Люсия Александер Не стой в стороне!

Люсия Александер

Не стой в стороне!

Я хочу рассказать вам одну историю и прошу выслушать ее внимательно.

Среди нас есть человек, в эти горькие часы, наполненные чувством одиночества, понявший, что действительно значит трудовая служба для нашего народа. Ведь она является службой всему сообществу, своеобразным жертвоприношением.

Девушка, осмыслившая это, решила донести свое понимание до товарищей. Целью ее было, чтобы и они, подобно ей, прошли трудовое испытание с открытыми глазами и ясным пониманием такой необходимости.

Она вначале и сама не понимала той ответственности, которая ложилась на молодежь. А ведь они все должны были стать нерушимым сообществом. Отдельная личность не может более поступать так, как ей заблагорассудится, если мы не хотим, чтобы на нашем пути к общей цели возникали препятствия и трудности.

Может случиться, что кто-нибудь захочет остаться в своей маленькой каморке, где будет разбираться со своими уязвленными чувствами, и скажет: «Больше не рассчитывайте на меня. Мне наплевать на все это». А может, чьи-то нежные чувства будут задеты тем или иным обстоятельством, и в результате будет испорчена радость участия в созидательном труде всей группы. В таком случае лучше крепко сжать зубы, понимая, что и на нем (ней) лежит определенная ответственность и что он (она) должен действием доказать, что достоин быть членом нашего сообщества.

Когда Элизабет стала говорить, девушки притихли. Потом к ней подошла Труда, работница с фабрики, и громко произнесла:

— Ты просто великолепная девушка. Ведь действительно многие из нас никогда не задумывались, что все это означает — служба труда и народное сообщество. Я и сама приехала сюда, чтобы только избежать одинокого сидения дома. А то, что ты рассказала о глубоком понимании наших задач и смысле наших отношений друг к другу, я раньше не знала.

— Но так оно и есть на самом деле, если Элизабет говорит об этом. А вчера она хотела помочь всем нам поднять настроение игрой на аккордеоне, — вмешался кто-то.

— Конечно. А сегодня она разъяснила нам, что к чему, — проговорила Марта с явным удовлетворением.

— И это правильно, что кто-то рассказал нам об этом, — сказала Кэт, приехавшая из Растенбурга.—

Нам нужны не воздушные замки, которые лопаются как мыльные пузыри от первого же соприкосновения с действительностью, а солидная идея…

После ужина Элизабет по настоянию многих девушек пошла наверх в общую спальню за своим аккордеоном, чтобы аккомпанировать общему пению веселых песен. В золотых лучах заходящего солнца она увидела Габриэлу, сидевшую у окна на краешке своей кровати и неотрывно смотревшую на красно-золотую гладь озера. Удивленная увиденным, но по обыкновению сдержанная, Элизабет сказала девушке, что пора спускаться вниз и присоединиться к собравшимся там девчонкам.

Глаза Габриэлы потемнели от охватившего ее гнева, и она чуть ли не выкрикнула:

— А я не хочу! Я не переношу даже вида стольких девиц, собравшихся вместе!

Элизабет была буквально ошеломлена услышанным. Потом произнесла спокойным голосом, отдавшимся эхом в большой комнате:

— Возьми себя в руки, дорогая Габриэла. Ты должна понять, что пути назад для тебя уже нет. Нужно было думать об этом раньше.

— Но я приехала сюда не по собственной воле. Меня просто вынудили!

— Это серьезный вопрос, — ответила Элизабет, понимая, что в данный момент она ничем не может помочь Габриэле, так как, по всей видимости, были какие-то неизвестные ей обстоятельства. — Что бы ни было, сейчас уже ничего не изменишь. Успокойся и приободрись. Как бы это сказать попонятней? Пойми, круг, в котором ты находишься и которого боишься или не переносишь, состоит из многих отдельных личностей. И поверь мне, что у каждой — своя судьба и своя дорога в жизни. Ты должна знать, что любой из нас должен говорить прежде всего о самом себе. Это обязательно устранит чувство отчужденности между нами.

— Именно это я и не смогу сделать — открыть свою душу всем, — проговорила запинаясь Габриэла. — Пожалуйста, пойми меня.

— Ах, дорогая, глупенькая Габриэла. Никто и не собирается требовать этого от тебя, — дружелюбно проворчала Элизабет. — Конечно, у каждого есть что-то свое, личное. Собственно, нет никакой необходимости полностью изливать свою душу сообществу. Но необходимо прилагать все свои усилия, чтобы укорениться в нем. И я ни при каких обстоятельствах не могу допустить, чтобы ты умышленно пыталась уединиться и обособиться от нашего сообщества. — С этими словами она тронула за плечо девушку, все еще сидевшую в нерешительности, и взяла ее за руку, добавив убедительно: — От имени всех!

Держась за руки, они спустились вниз к остальным.

(Александер Люсия. Наш путь: (О борьбе молодежи в наши дни). Берлин, 1935.)