Глава 24 Про безнадежное положение
Глава 24
Про безнадежное положение
Жуков как человек — необычайно тщеславная и властная личность.
Маршал Советского Союза В.Д. Соколовский.
Выступление на партактиве Министерства обороны СССР 2 ноября 1957 г.
— 1 -
Помимо различных версий спасения Ленинграда, изложенных в разных изданиях мемуаров Жукова, многочисленные биографы великого полководца зафиксировали его устные рассказы. Тут добавлено драмы и героизма. Доктор исторических наук профессор Г.А. Куманев: «Маршал Георгий Константинович Жуков мне рассказывал, как его вызвал Сталин и сказал буквально следующее: „Поезжайте в Ленинград, положение Ленинграда безнадежное. Но попытайтесь что-нибудь сделать!“» («Красная звезда», 24 января 2004 г.).
Давайте еще раз поверим героическим балладам великого полководца. Из его заявления следует, что:
— Ленинград находился в безвыходном положении;
— Сталин это понимал, он уже смирился с потерей города;
— задача спасения Ленинграда ни перед кем не ставилась, все, начиная со Сталина, понимали: невозможно.
Потому Сталин сказал величайшему полководцу ХХ века: делай хоть что-нибудь.
А Жуков взял да и спас Ленинград! А Жуков совершил то, что было за гранью возможного!
Однако профессору Куманеву тут же, на той же странице «Красной звезды» мягко возразил участник обороны Ленинграда генерал-майор С.А. Тюшкевич: «Слова Жукова о том, что Сталин считал положение безнадежным, нигде больше не подтверждены».
— 2 -
Интерес Жукова понятен: Сталин и все эти вокруг готовы были сдать Гитлеру колыбель Революции! Но тут появился Я!
А мы усомнимся. А мы спросим: да так ли это? Откуда взято, что положение Ленинграда было безнадежным? Из каких источников известно, что город был на грани падения?
Сейчас известно, что корабли Балтийского флота и важнейшие объекты Ленинграда были заминированы. Но и важнейшие объекты Москвы, от здания ЦК до канализационных каналов, тоже были заминированы. Из этого вовсе не следует, что Сталин готовил Москву к сдаче. Адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов категоричен: «Да, Сталин считался с возможностью оставления Ленинграда, иначе не принял бы такого серьезного решения. Но это еще не значит, что Верховный Главнокомандующий признавал безнадежным положение Ленинграда» (Н.Г. Кузнецов. Курсом к победе. М., 1975. С. 120-121).
На каждом корабле есть кингстоны, с помощью которых корабль можно утопить. Но наличие кингстонов не говорит о намерении их немедленно использовать. Они — на крайний случай. В любой ситуации может случиться нечто непредвиденное, вот на этот самый крайний случай было осуществлено минирование как Москвы, так и Ленинграда и кораблей Балтийского флота.
Но взять Москву было трудно. А Ленинград — труднее.
Западнее Ленинграда — залив. И весь он на много миль был начинен тысячами круглых рогатых мин, которые преграждали путь вражескому флоту. Траление мин было невозможно потому, что вся акватория простреливалась из сверхмощной морской крепости Кронштадт, с береговых укрепленных районов, фортов и батарей. Никакому флоту противника к Ленинграду не прорваться. Да и не было на Балтике крупных сил германского флота. А в Кронштадте и в Ленинграде — весь сталинский Балтийский флот. Поэтому нападения с западной стороны можно было не опасаться.
Восточнее Ленинграда — озеро, которое от моря отличается только пресной водой. На Ладожском озере кораблей противника не было. А на нашей стороне — военная флотилия под командованием контр-адмирала. В августе 1941 года в составе флотилии было 66 боевых кораблей и катеров. Потому прорваться через Ладогу противник тоже не мог. Даже теоретически. Так что и за это направление можно было не опасаться.
Севернее Ленинграда армия Финляндии отбила свои территории, потерянные в ходе Зимней войны 1939/40 года, вышибла Красную Армию с плацдармов, удобных для нового «освободительного похода», и 1 сентября 1941 года остановилась на линии старой государственной границы. С советской стороны на Карельском перешейке подступы к Ленинграду обороняла 23-я армия. Ее оборона опиралась на сверхмощный Карельский УР, который упирался своими флангами в Балтийское море и Ладожское озеро. Ни обойти, ни проломить оборону 23-й армии, как показал опыт трех последующих лет было невозможно. Финская армия таких попыток и не предпринимала. Захват Ленинграда в планы руководителей Финляндии не входил. Так что и за северное направление можно было не опасаться.
— 3 -
Германская армия могла штурмовать Ленинград только с юга. А тут на узком фронте держали оборону Невская оперативная группа и три армии: 8-я, 42-я и 55-я. Непосредственные подступы к Ленинграду прикрывали шесть укрепленных районов: три морских — Кронштадтский, Ижорский и Лужский и три сухопутных — Карельский, Красногвардейский и Слуцко-Колпинский. Оборона каждой армии опиралась на мощный укрепленный район. Помимо этого, силами армии и флота строился Невский УР.
Подходы к городу простреливались перекрестным огнем орудий огромной мощи с разных направлений. Каждая батарея, каждый форт, укрепленный район и морская крепость имели почти неисчерпаемый запас снарядов. Береговая оборона Балтийского флота имела 124 береговых батареи, на вооружении которых было 253 орудия калибром от 100 до 406 мм и 60 орудий калибром 45 и 76 мм. (Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград. М., 1973. С. 8).
Кроме береговых батарей и фортов, в районе Ленинграда было сосредоточено весьма внушительное количество морских орудий на железнодорожных транспортерах, находившихся в бетонных укрытиях. Вокруг Ленинграда — разветвленная сеть железных дорог. Орудия на железнодорожных транспортерах могли совершать маневр и вести огонь с заранее подготовленных и укрытых огневых позиций, затем быстро их покидать.
В районе Ленинграда была сосредоточена самая мощная в мире группировка тяжелой береговой артиллерии. А тут еще и весь Балтийский флот. Если загнать линкор, крейсер или эсминец на мель, то станет он непотопляемым броневым бастионом с мощной артиллерией.
Противовоздушная оборона Ленинграда была в несколько раз мощнее противовоздушной обороны Берлина. Один только Балтийский флот имел 91 зенитную батарею, общее число зенитных орудий — 352. Это не считая зенитного огня кораблей. Кроме этого, в Ленинграде находился 2-й корпус ПВО. Вдобавок ко всему — зенитные средства армий, дивизий, бригад и полков.
Небо над городом охраняли ВВС Ленинградского фронта, 7-й истребительный авиационный корпус ПВО и ВВС Балтийского флота.
Войск в Ленинграде было так много, что город пришлось «разгружать». Только в октябре 1941 года из Ленинграда через Ладожское озеро в район Тихвина были переброшены 44-я и 191-я стрелковые дивизии и 6-я бригада морской пехоты (ИВОВСС 1941-1945. Т. 2. С. 213). Есть сведения, что в том же месяце из Ленинграда были выведены еще две стрелковые дивизии. До этого на Карельский фронт из Ленинграда была переброшена 3-я отдельная морская бригада.
Помимо армейских соединений, в городе находилась мощная группировка войск НКВД.
Кроме того, Балтийский флот стоял на якорях без всякой перспективы выхода в море в обозримом будущем. Потому, кроме корабельных артиллеристов и зенитчиков, остальным матросам делать было нечего. «Более 125 тысяч моряков-балтийцев были сняты с кораблей и переданы на усиление армии» (Н.Г. Кузнецов. На флотах боевая тревога. М., 1971. С. 73). Если бы матросов не бросали в безумные контратаки, к которым они были совершенно не готовы, а поставили бы в оборону, где опыта не требуется, то они могли бы удержать Ленинград собственными силами. Даже без участия четырех общевойсковых армий.
В 1941 году Ленинград был самым укрепленным городом мира. Центр обороны — Петропавловская крепость. Тот, кто в ней бывал, подтвердит — посади в нее полк НКВД с пулеметами, и не взять ту крепость никаким штурмом. Никогда. А вокруг крепости — огромный город с крепкими кирпичными и каменными домами, с множеством монументальных, поставленных на века зданий. Попробуйте штурмовать Адмиралтейство, Смольный или Кресты. В Ленинграде — заводы, тюрьмы, казармы, вокзалы. Оборонять их легко, штурмовать трудно.
Интенсивные работы по подготовке города к обороне, по усилению и развитию укрепленных районов вокруг него начались уже 27 июня 1941 года. «В июле и августе 1941 г. в работах по возведению укреплений вокруг Ленинграда ежедневно участвовало до 500 тыс. человек» (ИВОВСС 1941-1945. Т. 2. С. 80). «Населенные пункты на ближних подступах к Ленинграду, дороги, улицы города были пересечены окопами, рвами, щелями, опутаны колючей проволокой, прикрыты ежами, надолбами, рогатками» (Там же. С. 86).
«Было отрыто 700 километров противотанковых рвов, создано более 300 километров лесных завалов, установлено 635 километров проволочных заграждений, построено 5000 ДОТов и ДЗОТов. Кроме того, в самом городе было сооружено более 4 тысяч укрепленных огневых точек, проделано в каменных зданиях 17 тысяч амбразур, построено 25 километров баррикад» (Там же. С.216). И не надо представлять себе баррикаду в виде наваленных кучей шкафов и кроватей. Баррикады Ленинграда возводились под руководством выдающихся фортификаторов по всем правилам инженерного искусства. Они представляли собой несколько рядов стальных ежей, сваренных из кусков рельсов и оплетенных колючей проволокой. За этими препятствиями поперек всей улицы возводилась стена из мешков с песком. Толщина стены до трех метров, высота — до четырех. В стене из мешков с песком устраивались амбразуры для стрельбы из винтовок и пулеметов. Огневая точка позади стены, в свою очередь, со всех сторон огораживалась непробиваемой для пуль и осколков стеной и перекрывалась бетонными плитами или рельсами.
Когда мы говорим о долговременных оборонительных сооружениях, то и тут надо иметь в виду, что были они необычными. Надо помнить, что Ленинград — это город, в котором и цари, и коммунисты строили линкоры, крейсера, миноносцы. На заводах Ленинграда находились огромные запасы броневых плит толщиной от 12 до 406 мм. Строительство кораблей было остановлено уже в июне, но заводы продолжали работать. Броневая сталь была пущена на производство танков, бронепоездов и броневых деталей фортификационных сооружений. «К 13 сентября было сделано и установлено в укрепленных районах и в самом городе около 400 броневых и железобетонных огневых точек для орудий всех калибров и до 650 огневых точек для пулеметов, а также 24 тыс. железобетонных пирамидальных надолб весом от 0,5 до 3 тонн» (Там же. С. 85). Читая эти строки, нужно не забывать, что броневые огневые точки во многих случаях вооружались корабельными пушками и защищались броневыми деталями, которые невозможно сокрушить средствами сухопутных войск.
В Ленинграде летом 1941 года находился единственный в мире завод по производству тяжелых танков. Во второй половине 1941 года в городе было построено 713 танков, в основном КВ. Уйти на другие фронты эти танки не могли. Потому их использовали при обороне города. А в Германии и во всем остальном мире не было тогда ни одного подобного танка. За тот же период было выпущено 480 бронемашин и 58 бронепоездов (Там же. С. 216).
Можно ли себе представить 58 бронепоездов, курсирующих в городе и вокруг него! И опять же не забудем, что на вооружение бронепоездов пошли флотские пушки, заготовленные до войны для строящихся кораблей.
Заводы Ленинграда за вторую половину 1941 года произвели 3,2 миллиона снарядов (Генерал-полковник артиллерии И. Волкотрубенко. ВИЖ. 1984. No 1. С. 91). Это означает, что было произведено по десятку снарядов на каждого германского солдата, которые блокировали город. Не считая тех снарядов, которые были запасены до войны.
Оружия в Ленинграде было так много, что его пришлось вывозить. В ноябре 1941 года из блокадного Ленинграда было отправлено в Москву 431 орудие, 926 минометов и 40 тысяч 76-мм бронебойных снарядов (там же). В это надо вникнуть: из одного только Ленинграда в одну только Москву в одном только ноябре 1941 года отправлено бронебойных снарядов столько, что приходилось больше чем по десятку на каждый германский танк, действующий на всем советско-германском фронте от Белого моря до Черного. А вывоз оружия и боеприпасов из Ленинграда продолжался. Оно было в избытке и переизбытке. А заводы давали все новую продукцию.
— 4 -
Это мы рассмотрели только то, что делало население города. Но не бездействовали и советские армии. «Лужский оборонительный рубеж состоял из двух полос обороны протяженностью 175 километров и глубиной 10-12 километров. Перед передним краем и в глубине устанавливались мины, отрывались противотанковые рвы, устраивались лесные завалы и производилось заболачивание местности. Только на строительстве заграждений были заняты пять саперных, один инженерный, два понтонных и восемь строительных батальонов» (Инженерные войска в боях за Советскую Родину. М., 1970. С. 83).
Для полного захвата Ленинграда в любом случае германским войскам предстояло форсировать Неву. А это было невозможно просто потому, что в Неве стояли корабли и катера Балтийского флота и Ладожской флотилии. У штурмующих — надувные лодки или складные фанерные понтоны, обитые прорезиненным брезентом. Попробуйте перебраться через реку, если из-за поворота появляется бронекатер обороняющихся, а на той стороне вас ждут в засадах тяжелые танки КВ и бронепоезда...
О подготовке Ленинграда к обороне можно говорить бесконечно. Но вывод один: штурмом этот город взять было невозможно.
В конце августа германские войска вышли к окраинам Ленинграда, но разве из этого следует, что город обречен, что его тут же надо сдавать супостату?
Почти ровно через год, в 1942 году, германские войска вышли на окраины Сталинграда. Но разве это означало, что на этом надо прекращать борьбу и отдавать город гитлеровцам? Да ни в коем случае! Бои в городе крайне выгодны тем, кто обороняется, и крайне невыгодны тем, кто штурмует.
Ленинград стоит на множестве островов. Между островами — черная холодная вода. Местами — водное пространство, весьма широкое и с сильным течением. Берега одеты в гранит. Если будут взорваны или просто разведены мосты, то штурм захлебнется. Хорошо форсировать водные преграды, когда и тут и там пологие берега. А если тут гранитная стенка, и на той стороне — тоже. Попробуйте обыкновенный пулемет под огнем противника погрузить в лодку, а потом на той стороне его выгрузить. И пару тысяч патронов к нему.
Через год германская армия штурмовала Сталинград. Красной Армии этот город было предельно трудно оборонять. Сталинград узкой полоской вытянут вдоль Волги, он открыт для удара с запада, улицы прямые и широкие, ни каналов, ни мостов. За спиной советских войск — широкая река. Они прижаты к берегу, пополнять их и снабжать — проблема. Германским войскам было предельно просто штурмовать Сталинград. Нет перед наступающими водных преград. Не надо их форсировать. Нет в Сталинграде ничего равного Петропавловской крепости или Лужскому УР. Оттого-то германские генералы и решились на штурм Сталинграда, что он для штурма удобен. А вот Ленинград, наоборот, для обороны предельно удобен, а штурмовать его невозможно. В случае штурма Ленинграда германским генералам пришлось бы платить неизмеримо более высокую цену, чем за грядущий штурм Сталинграда. В Ленинграде потери германской армии были бы действительно большими. Это понимали не только германские генералы, но и сам Гитлер. Потому приказа на штурм не отдал.
— 5 -
Нам рисуют Жукова единственным спасителем Ленинграда. И он сам себя таковым рисовал. А мы обратим наш проницательный взор не на слова Жукова, а на действия Сталина.
Гений всех времен и народов Сталин уделял исключительное внимание вопросу заметания следов. В первую неделю войны пал Минск — столица Белоруссии. В Белоруссии противником были захвачены трофеи совершенно немыслимой ценности. Но архивы ему захватить не удалось. Даже в обстановке всеобщей паники и неразберихи ответственные товарищи позаботились об архивах — успели сжечь. В первые месяцы войны германская армия захватила десятки областных городов и сотни районных центров. Но по большому счету в руки Гитлера попал только архив в Смоленске. (Что имело для Советского Союза и для товарища Сталина персонально весьма печальные последствия.) После этого вопросам безопасности архивов Сталин уделял еще большее внимание. В октябре 1941 года Сталин не собирался сдавать Москву, но на всякий случай приказал бумаги жечь. Уничтожение архивов было поставлено с таким размахом, что в столице возникла паника и народ побежал из Белокаменной.
А теперь посмотрим на Ленинград под этим углом. По рассказу Жукова выходит, что Сталин в сентябре 1941 года считал Ленинград потерянным, но удивительное дело: почему-то не отдал приказ об уничтожении архивов.
Если Сталин считал положение Ленинграда безнадежным, то незачем было посылать туда Молотова, Маленкова и других товарищей. Достаточно было Сталину сказать комиссару ГБ 3 ранга товарищу Куприну Павлу Тихоновичу пару слов, и над северной столицей поднялись бы клубы дыма до самого неба. Но ленинградские архивы никто не жег.
В тот самый момент, когда Сталин решил бы, что Ленинград спасти нельзя, он должен был отдать приказ топить Балтийский флот, сжигать флотские запасы, взрывать склады боеприпасов и береговые батареи. Боевые корабли и флотские запасы представляют собой колоссальную ценность. Чтобы они не достались Гитлеру, их следовало немедленно и решительно уничтожить. Для таких действий тоже незачем посылать товарищей Молотова и Маленкова в Ленинград. Было достаточно дать шифровку членам Политбюро Ворошилову и Жданову, которые уже находились в городе. Но Сталин такого приказа не отдал.
Если Сталин считал ситуацию проигранной, то отдал бы приказ на перелет авиации Балтийского флота и Ленинградского фронта на Большую землю. Но он и этого не сделал.
Если бы Сталин считал, что Ленинград не удержать, то распорядился бы взрывать заводы. На тот момент в Ленинграде среди прочего находился единственный в мире завод по производству тяжелых танков. Этот завод следовало взрывать до фундаментов и ниже. Но и ради этого незачем было посылать в Ленинград Молотова и Маленкова. Достаточно было позвонить товарищам Кузнецову, Капустину, Субботину, Попкову. Они бы о предприятиях позаботились. Но никто в Ленинграде заводов не взрывал. Не было на то приказа. Сталин такого приказа не отдал, ибо не считал, что Ленинград обречен.
Если положение безнадежно, то Сталину следовало распорядиться об эвакуации из Ленинграда высшей номенклатуры, прежде всего Жданова, Ворошилова, Кузнецова, Капустина, Субботина, Штыкова, Попкова и пр. Кроме того, надо было срочно эвакуировать Куприна, Гусева Федора Ивановича и всю их компанию. А еще Жигарева, адмирала Кузнецова, Воронова, командование и штабы Балтийского флота, Ленинградского фронта и четырех армий, которые входили в его состав. Но Сталин приказ об эвакуации вождей, чекистов, генералов и адмиралов не отдавал. Наоборот, он послал в Ленинград вождей, которые по своему положению равнялись Герингу, Геббельсу, Борману в гитлеровской Германии, т.е., кроме себя, все высшее руководство страной и армией.
И уж если Сталин послал Молотова, Маленкова и сопровождавших товарищей в Ленинград, то задачу им надо было ставить не абстрактную, типа «делайте хоть что-нибудь», а вполне конкретную: жгите, взрывайте, топите.
Короче: если бы Сталин считал положение Ленинграда безнадежным, то вождей высшего ранга туда не послал бы. Если бы и послал, то с вполне определенной целью: уничтожить все, что может представлять ценность для врага.
А по рассказу Жукова выходит, что глупенький Сталин собирался сдать Ленинград Гитлеру вместе с архивами, в которых содержался такой компромат на коммунистическую власть, от которого коммунистам вообще и Сталину в частности никогда ни на каком судебном процессе не оправдаться. Кроме того, если верить Жукову, Сталин собирался сдать Гитлеру четырех членов Политбюро, шестнадцать кандидатов и членов ЦК, целые отары чекистов высшего выбора, генералов, адмиралов, включая и величайшего стратега всех времен и народов.
Если город на грани падения, надо вывозить из него всех, кого еще можно, а не гнать в него новых потенциальных пленников высочайшего ранга.
— 6 -
Германская группа армий «Север» наносила удар с территории Германии, из Восточной Пруссии. Все ее тылы: стационарные склады и хранилища, командные пункты, узлы связи, госпитали, ремонтные базы — все находилось рядом. 22 июня группа армий «Север» вступила на территорию Советского Союза, имея фронт шириной 230 километров. До Ленинграда — 800 километров по прямой. По дорогам — больше. За два месяца боев германские войска теряли людей, вооружение, боевую технику, расходовали боеприпасы, горюче-смазочные материалы, изматывали лошадей и людей. Четверть автомашин вышла из строя и требовала ремонта, еще одна четверть не подлежала восстановлению. Попробуйте пройти 800 километров по песку и болотам, по булыжным дорогам и по проселкам. Точно говорю: сапоги стопчете. Надо остановиться и подбить новые каблуки и подковки.
Коммуникации растянулись. Одно дело — запас топлива за спиной иметь, другое — возить бензин за сотни километров. Одно дело — бомбить Красную Армию у границ, взлетая со стационарных аэродромов под Кенигсбергом и Тильзитом, другое — летать под Ленинград.
Растянутые коммуникации группы армий «Север» приходилось охранять. В каждом захваченном городе надо оставлять гарнизон. И на каждом захваченном мосту надо ставить охрану с пулеметами. Чем дальше вперед шла группа армий, тем больше своих войск оставляла в тылу. Все железнодорожные линии и узлы тоже нуждаются в защите. Надо было перегонять авиацию на полевые аэродромы на захваченной территории, бдительно их охранять и стойко оборонять. Чем дальше шла группа армий «Север», тем быстрее таяли ее силы. А фронт наступления расширился сначала в полтора раза, потом в два, потом — в два с половиной. Плотные массы войск превращались в жижу.
Гитлер нанес удары растопыренными пальцами: сразу и на Одессу, и в Крым, на Киев и Харьков, на Орел и Тулу, на Москву, на Витебск, Новгород, на Ленинград. Чем дальше шли германские войска, тем шире становился фронт. Они попали в воронку, которая становилась все шире и шире. Локтевая связь между группами армий терялась. Но терялась она и между отдельными армиями, корпусами и дивизиями. Группа армий «Север» шла на Ленинград. Это упрямое прямолинейное движение с откровенно, открыто и нагло провозглашенной целью противоречило всем устоям стратегии. Вы не должны показать противнику направление своего движения. Он всегда должен гадать, что же вы задумали, не рванете ли вы в последний момент в ту сторону, где вас не ждут?
Но у Гитлера стратегия была лобовая: вперед и вперед! Даешь Питер!
Неизменно выдерживая направление на Ленинград, германская группа армий «Север» не только сразу же раскрыла свой замысел, но и попала в «коридор». Западнее оставалась 8-я советская армия. Потрепанная, побитая, но не разбитая. И германским командирам приходилось все время прикрывать свой левый бок. Восточнее — советский Северо-Западный фронт. Он постоянно наносил удары в правый бок германской группы армий. Иногда эти удары были достаточно свирепыми. Это признает и Манштейн. 14 июля войска 11-й армии (генерал В.И. Морозов) нанесли контрудар из района Сольцы. Противник был отброшен на 40 километров. Этот контрудар задержал германское наступление на Ленинград почти на месяц.
А вот еще: «В период боевых действий советских войск на подступах к Ленинграду их тяжелое положение было облегчено наступлением Северо-Западного фронта, начавшимся 12 августа в районе Старой Руссы. Главный удар наносила 34-я армия с рубежа реки Ловать. Соединения армии к 14 августа продвинулись на глубину 60 км и создали угрозу тылу ударной группировки врага» (Инженерные войска в боях за Советскую Родину. С. 84).
Такие удары могли повториться в любой момент.
Итак, Ленинград впереди; если германская армия бросится на штурм, то ей справа во фланг и тыл ударят советские войска. Могут и слева.
Положение группы армий «Север» было достаточно безрадостным. И даже коммунистическая официальная история вынуждена признать, что угрозы штурма Ленинграда не было. «Выдвинувшись к Ленинграду, вражеская группа армий „Север“ растянула свой фронт более чем на 600 километров по дуге от Копорского залива через южные окрестности Ленинграда, южный берег Ладожского озера, Кириши и далее по рекам Волхов и Ловать до Великих Лук. Наступательные возможности немецких войск иссякли» (ИВОВСС 1941-1945. Т. 2. С. 91).
Заявления Жукова о том, что положение Ленинграда было безнадежным, опровергнуты не только германскими источниками, но и официальными советскими. Стратег набивал себе цену: положение было безнадежным, а я спас. Но если признать, что положение было надежным, то спаситель превращается в хвастуна, ибо нечего там было спасать и спаситель не требовался.
А самое интересное в том, что и в данном случае Жуков еще раз сам себя разоблачил.
Вернемся к докладу Жукова Сталину 29 июля 1941 года. Это тот момент, когда Жуков якобы предлагал Сталину сдать Киев. Помимо прочего Жуков доложил Сталину в тот день: «На ленинградском направлении без дополнительных сил немцы не смогут начать операции по захвату Ленинграда и соединению с финнами» (Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 300).
Так написано в мемуарах стратега. В первом издании. При живом Жукове. Если эту подлую фразу вписали вредители из Центрального Комитета, то Жуков должен был протестовать: не подпишу! Но гений военного искусства по какой-то причине не протестовал.
Итак, в июле 1941 года у германской армии сил для штурма Ленинграда не было. Так сказал сам Жуков. Так записал в мемуарах. В августе сил не прибавилось. И не могло прибавиться. Силы германской армии таяли, фронт расширялся, резервов не было, германская армия расползалась по необъятным территориям. И в начале сентября никаких дополнительных сил группа армий «Север» не получила. Наоборот, ее раскулачивали упорно и регулярно.
И вот мудрый стратег еще в июле 1941 года доложил Сталину, что за Ленинград можно не беспокоиться, нет у Гитлера сил для захвата Ленинграда. А нам через 28 лет он рассказал, что несметные полчища столпились у ворот Ленинграда, и уж если бы он, великий, не вмешался, то быть беде...
Достаточно интересно, что фраза о том, что «без дополнительных сил немцы не смогут начать операции по захвату Ленинграда», уже из второго издания выпала.
Живой Жуков проговорился. Жуков проболтался. Но некто бдительный уже после смерти величайшего гения военного искусства проговорку усмотрел и из текста вычистил.
Жаль, что, вытравив одну глупость, те же руки тут же вписали в мемуар множество других глупостей.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.