Глава 2 Рыжеволосый царь в Беневенте

Глава 2

Рыжеволосый царь в Беневенте

I

Крючконосый посол от северных племен был до нелепости напыщен в своей длинной не по росту тоге. Его ломаный греческий язык вызывал смех, и собравшиеся на агоре граждане расхохотались, когда он потребовал репараций за четыре корабля, разгромленные местной чернью. Всем было известно, говорили ораторы, что эти корабли не имели права входить в гавань, и толпа совершила неофициальный акт правосудия в соответствии с законом. Поэтому под общий хохот посла закидали комьями грязи. Через некоторое время он прекратил попытки объясниться, подобрал грязную тогу, невразумительно буркнул о том, как долго придется ее отстирывать, и гордо удалился прочь.

После его ухода отцов города осенило, что отправившие посла племена довольно многочисленны и могут сильно навредить крестьянам в отдаленных землях. Тогда было решено отправить по Адриатике посольство в Эпир к царю Пирру и попросить у него помощи им во имя гомонойи, союза греков против варваров, обещая ему право забрать себе все, что захватит у племен. Царь Пирр был рад подходящей возможности. Близилось его сорокалетие; всю жизнь в нем проявлялись черты авантюриста, начиная с раннего детства, когда однажды ночью иллирийцы забрали Пирра и бежали от тех, кто узурпировал трон его отца. Повзрослев, юношей он вольнонаемником участвовал в великой битве при Ипсе, которая решила, что наследие Александра не останется единым, а будет разделено на отдельные владения. Он встал не на ту сторону и оказался среди заложников в Египте.

Там он встретил Беренику, одну из царских жен, и произвел такое впечатление на эту волевую женщину, что она отдала ему в жены свою дочь, затем позаботилась о том, чтобы Пирр получил достаточно денег, собрал армию и отправился на родину. Это был хороший политический ход, поскольку египетский фараон Птолемей вел борьбу с унаследовавшим Македонию родом, и все, что могло ослабить старое царство, шло ему на пользу.

По боковой линии Пирр был родственником великого Александра и потомком Ахилла, о чем свидетельствовали рыжие волосы, которые он носил подобно легендарному герою гомеровского цикла. Прибыв в Эпир, он доказал, что является тем человеком, которого в нем видел Птолемей. Очень быстро он собрал армию у границ Македонии и занял половину страны, чье население признавало его солдат такими же греками, как они сами. Его военное искусство изумляло; подобно Филиппу, его правление отличалось разумностью и справедливостью. Считали, что люди из его рода более выносливы в войне, чем умны, но он во всех отношениях опровергал это суждение.

Нельзя сказать, чтобы ему не хватало военных талантов. Из своей армии он выковал инструмент, не уступающий армии Филиппа Македонского; у него было даже то преимущество, что Пирр находился в дружественных отношениях с Селевком Никатором, перед которым пал греческий Восток после распада империи Александра. От этого властителя Пирр получил слонов, в то время одно из самых внушительных боевых средств. В Индии они показали, что способны оказать сопротивление любой коннице, даже гетайрам Александра.

Но Пирру с таким же безграничным честолюбием, как у Александра, и доведенной до совершенства армией некуда было идти. Перспектива была одна: война против другого эллинского государства, но опыт показал, что такая агрессия вызовет к жизни альянс против общего врага; в обычае среди городов-государств было объединяться против сильнейшего. По этой причине Пирра так обрадовало послание из Тарента о том, что городу угрожают племена варваров. На варварском Западе были те же широкие возможности, какие нашел Александр Македонский на варварском Востоке; и рыжеволосый царь Эпира немедля откликнулся на обращение тарентинцев.

Весной 280 года до н. э. он прибыл в Тарент, преодолев яростный шторм, угнавший несколько кораблей Пирра к берегам самой Ливии. Дельфийская пифия посулила ему победу. Киней, его доверенное лицо, оратор и философ, отправился в город немного раньше с 3 тысячами человек и уже был готов отчитаться. Что касается жителей Тарента, они встретили царя не слишком благосклонно, поскольку имели склонность к демократическому правлению. Кроме того, они заключили альянс с городом Фурии; а находясь на противоположном берегу Тарентского залива, Фурии представляли собой превосходный опорный пункт, откуда можно было грозить варварским шайкам, делавшим вылазки на восток вдоль побережья.

Относительно варваров Киней сообщил, что о них говорят как о довольно опытных воинах. Несколько их племен составили одну из тех конфедераций, что быстро создаются и быстро распадаются у варваров. Недавно они приняли участие в войне с самнитами, крепкими горцами центрального полуострова, у которых, вероятно, можно будет получить наемников. Пирр решил отправить послов к самнитам и стал дожидаться подхода остальных войск, имея при себе всего 2 тысячи воинов и двух слонов.

Когда все войска были в сборе, они насчитывали 20 тысяч пехотинцев, 3 тысячи всадников, 2 тысячи лучников, 500 пращников и 20 слонов. Царь немедленно закрыл гимнасии и прогулочные портики, запретил все празднества и гуляния как неуместные в военное время.

Это не прибавило ему популярности у жителей Тарента, но они вышли на учения, и местные гоплиты составили подразделение, которое заменило гарнизон, который царь оставил в цитадели.

Можно предположить, что на подготовку ушло несколько месяцев. По ее окончании Пирр выступил из города с армией, которая, за исключением слонов, практически копировала армию Александра Великого, набранную для азиатского похода. Подобно македонской армии, сердцевину войска составляли сплоченные шеренги выученных фалангитов, на флангах рядом с конницей располагались гипасписты. В личной гвардии Пирра было меньше воинов, чем гетайров, поскольку эпироты не были очень хорошими всадниками, но он взял за образец обычай Александра набирать в элитные войска лучших людей отовсюду, невзирая на происхождение, и гвардия росла. А пока основную часть его конницы составляли фессалийцы, отличные воины. Киней договорился с несколькими городами греческой Италии о снаряжении союзного контингента гоплитов, хотя варваров, по сообщениям, было больше, чем воинов у Пирра.

После этого рыжеволосый царь выступил в поход и, как того требовали общепринятые нормы вежливости, послал вперед гонца, предлагая свою кандидатуру в качестве третейского судьи в разногласиях между тарентинцами и варварами. Некоторое время спустя посланец вернулся с гордым ответом: Пирра не принимают как арбитра и не боятся как врага. Царь продолжил путь, стал лагерем на вершине холма у реки Лирис неподалеку от Гераклеи и верхом отправился на разведку, желая рассмотреть варварский лагерь на противоположном берегу.

Его глазам открылась римская консульская армия.

Беневент