В БОЯХ С КРАСНОЙ АРМИЕЙ

В БОЯХ С КРАСНОЙ АРМИЕЙ

Тем временем тяжелые поражения вермахта в Венгрии поставили под угрозу контроль Германии над венгерскими нефтяными промыслами. Исходя из этого, Адольф Гитлер задумал нанести в Венгрии решительный контрудар по советским войскам. Все протесты начальника Генерального штаба Гудериана, требовавшего направить все резервы на Одерский фронт, Гитлер отмел: «Я собираюсь атаковать русских там, где они меньше всего этого ожидают! 6-я танковая армия идет на Будапешт! Если мы начнем наступление в Венгрии, русским придется отступить». Затем фюрер сделал упор на значении венгерского нефтеперерабатывающего комплекса для немецкой военной машины: «Если у вас кончится горючее, ваши танки остановятся, а самолеты не взлетят. Вы должны это понимать. Но мои генералы ничего не смыслят в военной экономике»[251].

Задуманная в Венгрии крупная наступательная операция получила наименование «Пробуждение весны». Для ее осуществления немцы сосредоточили 2-ю танковую и 6-ю танковую СС армии, 6-ю общевойсковую армию и оперативную группу «Бальк». Суть операции заключалась в том, чтобы сильным ударом на Балатонско-Будапештском направлении разрезать 3-й Украинский фронт, после чего повернуть на север и юг, уничтожить основные части и соединения фронта и, пройдя по тылам 2-го Украинского фронта, уйти на территорию Чехословакии, перебросив, таким образом, танковые части на центральное направление. Успех такого амбициозного плана сулил немало тактических перспектив, и поэтому решение Гитлера об ударе в Венгрии следует признать вполне обоснованным.

Переброска дивизии из района Кельна на Восточный фронт началась 20 января 1945 г. Офицерам дивизии, возвращающимся из отпусков, было приказано явиться в район Шнайдемюль.

Уже в начале февраля 1945 г. «Гитлерюгенд» оказалась в Западной Венгрии. Весь процесс передислокации 6-й танковой армии СС был окутан большой секретностью: например, в документах дивизию обозначили как «Запасное подразделение «Викинг»[252], а ее танково-гренадерские полки получили обозначение «Строительные штабы». Подобная маскировка коснулась всех частей 6-й танковой армии СС, асам штаб армии именовался «Штабом старшего начальника инженерных войск в Венгрии»[253]. Впрочем, для советской разведки переброска 6-й танковой армии СС на Восточный фронт секретом не являлась, правда, участок фронта, для которого она предназначалась, оставался под вопросом. По данным советских разведчиков, проанализировавших состав 6-й танковой армии СС, дивизия СС «Гитлерюгенд» на 31 января 1945 г. насчитывала 9000 человек и 40 танков[254], что, как мы увидим далее, в принципе было недалеко от истины.

Дивизия оказалась одной из первых частей 6-й танковой армии СС, прибывших в Венгрию. Параллельно происходило пополнение частей и подразделений: например, III батальон 26-го полка СС пополнился как личным составом, так и новыми бронетранспортерами. В частности, 9-я рота получила 22 бронетранспортера. Основу пополнения составляли бывший технический персонал из люфтваффе и кригсмарине, главным образом унтер-офицеры. Поскольку часть из них была оружейниками и специалистами по обслуживанию 20-мм орудий, то они пришлись очень кстати.

Также в дивизию направлялись чины Альгемайне СС и полиции. Среди пополнения прибывшего в дивизию выделялся оберфюрер СС Бернгард Фишер-Шведер, ветеран нацистской партии (партийный билет № 17 141), бывший начальник СС и полиции округа Харьков. В январе 1945 г. он вступил в дивизию, в войсках СС получил звание унтерштурмфюрера СС резерва[255]. Впрочем, большие проблемы оставались в вопросе укомплектования дивизии танками. Смешанный I батальон фон Риббентропа был сильно потрепан в Арденнах и нуждался в переоснащении. В свою очередь, II танковый батальон (также смешанный) Ганса Зигеля наконец-то закончил свое переформирование. В итоге I батальон (1-я, 3-я, 5-я и 6-я роты) был выведен в Фаллингбостель на пополнение (передав уцелевшие танки во II батальон), а ему на смену пришел II батальон (2-я, 4-я, 7-я и 8-я роты). Так что фактически организация танкового полка осталась, как и была перед Арденнами. На 10 февраля батальон имел 44 «Пантеры» (из них шесть было получено от I батальона) и 38 Pz-IV (14 получено из I батальона; интересно, что еще четыре танка прибыли из арсенала Вены).

Противотанковый дивизион на 1 февраля насчитывал всего 13 «Ягдпанцеров» (в 1-й роте — семь и шесть во 2-й), а также восемь 75-мм противотанковых орудий РАК-40 — в 3-й роте.

Артиллерийский полк на 10 февраля располагал 34 легкими полевыми гаубицами калибра 105 мм, двумя самоходками «Веспе», девятью тяжелыми полевыми гаубицами калибра 150-мм, тремя 100-мм орудиями. Минометный дивизион был вооружен 24 минометами «Небельвефер».

Зенитный дивизион имел восемнадцать 88-мм зениток в трех батареях и двадцать две 37-мм зенитки. Также в дивизионе было две самоходки «Вирбельвинд» со счетверенными 20-мм орудиями.

Очень серьезное положение было с автотранспортом. В дивизии сильно не хватало командирских машин. Укомплектование частей дивизии автомобилями было лишь на 63,8 %, грузовиками — на 78,2 %, тягачами — 44,5 %, мотоциклами — 34,4 %. При этом необходимое количество запчастей также отсутствовало, что превращало любой ремонт в крайне сложное занятие.

Но вот с чем все в дивизии было в порядке, так это с боевым духом. Удивительно, но даже сейчас, зимой 1945 г., после череды тяжелых поражений и откровенных неудач, солдаты дивизии были полны надежды переломить ход событий в пользу Третьего рейха. Причем даже пополнение из бывших авиаторов и моряков быстро проникалось идеями эсэсовского товарищества, избранности, корпоративности и моральными идеалами. Еще один характерный штрих — все выздоравливающие раненые стремились попасть прежде всего в свою прежнюю часть. Чувство долга ставилось на первое место. В документах штаба дивизии зафиксирован показательный эпизод, произошедший 17 февраля. В этот день командир 7-й роты 26-го полка С С оберштурмфюрер С С Вернер Лебзин передал в штаб батальона 4005 рейхсмарок — деньги, собранные личным составом роты для помощи Немецкому Красному Кресту.

30 января 1945 г. командир дивизии Хуго Краас был произведен в оберфюреры CC.

В район сосредоточения в Венгрии все части «Гитлерюгенд» прибыли к 10 февраля. Уже скоро дивизию ожидали новые бои с новым противником — Красной армией.

Одной из предпосылок осуществления операции «Пробуждение весны» была ликвидация советского плацдарма на реке Грон севернее Эстергома[256], удерживаемого 7-й гвардейской армией генерала Шумилова. Для этой цели на 17 февраля была назначена ограниченная наступательная операция «Южный ветер», для реализации которой привлекались крупные силы 8-й армии вермахта, в частности, танковый корпус «Фельдхернхалле», и в том числе дивизии СС «Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд».

В ночь на 14 февраля дивизия начала выдвижение на исходные позиции. Марши осуществлялись только по ночам, сосредоточение дивизии проходило вплоть до раннего утра 17 февраля. Командный пункт был развернут в местечке Колта.

Рано утром 17 февраля немецкие войска перешли в наступление. 1-я танковая дивизия СС вместе с 46-й пехотной дивизией с утра атаковала советские позиции в направлении Арад — Пушта и канала Паризш. Эсэсовцы и армейские пехотинцы сумели сломить противотанковую оборону противника и достигли канала, однако отступающие советские войска взорвали мост прямо под носом у немцев.

Между тем из-за задержки в сосредоточении дивизия СС «Гитлерюгенд» находилась во втором эшелоне и поэтому вступила в бой только в полдень 17 января, на правом фланге «Лейбштандарта». Справа атаковал 25-й полк СС, а 26-й — слева. Около 21:00 I батальон штурмбаннфюрера СС Костенбандера из 26-го полка СС создал небольшой плацдарм через канал. В 00:45 18 февраля II батальон гауптштурмфюрера СС Отта достиг перекрестка в 800 метрах юго-восточнее линии Паризш — Пушта. Оба батальона сразу же окопались на достигнутых позициях и стали ожидать подкреплений. Советские войска даром времени не теряли — они контратаковали батальон Отта силами до батальона пехоты при поддержке двух танков Т-34 и противотанковой артиллерии. В последовавшем жестоком бою эсэсовцы удержали свои позиции. Отбив атаку, Отт продвинулся вперед на юг, заняв еще 350 метров холмистой территории.

Между тем немцы нашли брод через канал, по которому можно было бы переправить бронетехнику. Вперед тут же были отправлены разведывательные патрули на бронетранспортерах из состава III батальона штурмбаннфюрера СС Германа Бранда из 26-го полка СС. При этом в трех километрах восточнее, у Гюивы, «Лейбштандарт» также сумел создать небольшой плацдарм через канал, однако в том месте было невозможно переправить технику.

Захват этих плацдармов стал едва ли не основным успехом наступающей немецкой группировки. Теперь, имея плацдармы, командование 8-й армии приказало усилить атаку на Эстергом. Командующий 8-й армией генерал горнострелковых войск Крейзинг опасался, что если упустить время, то советские войска смогут организовать новую линию обороны южнее.

С рассветом 18 февраля имперская гренадерская дивизия «Хох унд Дойчмейстер» форсировала канал возле местечка Кис-Уйфалу. К 12:50 эсэсовские танки также сумели переправиться здесь. Сопротивление советских войск было быстро сломлено, уже после полудня части «Хох унд Дойчмейстер» й 26-го полка СС на левом фланге захватили город Кюбюлкут и высоты с индустриальным районом к северу от него. При этом I батальон вошел в город с востока. Ill батальон оперировал вместе с частями «Хох унд Дойчмейстер». В районе высот немцами был найден один из двух бронетранспортеров, не вернувшихся из ночного разведывательного рейда. Он застрял в придорожной канаве. Рядом были обнаружены тела зверски убитых красноармейцами членов экипажа.

Пока шли бои за Кюбюлкут, II батальон 26-го полка СС атаковал на юг. Эсэсовцы заняли высоту 186 и продвинулись в направлении на Парканы. Там они создали блокирующую позицию, прикрыв направления с юга и юго-востока. Одновременно на юг в нескольких направлениях продвинулись части «Лейбштандарта», «Хох унд Дойчмейстер» и танковый батальон «Фельдхернхалле».

В ночь на 19 февраля бронированная группа дивизии СС «Гитлерюгенд» сосредоточилась юго-западнее Кюбюлкута. В 05:30 она атаковала, с III батальоном 26-го полка СС на острие. Атака проходила вдоль дороги Кюбюлкут — Музшла, За гренадерами двигался II танковый батальон. Вскоре бронетранспортеры III батальона попали под огонь советской артиллерии из района Музшла и приостановили продвижение. После этого вперед выдвинулись танки, со 2-й ротой оберштурмфюрера СС Гельмута Га еде во главе. Советские войска не обладали здесь достаточными силами, но все же попытались дать отпор. Тем не менее танкисты быстро сломили сопротивление, и еще до рассвета бронегруппа заняла Музшлу. «Спешенные» гренадеры из I и II батальонов 26-го полка СС провели зачистку территории.

25-й полк СС атаковал к северу от дороги Кюбюлкут — Музшла, при поддержке нескольких «Пантер». Советские войска отходили и не оказывали упорного сопротивления, куда больше эсэсовцев тормозило состояние дорог.

Тем временем бронегруппа перегруппировалась для атаки на Парканы — городка на восточном берегу Дуная прямо напротив Эстергома. В этот момент ее расположение неожиданно накрыл залп советских «Катюш». В результате этого огневого налета смертельное ранение получил оберштурмбаннфюрер СС Бернгард Краузе, командир 26-го полка СС, Нелепая гибель популярного командира шокировала личный состав полка. Его место занял штурмбаннфюрер СС Эрих Костенбандер, сдавший свой I батальон гауптштурмфюреру СС Шмидту.

Несмотря на все трудности, атака бронегруппы на Парканы началась около полудня. С северо-запада к атаке подключился танковый полк «Лейбштандарта», а с юго-запада — полковая группа Хупе из 96-й пехотной дивизии, поддержанная 12 штурмовыми орудиями. Также в штурме принял участие штурмовой взвод 711 — й пехотной дивизии. Советское командование пыталось организовать оборону: в частности, дивизия СС «Гитлерюгенд» была атакована танками Т-34. II танковый батальон уверенно встретил их контратаку, подбил несколько Т-34 и отбросил остальные танки в Парканы. Затем эсэсовцы ворвались в городок, где закипел жестокий уличный бой, в котором 9-я рота 26-го полка СС потеряла два бронетранспортера. Танкисты СС ответили на это несколькими уничтоженными советскими танками. Участие в захвате Паркан стал главным успехом для дивизии 18 февраля.

19 февраля активных боевых действий не велось — немецкое командование, не имея существенных данных о противнике и о ситуации на фронте, думало, что делать дальше. Парканы были взяты, однако плацдарм противника был еще не ликвидирован — на севере от Паркан советские войска удерживали городки Барт, Бени, Кеменд, а также отдельные деревни. Немецкая разведка зафиксировала на плацдарме четыре советские дивизии (72-я> 81-я и 93-я гвардейские стрелковые дивизии, 6-я гвардейская десантная дивизия), не считая частей усиления.

Результатом всего этого стало решение перенацелить дивизию СС «Гитлерюгенд» на новый участок— дивизии Крааса предписывалось атаковать Барт. 20–21 февраля шла переброска дивизии в район южнее Фарнада, то есть практически на исходные позиции, в 55 километрах (!) к северо-западу от Паркан.

Пока дивизия еще только сосредотачивалась, в направлении на Барт был отправлен разведывательный патруль с целью прояснения обстановки. Из добытых разведывательных данных следовало, что противник настроен решительно, а Барт хорошо укреплен. Кроме того, местность перед городком была полностью открытой, без естественных укрытий, поэтому при дневной атаке ожидались большие потери. Исходя из этого, атаку Барта было решено провести ночью на 22 февраля. 25-й полк СС должен был атаковать справа, а 26-й — слева; бронегруппа дивизии должна была следовать за 26-м полком СС. С наступлением темноты батальоны выступили на исходные позиции для атаки. Погодные условия развертыванию дивизии не благоприятствовали — было холодно, но недостаточно морозно, чтобы сковать размокшую землю. Вдобавок повсюду царила неразбериха: в целях маскировки люди и техника двигались в полной темноте, что неизбежно должно было вызвать затруднения или того хуже — инциденты. Последние не заставили долго себя ждать. Кульминация наступила, когда танки обстреляли из пулеметов 2-ю роту 26-го полка СС, приняв их за противника. Командир роты унтерштурмфюрер СС Альфред Шульте и еще четыре человека погибли на месте, еще восемь военнослужащих получили ранения. Хуже того, неожиданная стрельба встревожила советские войска в Барте и те открыли превентивный огонь из минометов и пулеметов.

Тем не менее в 04:45 II танковый батальон пошел в атаку на Барт с севера. Одновременно германская артиллерия и минометы открыли огонь по выявленным позициям противника. На подступах к Барту танки попали на нераскрытое советское минное поле, и несколько машин, включая танк командира батальона Зигеля, остановились с поврежденными траками. Здесь танкистам СС в очередной раз пришлось демонстрировать свое мужество — под огнем противника они сумели отремонтировать гусеницы, после чего все танки отошли без потерь.

Атака 25-го полка СС была плохо организована, началась с опозданием и была встречена сильным огнем артиллерии и минометов, включая «Катюши», гренадеры понесли тяжелые потери, а их атака была на грани срыва. Однако в критический момент бронетранспортеры 9-й роты 26-го полка СС на левом фланге сумели найти проход в советских минных полях. Атаку возглавил оберштурмфюрер СС Дитер Шмидт. Развивалась она также «со скрипом», некоторые машины были подбиты советскими артиллеристами, а часть бронетранспортеров застряла в грязи. Тем не менее три бронетранспортера таки прорвались в Барт с севера. Эффективную поддержку огнем им оказали танки II батальона. Советская оборона дала первую трещину, в которую вошли остальные части III батальона. После этого активизировался 25-й полк СС, ворвавшийся в Барт и завязавший бои за западную часть городка.

В Барте завязались упорные уличные бои, красноармейцы были не намерены уступать противнику ни клочка земли. Бой шел всю ночь. Наутро советские войска попытались поддержать гарнизон Барта и атаковали вдоль дороги из Бени, однако II батальон 26-го полка СС сумел отразить эту атаку. Одновременно части 211-й народно-гренадерской дивизии вышли к Барту с юга, однако участия в бою так и не приняли — дело было уже сделано эсэсовцами. Бои в городе медленно, но верно стихали — эсэсовцы сумели сломить сопротивление советских войск. 25-й полк СС провел зачистку города, а 26-й полк СС был выведен из Барта. В качестве трофеев эсэсовцам достались два неповрежденных Т-34, шесть 172-мм гаубиц, в плен было взято 80 красноармейцев, среди них — один полковник[257].

После взятия Барта дивизия начала подготовку к дальнейшим действиям. Теперь перед ней стояла задача захватить городок Бени на реке Гран. Ситуация здесь была во многом схожа с тем, что наблюдалось в Барте. Местность также была полностью открытой, а разведка показала, что деревня хорошо укреплена. Исходя из этого, атаку снова назначили на ночь. Дивизия должна была действовать вместе с 211-й народно-гренадерской дивизией. Атака была назначена на 2 часа ночи 24 февраля. От «Гитлерюгенд» в штурме Бени приняли участие бронегруппа и 26-й полк СС, в то время как 25-й полк СС оставался на позициях у Барта. Бои за Бени были похожи на то, что происходило в Барте. Советские войска оказались готовы к отпору и встретили эсэсовцев плотным огнем. При штурме советских позиций у железнодорожной насыпи I батальон 26-го полка СС понес большие потери, а его атака захлебнулась. С первыми лучами света Краас бросил им в поддержку танки, в количестве двух штук. Им удалось заставить замолчать несколько огневых точек противника, огонь стих, после чего 2-я рота 26-го полка СС, до этого беспомощно скучившаяся в придорожном кювете, начала продвигаться вперед. Гренадеры ворвались на советские позиции, в ход пошли саперные лопатки, штыки и пистолеты, в рукопашном бою сопротивление красноармейцев было сломлено. Танки уничтожили отдельные противотанковые позиции и подбили несколько Т-34. Так была пробита первая брешь в советской обороне. После этого «плотина рухнула», гренадеры 26-го полка С С ворвались в Бени и к 08:30 взяли его под контроль. Правда, мост через Гран был взорван красноармейцами, как только к нему приблизились эсэсовцы. Тем временем 211-я народно-гренадерская дивизия закрепила успех, захватив деревню Ленд-Пушта. В этот же день немцами был захвачен Кеменд и ликвидированы последние очаги сопротивления противника. Советский плацдарм у Эстергома перестал существовать. Как отметил С.М. Штеменко: «Гвардейцы упорно сопротивлялись несколько дней, но враг все же вынудил их отойти на восточный берег Грона»[258]. В боях за ликвидацию плацдарма 17–22 февраля немцы нанесли 7-й гвардейской армии тяжелое поражение. На поле боя осталось 2069 погибших красноармейцев, 537 было захвачено в плен; кроме этого, по немецким расчетам, погибло еще не менее 850 советских солдат. Был уничтожен 71 танк, уничтожено или захвачено 75 противотанковых орудий и 45 пехотных орудий и гаубиц, сбито три самолета[259].

Согласно этому же источнику, потерт немцев точно неизвестны, однако указанно, что они были тяжелыми. По данным российского историка Б. Соколова, всего потери немцев составили 3000 убитыми и ранеными[260]. Все же известно, что 12-я дивизия СС безвозвратно потеряла шесть офицеров, среди погибших был врач II танкового батальона гауптштурмфюрер СС доктор Оскар Иордан. Но самой большой потерей была гибель Бернгарда Краузе.

Дивизия СС «Гитлерюгенд» хорошо показала себя в этих боях. Достигнутые успехи, особенно после неудач боев в Арденнах, подняли боевой дух личного состава.

Также следует отметить, что ликвидация плацдарма у Эстергома раньше времени рассекретила далеко идущие планы немецкого командования на балатонском участке фронта. В плен попало несколько военнослужащих-эсэсовцев из I танкового корпуса СС, поэтому его наличие на этом участке фронта уже не было секретом для советского командования. Как отметил С.М, Штеменко, «враг поступил опрометчиво. Правда, он лишил нас выгодного исходного рубежа для наступления на Вену, каким был плацдарм за Гроном, но зато потерял наиболее важный фактор успеха — внезапность»[261]. После успехов конца февраля немецкие войска активно готовились к операции «Пробуждение весны». Дивизии пополнялись личным составом. Так, дивизия СС «Гитлерюгенд» получила в качестве пополнения 23 офицера, 60 унтер-офицеров и 1040 солдат. Большинство последних были бывшими моряками кригсмарине. После этого боевая мощь дивизии составила: один усиленный, один «полуусиленный» и пять «средних» гренадерских батальонов. Очень не хватало боевой техники. Дивизия имела лишь девять «Пантер», 12 Pz-IV, 13 «Ягдпанцеров», 12 тяжелых противотанковых орудий и два зенитных «Вирбельвинда». Приданный дивизии 560-й тяжелый противотанковый дивизион располагал шестью «Ягдпантерами» и восемью «Панцерягерами». Артиллерийский полк имел шесть легких и одну тяжелую батареи и четыре батареи «Небельвеферов» в минометном дивизионе. Уровень моторизации дивизии едва достигал 50 %. Неудивительно, что командование оценивало боеготовность дивизии, как «наполовину боеспособная». Отметим, что в «Лейбштандарте» ситуация была не лучше. Так, из бронетехники в дивизии было 26 «Пантер», 14 Pz-IV, 15 штурмовых орудий, 6 зенитных танков. Так что всего в дивизиях I танкового корпуса СС насчитывался 61 танк, 15 штурмовых орудий, 27 противотанковых самоходок, 8 зенитных танков[262].

Отметим, что в современной отечественной историографии часто отмечается тенденция всяческого преувеличения мощи дивизий немецкой группировки, по-видимому, в целях оправдания тяжелых потерь Красной армии в боях с этой группировкой. Так, о числе бронетехники в немецких частях сообщается вскользь, а большое внимание уделяется штатным расписаниям, где показывается, сколько и чего должна была иметь танковая дивизия СС, забывая упомянуть, что всего этого она не имела. Иногда также приводится заведомо не правдивая информация. Так, в некоторых изданиях указано, что дивизия СС «Гитлерюгенд» имела на 5 марта 13 самоходок Stug-42[263], что не соответствует действительности — ни одной такой машины в дивизии не было.

Пытаясь поднять боеспособность частей, командование предпринимало отчаянные меры. Особенно это коснулось 25-го полка СС. Для начала он получил армейскую роту обер-лейтенанта Каминского. Затем в нем расформировали саперную и разведывательные роты, а личный состав направили на усиление батальонов. Все противотанковые взводы полка объединили в 15-й роте.

При этом формально, на бумаге, дивизия была вполне конкурентоспособна. На 1 марта 1945 г., с учетом тыловых частей и выздоравливающих раненых, в ней насчитывалось 457 офицеров, 2538 унтер-офицеров и 14 428 рядовых — всего 17 423 человека[264].

Прошли некоторые изменения и в командном составе. Так, 12-й танковый полк СС возглавил оберштурмбаннфюрер СС Мартин Гросс. Ганс Зигель остался командиром II танкового батальона, а 560-м тяжелым противотанковым дивизионом командовал майор Гольдаммер.

Выдвижение дивизии на исходные позиции началось уже 26 февраля и проходило до 4 марта. Дивизия сосредотачивалась в районе городка Мезесзентгьорги.

Операция «Пробуждение весны»

Немецкое наступление началось в 4 часа утра 6 марта 1945 г. Удар наносился одновременно в трех местах. Основной удар наносила 6-я танковая армия СС, действовавшая в районе между озерами Балатон и Веленце. Дивизия СС «Гитлерюгенд» атаковала в направлении на город Кишланг. На левом фланге корпуса действовал «Лейбштандарт».

Чтобы сохранить секретность, эсэсовцы не высылали разведывательные патрули перед началом наступления, а использовали данные разведки соседней 23-й танковой дивизии. Тем не менее советское командование имело представление о немецких планах и заранее подготовилось к обороне. На предполагаемых участках немецкой активности была организована многополосная глубоко эшелонированная оборона, при этом особое внимание обращалось на организацию противотанковой борьбы. В целом глубина обороны советских войск составляла 30–50 километров от переднего края[265].

I танковый корпус СС вместе с I кавалерийским корпусом (3-я и 4-я кавалерийские дивизии) должен был атаковать советские позиции между озером Балатон и каналом Шарвиз. План первой атаки дивизии СС «Гитлерюгенд» был следующим: 25-й полк СС, усиленный 1 — й (бронированной) саперной ротой, должен был захватить селение Фекете-Пушта. 26-й полк СС (без III батальона), усиленный 2-й саперной ротой, должен был занять селение Одон-Пушта на подступах к Кишлангу. Своими действиями оба полка должны были пробить брешь в советской обороне, в которую планировалось ввести дивизионную бронегруппу, развернутую к северу от Эси-Пушта. Последняя имела приказ продвигаться до канала Шио, обеспечить форсирование которого должна была 3-я рота саперного батальона (4-я саперная рота оставалась в резерве). Атаку гренадер поддерживала дивизионная артиллерия и «Небельвеферы». Противотанковый дивизион должен был вступить в бой с рассветом, чтобы под держать гренадер в борьбе с танками и противотанковыми точками врага 12-й разведывательный батальон СС оставался в резерве.

Дивизии противостояла 74-я стрелковая дивизия Красной армии и части 233-й стрелковой дивизии 135-го стрелкового корпуса 26-й армии. В среднем в составе этих дивизий было по 4700 человек. При этом средняя численность рот (на 1 марта 1945 г.) в 74-й стрелковой дивизии — 55–60 человек, в 233-й — 30–35[266]. В дивизиях 26-й армии имелось по 4–5 полковых, 12 дивизионных пушек и семь 122-мм гаубиц[267]. Глубина боевых порядков корпуса была 5–7 километров. В полосе армии имелось 34 противотанковых района.

Температура воздуха 6 марта была около нуля градусов. Однако падающий снег сильно затруднял видимость. Тем не менее, атака дивизии СС «Гитлерюгенд» началась вовремя. Советские войска оказали ожесточенное сопротивление. Передовые позиции противника эсэсовцы захватили, но затем атака остановилась. II батальон 26-го полка СС уже в 04:45 увяз в 500 метрах перед своей целью — селением Одон-Пушта. I батальон также успеха не имел. Проведенная разведка боем показала, что красноармейцы имеют здесь хорошо оборудованные позиции, всего советская оборона состояла из двух эшелонов. Советские войска хорошо подготовились к отпору, а с рассветом на головы немцев обрушился огонь артиллерии. Гренадеры понесли тяжелые потери. Ночью земля замерзла, так что окопаться было невозможно, и укрыться от огня эсэсовцам было негде.

Затем над полем боя появилась советская авиация. Зенитчики из 12-го зенитного дивизиона СС сбили один Ил-2, но это было слабым утешением. В конце концов успех был достигнут на фронте I батальона — при поддержке двух «Панцеръягеров» под личным командованием оберштурмфюрера СС Георга Хурдельбринка в 13:30 2-я рота унтерштурмфюрера СС Ганса-Юргена Росса пробила первую брешь в советской обороне. Красноармейцы бежали, бросив тяжелое вооружение.

Однако на фронте II батальона до вечера положение существенно не менялось. Только в 16:00, когда немцы подтянули «Небельвеферы», II батальон 26-го полка СС снова пошел в атаку. Однако даже обработка советских позиций из шестиствольных минометов не смогла сломить сопротивление советских войск — атака захлебнулась под огнем «Катюш», минометов и пулеметов противника. Эсэсовцы понесли тяжелые потери, был убит командир 5-й роты унтерштурмфюрер СС Эрнст Дойч. Пытаясь хоть как-то сдвинуть дело с мертвой точки, эсэсовцы запросили поддержку авиации. Налет немецких штурмовиков принес неожиданный успех, и в 17:45, воспользовавшись его результатами, унтерштурмфюрер СС Людвиг Рекерс с несколькими солдатами сумел-таки ворваться на советские позиции. Неожиданно для немцев, в этом случае красноармейцы не стали сопротивляться и быстро оставили позиции. Однако из-за высоких потерь штурмбаннфюрер СС Эрих Костенбандер остановил атаку полка. Предполагалось продолжить ее с утра, с танковой поддержкой.

Что касается 25-го полка СС, то он поначалу в жестоком бою прорвался через передовые советские позиции. Однако с наступлением дня полк также был прижат к земле артиллерийским и минометным огнем противника. В этих условиях в бой был брошен HI батальон 26-го полка СС на бронетранспортерах, который стремительным броском под мощным огнем достиг второй линии советских позиций Последовавший налет советской авиации был отражен, штурмман СС Нольте из 9-й роты 26-го полка СС сбил штурмовик Ил-2 из 20-мм орудия своего бронетранспортера. В общем, эсэсовцы заняли деревню Петершзалас, но затем атака снова была остановлена огнем к северу от Фекете-Пушты. Тяжелые условия местности не позволили бросить в бой танки для поддержки атаки III батальона 26-го полка СС.

«Лейбштандарт» 6 марта столкнулся с теми же трудностями, что и «Гитлерюгенд». В этой связи отметим, что, по советским отчетам, дивизии СС «Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд» сконцентрировали на своем сравнительно узком участке до 600 танков. Сообщая об этом, современные российские историки указывают, что это количество явно завышено[268], скромно умалчивая, что оно завышено в шесть раз (и то, если к танкам обеих дивизий приплюсовать штурмовые орудия и противотанковые самоходки обеих дивизий). А если участь, что танки дивизии СС «Гитлерюгенд» 6 марта в бой не вводились, а на передовой действовали несколько противотанковых самоходок и бронетранспортеров, то такое утверждение советских командиров вообще выглядит странно, если не смешно. Также, по советским данным, средняя плотность немецких танков на один километр фронта составляла 26 единиц[269].

В общем и целом результаты первого дня наступления для немцев были неудовлетворительны.

7 марта была переменная облачность, температура была всего четыре градуса по Цельсию. Падал небольшой снег. Земную поверхность развезло, и танки можно было использовать только ограниченно. Как отметил П. Хауссер: «Особенности местности позволяли использовать только пехоту. Танки и артиллерию можно было задействовать лишь на дорогах и в населенных пунктах»[270].

Рано утром 25-й полк СС снова пошел в атаку на Фекете-Пушта. Красноармейцы оказали яростное сопротивление, и эсэсовская атака увязла к северу от Пушты. 26-й полк СС был более удачлив. В 04:40 II батальон, часть III батальона и танковая рота атаковали Одон-Пушту. Перед атакой саперы из 2-й саперной роты сделали проходы в минных полях для танков и бронетранспортеров. Атака развивалась стремительно, и к пяти утра Одон-Пушта была захвачена. На этом атака полка не остановилась — I батальон 26-го полка СС вскоре занял Пал-Майор (два километра южнее Одон-Пушты). Усиленный ІЇ батальон был остановлен только в трех километрах к югу от Одон-Пушты, недалеко от деревни Араньош-Пушта. Здесь он был контратакован противником. Приданные танки и три самоходки «Гриле» помогли отразить атаку. Впрочем, трофеи эсэсовцев были невелики — батальон захватил три 76-мм противотанковых орудия и два тяжелых пулемета.

Таким образом, успехи дивизии 7 марта также, были не слишком впечатляющими. В целом 6-я танковая армия за этот день продвинулась лишь на 2–5 километров.

8 марта также не принесло немцам решительного успеха. Новой целью дивизии С С «Гитлерюгенд» был выбран Дег. 25-й полк СС, III батальон 26-го полка СС и танки шли на острие наступления. К вечеру они достигли точки в трех километрах к западу от Дега, перерезав дорогу Дег — Эниинг 26-й полк СС начал свою атаку в 05:15, действуя против 233-й стрелковой дивизии в районе Араньош. Полк также продвигался к Дегу. В бою с советской противотанковой артиллерией был потерян один «Панцерягер». К вечеру II батальон достиг группы ферм в четырех километрах от Дега, где был безуспешно контратакован советскими частями. В этот день полк понес серьезную потерю — во время налета советских штурмовиков смертельное ранение получил командир полка штурмбаннфюрер СС Эрих Костенбандер. Новым командиром полка был назначен оберштурмбаннфюрер СС Эрих Браун, один из прежних начальников штаба IX горного корпуса СС[271]. Между обеими танково-гренадерскими полками дивизии находился крупный советский опорный пункт, на дорожной развязке в двух километрах к востоку от Пинкош-Пушты. Он стоял костью в горле для командования дивизии, мешая развертыванию частей для атаки на Дег. Поэтому бронегруппа под командованием Ганса Зигеля получила приказ уничтожить советский оборонительный район в ночной атаке. Группа состояла из двух рот 560-го тяжелого противотанкового дивизиона, нескольких Pz-IV, двух зениток «Вирбельвинд» и части 12-го разведывательного батальона СС — всего до 40 единиц бронетехники разных типов. Атака началась сразу после полуночи. Когда советская артиллерия открыла огонь, Зигель бросил свою группу прямо вперед. Ведя огонь на ходу, танки и бронемашины ворвались на советские позиции. Как вспоминал Зигель: «Этой атакой мы были ошеломлены, наверное, даже больше, чем красноармейцы»[272]. Сопротивление противника было быстро сломлено. Успех был тем ценней, что советский опорный пункт был захвачен без потерь.

Впрочем, советская артиллерия начала обстреливать этот район, и немцы были вынуждены укрыться за броней танков и бронетранспортеров от свистящих осколков. Так, под огнем советских пушек, бронегруппа начала выдвигаться на новые позиции для атаки на Дег. Ближе к утру стремительным броском группа Зигеля заняла деревушку Анталь-Майор со старинным замком, хозяйка которого предложила накормить эсэсовцев завтраком.

Также в ночь на 9 марта 26-й полк СС в районе Араньош атаковал 233-ю стрелковую дивизию и прорвал ее оборону. Однако решительного успеха достичь не удалось ввиду малочисленности немецких сил и недостаточной артиллерийской поддержки. Советские войска организованно отходили.

На 9 марта I танковый корпус СС получил приказ от штаба армии продолжать атаку, сконцентрировать все силы на форсировании канала Шио в районе между Озорой и Шимонторниа. За двумя эсэсовскими дивизиями корпуса следовала 23-я танковая дивизия. Однако первым делом дивизия СС «Гитлерюгенд» должна была захватить Дег.

Атака началась с утра, причем личный состав группы Зигеля, стоявший в замке у села Анталь-Майор, так и не успел позавтракать. Получив приказ на выступление, солдаты бросились в свои машины, и бронегруппа пришла в движение.

Тем временем оба танково-гренадерских полка атаковали на Дег. Решительным ударом Дег был взят, а подоспевшая группа Зигеля вступила в бой с отрядом советских самоходных орудий Су-100 на южной окраине деревни. По-видимому, это были машины из 208-й самоходно-артиллерийской бригады, приданной 26-й армии из резерва фронта. Зигель оценил численность бронетехники противника в дюжину единиц. По его данным, он застал советских самоходчиков врасплох, хотя, учитывая активность гренадерских полков СС в Деге, это представляется нам маловероятным. Впрочем, решительного сопротивления самоходки не оказали — потеряв несколько машин, остальные самоходки отступили[273].

После захвата Дега саперы приступили к расчистке густых минных полей вокруг города, в основном обеспечивая проходы для бронетехники. Уже вскоре основная бронегруппа дивизии (III батальон 26-го полка СС и танки) продолжили наступление на юг. 2-я танковая рота оберштурмфюрера СС Гаеде обнаружила отходящую колонну советского автотранспорта. Гаеде бросился в преследование, однако его танки увязли в грязи. На то, чтобы вернуть роте мобильность, ушел весь день — только к вечеру танки были вытащены из грязи. В общем и целом, к вечеру 25-й и 26-й полки СС достигли района севернее и северо-западнее Жилас-Балхаса. Интересно, что гренадеры 26-го полка СС ехали на противотанковых самоходках 12-го противотанкового дивизиона СС. К 21:00 Жилас-Балхас пал перед гренадерами 26-го полка С С. Не останавливаясь, эсэсовцы продолжили продвижение, несмотря на ночь, двигаясь в направлении на Игар. Советские войска оказывали сопротивление, тяжелое ранение получил командир 14-й роты 26-го полка СС гауптштурмфюрер СС Мартин Штольце[274].

Захват дивизией СС «Гитлерюгенд» Дега и ее дальнейшее продвижение открыл в советском фронте брешь, чем немецкое командование было намерено воспользоваться. Теперь планировалось в дополнение к 1-му танковому корпусу СС на левом фланге бросить в прорыв и 1-й кавалерийский корпус генерала кавалерии Густава Хартенека. В целом, как отмечают современные историки, немцам удалось полностью прорвать главную полосу обороны 3-го Украинского фронта, а части 35-го стрелкового корпуса 26-й армии с большим трудом сдерживали немцев на промежуточной позиции[275]. Однако положение немцев осложнялось тем, что местность оставалась непроходимой для бронетехники, что крайне сдерживало немецкую атаку. Как вспоминал Зепп Дитрих о местности перед фронтом наступления армии: «Повсюду были сырость и болота… 132 танка увязли в грязи»[276].

К 10 марта 1945 г. боевая мощь дивизии СС «Гитлерюгенд» сильно сократилась, особенно в сравнении с тем, что было на 3 марта. Судите сами, гренадерские полки состояли из пяти слабых и одного среднего гренадерских батальонов. В результате 10 марта учебно-запасной батальон дивизии был расформирован, а его личный состав направлен на усиление гренадерских частей. Далее, ударную мощь дивизии составляли лишь шесть танков Pz-IV, девять «Пантер», шесть «Ягдпанцер-IV». Из строя вышли шесть Pz-IV и семь «Ягдпанцеров». Также в дивизии еще оставалось 12 тяжелых противотанковых орудий. 560-й тяжелый противотанковый дивизион на 10 марта имел четыре «Ягдпантеры» и один «Ягдпанцер-IV». Артиллерийский полк располагал 16 легкими полевыми гаубицами и шестью тяжелыми полевыми гаубицами. Часть «Небельвеферов» вышла из строя, в результате одна из батарей в минометном дивизионе была расформирована, а высвободившиеся установки направлены на пополнение оставшихся трех батарей. Уровень моторизации дивизии оценивался как 50 %[277]. В «Лейбштандарте» ситуация была не лучше.

Учитывая слабость ударных частей I танкового корпуса СС, в зону действия корпуса была выдвинута 23-я танковая дивизия из состава I кавалерийского корпуса.

10 марта 1945 г. части обоих корпусов начали действовать. Основной целью было форсировать канал Шио. Погодные условия, как и в предыдущие дни, не особо благоприятствовали действиям бронетехники. Более того, наступающие полки дивизии СС «Гитлерюгенд» не имели тесного контакта друг с другом, связь поддерживалась только через разведывательные патрули. Командир одного такого патруля, унтерштурмфюрер СС Элмар Лохбилер (командир саперного взвода 12-го разведывательного батальона СС), в ходе рейда стал свидетелем того, как семь советских самолетов по ошибке разбомбили позиции своей же пехоты, несмотря на посылаемые ей сигнальные ракеты[278].

12-я танковая дивизия СС упорно наступала весь день 10 марта. В ночь на 11 марта II батальон 26-го полка СС захватил деревню Игар, сломив сопротивление 41-го гвардейского кавалерийского полка 11-й гвардейской кавалерийской дивизии, откуда могли угрожать советскому плацдарму на канале Шио у Шимонторниа. Понимая это, южнее Игара советские войска оказали упорное сопротивление и контратаковали немцев, правда, безуспешно, — все контратаки были отбиты эсэсовцами.

Пока II батальон защищал Игар, I батальон 26-го полка СС обошел противника справа и обратил красноармейцев в бегство. Затем, совместно с частями «Лейбштандарта», 26-й полк СС и 12-й противотанковый дивизион СС захватили дорожную развязку в полутора километрах южнее Игара и высоту в двух километрах севернее Шимонторниа. Здесь 26-й полк СС (без III батальона) был подчинен «Лейбштандарту» для атаки на Шимонторниа, запланированной на следующий день 12 марта, с целью уничтожить вражеский и создать свой плацдарм на канале Шио.

В свою очередь, 25-й полк СС получил приказ создать плацдарм на канале Шио у Озоры. Полку придали две роты III батальона 26-го полка СС, оставшиеся танки и 560-й тяжелый противотанковый дивизион. В момент сосредоточения для атаки противотанковые самоходки были атакованы советскими штурмовиками и понесли потери.

Атака началась утром 11 марта, после артиллерийской подготовки. В первой волне шли танки, за ними бронетранспортеры с гренадерами. Эсэсовцы двигались максимально быстро. Целью атаки было захватить мост через канал. Однако советское командование, предвидя дальнейшие намерения немцев, подготовилось к отпору. Красноармейцы имели на обеих сторонах канала хорошо оборудованные позиции, насыщенные противотанковой артиллерией. Это самым непосредственным образом сказалось на результатах немецкой атаки. Три танка Pz-IV были подбиты на подступах к мосту. Затем один танк сумел вырваться на мост и был подбит уже на нем, тем самым заблокировав сам мост. Попытка оттащить его с моста провалилась из-за мощного огня противника. Огрызаясь огнем, эсэсовцы отошли. Так что попытка быстро установить плацдарм у Озоры с треском провалилась из-за сопротивления советских войск.

Что касается «Лейбштандарта» и приданных ему частей «Гитлерюгенд», то они атаковали Шимонторниа в ночь на 11 марта, как раз во время смены частей 11 — й гвардейской кавалерийской дивизии частями 202-й стрелковой дивизии. Им удалось ворваться на северную окраину Шимонторниа.

На 12 марта 1945 г. I танковый СС и I кавалерийский корпуса получили недвусмысленные приказы из штаба 6-й танковой армии СС установить плацдарм на канале Шио. С этой целью в 04:30 12 марта 25-й полк СС снова предпринял атаку на Озору. Как и накануне, красноармейцы отразили ее, нанеся немцам большие потери. В течение дня было предпринято еще несколько попыток, но все они закончились с теми же результатами. Поняв, что создание плацдарма у Озоры становится все более и более бесперспективным занятием, основные усилия были перенесены в зону действия «Лейбштандарта», которому был подчинен 26-й полк СС и который должен был атаковать Шимонторниа.

На 26-й полк СС была возложена трудная задача — он должен был атаковать обоими батальонами (I и И) советские позиции на подступах к каналу, форсировать канал к западу от Шимонторниа и создать плацдарм. При огневой поддержке «Панцерягеров» гренадерские роты пошли в атаку. Противник оказал ожесточенное противодействие. I батальон был прижат к земле, но затем отчаянным усилием 2-я рота ворвалась на вражеские позиции, при этом погиб командир роты оберштурмфюрер СС Гельмут Брокманн, а его преемник унтерштурмфюрер С С Ганс-Юрген Росс был тяжело ранен. Эсэсовцы быстро организовали круговую оборону, однако основная масса I батальона все еще была прижата к земле огнем. Только с наступлением темноты они смог ли достигнуть узла обороны 2-й роты.

II батальон на левом фланге был немного более успешен, достигнув-таки к 14:30 канала Шио. Советские позиции на противоположном берегу были накрыты огнем артиллерии и минометов, затем к делу подключились и люфтваффе. Советская артиллерия в долгу не осталась, накрыв огнем немецкий берег. К тому же сам канал полностью простреливался красноармейцами, и гауптштурмфюрер СС Отт доложил, что в этих условиях не может форсировать канал. Единственная предпринятая попытка быстро провалилась, так и не начавшись, после того как несколько резиновых лодок были повреждены советским огнем и теперь требовали спешного ремонта[279]. Однако для этого не хватало ни инструментов, ни материала. Кое-как заплаты удалось поставить к вечеру, и то не на все лодки. В бою в этот день был убит уже упоминавшийся унтерштурмфюрер СС Людвиг Рекерс из 5-й роты.

В итоге полк начал форсировать канал с наступлением темноты, около 18:30, когда стал невозможен прицельный огонь противника. Первым переправился I батальон, ему удалось захватить небольшой плацдарм, за ним последовал II батальон. Весь немецкий плацдарм был размером 300 на 100 метров. Красноармейцы из 202-й стрелковой дивизии закрепились за железнодорожной насыпью и в нескольких сельских домах, превращенных в опорные пункты. После этого они предприняли целую серию ночных контратак, пытаясь сбросить эсэсовцев обратно в канал. С большими трудностями все эти атаки были отбиты. Ночью же был установлен контакт с разведывательным батальоном «Лейбштандарта», который вел бой в Шимонторниа и теперь получил приказ использовать плацдарм, созданный 26-м полком СС.

Тем временем еще утром 12 марта I кавалерийский корпус неожиданной атакой создал плацдарм через канал к западу от Мезо-Комаром. Вопреки советским контратакам, к концу дня плацдарм удалось расширить до трех километров в ширину и до двух в глубину. В итоге 26-й полк СС вывели из подчинения «Лейбштандарта».

13 марта было более-менее ясно, температура достигла шести градусов. 26-й полк СС получил приказ захватить высоту 220 в двух километрах южнее Широмонти. Атака с плацдарма началась в 06:25. К 12-ти дня 2-й батальон вышел к высоте 220. На правом фланге действовал I батальон, а «Лейбштандарт» атаковал высоту с востока. Не успел 26-й полк СС занять высоту, как подвергся атаке советской пехоты поддержанной танками. В течение дня эти атаки упорно продолжались, с переменным успехом. Недостаток сил не позволял полностью занять высоту, эсэсовцы лишь создали несколько опорных пунктов. К вечеру советские войска ворвались на позиции

Данный текст является ознакомительным фрагментом.