Чудеса Св. Олава на Руси

Чудеса Св. Олава на Руси

Исцеление Олавом мальчика в Гардарики

Мотив исцеления Олавом мальчика принадлежит к числу рассказов о чудесах Св. Олава, которые начали возникать вскоре после его смерти. Чудеса упоминаются в скальдических стихах, созданных в 1030–1040-х гг.; о них рассказывается в скальдической поэме Эйнара Скуласона «Солнечный луч», в житии Св. Олава, принадлежащем архиепископу Эйстейну, в «Древненорвежской книге проповедей», в «Легендарной саге об Олаве Святом»; о некоторых чудесах говорит и Снорри Стурлусон.[41] Всего известно четыре «русских» чуда Олава: два прижизненных (возможно, но очень сомнительно, что речь идет об одном чуде) и два посмертных.

Исцеление Олавом мальчика в Гардарики относится к одному из немногих прижизненных чудес Олава:

Так говорится, что в Гардарики был такой случай, тогда когда там был конунг Олав, что у сына одной знатной вдовы образовалась опухоль в горле и мучила она его так сильно, что мальчик не мог глотать пищу, и считали его смертельно больным. Мать мальчика пошла к княгине Ингигерд, поскольку она была с ней знакома, и показала ей мальчика. Княгиня говорит, что она не знает никакого лечения, чтобы помогло. «Пойди, – говорит она, – к конунгу Олаву – он здесь лучший лекарь – и попроси его провести руками по больному месту у мальчика, и сошлись на мои слова, если он не будет соглашаться».

Она сделала так, как сказала княгиня. И когда она пришла к конунгу, тогда говорит она, что сын ее смертельно болен, что у него опухоль в горле, и попросила она провести по опухоли руками. Конунг говорит ей, что он не лекарь, попросил ее пойти туда, где есть лекарь. Она говорит, что ее сюда прислала княгиня, – «и она просила меня передать ее слова, чтобы ты лечил так, как ты умеешь, и сказала она мне, что ты здесь, в этом месте, – лучший лекарь». Тогда конунг согласился и провел руками по горлу мальчика и долго ощупывал опухоль, до тех пор пока мальчик не открыл рот. Тогда конунг взял хлеб и отломил немного, и положил крестом у себя на ладони, затем положил он это в рот мальчику, и тот проглотил. И с этого момента прошла вся боль в горле.

Через несколько дней он был совсем здоров. Его мать была очень счастлива, а также другие родичи и знакомые мальчика. Тогда из-за этого стали поначалу думать, что у конунга Олава такие способные к лечению руки, как у тех людей, которые владеют этим искусством и о которых говорят, что у них хорошие руки, но позднее, когда всем стало известно о его чудесах, тогда это было воспринято как настоящее чудо [fF, XXVII, 341-342].

Этот сюжет, как отмечает Е. А. Мельникова, носит сугубо бытовой характер, направлен исключительно на прославление святого и принадлежит к самой распространенной в светской литературе категории чудес [Мельникова 1996. С. 92–106].

Сопоставление текстов «Легендарной саги» и «Круга земного» демонстрирует развитие сюжета. В «Легендарной саге» Ингигерд, отправляя мать больного мальчика к Олаву, говорит, что люди не зовут его лекарем, а после исцеления следует ремарка: «И назвали его тотчас в городе так». В «Круге земном» Ингигерд говорит: «Пойди... к конунгу Олаву – он здесь лучший лекарь».

По общему мнению исследователей, об этом чуде Олава не сообщается ни в каких других источниках.[42] Однако Анне Хольте-марк полагает [Holtsmark 1937. S. 122, anm. 2], что именно о нем идет речь в висе скальда Сигвата Тордарсона.