Глава 13. ДЛИННЫЙ список ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

Глава 13. ДЛИННЫЙ список ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

Прежде чем рассматривать возможных подозреваемых, я должен был проверить, нет ли в деле Потрошителя прямых доказательств, которые можно было использовать после анализа убийств для определения личности преступника. Увы, их не было. Более-менее подробные описания мужчин, с которыми женщин видели перед смертью, и почерк преступника, если допустить, что ему принадлежит авторство хоть одного письма, — вот и все зацепки. Изучая каждого подозреваемого, я прежде всего определял, подходит ли он под имевшееся описание. Но даже в случае совпадения это было всего лишь косвенным доказательством его причастности к преступлению.

В списке возможных Потрошителей сейчас около ста сорока человек. В него вошли даже писатель Льюис Кэрролл и доктор Барнардо, который сделал много добрых дел для детей-сирот. Откуда взялся такой длинный список? В первое время в него включали всех имевших судимость за нападение с ножом. Кроме того, полиция считала Джеком Потрошителем любого, кто попадал в полицейский участок за пьянство или убийство. Так что список постоянно пополнялся. В течение нескольких лет после того, как Потрошитель остановился, полицейские продолжали считать причастным к тем страшным убийствам всех арестованных за нападение на женщин с ножом.

В список подозреваемых попали Джордж Чепмен, Монтегю Друитт, Аарон Космински, принц Альберт Виктор, Фрэнсис Тамблети, Джозеф Барнетт, Уолтер Сиккерт, Джон Пайзер, Михаил Острог, Джеймс Мэйбрик и Томас Катбуш.

Надеясь доказать, что хоть один из них причастен к убийствам, я изучил все доступные материалы об этих людях и заново пересмотрел уже проанализированные сведения и свидетельские показания.

Главная трудность заключалась в том, что почти никто из этого списка не был арестован и допрошен полицией во времена уайтчепельского кошмара. Многие из них подпали под подозрение через несколько лет. Следователи якобы догадались об их причастности к убийствам, но лишь годы спустя. Я надеялся, что сумею разобраться, почему эти люди стали подозреваемыми и есть ли для этого какие-либо основания. Конечно, многие исследователи и до меня работали с этими материалами, но все они, по-видимому, двигались в одном и том же направлении. Итак, я решил отыскать новые доказательства.

Я написал премьер-министру Тони Блэру и министру внутренних дел Дэвиду Бланкетту и попросил предоставить мне возможность изучить сохранившуюся в архивах переписку между лордом Солсбери, который был премьер-министром во времена Потрошителя, министром внутренних дел Генри Мэттьюсом и королевой Викторией. Я надеялся обнаружить в их письмах новые доказательства и новые улики.

Тони Блэр передал мое письмо в Министерство внутренних дел, которое, в свою очередь, направило его в Государственный архив. Увы, изучение хранившихся там писем не дало никаких результатов. Я был разочарован.

И обратился к королеве с просьбой разрешить мне изучить письма из Королевского архива. Ее Величество поручила архивариусам передать мне копии нескольких писем королевы Виктории и лорда Солсбери. К сожалению, я не нашел в них ничего, кроме выражения искреннего беспокойства по поводу убийств. Они также показали, что в Викторианскую эпоху необходимость соблюдения секретности была столь же важна, как и сегодня. Независимо от того, кто был автором письма — королева Виктория или лорд Солсбери, имя отправителя было закодировано и расшифровывалось под расписку. Я подозреваю, что если бы в одном из писем содержалась деликатная информация, то последний абзац был бы таким: «Уничтожить после прочтения». Складывалось впечатление, что новый подход к расследованию не даст желаемых результатов, но отступать я не собирался.

Чиновник из Королевского архива посоветовал мне обратиться в архивы лорда Солсбери в графстве Хартфордшир. Я обнаружил, что ни один из предыдущих исследователей не пошел по этому пути; я надеялся, что найду в архиве письма и документы, связывающие между собой лорда Солсбери, королеву Викторию и Генри Мэттьюса и содержащие новые доказательства или улики.

Тем не менее на мое первое письмо к Робину Харкорту Уильямсу, старшему архивариусу в Хатфилдхаусе, пришел краткий ответ, что моя заявка отклонена. Я не смутился и написал лично лорду Солсбери. Несколько недель спустя я получил второе письмо от мистера Уильямса, написанное от имени его светлости. Ответ по-прежнему был отрицательным.

Я снова связался с архивариусом. После долгого телефонного разговора он немного смягчился и рассказал, что на самом деле не знает, что содержится в архивах, поскольку его никогда не просили их изучать. Он согласился провести некоторые исследования о королеве Виктории, Генри Мэттьюсе, сэре Чарльзе Уоррене и Джеймсе Монро. Я договорился встретиться с ним лично в Хатфилдхаусе через несколько недель.

Он оказался весьма обаятельным и любезным человеком. Робин работал на семью Солсбери на протяжении тридцати лет, и я был поражен его знанием ее истории с 1600 года. Свой первоначальный отказ Робин объяснил тем, что у него сложилось мнение, что любые письма и документы, содержащиеся в архивах, являются личными и не предназначены для публичного просмотра. Должен отметить, что он имел в виду архивы в целом, а не какие-либо документы, касающиеся непосредственно убийств в Уайтчепеле.

До этого момента я надеялся, что Робин передаст мне письма или документы вековой давности, которые прольют свет на тайну Потрошителя. Но этого не произошло. Робин сказал, что искал в архивах письма и документы, касающиеся уайтчепельских убийств, но ничего не нашел.

Признаю, что должен был «надавить» на Робина. Возможно, он на самом деле обнаружил ценную информацию, но посчитал, что лучше всего оставить ее в архивах. Однако, как следователь, я склонен доверять первому впечатлению о людях. И не думаю, что меня ввели в заблуждение.

Придется прибегнуть к старым методам расследования. Пришло время изучить каждого подозреваемого в индивидуальном порядке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.