по заветам которого потомки постепенно «собрали Русь». Карамзин определяет могущество Москвы как «силу, воспитанную хитростью».

По Карамзину, московский князь Иван Данилович был прежде всего исключительно хитрым удельным владетелем. Хитростью он сумел снискать особую милость правителей Золотой Орды, убедил хана Узбека, во-первых, не посылать больше на Русь баскаков собирать дань, а поручить это дело русским князьям. И второе — закрыть глаза на территориальные переделы в области великого княжения Владимирского, то есть на приращение к Москве чужих земель.

Другой не менее знаменитый отечественный историк В. О. Ключевский указал, что все московские князья, начиная с Ивана Калиты, «усердно ухаживали за ханом и сделали его орудием своих замыслов». С легкой руки Ключевского за Иваном Даниловичем на долгие годы закрепилась характеристика «князя-скопидома». Последующие историки прозвище князя, внука Александра Невского, стали переводить как «мешок с деньгами».

В старой России широкое хождение имел гимназический учебник истории Д. И. Иловайского, который, называя Ивана Калиту «собирателем Руси», в то же время дает действительно выдающемуся правителю далеко не самую лестную характеристику: «Необыкновенно расчетливый и осторожный, он пользовался всеми средствами к достижению главной цели, то есть возвышению Москвы за счет ее соседей». Московский князь «часто ездил в Орду с дарами и раболепно кланялся хану; он получал от хана помощь в борьбе с соперниками, и таким образом самих татар сделал орудием для усиления Москвы».

Далее Иловайский указывает на едва ли не самую главную, по его мнению, причину возвышения Москвы среди других русских княжеств: «Присвоив себе право собирать дань с удельных князей и доставлять ее в Орду, Калита искусно пользовался этим правом, чтобы увеличить свою собственную казну».

В другом конце европейского континента об Иване Калите писал один из основоположником научного коммунизма Карл Маркс. Его «Секретная дипломатия» была полна сарказмов относительно русской истории и ее великих деятелей прежде всего из числа правителей. Он пишет о московском князе Иване Даниловиче: «Сумой, а не мечом он прокладывал себе дорогу». Однако тот же Карл Маркс отмечает, что именно при Калите было заложено могущество Москвы.

Пожалуй, только историк Н. И. Костомаров вполне доброжелательно относится к личности князя Ивана Калиты: «Восемнадцать лет его правления были эпохою первого прочного усиления Москвы и ее возвышения над русскими землями». По Костомарову, московский удельный князь был типичным человеком своего времени — он, да и все прочие русские князья как могли собирали землю и власть. Только преуспевали в этом деле очень немногие. И больше всех — «мешок с деньгами» Иван Данилович.

Что же касается прозвища Калита, то под ним стали подразумевать «мешок с деньгами» через многие и многие столетия после смерти великого деяниями русского князя. На страницах древнего «Волоколамского патерика» игумен Пафнутий Боровский рассказывает своим ученикам о том, за что московский князь Иван Данилович был прозван Калитой: «…сего ради: бе бо милостив зело и ношаше при поясе калиту, всегда насыпану сребрениц, и, куда шествуя, даяще нищим, сколько вымется».

…Дата рождения Ивана Даниловича Калиты неизвестна. Исследователи в своем большинстве сходятся, что он появился на свет где-то около 1288 года. Известно, что он имел много братьев — Юрия, самого старшего, Александра, Бориса, Афанасия, Семена и Андрея. Последние два указаны в древних родословных росписях — летописи же об их судьбе ничего не сообщают. Неизвестно, имел ли Калита сестер.

Отцом его был князь Даниил Александрович Московский, умерший в 1304 году. Известно, что он недолго сидел на княжении в Вольном городе Новгороде, послав туда вместо себя сына Ивана. Пребывание того на берегах Волхова длилось с 1296 по 1298 год. В Новгороде и начал Иван Калита осваивать мудрость правителя, набираться ума-разума под зорким оком приставленных к нему отцом московских бояр.

Малолетство посаженного на княжение одного из сыновей Даниила Московского не удивляет — такую символическую миссию княжеские сыновья могли выполнять с семилетнего возраста. Так, например, великий воитель Руси Александр Невский был оставлен отцом на княжении в Великом Новгороде, когда ему было около восьми лет, а сам Невский послал в Новгород сына Дмитрия в возрасте около девяти лет. Удивляет только то обстоятельство, что Даниил Московский не послал «сидеть» над новгородцами старших сыновей — Юрия, Александра и Бориса, чего требовала традиция. Это дает право предположить, что заботливый отец выделял Ивана среди его более старших братьев-княжичей.

Следующее упоминание княжича Ивана в дошедших до нас древнерусских летописях относится к 1300 году. Тогда он был приглашен стать крестным отцом первенца-сына влиятельного московского боярина Федора Бяконта — Елевферия (или Симеона — по другим источникам). Крестник в последующем станет митрополитом Алексием, который будет фактическим главой московского правительства при малолетнем князе Дмитрии Донском.

Княжича воспитывали в семейном кругу так же, как и в других княжеских семьях. Его учили познавать ратное искусство, грамоте — читать ветхозаветную книгу Псалтырь. Иван, в отличие от своих братьев, на долгие годы пристрастился к чтению старинных, религиозных книг, черпая в них житейскую мудрость.

С раннего детства он испытал страх перед ордынцами — «злыми татарами». Ханский баскак жил рядом с отцовским теремом, в деревянном московском Кремле. В 1293 году он стал свидетелем нашествия на русские земли Дедюневой рати. Тогда ордынцы захватили Москву, а ее правитель князь Даниил оказался беспомощным пленником, которому потом даровали свободу в обмен на клятвенное послушание хану Золотой Орды.

Думается, что ордынское владычество оставило глубокий, болезненный след в психике и умонастроениях юного княжича, сына владетеля небольшого удела в пределах Великого княжества Владимирского. Прежде всего это был страх перед могуществом Золотой Орды. И такое было не случайно — потомки великого завоевателя Вселенной Чингисхана прекрасно знали силу слепого страха, поддерживая ее в сознании покоренных народов. Постоянное унижение перед завоевателями порождало ощущение безысходности и отчаяние. Пройдет немало времени, прежде чем самосознание русского народа обретет прежнюю силу.

В раннем возрасте княжич Иван получил очень суровый жизненный урок, прикоснувшись к трагической судьбе своего старшего брата Юрия, которому в год смерти отца исполнилось 22 года и он уже княжил в городе Переяславле-Залесском. Отец хотел присоединить этот удел к Москве.

Однако сделать такое в то время было непростым делом. Судьбу небольшого Переяславского княжества надлежало решать на съезде русских князей в этом стольном граде. Такой съезд состоялся осенью 1303 года. Туда князь Юрий Данилович прибыл в сопровождении младших братьев — Александра, Бориса, Ивана и Афанасия. Руководил княжеским съездом старый византиец митрополит Максим.

Надо отдать ему должное, он настоял на том, что Юрий Московский сохраняет за собой Переяславское княжество. В противном случае на обескровленной после Батыева нашествия русской земле могла вспыхнуть нешуточная княжеская междоусобица.

Решение княжеского съезда в Переяславле-Залесском «окрылило» московского князя Юрия Даниловича. Он решил, что московские пределы можно раздвигать и вооруженной рукой. В следующем, 1304 году, он совершает завоевательный поход на Можайск. В походе участвовали и его младшие братья, в том числе и Иван.

Результатом этого набега на слабого соседа стало присоединение Можайского удела к Москве, а его последний князь Святослав Глебович, скорее всего, закончил свою жизнь в московской тюрьме. Такой поступок Юрия Даниловича «с братьею» мог успешно завершиться только при условии откровенной слабости на Руси великокняжеской власти. Так оно и было — сидевший на «столе» во Владимире великий князь Андрей Александрович судьбой русских земель уже не правил.

Москва в лице братьев Даниловичей сделала в том году важное территориальное приобретение. Немаленький по тому времени город Можайск был взят «под московскую руку» на веки вечные. Он выгодно стоял близ истоков важного торгового пути на Северо-Западной Руси — полноводной Москвы-реки. Теперь этот путь до ее устья близ Коломны находился во владениях московских князей. Выход в Оку и дальше в Волгу, через малые реки и волоки — на русский Север позволял московским купцам успешно вести прибыльную торговлю, пополняя, естественно, и княжескую казну. Так Москва постепенно набирала силу.

Летом 1304 года между русскими князьями началась нешуточная междоусобица. Сигналом к ней стала смерть 27 июля великого князя Владимирского Андрея Александровича. За великокняжеский «стол» схватились Михаил Ярославич Тверской и Юрий Данилович Московский. Так начиналась долголетняя борьба Твери и Москвы за главенство на Руси, которая каждый раз при вспышке военных действий приводила к пролитию большой крови и опустошению тверских и московских земель.

Летописец так скажет о той княжеской усобице за право владеть стольным градом Владимиром: «И сопростася два князя о великом княжении: князь велики Михайло Ярославич Тверьский и князь велики Юрьи Данилович Московьский, и поидоша во Орду в споре и в брани велице, и бысть замятия в Суздальстей земле во всех градех».

Столкнулись не просто два князя — войну между собой повели два княжеских рода: московские потомки Александра Невского и потомки его брата Ярослава, основателя династии тверских князей. Борьба эта была во всех отношениях выгодна Золотой Орде. В начавшейся княжеской междоусобице Русь истощала свою начавшуюся возрождаться военную силу. Владельцы уделов ездили на поклон хану в Сарай, чтобы оспаривать права других на великое княжение, везли золотоордынским властителям богатые дары. На строптивых русских князей ханы посылали военные отряды, которые неизменно возвращались назад с богатой добычей и полоном.

Переговоры между соперниками результатов не дали. Юрий Данилович будто проявил смирение перед прибывшим к нему митрополитом Максимом, сидевшим в Твери, сам же с братьями Александром и Афанасием отправился в Орду. Ивану же старший брат поручил беречь Москву и Переяславль-Залесский, Борису — Кострому. Лазутчики Михаила Тверского не дремали, но схватить смогли только князя Бориса и под стражей доставили в Тверь.

Московско-тверская распря грозила расколоть Северо-Восточную Русь на два враждебных лагеря. Золотая Орда пока не вмешивалась в события на земле своих данников — Сарай вполне устраивал своевременный и полный выход наложенной на русские княжества тяжелой дани. Однако ярлык на великое княжение хан Тахта, только совсем недавно победивший в золотоордынской междоусобице хана Ногая, не торопился вручать соискателям «стола» во Владимире.

Тем временем на Руси пролилась в ходе московско-тверской распри большая кровь. Драматические события разыгрались под стенами Переяславля-Залесского, где в 1304 году впервые проявил свои воеводские способности князь Иван Данилович. Михаил Тверской послал с войском на город перешедшего к нему из приближенных умершего великого князя Андрея Александровича боярина Аикинфа (Акинф). О движении тверской рати юный Иван Данилович своевременно узнал от находившихся в Твери московских лазутчиков. По всей вероятности, ситуация складывалась не из простых, поскольку князь заставил не только горожан, но и своих ближних бояр публично целовать крест на верность Москве. Это говорит о том, что в Переяславле назревала измена.

Князь Юрий Данилович действовал энергично (посланный в Москву гонец доставил туда тревожную весть). Московская рать поспешила на выручку. Зная об этом, Иван Данилович решительно вывел дружину и переяславцев в поле. Боярин Акинф смело вступил в битву, но проиграл ее, погибнув в сече сам. Поле победной битвы с такими же русскими людьми, погибшими в немалом числе, произвела на 16-летнего князя тяжелое впечатление. Со временем он поставит на этом месте — «на Горицах» — монастырь с храмом во имя Успения Божией Матери.

Выигранная под Переяславлем-Залесским битва побудит Ивана Калиту делать войну последним средством в достижении собственных целей как правителя Москвы. Придя к власти, он всегда стремился избегать кровопролития. Хотя такое ему удавалось далеко не всегда.

Княжеский спор за ярлык на великое Владимирское княжение в Золотой Орде выиграл Михаил Тверской. Алчность ханского окружения была поистине беспредельной. Издержав свои денежные и товарные запасы, Михаил Тверской пошел на последний шаг: он пообещал хану Тахте увеличить выход дани с русских земель. Хан же после многолетней войны с ханом Ногаем как никогда нуждался в деньгах. Только после этого обещания доверенный ханский чиновник сообщил удачливому соискателю ярлыка о решении «повелителя всех тех, кто живет за войлочными стенами».

Такое обещание Михаила Тверского хану Тахте вызвало гнев князя Юрия Даниловича Московского. Историк В. Н. Татищев приводит в своей «Истории Российской» выдержку из одной летописи, не дошедшей до наших дней: «Юрий же, слыша, яко Михаил хосчет хану дань большую обесчати, шед к нему, рече: „Отче и брате, аз слышу, яко хосчеши большую дань поступити и землю Русскую погубити. Сего ради аз ти сосупаю отчины моея, да не погибнет земля Русская нас ради“».

Вернувшись с ханским ярлыком на великое княжение, Михаил Тверской узнал о разгроме тверской рати у Переяславля-Залесского и «растерзании» верных ему владимирских бояр разъяренной толпой в Нижнем Новгороде и Костроме, которые стояли за Юрия Московского. Новый великий князь Владимирский вознамерился жестоко отомстить обидчикам — то есть Москве.

Сперва Михаил Тверской остановился в Нижнем Новгороде, куда на речных судах прибыли ратные люди из Твери. Великий князь решил примерно наказать всех «черных людей», участвовавших в расправе с верными ему владимирскими боярами. По его повелению тверичи беспощадно «изби всех вечников».

После этого наступила очередь Москвы. В 1305–1306 годах тверское войско совершило поход в московские земли. Летописи не сохранили подробности битвы под стенами Москвы, но контроль над Переяславлем-Залесским перешел в руки нового великого князя Владимирского. В той битве принял участие и князь Иван Данилович.

В 1307 году летом Михаил Тверской совершил новый военный поход на Москву. Тверичи ходили в поход «всею силою», опустошая по пути московские владения: сжигались села, угонялся скот, все грабилось, население в большом числе переселялось на тверские земли. Впрочем, точно так же поступали и московские князья, ходившие в походы на соперницу Тверь.

Князь Юрий Данилович с братьями сел в осаду. 25 августа у стен Москвы произошла решающая битва — московская деревянная крепость выдержала яростный штурм нападавших. Стороны понесли большие потери в людях. Летописец сообщал: «много зла сотвори и, града не взяв, отьиде» тверское войско от Москвы. Итогом этого похода стало то, что Михаил Тверской сел «на новгородское княжение».

Московский князь Юрий Данилович, проиграв в противоборстве с Тверью, начинает совершать безрассудные и жестокие поступки. Зимой 1307 года в Золотой Орде был убит рязанский князь Василий Константинович, после чего татарская рать разграбила рязанские земли. Убитый в Сарае соперничал с Москвой, которая являлась соседом Рязани. По приказу Юрия Даниловича в московской тюрьме убивают рязанского князя Константина Романовича, захваченного в плен в 1301 году еще отцом князя Юрия.

Смерть рязанских князей потрясла ко всему привыкшую Русь. Князь Юрий Московский оказался в одном ряду с золотоордынскими палачами. Это сильно ударило по авторитету Москвы и рода Даниловичей. От Юрия бегут два его брата — Александр и Борис. В Москву они больше не вернулись: первый вскоре умер, второй ушел из жизни будучи нижегородским князем. Бегство братьев, прежде всего старшего Бориса, открывало Ивану Даниловичу дорогу к московскому престолу.

Последующие годы на Руси интересны тем, что Москва постаралась укрепить свои позиции в верхах Русской Православной Церкви, поддержав при избрании митрополита Петра. На церковном соборе 1310 года, проходившем в Переяславле-Залесском, московскую делегацию возглавлял князь Иван Данилович. Московские правители, не расставаясь с мыслью еще раз потягаться с Тверью за великое княжение, настойчиво искали поддержки у церковных иерархов, немало преуспевая в этом деле.

После переяславского собора митрополит Петр стал смотреть на московских князей как на своих сторонников и друзей. Зная о враждебности к нему тверичей, он в 1311 году в споре между Юрием Московским и Михаилом Тверским о Нижнем Новгороде встал на сторону первого. Митрополиту тогда удалось предотвратить новую большую войну между Тверью и Москвой.

Короткий покой на русских землях был прерван вестью, пришедшей из Золотой Орды, — в августе 1312 года в Сарае умер хан Тахта, а в январе 1313 года к власти пришел хан Узбек, убивший сына Тахты Ильбасмыша. В Орду потянулись русские князья, чтобы получить от нового степного правителя ярлыки на владение собственными уделами.

Вновь между Михаилом Тверским и Юрием Московским разгорелась борьба за великое княжение Владимирское. Михаил Тверской пробыл в Сарае больше года и, добывая деньги на взятки ханскому окружению, влез в такие долги у ордынских ростовщиков, что не смог их выплатить до самой смерти. Он вновь взял на себя обязательства увеличить выход дани с Руси.

За обещания надо было платить звонкой монетой, да и к тому расплачиваться за долги, наделанные в Сарае. С русских земель великий князь Владимирский многого собрать просто не мог. Вся надежда оставалась на богатый торговый город Новгород. Поэтому Михаил Тверской всегда был крут с новгородским боярством и купечеством — с «золотыми поясами» Вольного города.

Находившийся в Орде князь Михаил Тверской решил в очередной раз «потрясти» новгородцев. Он отправил своим наместникам в Вольном городе соответствующие указания и те стали угрожать горожанам. Однако вольные люди, собравшись на буйное вече, взяли и порешили прогнать из Новгорода тверских наместников.

Однако такое грозило кровавой расплатой по возвращении Михаила Тверского из Сарая. Тогда хитроумные новгородские бояре в 1314 году послали гонцов в Москву к князю Юрию Даниловичу, приглашая его занять новгородское княжение. Тот поостерегся и, тайно связавшись с князем Федором Ржевским, предложил ему отправиться в Вольный город в качестве московского наместника. Правитель небольшого удела изъявил полное согласие с таким предложением.

Федор Ржевский во главе своей дружины прибыл в Новгород и при помощи горожан захватил тверских наместников, посадив их под стражу. После этого московский наместник, собрав новгородскую рать, вторгся в тверскую землю, предавая все на своем пути мечу и огню.

В Твери в то время, замещая отсутствовавшего отца, сидел его сын Дмитрий Михайлович (впоследствии прозванный Грозные Очи). Во главе тверского войска он выступил навстречу Федору Ржевскому. На берегах Волги противники встретились и простояли друг против друга шесть томительных недель. Никто не решался первым переправиться через реку. Когда наступили первые заморозки, в походных шатрах жить стало невозможно и стороны, подписав мир, разошлись по домам.

Хотя и став победителями в этой усобице, новгородцы между тем хорошо понимали, что тверской князь будет им мстить. Они вновь стали звать на княжение Юрия Московского. На сей раз тот согласился и в самом начале 1315 года вместе с младшим братом Афанасием прибыл на берега Волхова. Москву на бережение он вновь оставил Ивану Даниловичу, которому доверял все больше. Считается, что именно тогда Юрий Данилович решил, что в случае, если он умрет, не оставив наследника, Иван должен будет занять московский стол.

Михаил Тверской, сидевший в Сарае, узнав о действиях московского князя, доложил о его самоуправстве хану Узбеку. Тот повелел вызвать в Золотую Орду князя Юрия Даниловича для объяснений. В марте 1315 года он выехал из Новгорода, будучи «позван в Орду от цесаря».

Путь его лежал через Москву и Ростов Великий. Вслед за московскими князем в Сарай отправились новгородские послы. Но в пути их перехватили разъезды тверичей и новгородцы оказались брошенными в темницы Твери.

В Золотой Орде князю Юрию Даниловичу пришлось пробыть долгих два года и вернуться на Русь только осенью 1317 года. Все это время московским уделом правил Иван Данилович, ставший фактически правителем Москвы задолго до того, как официально получил этот княжеский стол.

Юрий Данилович еще находился на пути к хану Узбеку, а Михаил Тверской уже собирался в обратный путь. Осенью 1315 года он был отпущен ханом на Русь в сопровождении конного ордынского войска под начальством «окаянного Таитемеря». Татары должны были помочь Михаилу Тверскому утвердиться на великом княжении во Владимире и навести порядок в Новгороде. В том военном походе ордынцы «много зла учинити в Русской земле» своим произволом и повсеместными грабежами.

В конце 1315 года великий князь Михаил, во главе тверского войска и с конницей Таитемеря, двинулся через Торжок на Новгород.

Жители Торжка решили защищаться и обратились за помощью к Новгороду. Военная помощь оттуда пришла во главе с князем Афанасием Даниловичем и его помощником князем Федором Ржевским. 10 февраля 1316 года под стенами Торжка произошла кровавая битва, силы сторон в которой оказались явно не из равных. Остатки разбитых новгородцев и жителей Торжка укрылись за крепостными стенами.

Начались переговоры. Они закончились выдачей «по неволе» великому князю Владимирскому его врага князя Федора Ржевского и выплаты огромной контрибуции — «пять тысящь гривенок сребра». Выдать же князя Афанасия Даниловича осажденные отказались из-за опасения испортить отношения с московским князем, его старшим братом.

В ходе затянувшихся переговоров Михаил Тверской совершил вероломство. Он приказал схватить князя Афанасия Даниловича и новгородских послов, бросив их в темницы Твери. Он велел продать в рабство всех захваченных новгородцев, кроме заложников. У жителей Торжка отобрали все оружие, а за свою личную свободу они должны были откупаться. Ремесленники города насильственно переселялись в Тверь.

Вольный город Новгород был потрясен результатами битвы под Торжком. Горожане решили не сопротивляться и принять тверских наместников. Михаил Тверской принудил город признать его своим князем и заплатить откупную в размере 12 тысяч гривен серебра. Войско ордынцев Таитемеря, на обратном пути «много зла подеаша» в Ростове, ушло в Золотую Орду.

Летом 1316 года в Новгороде вспыхнуло народное восстание, в ходе которого тверские посадники были изгнаны, а многие местные доброхоты великого князя Михаила Тверского поплатились жизнью и имуществом за лояльность к нему.

Узнав об этом, великий князь без промедления начал большой поход на Новгород, по пути разграбив новгородскую область Волока Ламского. Михаил Тверской не дошел до Вольного города всего верст 50 и от села Устьяны неожиданно повернул назад. Причиной стало известие, что правивший в Москве за старшего брата Иван Данилович готовится ударить по Твери.

Во время своего пребывания в Золотой Орде Юрий Данилович сделал довольно неожиданный дипломатический ход. Овдовевший 34-летний московский князь посватался к сестре хана Узбека Кончаке. Конечно, для подневольных русских князей браки в Орде были, как правило, вынужденными, корыстными решениями. Ханы же видели в брачных союзах один из путей удержания в покорности подвластные им земли.

В этом отношении хан Узбек преуспел. Так, в 1320 году он выдал свою дочь Тулунбай замуж за далекого египетского султана. Жениху пришлось уплатить за невесту огромный выкуп — 30 тысяч динаров. Однако, получив невесту, султан вскоре разочаровался в ее достоинствах. Прогнав ханшу от себя, он велел жениться на ней одному из своих эмиров. На запрос разгневанного тестя султан Египта ответил, что его жена скоропостижно умерла.

По всей вероятности, Юрию Даниловичу пришлось уплатить за невесту немалый калым. После свадьбы и крещения Кончака получила имя Агафии (с греческого — «добрая»). Главным итогом этого брачного союза стало то, что хан Узбек подарил зятю ярлык на великое Владимирское княжение.

Когда осенью 1317 года новый великий князь Юрий Данилович вернулся на Русь, его и жену Агафию сопровождал сильный отряд ордынской конницы во главе с «послами» Кавгадыем, Астрабылом и Остревом. Михаил Тверской решил защищаться. Суздальские князья согласились постоять за его права с оружием в руках.

Два больших войска встретились на волжских берегах близ Костромы, не решаясь первыми начать битву. Выход из создавшейся ситуации нашел Юрий Данилович. Он отказался от ярлыка на великое княжение, и Михаил Тверской ушел в свой стольный град. Однако по прибытии в Москву и после встречи с братом Иваном Юрий Данилович отправил гонцов ко всем русским князьям с требованием явиться с полками к Костроме для совместного похода на Тверь.

Для привлечения к походу Новгорода туда отправился князь Иван Данилович. Новгородцы согласились с его доводами и решили ополчиться на Тверь. В конце 1317 года, когда первые морозы сковали осеннюю хлябь дорог, московский князь выступил в поход. Началось привычное разорение чужих владений. Михаил Тверской сел в осаду. Устав от бесплодного ожидания сдачи города, князь Юрий Данилович распустил свои полки для дальнейшего разорения тверских земель.

Тут Михаил Тверской не стерпел, с отрядом вышел за крепостные стены и настиг московское войско в 40 верстах от Твери. Здесь у села Бортенева, на берегу Волги, 22 декабря 1317 года произошла «битва велиа», «злая сеча». Москвичи оказались наголову разбитыми, и самому князю Юрию с малой дружиной пришлось спасаться бегством. Участвовавший в битве ордынский отряд тоже бежал прочь. Тверичи захватили в плен жену московского князя Агафию и его брата Бориса Даниловича Нижегородского.

Юрий Данилович «прибежал» в Новгород и обратился к городу за помощью. Новгородцы, хорошо помня нанесенные им Михаилом Тверским обиды, ополчились и выступили в поход. Вскоре противники встретились у брода через Волгу, но испытывать судьбу в новом сражении не стали. Начались переговоры о мире.

В итоге московский и тверской князья согласились на перемирие и поездку в Золотую Орду, чтобы предстать там на суд хана Узбека. Тверичи обязывались пропустить Юрия Даниловича через свою территорию в Москву, выпустить из темницы его братьев — Бориса и Афанасия, освободить плененных новгородских бояр и отпустить Агафию.

Тверичи выполнили условия перемирия, кроме одного. Они не сдержали слова в отношении ханской сестры, которая вскоре умерла в тверском плену. Юрий Московский очень надеялся на освобождение Агафии, которая могла замолвить слово «за Москву» перед ханом Узбеком.

Летописи расходятся в описании смерти жены московского князя. Новгородская Первая летопись говорит, что ордынскую царевну в Твери «смерти придаша». Владимирская сообщает, что Агафия «зелием уморена бысть» в Твери. Сам Юрий Данилович не имел сомнений относительно причин смерти жены. Прибывший в Москву с этим печальным известием тверской боярин Александр Маркович был убит по приказу впавшего в ярость князя.

Тверской правитель оказался в довольно сложном положении — княгиня Агафия была сестрой хана Узбека. Роковой спор двух русских князей — московского и тверского — близился к кровавой развязке. Оба они отправились в Золотую Орду, чтобы предстать перед «вольным царем» — всесильным ханом, который в одночасье мог решить судьбу любого. Но Михаил Тверской замешкался в пути и за это время князь Юрий Данилович и его друг, ордынский «посол» Кавгадый успели настроить хана против него. Не спасло князя Михаила и то обстоятельство, что он приказал похоронить Агафию в княжеской усыпальнице в Ростове.

Казнь князя Михаила Ярославича Тверского состоялась в Орде 22 ноября 1318 года. Он стал для Русской Православной Церкви третьим князем-мучеником за время ордынского правления на Руси — после Михаила Всеволодовича Черниговского (казнен в 1246 году) и Романа Ольговича Рязанского (казнен в 1270 году). Похоронили казненного в Твери на берегу Волги, в построенном им вместе с матерью белокаменном Спасо-Преображенском соборе.

Князь Юрий Московский, находившийся в «лютой» ненависти к своему сопернику за великокняжеский «стол», вне всякого сомнения, приложил руку к его мученической гибели. Поэтому в памяти народной образ Юрия Даниловича расцвечен самыми темными красками, как ханского холопа и негодяя, человека коварного. Но таким же, если не большим, коварством обладал и Михаил Тверской, обманом захвативший когда-то братьев Юрия и торговавший ими, как товаром. Соперники были достойны друг друга.

Одержав подобную победу над Михаилом Тверским, Юрий Московский терпел поражение в другом: смерть Агафии, скорее всего насильственная, окончательно лишала его прямого наследника. По церковным законам он не имел права третий раз жениться. Теперь московский престол он мог передать только одному из братьев.

Не было сыновей и у двух других братьев Юрия — Афанасия и Бориса. В счастливой же семье Ивана Даниловича рождался один сын за другим. Из летописей известно, что его жену звали Еленой, о дате же свадьбы ничего не известно. Некоторые историки считают, что Елена была дочерью смоленского князя Александра Глебовича. Но прямых летописных подтверждений этому нет.

Считается, что с первой супругой Иван Данилович Калита прожили счастливой супружеской парой. В сентябре 1317 года у них появился первенец, которого назвали Симеоном или в просторечии — Семеном. В декабре 1319 годя княгиня Елена подарила мужу второго сына — Даниила.

Юрий Данилович вернулся из Золотой Орды весной 1319 года и торжественно взошел на великое княжение Владимирское. В Новгороде стал княжить его брат Афанасий, исполнявший обязанности великокняжеского наместника. В Твери престол отца, погибшего в Сарае, занял его сын Дмитрий. В Москве продолжал княжить младший брат Юрия — Иван. На Руси наступил долгожданный мир. Русские князья на какое-то время перестали враждовать между собой.

Сказывалась миротворческая политика митрополита Петра, у которого Иван Данилович находил все больше и больше поддержки и понимания. Но при всем этом младший брат находился в повиновении у старшего, великого князя Владимирского. Тот же все больше видел в Иване своего преемника не только на московском княжении.

В конце 1319 года на Руси произошло примечательное событие: тверичи прислали сватов к князю Юрию Даниловичу. Сын Михаила Тверского 13-летний Константин предлагал руку и сердце дочери Юрия Софье. Предложение было принято. Свадьбу совсем еще недавно смертельно враждовавшие между собой два княжеских рода сыграли на нейтральной стороне — в Костроме. Для московских правителей такой брак оказался на редкость удачным. Став в 1328 году тверским князем, Константин Михайлович никогда не враждовал с Москвой.

О великом княжении Юрия Даниловича Московского летописи сообщают весьма скудно. Извечная проблема недоимок только ускорила его падение. Одной из причин ее стала эпидемия («мор») неизвестной болезни, которая в 1320–1321 годах свирепствовала в Северо-Восточной Руси. Болезнь не пощадила и нижегородского князя Бориса Даниловича, умершего бездетным.

Из летописей известно, что великий князь в эти годы отправлял в Орду к хану своего брата Ивана, чтобы добиться возвращения земель Нижнего Новгорода в состав территории Великого княжества Владимирского. Но перед этим, в 1320 году, Иван сопровождал старшего брата Юрия в походе на Рязань. Правил тогда в Переяславле-Рязанском князь Иван Ярославич Рязанский. Он наследовал своему дяде Константину Романовичу, взятому в плен Даниилом Московским в 1301 году и убитому Юрием в московской тюрьме в 1306 году. Москвичи сумели разбить рязанцев, а побежденному князю пришлось спасаться бегством. Спустя семь лет он был убит ордынцами.

Первая, продолжительная поездка в Золотую Орду, длившаяся около полутора лет, дала Ивану Калите очень многое. Он сумел основательно познакомиться с ханским двором, завести многочисленные полезные знакомства, познать обычаи и уклад жизни татар и их правителей. Думается, что младший брат русского великого князя произвел на хана Узбека хорошее впечатление.

В 1321 году великий князь Юрий Данилович затеял новую тяжбу с Тверью, которая сослужила ему худшую службу. Поводом стал недобор дани с города Кашина, где правил младший из тверских Михайловичей — Василий. Посланный из Орды в Кашин татарский отряд с «жидовином» — ханским откупщиком дани — так и не смог собрать нужные деньги, хотя и учинил Кашину «много тягости».

Тогда осенью 1322 года великий князь «со всею силою Низовскою и Суздальскою» из Переяславля-Залесского выступил в поход на Кашин. Узнав об этом, тверской князь Дмитрий Михайлович вместе с братьями Александром, Константином и Василием выступил навстречу врагу. Два войска встали друг против друга на противоположных берегах Волги.

До битвы дело не дошло. Бывший тверской епископ Андрей, живший на покое в монастыре Богородицы на реке Шоше, выступил миротворцем. Соперники заключили мир, по условиям которого тверские Михайловичи выплачивали великому князю причитавшуюся с них сумму ордынской дани — две тысячи рублей серебром. Юрий Данилович должен был, как великий князь, отвезти эти деньги в Орду для передачи в ханскую казну.

Едва успев прибыть в Москву, великий князь узнал, что из Орды идет к нему «лютый посол» Ахмыл с большим воинским отрядом. По пути ордынцы под предлогом сбора недоимок разграбили Нижний Новгород, где уже не было князя из рода Даниловичей. Еще более ужасная участь постигла Ярославль, который татары «взяша и сожгоша, и много полона безчисленно взят».

Прибыв в Ростов, Ахмыл вызвал туда великого князя Владимирского. Историки считают, что «лютый посол» имел указание хана Узбека схватить Юрия и доставить его на ханский суд в Сарай, если он не поедет туда добровольно. Юрий Данилович, чувствуя собравшуюся над его головой грозу, не поехал в Ростов из Москвы. Он бежал в Новгород, прихватив с собой тверское серебро, причитавшееся хану Узбеку.

В Сарае к тому времени давно поняли, что Юрий Московский на великом владимирском княжении стал той фигурой в большой политике, которая их не устраивала. В окружении хана Узбека решили, что теперь Москва должна признать первенство Твери и отказаться от соперничества с ней. Поэтому и было решено отобрать у князя Юрия Даниловича, человека амбициозного, и ярлык на великое княжение, и право оставаться правителем Московского удельного княжества.

Для этого, как решили в Орде, Москве требовался новый правитель, человек более смиренный и менее воинственный. Таким удельным князем должен был стать Иван Данилович. За полтора года его проживания в Орде хан Узбек успел хорошо присмотреться к молодому русскому князю и прийти к выводу, что он идеально соответствует политическим видам Орды на состояние Руси, самого богатого данника и самого опасного в силу своего возрождения.

Теперь великое княжение предназначалось для Дмитрия Тверского. Хан Узбек, ссылаясь на то, что князь Юрий Данилович «обманул» его и оклеветал перед ним Михаила Тверского, лишил его не только ярлыка на великое княжение, но и московского стола. Узнав об этом, Дмитрий Тверской в 1322 году поспешил в Орду и вернулся оттуда обладателем заветного ярлыка на Владимирский «стол».

Оказавшись в Новгороде, опальный Юрий Данилович не утратил присущей ему княжеской энергии. Найдя общий язык с новгородским боярством, он во главе рати «добрых молодцев» пошел летом 1322 года брать шведскую крепость Выборг. Но взять каменную твердыню без помощи большого числа стенобитных машин (их у новгородцев оказалось всего шесть) не смог. При возвращении в Вольный город Юрий Данилович получил печальное известие — умер его брат Афанасий. Теперь в живых оставались из Даниловичей только он да Иван.

Собрав в Новгороде немалую казну, опальный русский князь решил отправиться в Орду, чтобы найти там «правду» у хана Узбека. Однако тверские лазутчики выследили путь небольшого отряда из новгородцев. На реке Урдоме, притоке Волги, Юрия Даниловича перехватила дружина князя Александра Михайловича, брата Дмитрия Грозные Очи. Новгородцы в жаркой сече были разбиты, а казна захвачена. Только добрые кони и глухие леса спасли бывшего великого князя и немногих его спутников.

Юрий Данилович укрылся в Пскове. Оттуда его «позвали» в Новгород, который уже 30 лет вел затяжную войну со шведами на Карельском перешейке. Война прежде всего сказывалась на торговле Вольного города. Беглый князь вместе с новгородцами летом 1323 года построил крепость на Ореховом острове, у входа в Неву из Ладожского озера. Здесь и был заключен со Швецией знаменитый Ореховецкий договор. В его тексте Юрий Московский был назван «великим князем».

В 1324 году, после похода во главе новгородской рати на Устюг, князь Юрий Данилович на судах по Каме спустился в Волгу, прибыл в Сарай и стал там ожидать ханского суда. Узнав об этом, в Орду незамедлительно прибыл великий князь Дмитрий Тверской. Он явно опасался, что Юрий «и его самого, яко отца его, оклеветает».

Однако Юрий Данилович ханского суда так и не дождался. 21 ноября 1325 года Дмитрий Грозные Очи, повстречавшись с Юрием где-то неподалеку от сарайского православного храма, в порыве гнева убил опального князя.

Хан Узбек не мог простить самосуд, устроенный в его столице. Дмитрий Тверской был взят под стражу и через год казнен. Историк В. Н. Татищев писал о содеянном: Дмитрий убил Юрия «мстя кровь отчу».

Место великого князя Владимирского вновь освободилось. В Сарай прибыли — из Москвы брат убитого Иван Данилович, из Твери брат казненного Александр Михайлович. Но золотоордынский хан медлил с выдачей великокняжеского ярлыка. На ханское окружение «сыпались» дорогие московские и тверские подарки.

В этом споре победил князь Александр Тверской. Он вернулся на Русь с ярлыком великого князя, но и с толпой жадных сарайских кредиторов, которые требовали платы по векселям. Ханский ярлык стоил больших денег.

Вернулся домой и Иван Данилович. Он остался на московском престоле, но и без долгов. Он мудро отступил от открытого спора с Тверью за великое княжение Владимирское. Однако княжеское чутье и знание внутренних ордынских дел подсказывало ему, что время тверских князей на Руси подходит к концу. Оставалось только терпеливо ждать своего часа и не допускать тех поступков, которые совершал его старший брат Юрий.

Иван Данилович большую часть своего времени проводил в стольном граде небольшого Московского удела. Много занимался хозяйственными делами, семьей. Он слыл «христолюбивым» человеком, ища дружбу и поддержку у церковных иерархов. Особое почтение он оказывал митрополиту Петру, который все чаще наезжал в Москву.

Один из самых авторитетных и популярных людей на Руси, митрополит Петр обосновался в Москве на своем подворье в 1322 году. Князь выстроил для митрополита новый обширный «двор» в восточной части Московского Кремля. Иван Данилович и православный иерарх много времени проводили в частых беседах. Именно здесь московский удельный правитель стал превращаться в «собирателя Руси» Ивана Калиту. В беседах вырабатывалась стратегия Москвы, намечались азы ее исторической поступи.

Новый, по исторической хронологии, князь Московский свои деяния начал не с военного похода на соседний удел и не с княжеской охоты с неизменным многодневным пиром в заключение. Иван Данилович Калита начал свое долгое правление с каменного строительства в столице. 4 августа 1236 года в Москве был заложен первый камень в Успенский собор пока еще деревянного Кремля.

Начало строительства Успенского собора освятил митрополит Петр. Московский князь верил, что если не он, то его сыновья завершат строительство белокаменного собора в Кремле. К тому времени в княжеской семье появился еще один сын — Иван. Он стал вторым в отцовских хоромах после старшего брата Семена, поскольку второй сын князя — Даниил умер в младенчестве. Скоро у него появился еще один сын — Андрей.

После закладки храма московский князь отъехал в Орду. Туда он не торопился, как бы то сделали на его месте многие другие князья, с требованием казни убийцы брата. Из Москвы Иван Данилович отбыл только тогда, когда гонец доставил из Сарая весть о казни Дмитрия Тверского, состоявшейся 15 сентября 1236 года.

В Орду князь выехал в сопровождении ближних бояр, небольшой дружины и немалого по числу саней обоза с богатыми дарами ханскому двору и ханским чиновникам. Своих жен и семьи, за исключением разве повзрослевших сыновей, но не всех, русские князья с собой в Сарай не брали.

Возвращаться в Москву пришлось спешно — там умирал ближайший советник князя митрополит Петр.

Среди ханского окружения удалось выведать, что Узбек сильно озабочен появлением на западных границах Золотой Орды сильного противника. Им стал союз Польши и Литвы, заключенный в начале 1325 года, скрепленный в том же году браком дочери великого князя Литовского Гедимина Анн и наследника польского короля Казимира.

Была и еще одна новость, которая настораживала. Хан Узбек приказал разместить в Твери сильный отряд ордынской конницы под командованием Чолхана (Шевкала, Щелкана). Его пребывание там неизбежно могло привести к конфликту с горожанами, справиться с которым великому князю Владимирскому стоило бы больших трудов. По всей видимости, Александр Тверской обещал хану Узбеку обеспечить лояльность жителей своей столицы к людям Чолхана.

Иван Данилович прискакал в Москву на следующий день после кончины митрополита Петра. Усопший сам выбрал место для своего последнего пристанища — белокаменную гробницу в восточной части строившегося Успенского собора. Тем самым он нарушил древнюю традицию, по которой митрополитов хоронили в киевском Софийском соборе.

Митрополит Петр «послужил» Москве и после смерти. В первой половине 1327 года во Владимире-на-Клязьме состоялся поместный собор Русской Православной Церкви. Исполнявший тогда обязанности митрополита ростовский епископ Прохор зачитал присланный из Москвы список чудес, случившихся у гробницы Петра. Для причисления к лику святых (канонизации) требовались три условия: чудеса у гроба, наличие письменного «жития» и нетленность мощей. Впрочем, иногда обходились и двумя первыми. Идея канонизации митрополита Петра, несомненно, принадлежала князю Ивану Даниловичу.

Появление у Москвы собственного святого повышало ее авторитет в православном христианском мире. Выступить против этого великий князь Александр Тверской, присутствовавший на Владимирском соборе, не решился. В противном случае могла возникнуть новая распря Твери с москвичами. Кроме того, русские церковные иерархи высоко чтили митрополита Петра и желали его прославления.

Церковный собор утвердил местное, московское почитание Петра как святого в православии. Это был первый, очень важный шаг к его общерусской канонизации, состоявшейся довольно скоро — в 1339 году. Тогда святость митрополита Петра была признана и константинопольским патриархом.

14 августа 1327 года, в канун праздника Успения Божией Матери, Успенский собор Московского Кремля торжественно освятили. Русские летописи отмечают это событие как исключительно важное для Руси того времени. Богатое убранство, росписи внутри собора поражали воображение верующих.

Считается, что Успенский собор Ивана Калиты был стройным и нарядным четырехстолпным одноглавым храмом. Каким он был снаружи и изнутри — можно только догадываться. Его разобрали по указу государя Ивана III Васильевича, и на его месте зодчий Аристотель Фиораванти в 1475–1479 годах построил тот храм, который и поныне украшает Кремлевский холм.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.