Михаил Александрович

Михаил Александрович

Победитель полчищ Мамая в Куликовской битве, Дмитрий Донской, заслуженно является одним из наиболее известных членов семейства Рюриковичей. По своей популярности его, быть может, превосходит только Александр Невский. В тени яркой фигуры Дмитрия Ивановича остались его современники, правители других русских княжеств, в том числе и самый, по мнению многих исследователей, выдающийся представитель тверской династии Михаил Александрович. Он был последним тверским князем, кто пытался осуществить претензии на великокняжеский престол.

Вот как о Михаиле высказался историк второй половины XIX века И.Д. Беляев: «...Он своим умом, благородством характера и твердостью воли далеко оставил за собой и деда, и отца. Те едва не погубили тверского княжения в то время, когда оно было первенствующим на Руси и когда Москва и Литва только начинали выходить на поприще истории; он же умел поддержать свое княжество и даже привести его в возможно цветущее состояние и уважение от соседей в то время, когда Тверь была уже сильно потрясена и ослаблена».

Примечательно время и место рождения Михаила. Он появился на свет в Пскове в 1333 году, во время изгнания его отца, Александра Михайловича, после печально известного антитатарского восстания в Твери 1327 года. Крестил младенца специально приехавший в Псков к опальному тверскому князю новгородский архиепископ Василий. Иерарх продемонстрировал тем самым свое осуждение действий Ивана Даниловича Калиты, который преследовал Александра Михайловича. В 1339 году случилась беда, хан приказал казнить отца и старшего брата маленького Михаила. Архиепископ в своей резиденции воспитывал и обучал грамоте осиротевшего княжича, переехавшего в 1341 году в Новгород.

В удел Михаилу выделили город Микулин Тверского княжества. Он стал первым микулинским князем, так начав свой путь в политике. В 1352 году женился на Евдокии Константиновне, дочери суздальско-нижегородского князя.

Следующие упоминания в летописях о Михаиле Александровиче относятся уже к 1362 году. Ему 29 лет, он известен в тверской земле и, как писал летописец, «вси сынове тверстии прилагахуся к нему и храбри служаху ему».

Такая популярность микулинского князя вызвала недобрые чувства к нему со стороны занявшего с 1349 года тверское княжение его дяди Василия Михайловича, наследственного князя кашинского.

Согласно «лествичному праву» на наследование престола могли претендовать старшие в роде: сначала братья умершего, а потом их сыновья в порядке старшинства своих отцов, занимавших княжеский стол. Такой порядок означал, что после смерти сыновей Михаила Ярославича, в частности и самого Василия, на княжение сначала имел право претендовать именно микулинский князь Михаил, как сын Александра, старшего (после не оставившего потомства Дмитрия) сына Михаила Ярославича. То есть сыновья правившего в настоящее время Василия Михайловича после его смерти должны были дожидаться, когда тверской престол освободится после их старшего двоюродного брата Михаила Александровича. Такие перспективы не нравились и самому Василию, а еще больше ? его супруге Елене, заботившейся о будущем своих сыновей. Летописец сообщал, что Елена «...и начать же сице глаголати князю своему: видиши, господине мой, сый Михаилъ възмагаетъ, а старшаго ти брата сынъ, и есть мужъ доблий, сладокъ всемъ, и весь градъ Тверскый любитъ его, да убо хощеть княжити на граде семъ, сынове ваши изгнании будутъ» («...начала говорить своему князю: видишь, мой господин, Михаил возмужал, а он старшего твоего брата сын. Он доблестный муж и всем приятен, весь город Тверь любит его, если захочет княжить в городе, то ваши сыновья будут изгнаны»).

Все это привело к тому, что в 1363 году княживший в Твери Василий «нача гневатися на Михаила, зло враждоваше на него», выступил в поход и осадил его в Микулине. Демонстрация силы окончилась мирными переговорами, но примирение оказалось временным. На стороне Василия Михайловича выступил его племянник, Еремей (Иеремия), сын правившего ранее в Твери Константина Михайловича. Обострение противоречий произошло после смерти дорогобужского князя Семена Константиновича, который завещал свой удел не родному брату Еремею, а двоюродному ? Михаилу Александровичу.

Неприязнь Василия Михайловича к своему племяннику усилилась из-за того, что, как предполагают историки, микулинский князь смог увеличить свои территориальные владения в связи с эпидемией моровой язвы (чумы) 1364–1366 гг., когда умерли его младшие братья Андрей и Владимир. Кроме перешедших к нему их владений, Михаил, по мнению историков, взял на себя управление также холмским уделом, в котором после смерти его другого брата, Всеволода, остались несовершеннолетние княжичи.

Враждующие стороны стали искать союзников. На стороне Василия Михайловича и Еремея Константиновича оказался московский князь Дмитрий Иванович, будущий герой Куликовской битвы. Михаил Александрович обратился к великому князю литовскому и русскому Ольгерду, сыну Гедимина. Связи между Литвой и Тверью укреплялись династическими браками. Дядя Михаила, Дмитрий Грозные Очи, был женат на сестре Ольгерда. Сам Ольгерд был женат на сестре Михаила, Ульянии.

Жителям Твери был больше по душе Михаил Александрович. В спорах за дорогобужский удел князья ходили друг на друга походами, разоряя родную тверскую землю. Осенью 1366 года при поддержке литовцев Михаил Александрович вступил в Тверь, захватил в плен брошенных своими мужьями в поспешном бегстве жен Василия Михайловича и Еремея Константиновича (к племяннику попала и злоумышлявшая на него тетка Елена, рьяно настраивавшая против него своего мужа) и двинулся к Кашину, где засел Василий Михайлович. Военные действия между близкими родственниками закончились переговорами, в которых стороны признали право Михаила Александровича на унаследованный им от Семена Константиновича дорогобужский удел.

Однако брат Семена, Еремей, снова обратился в Москву за защитой к Дмитрию Ивановичу, тогда еще не носившему почетного прозвища Донской. Тот с удовольствием объявил себя защитником интересов Еремея и пригласил к себе на третейский суд микулинского князя. Михаил Александрович уже немало пожил на свете. В 1367 году ему исполнилось 34 года. Наверняка он помнил, как из-за происков московских князей погибли его дед Михаил Ярославич, дядя Дмитрий, его родной отец Александр и старший брат Федор. Еще была жива его бабка, Анна Кашинская, оплакавшая и похоронившая мужа, двух сыновей и внука. Конечно, и на склоне лет она не могла забыть четыре скорбные процессии с останками самых близких людей, которые ей довелось встречать в Твери.

Наверняка Михаил Александрович вспоминал известные ему по рассказам старших те времена, когда Московским княжеством правил основатель московской династии Даниил Александрович. Желая присоединить к своим землям Коломну, тот захватил в плен и держал в застенках рязанского князя. Пленника потом убили по распоряжению Юрия, сына Даниила. Поэтому Михаилу Александровичу было чего опасаться.

Тверской князь не торопился воспользоваться приглашением в Москву и попросил гарантий безопасности у митрополита Алексия, имевшего большое влияние на 17-летнего московского князя. Тот пообещал неприкосновенность Михаилу. Как потом выяснилось, Дмитрий Иванович оказался достойным наследником своего прадеда, Даниила Александровича.

Созванный в Москве князем Дмитрием и митрополитом Алексием суд, конечно, признал неправильность завещания умершего дорогобужского князя. Самого же Михаила вместе с боярской свитой заточили в темницу. Такое вероломство настолько было необычно, что были поражены даже трое находившихся тогда в Москве татарских царевичей. Как записал летописец, «не за долго время внезапу безвестно приидоша изо Орды Татарове, князь Карачъ и Оайдаръ и Тютекашь; они же слышавша сие, усумнешася и тако, посоветовавшее и помыслившее, попускашса ихъ во свояси». Дмитрий Иванович вынужден был внять совету татарских князей и отпустил удерживаемых «в истоме» микулинского князя и его бояр. Н.С. Борисов считает, что только случайность позволила тому избежать гибели и выбраться из Москвы.

Дмитрий Иванович не просто так отпустил на волю пленного. Он добился от Михаила, чтобы тот отдал Еремею крепость Городок из дорогобужского наследства. Чего хотел на самом деле Дмитрий, стало ясно из того, что вместе с Еремеем в эту крепость отправился и московский наместник. Так Москва получила опорный пункт для дальнейших действий в тверских землях.

Заботившийся о своих сыновьях тверской князь Василий Михайлович умер 24 июля 1368 года в Кашине. То, что он предпочитал в качестве своей резиденции Кашин, а не Тверь, ясно свидетельствует, насколько слабы были его позиции в столице Тверского княжества. Тем не менее Михаил Александрович не предпринимал силовых попыток изгнать своего дядю с тверского престола, постоянно находясь в качестве обороняющейся стороны. Сейчас же он получил право стать тверским князем по закону, согласно «лествичному праву».

Московский и владимирский великий князь Дмитрий, несмотря на свою молодость (он был на пороге своего 18-летия), и не думал смириться с этим. Уже в конце лета 1368 года «...князь великии Дмитреи Ивановичъ събравъ воя многы и посылалъ рать на князя великаго Михаила Александровича Тферсьскаго».

По какому праву московское войско вторглось на территорию независимого Тверского княжества? Какие основания были у москвичей осаждать соседнюю столицу? Чего они добивались?

Со времен первого московского князя Даниила Александровича, когда за деньги, где переговорами, а часто вооруженной силой, правдами и неправдами, правители Москвы присоединяли к себе соседние земли. Теперь Дмитрий Иванович посчитал, что пришла очередь Твери расстаться со своей свободой.

Но он ошибся. Тверской князь не собирался так уж легко отдавать москвичам свою родную землю и обратился за помощью к Ольгерду, могущественному правителю Литвы.

Литва, объединяющая земли Аукштайтии, Жемайтии, части Ятвягии и Земгалии, по сути, дала только имя государству, которым правил Ольгерд. Собственно литовские земли составляли не более 15 процентов площади Великого княжества Литовского и Русского, протянувшегося от Балтики до Черного моря. Княжество составляли территории, полностью или частично входящие ныне в такие государства, как Белоруссия, Латвия, Эстония, Украина, Польша, и в современные Брянскую, Калужскую, Тульскую, Орловскую, Смоленскую, Московскую и Тверскую области России. Под заметным влиянием Ольгерда находились Новгородская и Псковская республики. Появление литовского княжества, как полагают многие историки, связано с распространением власти Полоцкого княжества на Прибалтику. Впоследствии в Полоцке появились князья литовского происхождения, а столица была перенесена в Новогородок (Новогрудок), который в 1044 заложил Ярослав Мудрый. Историю Великого княжества Литовского отсчитывают от прихода к власти Миндовга в 1246 году. Во времена Миндовга, принявшего по согласованию с папой римским титул короля Литвы, Литовское княжество занимало территорию современной Белоруссии и части современной Литвы. После 1260 года Миндовг отрекся от католичества и отказался от королевского титула, именуясь великим князем литовским. После смерти Миндовга и периода междоусобиц к власти пришла новая династия, наиболее выдающимися представителями которой считают Гедимина и его сына Ольгерда.

В Великом княжестве Литовском и Русском численно преобладали православные. Население большей частью было по происхождению славянским и говорило на русском языке. Иногда авторы, желая подчернуть, что ядром формирования княжества были земли, входящие ныне в Белоруссию, используют вместо термина «русский язык» введенное ими новое словосочетание «старобелорусский язык», а говоря о вооруженных силах, называют их «белорусско-литовскими». Территория Литовского княжества включала пространства, входившие ранее в Киевскую Русь, поэтому его население было родственно по языку, вере и культуре жителям остальных русских земель.

Успех совместных действий войск Ольгерда и Михаила был полный. Напавшие на Тверское княжество москвичи вдруг неожиданно, впервые за много десятков лет увидели неприятельские войска на своей территории. Пожалуй, последний раз до этого им всерьез пришлось обороняться только в 1308 году от полков Михаила Ярославича. После этого только тверские земли подвергались разорению москвичами: в 1317 и 1321 гг., а особенно страшным был поход Ивана Калиты в 1328 году, когда ему в помощь были даны 50 тысяч татарских воинов под командованием Федорчука. И вот теперь, спустя 60 лет, в ответ на предпринятый Москвой поход на Тверь москвичи испытали, каково видеть на своей земле горящие города и села. Трое суток тверское, литовское и смоленское войско блокировало Москву, где затворился сам московский князь. Выстроенный новгородскими и псковскими мастерами в 1367 году белокаменный Кремль (его площадь была почти равна площади современного Кремля) выдержал осаду. Отягощенные добычей союзники покинули Москву. По условиям заключенного мира отнятый ранее у Михаила Александровича Городок вернулся опять в Тверское княжество, а Дмитрий Иванович лишился своего плацдарма для экспансии на соседнюю территорию.

Тверской князь понимал, что заключенный с Москвой договор не гарантирует его безопасность и спокойствие родной земли. Вернувшись в Тверь, он стал укреплять город. Если Дмитрий смог построить каменный Кремль, то ресурсов Михаила хватило лишь на то, чтобы поставить деревянные стены и обмазать их глиной. Но, как показали последующие события, деревянные стены смогли защитить столицу княжества, она выдержала осаду.

На стороне московского князя выступил митрополит Киевский и всея Руси Алексий. Призванный защищать интересы православных всей русской земли, Алексий, однако, был фактическим соправителем Московского княжества, действуя исключительно в его интересах. Он отлучил от церкви тверского и смоленского князей, найдя предлог в том, что они выступали в союзе с язычниками-литовцами против Москвы. В качестве условия для отмены церковного наказания Алексий потребовал от «провинившихся» князей присягнуть на верность Москве. Уже второй после митрополита Феогноста высший церковный иерарх Руси выступил в качестве орудия московских князей против Твери. Феогност предал анафеме Псков, где скрывался от мести татар отец Михаила, тверской князь Александр. А сына Александра отлучил от церкви Алексий, который поставил на службу Москве свой жизненный опыт и политическую мудрость, добиваясь ее возвышения перед другими русскими княжествами.

Ожидание грозы не обмануло тверского князя. В августе 1370 года Дмитрий Иванович сложил с себя крестное целование, расторгнул мирный договор и опять направил войско в пределы Тверского княжества. В сентябре московские полки повторно выступили в поход и разграбили Микулин и Зубцов. Это вторжение своих отрядов возглавил непосредственно сам Дмитрий.

Ольгерд уже не мог помочь Михаилу, он был занят военными действиями с немцами.

Тогда Михаил решился на открытое противостояние московскому князю и заявил о своих претензиях на великокняжеский титул, которым ранее владели его отец, дядя и дед. Он обратился в Орду к всесильному темнику Мамаю. Тот решил передать Михаилу ярлык на великое владимирское княжение, которым владел Дмитрий. Но ярлык уже мало чего стоил без военных возможностей его владельца. Собственных ресурсов Михаила было недостаточно, а Дмитрий уже по праву считал себя самым сильным князем на Руси. Все остальные опасались конфликтовать с Московским княжеством.

В декабре 1370 года литовское войско во главе с Ольгердом и его братом Кейстутом вошло в московские земли. Опять Москва оказалась в осаде, и опять Кремль выдержал ее. Через неделю литовское войско покинуло Московское княжество, Дмитрий смог отсидеться под защитой кремлевских стен.

В начале 1371 года Михаил опять в Орде у Мамая. Тот подтвердил право тверского князя на великокняжеский престол и предложил в помощь татарское войско.

От военной помощи татар Михаил отказался. Его сопровождал лишь представитель Мамая, посол Сарыхожа.

У историков нет единого мнения, почему Михаил не согласился на то, чтобы его сопровождали сильные татарские отряды. Его решение резко отличалось от поведения в предыдущие годы других князей, которые с удовольствием пользовались татарской помощью. Во всяком случае русские земли были спасены от татарского разграбления, хотя Михаил очень сам себе осложнил ситуацию. Во Владимир вместе с татарским послом его просто не пустили горожане, подчиняясь требованию Дмитрия. В ответ на требование представителя Мамая подчиниться распоряжению хана Дмитрий, стоявший с войском в Переяславле, ответил: «К ярлыку не еду, а в землю на княжение владимирское не пущу, а тебе, послу, путь чист». Ханский посол Сарыхожа удовлетворился богатыми подарками от Дмитрия и вернулся в Орду. На суде у хана Мамая Дмитрий смог оправдаться, как следует полагать, не без поддержки подкупленного им Сарыхожи и других татарских вельмож. В итоге Михаилу Александровичу хан Мамай, как передает русский летописец, велел передать: «Мы дали тебе великое княжение и давали рать, а ты не захотел и сказал, что своею силою сядешь, и ты сиди, с кем тебе любо, а от нас помощи не ищи».

Почему же Владимир и другие города не признали Михаила в качестве великого князя владимирского? Причин здесь несколько. Во-первых, длительное время обладания ярлыком на великое княжение московскими князьями привело к тому, что верховенство Москвы среди всех русских княжеств воспринималась как своеобразная традиция. Во-вторых, на стороне Москвы стояла военная сила, подкрепленная территориальными приобретениями, финансовыми и людскими ресурсами. В-третьих, все понимали, что передача ярлыка от одного князя к другому производится за счет взяток татарам и обещаний выплаты им более высоких даней. А средства на это собираются со всех русских городов. Передача власти от одного князя к другому означала увеличение финансовых поборов, чего, конечно, всем хотелось избежать. И, конечно, в памяти населения осталось, как ранее несколько раз смена великого князя проходила при военной поддержке татар. Перспектива нашествия жадных и жестоких хищников из Золотой Орды не могла не пугать, потому что это означало пожары, грабежи, массовую гибель людей, а тех, кто уцелел, ожидала отправка на невольничьи рынки. Последний раз такая карательная экспедиция татарами была отправлена в поддержку деда Дмитрия Ивановича ? московского князя Ивана Даниловича Калиты ? в 1328 году.

В Орде Дмитрий Иванович заплатил огромный выкуп за Ивана, сына Михаила Александровича. Тот находился с поручением отца вести переговоры с татарами о передаче Твери великого княжения. Давая взятки вельможам, вынужден был наделать долгов. Дмитрий, по сути, перекупил княжича у татар, надеясь таким образом воздействовать на его отца.

Пришлось Михаилу Александровичу в борьбе с могущественным и агрессивным московским соседом рассчитывать на собственные силы. Конечно, ему удавалось в дальнейшем заключать союзы, и опять к нему на помощь приходил Ольгерд, но главное, что обеспечило сохранение независимости Тверского княжества, ? дипломатические, административные и полководческие способности Михаила.

Наиболее быстрым и эффективным методом добиться своих целей была и оставалась в то время военная сила. Михаил Александрович захватил принадлежащие Москве Кострому, Углич и принадлежащий Новгороду Бежецкий Верх. Вернувшийся из Орды Дмитрий Иванович не собирался спокойно наблюдать за действиями соседа и пришел на помощь новгородцам. Тверской гарнизон был изгнан из Бежецкого Верха, а тверской наместник убит. С этого момента Новгород и Москва действуют против Твери в союзе.

В 1371 году митрополит Алексий получил послание от патриарха по поводу своих действий по поддержке московского князя. Итогом явилось снятие ранее наложенного им церковного наказания.

Зимой 1371/72 года. Михаил Александрович развернул против Москвы широкомасштабные и активные действия. На первом этапе его целью была Кистма (как указывал С.М. Соловьев, находившаяся в Бежецком Верхе). Захватив там московских воевод, Михаил успешно провел военные действия против принадлежащих Москве Дмитрова и Переяславля. Узнав, что его двоюродный брат, кашинский князь Михаил Васильевич, заключил союз с Дмитрием Ивановичем, тверской князь направился к Кашину, захватил его, обложил данью жителей. После этого настала очередь Торжка, куда Михаил Александрович посадил своих наместников.

Во всей этой беспрецедентной для тверских князей кампании впервые явно заметно стремление обеспечить для Твери территориальные приобретения. В этом проявилась широта замыслов князя, глубина его стратегических планов. Успешные военные действия, быстрые, стремительные, для Михаила Александровича не являлись самоцелью. Он добивался увеличения ресурсов Тверского княжества, закрепления за ним новых земель, население которых могло бы заниматься производительным трудом и платить налоги, обеспечивая возрастающее могущество Твери. Такую же политику проводили и московские князья, начиная с Даниила Александровича. Михаилу пришлось добиваться своих целей в очень сложных условиях. У него не было того запаса времени, которым располагали как Даниил, так и его потомки, неторопливо и исподволь подготавливая свои действия по захвату соседних земель. Тверской князь не мог рассчитывать на поддержку Русской православной церкви, поскольку митрополит всецело поддерживал московскую ветвь княжеского дома, вознося молитвы о покровительстве небесных сил действиям Москвы.

Из Новгорода в Торжок, оккупированный Михаилом, пришли вооруженные отряды и изгнали наместников тверского князя. При этом еще и пограбили тверских купцов.

Михаил принял решение продемонстрировать, насколько с ним опасно бороться. Сначала он передал ультиматум: «Выдайте мне тех, кто бил и грабил моих тверитян, а наместника моего посадите; больше того я ничего не требую и не учиню вашей земле пакости». Требования Михаила, довольно мягкие и умеренные, были отвергнуты новоторами и новгородцами. Доказательство серьезности своих намерений он осуществил в духе того жестокого времени. Его отряды вернулись к Торжку, новгородское войско (историками приводятся сведения, что в сражении 31 мая 1372 года в союзе с новгородцами и новоторами выступали москвичи) было разгромлено, город был разорен и сожжен. Несчастные жители пережили такой ужас, перед которым меркли даже воспоминания о штурме отрядами Батыя зимой 1238 года. Летописец оставил свидетельство: «В один час весь город обратился в пепел, который развеян был ветром, и от города ничего не осталось, разве кости мертвых». В другой летописи упомянуто: «...Ежи сотвориша соби Новгородци за высокоумие».

Михаил надеялся на успех своих действий, потому что на его стороне опять выступил Ольгерд. Соединившись 12 июня 1372 года с его войсками, он двинулся снова на Москву. Снова тверской князь заставил москвичей обороняться от него. Но на этот раз московский князь не стал запираться в Кремле, а сам впервые после своего нападения на Тверское княжество в 1368 году перешел к открытым активным действиям. Он встретил союзников около Любутска (Любуцка) и в удачном сражении разгромил литовский сторожевой полк. После выжидания в течение нескольких дней по обе стороны глубокого оврага, мешавшего отрядам вступить в бой, стороны заключили перемирие, согласно которому Ольгерд обязался покинуть московские земли, а Михаил должен был вывести своих наместников из захваченных им московских городов и из Торжка, принадлежащего Новгороду.

Вернувшись в Тверь, он предпринял срочные меры по укреплению города. Был прорыт ров вокруг городской стены, насыпан оборонительный вал. Следы этих работ можно видеть и в настоящее время у берегов реки Тьмаки, где тогда стоял Тверской кремль. Остатки выходившего к Волге рва вокруг крепости заметны также и в городском саду, несмотря на то что крепостных стен давно уже нет, а ров впоследствии засыпали. Так город сохранил память о подготовке в 1372 году к встрече с московским князем Дмитрием Ивановичем. В качестве курьеза можно отметить, что в современной Твери есть улица имени Дмитрия Донского, который беспощадно грабил и разорял Тверское княжество. А защитника родной земли, Михаила Александровича, сегодня, к сожалению, мало кто помнит.

Напряженное ожидание завершилось в конце 1373 года мирными переговорами. Михаил Александрович за 10 тысяч рублей выкупил своего 14-летнего сына Ивана у московского князя, находившегося там три года «в истоме», и обязался вывести своих наместников из всех занятых им московских владений. Все усилия по увеличению территории Тверского княжества окончились ничем.

Понимая, что Москва не оставит его в покое, Михаил Александрович в очередной раз сделал шаг первым, пытаясь взять инициативу в свои руки. Безропотно ждать своей участи он не мог. Историки связывают возобновление активности тверского князя с появлением у него перебежчиков из Москвы: сына умершего московского тысяцкого Вельяминова и купца Некомата. В 1375 году в Тверь прибыл ордынский посол Ачихожа и привез с собой ярлык на великое владимирское княжение. Михаил провел переговоры с Ольгердом. В результате он считал, что его юридическое право на великое княжение подкреплено не только его собственными силами. Он полагал, что может рассчитывать в своих действиях на поддержку Литвы и Орды. Уведомив Дмитрия Ивановича о разрыве мирного договора, Михаил направил свои отряды в Торжок и в Углич.

Однако поддержку от князя Ольгерда и от татарского хана Михаил не получил и остался один на один с московским князем, который на этот раз принял решение покончить с соперником. Союзниками Дмитрия Ивановича выступили почти все правители Северо-Восточной Руси. Летописи упоминают 19 князей, присоединившихся к Дмитрию.

Предварительно в ноябре 1374 года Дмитрий Иванович созвал в Переяславле княжеский съезд. Впервые за семь десятилетий правители русских земель собрались вместе для обсуждения и решения общих вопросов. Съехалось вместе 150 князей! Для сравнения: в предыдущем дмитровском съезде 1301 года участвовало всего 4 князя. Этот беспрецедентный политический успех правителя Москвы в Переяславле наглядно выявил авторитет Дмитрия, которому оказалось под силу организовать такое грандиозное мероприятие. Не будет преувеличением сказать, что княжеский съезд в Переяславле предвосхитил совместные военные действия в Куликовской битве и последующее объединение русских княжеств в единое централизованное государство. Но это было в будущем, а в тот момент Дмитрий использовал свое политическое и военное влияние, чтобы расправиться с тверским князем.

Помня о разорении Торжка, новгородцы также выступили против Михаила в союзе с московским князем. Историки называют это предприятие Дмитрия Ивановича как «большой московский поход на Тверь».

Если раньше Дмитрий скрывался от Михаила в отстроенном им белокаменном Кремле, то теперь, летом 1375 года, наступила очередь тверского князя отсиживаться за крепостными стенами, наблюдая, как вражеское войско грабит его владения. Были взяты Микулин, Зубцов, Старица, Белгород. Четыре недели находилась Тверь в осаде врага. Тверичи делали вылазки, отбиваясь от осаждающих. Крепость устояла перед полками москвичей и их союзников, но Михаилу, чтобы спасти Тверское княжество от окончательного разорения, пришлось согласиться на все условия Дмитрия.

Он отказался от претензий на великое княжение владимирское и признал независимость Кашинского княжества, вынужденно согласившись тем самым с начавшимся дроблением тверских земель. В договоре 44-летний Михаил признал себя «младшим братом» 35-летнего Дмитрия. Эта политическая формула подразумевала вассалитет Твери по отношению к Москве.

Спустя два года умер Ольгерд, союзник Михаила, а еще через четыре года погиб Кейстут, на дочери которого Михаил женил своего сына Ивана. Новые правители Литвы уже не в такой степени интересовались противоречиями между русскими княжествами. Да и сама Тверь уже не располагала прежними возможностями для борьбы за лидерство.

Относительно участия Твери в Куликовской битве у историков нет единого мнения. С одной стороны, не вызывает сомнения, что жестоко пострадавший от действий московского князя Михаил Александрович не стремился выйти на его защиту. С другой стороны, есть сведения, что тверской князь отправил в помощь Дмитрию Ивановичу отряд во главе со своим племянником, холмским князем Иваном Всеволодовичем.

В 1382 году, после нашествия на Москву хана Тохтамыша, тверской князь попытался было возобновить свои попытки вернуть себе ярлык на великое княжение, чтобы Тверское княжество вернуло свое былое могущество. Он провел в Орде у Тохтамыша целый год, уговаривая того вспомнить об исконных правах тверских князей на великий владимирский стол. После него в Орде остался в качестве его представителя и заложника сын Александр. Тому тоже ничего не удалось добиться, и в 1386 году он вернулся в Тверь. Интересно прозвище Александра ? Ордынец, которое он получил, видимо, за частые поездки в ханскую столицу.

Михаилу Александровичу пришлось смириться с утратой надежд на возвышение Твери. Его задачей теперь стало обеспечение безопасности Тверского княжества рядом с сильным и бесцеремонным московским князем. С этой целью были заключены браки его сыновей: Бориса ? с дочерью смоленского князя Святослава Ивановича ? и Василия ? с дочерью киевского князя Владимира Ольгердовича. Нормализации отношений с Москвой способствовал брак его сына Федора с дочерью близкого к князю Дмитрию Донскому московского боярина Ф.А. Кобылина-Кошки. О степени влияния Федора Андреевича можно судить по тому, что он оставался во время похода против Мамая наместником князя в Москве. Из этого рода впоследствии произошел основатель царской династии Михаил Романов.

Надо подчеркнуть, что не Михаил Александрович первым проявил агрессию по отношению к Московскому княжеству. Войны тверского князя с Москвой были вызваны нападением Дмитрия Ивановича на него в 1368 году. В своих действиях он смог воздержаться от призыва татарской военной помощи. Не сумев обеспечить победу Твери в противоборстве с Москвой, оставшись без союзников, Михаил Александрович должен был заботиться о ее достойном положении на Руси. Одним из признаков восстановления престижа Тверского княжества было то, что в 1381 году Михаил распорядился позолотить купол Спасо-Преображенского собора.

Отношения с Московским княжеством постепенно налаживались. В договоре с наследником Дмитрия, князем Василием, тверской князь назван братом московского князя, что означало признание равенства их статусов.

В наше время известно выражение: «Политика ? искусство возможного». Этим искусством тверской князь Михаил Александрович, как показала его жизнь, владел в полной мере, добившись сохранения независимости и укрепления родной земли. Летописец сохранил для нас характеристику князя, данную ему современниками: «...И сердце его яко сердце лву».

О том, что обеспечить самостоятельность Тверского княжества было непросто, свидетельствует один из множества случаев поглощения Москвой соседних земель. В 1392 году московский и великий владимирский князь Василий Дмитриевич присоединил к своим владениям Нижний Новгород, Городец и еще ряд земель, над которыми до этого сохранял власть суздальско-нижегородский князь Борис Константинович. Сам Борис был взят под стражу и закован по приказу Василия. А ведь всего лишь за 30 лет до этого, в 1361 году, Суздальское княжество было настолько сильным, что соперничало с Московским княжеством за обладание ярлыком на великий владимирский престол.

Не вызывает сомнения, что, когда Михаил Александрович узнал об аресте суздальско-нижегородского князя, он вспомнил, как его самого в 1367 году обманом заманили в Москву и в нарушение обещаний посадили в темницу, откуда спастись ему помог счастливый случай. Наверняка вспомнил он и трехлетнее удержание его сына Ивана у Дмитрия Ивановича в Москве.

Скончался Михаил Александрович 26 августа 1399 года, через 10 лет после смерти своего непримиримого противника Дмитрия Ивановича Донского. За 11 дней до смерти Михаила прибывший из Константинополя посол вручил ему в дар икону. Таких икон на Русь было передано всего две. Вторая предназначалась для московского князя Василия Дмитриевича.

Сын изгнанного из родного города и казненного тверского князя, родившийся в Пскове, приютившем его отца и преданном за это анафеме, сам некогда отлученный от церкви, Михаил Александрович в конце своей жизни стал в глазах константинопольского патриарха одним из двух наиболее уважаемых русских князей того времени. Пусть таким он останется и для нас.

В годы детства Михаила, когда он воспитывался в Новгороде, произошла реформа русского календаря. В 1342 году митрополит Феогност, грек по происхождению, предложил начинать и церковный (византийский) и гражданский год 1 сентября. Ранее славянский (гражданский) год начинался 1 марта. Существование двух календарных систем не было устранено. Например, в суздальской земле новый год считали с 1 сентября, а в Новгороде ? с 1 марта. Через 350 с небольшим лет, 15 декабря 7208 года (от сотворения мира), Петр I приказал «поздравлять друг друга с новым годом, желая в делах благополучия, а в семье благоденствия» (так в петровском указе) как в Европе, 1 января 1700 года (от Рождества Христова): «Поелику в России считают новый год по-разному, с сего числа перестать дурить головы людям и считать новый год повсеместно с 1 января».

Если на Руси в соперничестве Московского и Тверского княжеств определялся путь, по которому должно было пойти создание единого Русского государства, то и у европейских народов тоже формировались централизованные королевства. Но это не значит, что жизнь в Европе была мирной и спокойной. После окончания эпохи крестовых походов европейские рыцари Франции и Англии нашли применение своим талантам в начавшейся в 1337 году Столетней войне. На самом деле она длилась дольше 100 лет и закончилась лишь в 1453 году. В начале войны успех в ней определялся мастерством лучников и рыцарским умением владеть холодным оружием, а закончилась Столетняя война грохотом пушек. Наступила новая эпоха. От стрелы до пороха ? такой прогресс прошли европейцы, уничтожая друг друга.

Обнищание французских крестьян, повсеместное мародерство, сопровождающее военные действия, привели к массовому восстанию «жаков» в 1358 году под руководством Гильома Каля. Восставшие крестьяне на своих знаменах изображали королевские лилии и имели лозунг: «Истребить всех знатных людей до единого».

После падения Латинской империи и возвращения в 1261 году Константинополя грекам восстановленная Византия уже никогда не претендовала на то, чтобы играть роль великой державы. Ее владения ограничивались незначительными территориями. Тем временем на место побежденных монголами сельджуков пришли турки-османы, названные так по имени одного из первых своих правителей. Быстро и неуклонно увеличивались их владения как в Малой Азии, так и на Балканском полуострове. Султан Мурад I в 1371 году в битве на реке Марице одержал победу над правителями христианских стран Южной Европы, после чего Сербия и Болгария стали платить дань османам. Константинопольский монарх Иоанн V Палеолог подписал с турками договор и под их давлением фактически стал после 1375 года вассалом турецкого султана. Приближался закат Византийской империи. Константинополь находился под угрозой неизбежного падения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.