Плененная Варшава и непокоренный Ленинград

Плененная Варшава и непокоренный Ленинград

(по дневникам Гальдера)

Военный дневник начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Франца Гальдера, пожалуй, самый значимый мемуарный документ Второй мировой войны. Немецкий генерал-полковник с 1939 по 1942 год почти ежедневно подводил в нем итоги боевых действий на всех фронтах войны.

Есть в этом дневнике подробные описания того, как брались столицы и крупные города европейских государств. Читая эти материалы, я невольно сравнивал их с тем, как происходил штурм Варшавы в сентябре 1939 года и как наступали немецкие войска на Ленинград ранней осенью 1941 года.

В этих двух историях есть общее. И не только из-за того, что оба города являлись крупными промышленными и культурными центрами. Оказалось, что в обеих военных кампаниях громогласно прозвучали одни и те же фамилии немецких генералов.

Но имеется и существенное различие, а именно военная судьба этих двух городов. В одном случае для немцев все завершилось успешным пленением Варшавы, во втором – немецкий план был скорректирован, а затем и вовсе потерпел неудачу благодаря сопротивлению защитников Ленинграда. Город выстоял.

6 сентября 1939 года Гальдером была сделана первая запись применительно к польской столице: «16.00. Варшава взята… Польское правительство сегодня покидает Варшаву». Здесь Гальдер привел текст дезинформации, переданной по радио. Ее целью было посеять панику среди польского населения. На самом деле передовые части 4-й танковой дивизии еще даже не вышли на ближайшие подступы к польской столице. На следующий день Гальдер развил свою мысль: «Радиоприемники не отбирать». Сделано это было для того, чтобы усилить пропагандистский эффект дезинформации. Многие поляки понимали немецкий язык, особенно в западных областях, соседствующих с Германией.

8 сентября Гальдер записал: «Танковая дивизия прорвалась к Варшаве». Речь шла о соединении генерала Рейнгардта, того самого, который спустя два года под Ленинградом возглавлял 41-й танковый корпус. 4-я танковая дивизия ворвалась в южную часть Варшавы, но затем завязла в уличных боях.

Попытки штурма продолжались и в последующие два дня. 10 сентября у Гальдера в дневнике была зафиксирована мысль, которая через два года пересеклась с событиями под Ленинградом: «Отделение военной политики (ОКВ) от вопросов руководства войсками (ОКХ) никоим образом себя не оправдывает. ОКХ должно точно знать политическую линию и ее возможные колебания. Иначе немыслима никакая ответственность за планомерные действия с нашей стороны. Недопустимо, чтобы политическое руководство дергало нас то туда, то сюда. В этом случае армия потеряет доверие к своему руководству». Под Ленинградом в конце лета 1941 года так и случилось. Командование группы войск «Север» не могло взять в толк, почему Гитлер решил отказаться от штурма города, подвергнув его голодной блокаде. Для фельдмаршала Лееба и подчиненных ему войск единственной целью являлся захват города.

12 сентября немецкое командование отказалось брать Варшаву с ходу и заменило 4-ю танковую дивизию 31-й пехотной дивизией для осады. То же самое произошло в 1941 году под Ленинградом. Рейнгардт со своим 41-м танковым корпусом ушел к Москве, его место занял 50-й армейский корпус пехотного генерала Линдеманна.

15 сентября немцы предложили польским властям в 12-часовой срок сдать город. Применительно к Ленинграду этого не случилось. Политическое руководство нацистской Германии понимало бесполезность переговоров с советскими властями о сдаче Ленинграда. Ни на какой компромисс советское руководство не шло.

В этот же день представитель ставки Гитлера генерал Йодль поинтересовался мнением Гальдера относительно целесообразности штурма Варшавы. Начальник Генерального штаба сухопутных войск отклонил эту мысль и прямо записал в дневнике: «Уморить голодом! Нам некуда торопиться, так как войска, стоящие перед Варшавой, в другом месте не потребуются». Гальдер высказался против штурма Варшавы, поскольку это было связано с излишними потерями. То же самое им было предложено сделать под Ленинградом. Но, в отличие от событий 1939 года, завершившихся по приказанию Гитлера штурмом Варшавы, Гальдеру удалось уговорить своего фюрера отказаться от захвата Ленинграда, предложив в качестве альтернативы блокаду. Было и еще одно отличие: в сентябре 1941 года немецкие войска, изъятые из-под Ленинграда, потребовались под Москвой.

16 сентября между Варшавой и Берлином продолжались переговоры. К полякам был направлен немецкий парламентер, но он не был принят, что означало для руководства Германии отказ польских властей от сдачи города.

В ответ на это немецкие войска, окружившие Варшаву, хотели приступить к штурму, но ставка Гитлера взяла паузу. Вначале она намеревалась дать возможность гражданскому населению Варшавы покинуть город. Однако, после того как советские войска 17 сентября вошли с востока в Польшу и стали приближаться к Варшаве, ОКВ решило ускорить капитуляцию польской столицы, чтобы избежать возможных переговоров о ней с советским руководством. Оно не хотело делить Варшаву ни с кем.

19 сентября был отдан приказ о генеральном штурме Варшавы. Было решено вести артиллерийский огонь на истощение и воздушными налетами разбить водопровод, артиллерию, а также подавить зенитную артиллерию. К тому времени немцы полностью замкнули кольцо окружения вокруг польской столицы. С северо-запада Варшаву блокировал 11-й корпус генерал-лейтенанта Эмиля Лееба. Он доводился младшим братом генералфельдмаршалу Вильгельму Риттеру фон Леебу, который в сентябре 1941 года возглавлял группу армий «Север», наступавшую на Ленинград.

Результаты начавшегося штурма Гальдеру доложил генерал Манштейн. Его фамилия также отражена в истории боев за Ленинград. Там он командовал 56-м танковым корпусом. Он сообщил, что из Варшавы на запад к немецким позициям движется большой поток беженцев. Гальдер тут же отреагировал: «Отдан приказ – ночью стрелять. Если выпустить беженцев, это помешает голодной блокаде. Кроме того, в этом случае мы дадим польскому гарнизону возможность вести бои в самом городе, используя все средства. Перспективы такой борьбы трудно предвидеть».

В 1949 году Гальдер в статье «Гитлер как полководец» разъяснил эту мысль: «После первого успеха в боевых действиях требовалось принять стратегическое решение относительно Варшавы. Следовало ли принудить окруженный город к сдаче измором или овладеть им в результате штурма со всеми его разрушительными последствиями? Ответственный за ведение операций главнокомандующий сухопутными войсками требовал первого решения, обосновывая это необходимостью избежать ненужных жертв и перебросить основные силы тяжелой артиллерии на усиление обороны угрожаемых участков на Западе. Гитлер решил подавить сопротивление силой. Как потом выяснилось, он руководствовался политическими соображениями».

А теперь вспомним, как было в Ленинграде. Никакие беженцы навстречу немцам не шли. Во-первых, в городе были патриотические настроения, во-вторых, власти категорически отвергали мысли о бегстве, несанкционированный выход из города был исключен. Академик Лихачев в своих воспоминаниях называет сложившуюся ситуацию двойной блокадой: внешней, поскольку немцы не пускали к себе, и внутренней, так как советские власти тоже препятствовали выходу. По существу, это благоприятствовало принятию немцами решения о блокировании Ленинграда. Расчет ими был сделан на голод как дополнительное оружие. Чем больше людей оставалось бы в городе, тем меньше возможностей было бы их прокормить.

25 сентября в налете на Варшаву участвовало 1150 самолетов люфтваффе. Было сброшено 5818 тонн бомб. Это окончательно подавило волю защитников Варшавы к сопротивлению.

26 сентября к немцам прибыл парламентер из Варшавы, попросивший 24 часа перемирия для сохранения гражданского населения. Оно было отклонено, огонь даже усилился. Немцы торопились, так как к Варшаве приближались с востока советские войска.

Немецкое командование изыскивало различные способы для ускорения капитуляции польской столицы. Утром того же дня были сброшены листовки. В них говорилось, что солдаты в случае добровольной сдачи будут отпущены домой, а офицерам гарантируется сохранение холодного оружия. С учетом традиционного польского гонора это также возымело действие. Применительно к Ленинграду было несколько по-другому. В сентябре 1941 года немцы тоже сбрасывали листовки на Ленинград. Но, призывая к сдаче, никаких благ не обещали. Просто угрожали уничтожением.

27 сентября Варшава пала.

28 сентября были подписаны условия капитуляции. Несмотря на протесты польской стороны, в тексте документа употребили термин Festung Warschau («Крепость Варшава»), что должно было оправдать бомбардировки и разрушение города.

Для 90 тысяч вооруженных поляков самым важным пунктом являлось признание за ними права почетной капитуляции. Офицеры сохраняли сабли, рядовые чины и сержанты после ряда формальностей отпускались домой.

Оценивая результаты боев за Варшаву, Гальдер смотрел вперед. 10 октября он высказал мысли относительно последующей блокады городов на Западе: «Для окружения лучше всего подходят войска второй или третьей категории». Имелось в виду, что наиболее боеспособные войска не следовало оставлять в качестве охранников блокированных городов. Так Гальдер думал поступить и под Ленинградом во время окружения города. Однако ожесточенное сопротивление советских войск, отчаянные попытки прорвать блокаду привели к тому, что под Ленинградом надолго застряли первоклассные дивизии вермахта.

Через два года после захвата Варшавы Гальдер намеревался под Ленинградом использовать варшавский опыт боев. Он так зафиксировал это в своем дневнике: «Не использовать танковые соединения против городов. Наибольший эффект от них – в открытом поле при внезапном и массированном использовании». Это стало еще одним аргументом Гальдера, чтобы отказаться от применения танков в случае уличных боев в Ленинграде.

На совещании по итогам польской кампании Гитлер дал полякам негативную оценку: «Низкий жизненный уровень должен быть сохранен. Дешевые рабы». Это высказывание возражений у Гальдера не вызвало. Такую же судьбу он предрекал ленинградцам после капитуляции города. Однако история благодаря мужеству защитников Ленинграда распорядилась по-другому.