Эпилог
Эпилог
В 1602 г. крымский посол Ахмет-Челибей получил приглашение от царя Бориса Годунова «быть у себя наедине» во время скрепления союзнического договора присягой. Объясняя причину необычной секретности, государь говорил, что «все большие дела — тайные»{646}. К разряду великих тайных дел относились коммерческие отношения России и Англии во второй половине XVI столетия. Торговые связи с Московской компанией, официально открытые в 1553 г., представляли собой фасадную сторону дипломатии.
Как отмечают исследователи, Московская компания стояла особняком в ряду подобных купеческих гильдий Англии. Список ее учредителей возглавляли имена членов британского правительства. Компания стала первой коммерческой организацией, устав которой был утвержден парламентом. Финансовые документы демонстрируют сложную систему бухгалтерских счетов, не свойственную обычной торговой корпорации.
Согласно отчетам Московской компании, торговля с Россией носила убыточный характер на протяжении длительного времени. Пайщики регулярно вносили дополнительные взносы. К концу 1560-х гг. капитал компании составил в общей сложности 48 000 фунтов, но дивиденты не выплачивались до 1566 г. При этом не ясно, что подразумевалось под «дивидентами», т. к. в октябре того же года руководство компании сообщило вкладчикам, что купцы понесли убытки в 30 000 фунтов на торговых операциях. В последующие годы компания несколько раз брала ссуды в королевской казне (в 1568 г. — 4000 фунтов, в 1571–3000 фунтов). В 1570 г. инвесторы внесли по 50 фунтов, два года спустя — еще по 200 фунтов. В 1578 г. казначей представил отчет с отрицательным сальдо, объясняя убытки пиратскими налетами и прочими неприятными причинами. Многие рядовые вкладчики вышли из дела, однако главные инвесторы остались в списках. Как видно из отчетов, все эти годы Московская компания имела постоянный капитал, источник пополнения которого остался неизвестен{647}.
Убыточная деятельность Московской компании, очевидно, прикрывала теневую сторону коммерческих операций между Англией и Россией. Покупку крупных партий артиллерии, боеприпасов и селитры русское правительство оплачивало чистым серебром или обменивало на «белую соль». В первые годы правления Михаила Романова, в условиях разрухи после Смуты, Россия была вынуждена взять ссуду у английских банкиров и на долгие десятилетия увязнуть в долгах.
Добиваясь монополии в торговле стратегическими товарами, а также финансовой зависимости Московского государства, Англия использовала оружие тайной дипломатии и шпионажа. Ценные сведения о событиях при государевом дворе сообщали англичанам «немки»-вышивальщицы из «светлиц» княгини Старицкой и царицы Анастасии, доктор Бомелиус, Федор Никитич Романов, Афанасий Федорович Нагой и безымянные «почетные друзья» Джерома Горсея, которые присылали ему известия «тайком, через нищих женщин»{648}. Сотрудникам Московской компании вменялось в обязанность выведывать секретную информацию и передавать ее в зашифрованном виде.
На первых порах русское правительство допускало ошибки, стремясь заключить союзнический договор с Англией и излишне доверяя англичанам. Один из таких промахов произошел в 1553 г., когда убийство сэра Хью Уиллоуби и его товарищей в Обской губе было сокрыто ради того, чтобы не потерять позиций в дипломатических переговорах с Польшей. Английское правительство не упустило такой возможности как шантаж русского царя при помощи рисунка, запечатлевшего место происшествия, а также костюма адмирала, на котором сохранились улики преступления. Иван IV был вынужден пожаловать английским купцам такие повольности, какими не пользовались и собственные подданные.
Русские быстро освоили театральные приемы в искусстве дипломатии. Вскоре Иван IV уже в свою очередь разыгрывал кровавые фарсы, такой как, например, сожжение Москвы «войсками Девлет-Гирея». Царское правительство столь же уверенно освоилось и в деле международного шпионажа. Ближайшие советники государя с блеском использовали доктора Бомелиуса для дезинформации лордов Тайного королевского совета. Больших успехов русская контрразведка добилась в расшифровке тайнописи, а также выявлении осведомителей среди купцов Московской компании, английских докторов и в окружении государя. Деятельность Федора Никитича Романова, который, по словам Джерома Горсея, «подавал большие надежды», не укрылась от внимания конюшего Бориса Годунова. В самом начале 1600-х гг. по распоряжению царя Бориса Федоровича, в Любек, Францию, Швецию и Англию было направлено около двадцати юношей для обучения иностранному языку и другим наукам{649}. Ни один из них не вернулся на родину. Видимо, все они стали русскими «сходниками». К концу XVI — началу XVII в. Россия полностью освоилась на европейской «ярмарке шпионажа».
Приложение
Структура Синодика Опальных (реконструкция автора)
Продолжение таблицы
* Флоря Н. Б. Иван Грозный. Введение. М., Мол. Гвардия, 1999. Гл. «Введение опричнины». (По Скрынникову — датировка 31 янв. 1564)
** Датировка дана по: Якоб Ульфельд. Путешествие в Россию. (Пер. Годовиковой Л. Н.) М. Языки славянской культуры. 2002. С. 338. № 301. (Комментарии).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.