ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Новый 1665 год едва лишь начался, когда три корабля капитана Карфангера покинули Новый Амстердам, взяв курс ост. Наконец-то гамбуржцы шли домой, к берегам родной Эльбы, от которых отплыли почти два года назад.

В письмах Анна просила мужа повременить с возвращением: еще не перестали громыхать по пустынным улицам Гамбурга повозки с мертвецами, которых подбирали на улицах. Поэтому Карфангер, снедаемый тоской по родным, был вынужден вновь и вновь отправляться к берегам Кюрасао. Известие о том, что они могут возвращаться, пришло в самое время: англичане заняли Новый Амстердам. Некоторые из торговых партнеров Карфангера возвратились на родину, в Нидерланды, многие отправились на острова Кюрасао и Арубу или в Бразилию. Над Ла-Маншем сгущались мрачные тучи новой войны между Англией и Нидерландами.

Трюмы трех кораблей Карфангера были полны ценным грузом так же, как был полон дукатами и гульденами ларец в его каюте. Не напрасно он со своими людьми так долго курсировал между Новым Амстердамом и островами в Карибском море. И ни один флибустьер не отважился подойти к его маленькой флотилии.

Матросы с кораблей Карфангера теперь имели в своих сундучках больше испанских дублонов, золотых голландских гульденов и португальских эскудо, чем им приходилось видеть за всю предыдущую жизнь. Но и это было не все: некоторые получили золотые браслеты и кольца, серебряные чаши и кубки. Нет, не напрасно они рисковали жизнью, прыгая на палубу флибустьерского корабля!

Захваченный у флибустьеров парусник — когда-то построенный на одной из датских верфей — Карфангер назвал «Малыш Иоханн». Теперь он шел в кильватере «Дельфина», а замыкал строй старик «Мерсвин», дни которого были уже сочтены. Его ежегодный ремонт стоил больших денег, поэтому четырехсоттонный датский парусник, отбитый у флибустьеров, Карфангер мог считать просто подарком судьбы.

После нескольких недель тяжелого плавания в зимней Атлантике морозным февральским утром марсовые заметили на горизонте полоску суши — это был мыс Лизард. К вечеру гамбургские корабли ошвартовались в фалмутском порту, чтобы пополнить запас воды и провианта.

Неподалеку от «Дельфина» Карфангер обнаружил два фрегата, на кормовых флагштоках которых реяли белые с красным орлом посередине бранденбургские флаги. Это могли быть только «Графство Марк» и «Герцогство Клеве», на которых Петер Эркенс теперь служил старшим корабельным плотником. Карфангер обрадовался случаю повидаться с ним.

Однако комендант порта запретил ему подниматься на борт бранденбургских фрегатов и в ответ на удивленный вопрос Карфангера объяснил, что, хотя оба корабля пришли в порт под бранденбургским флагом, построены они все же в Голландии, команды их состоят из голландцев и капитаны их тоже голландцы. Поэтому присутствие их здесь не вызывает особого восторга — несмотря на флаги, корабли эти нельзя считать принадлежащими курфюрсту, они скорее всего направляются в Средиземное море для усиления крейсирующей там голландской эскадры. «И потом, — продолжал портовый комендант, — с каких это пор сорокапушечные военные фрегаты используются для перевозки досок, балок и прочего дерева?» По этой причине капитанов обоих фрегатов упрятали, пока суд да дело, в городскую тюрьму, а возле самих кораблей выставили надежную охрану. О дальнейшем пусть договариваются господа дипломаты.

— Но это же чепуха! — воскликнул Карфангер, теряя свою обычную сдержанность. — Я совершенно точно знаю, что это бранденбургские корабли.

Комендант изобразил на лице сожаление и развел руками:

— Полагаю, что нам с вами на этот счет спорить бессмысленно.

— Но я хотел всего лишь поговорить со старшим корабельным плотником, — не отступал Карфангер, на что комендант отвечал, что их разговор может состояться только в его присутствии и пусть господин капитан из Гамбурга придет на следующий день к обеду.

Когда на следующий день в указанное время Карфангер явился к портовому коменданту, его там уже поджидал Петер Эркенс. Бывшего плотника с

«Дельфина» теперь было не узнать: на нем красовался синий камзол с серебряными галунами, черная шляпа, отделанная серебряным позументом, ноги были обуты в ботфорты, на перевязи висела офицерская шпага.

— С вас прямо хоть сейчас портрет пиши, — смеялся Карфангер, пожимая руку Эркенсу.

— Да, как видите, положение обязывает, — отшутился тот. — Тем более хочется надеяться, что наш арест не продлится долго, ибо его милость курфюрст уже направил в Лондон своего посла по особым поручениям господина Кристофа фон Брандта.

Комендант порта тут же вмешался и заявил, что не может позволить господам говорить о таких вещах, пусть они изволят беседовать лишь на темы личного характера.

Карфангер рассказал о своих плаваниях в Карибское море, причем портовый комендант заинтересовался и этим.

— Вы говорите, что повстречали там адмирала де Рюйтера? — спросил он.

— Совершенно верно, господин комендант.

— Ну да, мне известно, что вы с ним большие друзья и что прежде вы ходили в море под его началом, мистер Карфангер. И где же теперь пребывает адмирал де Рюйтер?

Карфангер сразу понял, что англичане не прочь перехватить де Рюйтера еще до того, как он примет командование голландским военным флотом, поэтому, не моргнув глазом, отвечал, что расстался с адмиралом возле острова Святого Евстахия, откуда тот собирался идти вокруг мыса Горн в Ост-Индию.

На прощание комендант позволил Карфангеру проводить Петера Эркенса до шлюпки, которая должна была доставить его на борт бранденбургского фрегата.

— Кланяйтесь от меня господину фон Герике и всей вашей команде! — прокричал Петер Эркенс, и шлюпка отвалила от пирса.