Балдуин IV становится королем Иерусалима

Балдуин IV становится королем Иерусалима

[183]

Шестым[184] королем Иерусалима был государь Балдуин IV, сын блаженной памяти государя короля Амальрика и графини Агнессы, дочери графа Эдесского Жослена Младшего. <…> Когда Балдуин был еще ребенком, девяти лет от роду, а я служил еще архидиаконом города Тира, король Амальрик поручил его мне, настойчиво обращаясь ко мне и обещая милости; он убедил меня приобщить его к наукам[185]. Когда он пребывал у меня, я употребил все заботы на наставление его в науках, а равно и на образование нравов, как то приличествует королевскому сыну.

Однажды благородные дети, окружавшие его, играли друг с другом и, как водится между шалунами, царапали в шутку ногтями по рукам. Другие криком выражали свою боль, он один переносил все терпеливо, как будто не испытывал боли, хотя они его не щадили. Когда это повторилось несколько раз, дело было доведено до меня. Сначала я подумал, что это происходит не от его нечувствительности, а от терпеливости. Потом я призвал его к себе и стал расспрашивать. И я открыл, что вся его правая рука действительно потеряла чувствительность, так что он нисколько не замечал, если ее щипали или кусали. Размышляя об этом, я припомнил слова мудреца, что член, потерявший чувство, далек от излечения и тот болен опаснее всего, кто не чувствует себя больным.

Я дал знать отцу. Тот обратился за советом к врачам, которые назначили перевязки, втирания и даже ядовитые лекарства, чтобы улучшить его состояние, но они нисколько не помогли. Позднее мы поняли, что это было началом неизлечимой болезни. Я не могу говорить об этом без слез. Когда он достиг юношеских лет, то мы увидели, что он страдает ужасной проказой[186]. Болезнь распространялась с каждым днем. Она поражала его конечности и лицо до того, что приближенные не могли смотреть на него без глубокого сострадания.

Балдуин был знатоком литературы. С каждым днем он обнаруживал прекрасные способности, подавая большие надежды. Для своего возраста он был привлекателен, искусен, по примеру предков, в верховой езде и управлении лошадьми. Он имел цепкую память, любил поучаться в беседе. Он был бережлив и нелегко забывал как добро, так и зло. Он походил на своего отца не только лицом, но и всей фигурой. Он также был похож на отца походкой и тембром голоса. Он имел быстрый ум, но речь была неторопливой. Как и отец, он жадно изучал историю и всегда был готов последовать доброму совету.

Когда умер его отец, Балдуину едва исполнилось 13 лет. У него была старшая сестра по имени Сибилла от одной матери. Она воспитывалась в монастыре Св. Лазаря в Вифании у аббатисы Иветты, тетки его отца.

После смерти его отца князья королевства, как светские, так и духовные, собрались вместе. По их единодушному желанию Балдуин был с приличной торжественностью помазан в короли и коронован в храме Св. Гроба пятнадцатого июля, на четвертый день после смерти отца, владыкой Амальриком, блаженной памяти патриархом Иерусалимским, в присутствии архиепископов, епископов и других прелатов церкви.

Восшествие юного прокаженного короля на иерусалимский трон пришлось на то время, когда Саладин не без успеха пытался захватить земли, раньше управляемые Нур ад-Дином. Пока Саладин усиливал свое влияние на обширную и очень мощную мусульманскую империю, в латинских государствах появились первые признаки серьезного внутреннего раскола.

Различия между двумя типами западных рыцарей и поселенцев на Востоке часто отмечались современными хронистами. «Всякий, кто недавно приехал с франкских земель, – писал проницательный сирийский автор, – грубее по характеру, чем те, кто уже приспособился к новой среде». Эта разница между пришельцами с Запада, которые уже давно обосновались на Востоке, и их недавно прибывшими соотечественниками оказывала влияние на внутреннюю политику, внешнюю политику и всю атмосферу латинских государств. Эти две различные группы, названные для удобства «свои» и «пришлые», по целому ряду важных вопросов конфликтовали друг с другом. «Пришлые» хотели получить землю, титулы и положение в королевстве для себя лично. Но для этого необходимо было ущемить законные интересы «своих», чьи предки прибыли на Восток с армиями первых крестоносцев или чуть позже и которые уже заняли самые значительные посты, да и лучшие земли тоже, в латинских государствах. «Пришлые» нередко высказывали тревогу относительно степени ассимиляции «своих» в жизнь Востока – ведь европейцы носили местную одежду, ели местную пищу, переняли обычаи и даже говорили на местных языках. И это не говоря уже о скандальных (так казалось «пришлым») связях между баронами Святой земли со своими соседями – неверными мусульманами.

Разногласия между «своими» и «пришлыми» усилились во время правления Балдуина IV. Поскольку юный король был, во-первых, очень молод, а во-вторых, болен проказой, ему необходим был регент. Более того, власть регента должна была только усиливаться по мере развития болезни короля. Балдуин слабел и нередко бывал не способен выполнять свои обязанности. В этом «пришлые» видели свой шанс. Если один из них станет регентом, власть местных баронов будет существенно подорвана.

Однако в первые годы правления Балдуина IV о своих правах на регентство заявил граф Раймунд Триполийский, ближайший родственник Балдуина мужского пола. Его кандидатура была совершенно неприемлемой для «пришлых». Чтобы добиться своего, они должны были найти средство его сместить.

В 1177 году Балдуин стал достаточно взрослым, и, соответственно, влияние Раймунда и партии, которую он представлял, значительно ослабло, поскольку Балдуин IV собирался править самостоятельно. В 1180 году овдовевшая сестра Балдуина Сибилла по настоянию матери вышла замуж за Гвидо де Лузиньяна, младшего отпрыска знатной франкской семьи. Гвидо был новичком на Востоке и быстро стал выразителем интересов группы «пришлых» в политике Святой земли. Ко двору стали съезжаться представители самых знатных семейств «пришлых», которые наконец убедили короля открыто порвать с графом Триполи.