ФРАКИЙСКО-СКИФСКИЙ ПОХОД ДАРИЯ ГИСТАСПА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ФРАКИЙСКО-СКИФСКИЙ ПОХОД ДАРИЯ ГИСТАСПА

Дарий готовился к походу на скифов и рассылал вестников к подвластным народам; одним царь приказывал выставить войско, другим — корабли, третьим, наконец — построить мост через Боспор Фракийский.

Геродот

Поход Дария I во Фракию и Скифию в 512 г. был первым военным актом в длительных событиях последующих греко-персидских войн. Цель его угадывается легко: персы начали подготовку к тяжелой войне на суше и на море, стремясь отрезать Грецию от хлебородных и богатых скотом и рыбой областей Балкан и Скифии. Повод, разумеется, был указан иной: месть за давние походы скифов в Малую Азию; однако покорение фракийцев, непричастных к разбойничьим наездам скифов, не оставляет сомнений в истинных стратегических целях персидского царя.

Покорив Вавилон и обеспечив господство персов в Азии, Дарий решился на далекий, отчасти рекогносцировочный поход. Как уже говорилось в начале, у исследователей возникло очень много сомнений то по поводу отдельных эпизодов, то в достоверности самого похода вообще. На Геродота возлагалась ответственность за собственные ошибки и недосмотры ученых; неразработанность конкретной географии, мнимое несоответствие короткого срока похода в два месяца с предполагаемым маршрутом чуть ли не в 5000 км привели к отрицанию геродотовских сведений о походе Дария.

В самом деле, если за р. Оар, послужившую поворотным пунктом похода, принимать Волгу, а землю будинов, до которой добрались персы, отождествлять с ананьинской культурой в Прикамье и Приуралье, то поверить в такой поход персидского царя действительно очень трудно. Утвердившись в мнении, что описание похода у Геродота совершенно фантастично и не заслуживает рассмотрения, исследователи обратили внимание на другой источник — на свидетельство Ктесия, в котором не было почти никаких географических ориентиров, и в силу этого он казался понятнее.

Ктесий Книдский находился в плену у персов с 414 по 398 г. до н. э. и написал историю Персии, дошедшую до нас в незначительных извлечениях византийского патриарха Фотия. Сообщение Ктесия состоит из двух частей: в первой части (не имеющей соответствия у Геродота) описывается морской набег на прибрежных скифов, а во второй — кратко пересказывается событие 512 г., описанное в IV книге Геродота:

«Дарий приказал каппадокийскому сатрапу Ариарамну перейти в Европу против скифов и взять в плен мужчин и женщин. Ариарамн, переправившись на 30 пятидесятивесельных судах, взял скифов в плен, причем захватил и брата скифского царя Марсагета, найдя его заключенным в оковы по приказанию брата за какой-то проступок»[154].

Каппадокия имела выход к Черному морю между устьями рек Галиса и Ириса, находившимися напротив Боспора Киммерийского. Наиболее вероятно, что эскадра Ариарамна переправилась прямо на север к Боспору и воевала с крымскими скифами. Среди 15 имен различных скифских царей, упоминаемых Геродотом, имени Марсагета нет, но это нисколько не лишает вероятия рассказ Ктесия; Марсагет мог быть второстепенным окраинным царьком. Экспедиция Ариарамна была, очевидно, чисто рекогносцировочной и ставила своей задачей получение языков, могущих дать представление о характере и протяженности той страны, куда предполагалось повести царские войска. Сведения об этой экспедиции Ктесий мог почерпнуть из дворцовых преданий, т. к. он был придворным врачом Артаксеркса II.

О походе 512 г. Ктесий сообщил очень кратко:

«Скифский царь Скифарб в гневе [после набега Ариарамна] написал Дарию дерзкое письмо; ему был дан такой же ответ. Собрав 800 000 войска и построив мосты на Боспоре и Истре, Дарий переправился в Скифию, пройдя на 15 дней пути. Они послали друг другу луки; скифский лук оказался крепче. Поэтому Дарий обратился в бегство, перешел через мосты и поспешно разрушил их прежде, чем переправилось все войско. Оставленные в Европе 80 000 были перебиты Скифарбом»[155].

Сообщение Ктесия не дает права на тот решительный вывод, который уже приводился мною выше: «В настоящее время все согласны с тем, что персидское войско дошло только до Бессарабии»[156]. Думаю, что это безапелляционное утверждение базируется на краткой заметке Страбона:

«…от Истра до Тираса лежит „Пустыня гетов“ — сплошная безводная равнина. Здесь Дарий, сын Гистаспа, перейдя во время похода на скифов через Истр, попал в западню, подвергшись опасности погибнуть со всем войском от жажды; однако царь, хотя и поздно, понял опасность и повернул назад»[157].

Страбон, писавший 506 лет спустя после похода Дария, не может, разумеется, считаться надежным источником. Он, очевидно, читал у Геродота о битве Дария со скифами в трех днях пути от Истра (т. е. между Истром и Тирасом) и о том, что после двухмесячного похода, убегая от скифов, Дарий шел к Истру по земле, где скифы заранее засыпали все источники (Геродот, IV, §§ 122, 140), но этим и ограничил весь поход. Принимать в расчет небрежное припоминание Страбона не следует, а тем более не следует на основе его слов отрицать поход персов в глубь Скифии.

* * *

Грандиозному походу персидского войска на Балканский полуостров и в Скифию, по всей вероятности, действительно предшествовал внезапный наезд персидской эскадры на скифские земли, описанный Ктесием. Пленные скифы должны были обогатить персидскую разведку самыми свежими сведениями.

Продвижение Дария по Азии описано Геродотом в одной фразе: «Вышедши из Суз, Дарий прибыл к Калхедонии на Боспоре, где был построен мост» (§ 85). За этой фразой стоит длительный путь примерно в 13 000 стадий, описанный Геродотом в другом месте в связи с картой Аристагора (V, § 52) и почти на всем протяжении совпадающий со знаменитой «царской дорогой», с ее стоянками и многочисленными постоялыми дворами. Конечной точкой «царской дороги» были Сарды, но Дарий где-то в Каппадокии должен был отклониться от нее, чтобы попасть в Калхедон. Путь этот насчитывал около 2300 км.

Переправив войско через Боспор Фракийский по мосту, построенному Мандроклом, Дарий легко покорил фракийские племена и портовые города западного берега Черного моря (Салмидес, Аполлонию и др.). Второй мост был наведен через Дунай на его «шее», выше его дельты. За Дунаем уже начиналась Скифия.

Дарий привел сюда, по словам Геродота, 700 000 воинов и эскадру в 600 кораблей под командой ионийских тиранов. Эскадра в дунайских гирлах стратегически была размещена очень удачно: ее прямым назначением была охрана дунайского моста, но она очень быстро могла оказать помощь Дарию и на скифской земле. По исчислению Геродота (§ 86) корабль делал на море 230 км в сутки (1300 стадий); от среднего устья Дуная до Ольвии корабль мог доплыть менее чем за одни сутки; до Пантикапея на Боспоре Киммерийском — за двое суток и одну ночь. Укрепленный район Дария у рек Оар и Лик мог быть достигнут дунайской эскадрой всего лишь за четверо суток непрерывного хода. Возможно, что в этом и был смысл организации укреплений близ самого моря около портового города Кремны.

Оставив союзных греков охранять дунайский мост, «царь завязал на ремне 60 узлов, позвал на совещание к себе ионийских тиранов и сказал им…: начиная как раз с того времени, когда я пойду на скифов, развязывайте на ремне каждый день по одному узлу. Если за этот промежуток времени я не явлюсь назад и минует число дней, обозначенное узлами, — плывите обратно на родину, а до той поры оберегайте мост…» (§ 98).

К тому моменту, когда персидское войско подошло к юго-западной границе Скифии, оно уже проделало путь около 2800 км. Судя по ремню с 60-ю узлами, Дарий предполагал углубиться в Скифию на 800-1000 км. Прежде чем рассмотреть самый ход скифской войны, нам необходимо выяснить, чему равнялся один узел на царском ремне, какова была протяженность одного дня пути.

«День пути», разумеется, величина условная, зависящая от вида транспорта, целей, удобопроходимости дорог и переправ и от степени спешности движения (марш, преследование, бегство).

Геродот трижды определяет день пути и каждый раз по-разному: обычный день пути для скифских просторов в 200 стадий (§ 101); день пути в гористой местности от Эфеса до Сард в 180 стадий (V, § 54) и день пути в условиях длительного похода по персидской «царской дороге» в 150 стадий (V, § 53).

Поход Дария в Скифию

Расчеты дней пути по малоазийскому нагорью есть и у Ксенофонта в «Анабазисе»: 93 перехода он приравнивает к 16 050 стадиям, что дает 172 стадии для одного дня пути[158]. Дополнения к Ксенофонту дают несколько иную цифру: 215 переходов равны 34 255 стадиям, из чего следует, что дневной переход определялся в 160 стадий[159].

Сведём эти данные в таблицу:

Протяженность в пространстве одного дневного перехода

Приведенные сведения о протяженности дня пути относятся к передвижению значительных масс войска, в составе которого могут быть не только конные части, но и обозы и пехота. По условиям самого пути эти данные, относящиеся к малоазийскому нагорью с тяжелыми подъемами и перевалами, вероятно, не очень подходят к движению по степной равнинной Скифии. Во всяком случае, если мы и можем ими воспользоваться, то лишь как низшим пределом. Для движения персидского войска по Скифии следует принять среднюю скорость не менее 30 км в сутки: 7–8 часов движения по 4 км в один час.

Кроме того, нам известно, что Дарий начинал поход форсированно: «Дарий шёл с войском весьма быстро» (§ 125). Это заставляет нас опираться на наибольшие размеры для пути войсковых соединений у Геродота и Ксенофонта (31,9 и 30,65 км). Для марша конных соединений, не отягощенных обозами и пехотой, скорость движения должна быть значительно увеличена. Средневековая кавалерия могла делать броски, во время которых покрывалось расстояние до 90 км в сутки, но для длительного похода такая скорость невозможна. Многодневный поход мог осуществляться со средней скоростью 45–50 км в сутки.

Текст Геродота заставляет нас рассчитывать скорость движения войска по двум вариантам: во-первых, для главных сил, обозначенных в тексте всегда именем самого царя («Дарий шел быстро», «Дарий остановился» и т. п.), а во-вторых, для конных корпусов, стремительно преследовавших скифскую конницу, обозначенных всегда только словом «персы» («персы напали», «персы преследовали», «персы переправились» и т. п.). В дальнейшем, рассматривая маршрут персидского похода 512 г., мы должны будем определить, какой отрезок его с какой скоростью совершался.

* * *

Движение персидских войск по Скифии определялось не замыслами Дария, а стратегическим расчетом скифов, стремившихся заманить персов как можно дальше в глубь своих степей.

Узнав о покорении фракийцев и о переправе Дария через Дунай, скифы отправили свои стада и кибитки с женами и детьми на север и выяснили свои взаимоотношения с окрестными племенами. Савроматы, гелоны и будины вошли в союз со скифами; невры, агафирсы, меланхлены, тавры и андрофаги отказали скифским посланцам в союзе и помощи. Земледельческие скифские племена не выделены из общей массы скифов и, по всей вероятности, принимали участие в скифском союзе, т. к. не упомянуты и среди отказавшихся от войны с персами. Скифская армия состояла из трех частей (§ 120).

Главные силы под командованием царя Иданфирса. Иданфирс выступает как глава всех скифских войск и ведет пересылку с самим Дарием. По всей вероятности, Иданфирс был царем царственных, нижнеднепровских скифов, главным охранителем племенных святынь — могил в Герросе.

Вторую часть, соединившуюся с гелонами и будинами, возглавлял царь Таксакис. Возможно, что в эту часть входили и другие лесостепные племена, например борисфениты.

Третьей частью командовал царь Скопасис, к которому присоединились савроматы. Судя по включению савроматов, Скопасис, очевидно, был царем приазовских скифов-кочевников, непосредственных соседей савроматов.

Стратегический замысел скифов четко изложен Геродотом:

«Скифы… решили вовсе не давать настоящего открытого сражения, но, разделившись на два отряда, отступать со своими стадами, засыпать попадающиеся на пути колодцы и источники и истреблять растительность.

К одному из отрядов с царем Скопасисом во главе присоединились савроматы. Они должны были убегать, если бы персидский царь обратился на них, прямо к реке Танаису вдоль озера Меотиды» (§ 120).

Как мы знаем, именно к берегам Меотиды, к речкам Оар и Лик скифы и завлекли главные силы персидского войска.

«Персы, заметивши появление скифской конницы, нападали на нее и непрерывно ее преследовали, а она все отступала.

Персы преследовали одну из трех частей по направлению к востоку и Танаису…» (§ 122).

Общую картину мы должны представить себе так: первое столкновение со скифами произошло в трех днях пути от Истра (§ 122), т. е. примерно у р. Кагальника. Далее Дарий двигался на восток, имея по правую руку море, по левую — две скифские армии Иданфирса и Таксакиса, а непосредственно перед собою — армию Скопасиса. Путь персидского войска пролегал, разумеется, не по кромке извилистого морского побережья, изрезанного многочисленными лиманами, а на известном расстоянии от моря, примерно по линии Измаил — Тирасполь — Николаев — Каховка — Мелитополь, километрах в 30–50 от морского берега, по сравнительно ровным ковыльным степям. Греческие колонии (Тира, Ольвия) оставались, надо думать, в стороне от пути персидских войск, в этой прибрежной полосе. Дарию, заинтересованному в повиновении греческой эскадры на Дунае, невыгодно было ссориться с греческими городами на скифских берегах, тем более что частью эскадры командовал тиран Милета Гистиэй, а Ольвия была колонией Милета.

Примерно на шестой день войска Дария могли перейти Тиру, на 15-й день достигнуть Борисфена, а генерального сражения со скифами все не было; скифы заманивали Дария в пустынные места Приазовья. Как мы помним, Ктесий сообщал, что «Дарий переправился в Скифию, пройдя на 15 дней пути». Далее у Ктесия описан эпизод обмена луками. Быть может, персидское дворцовое предание сохранило воспоминание о времени переговоров Дария с царем скифов: берег Днепра был самым подходящим местом для выяснения отношений, и происходило это «на 15 дней пути» от Истра. Поэтому предположительно к этому этапу персидского похода представляется возможным приурочить геродотовские записи о пересылке посланцами. Геродот не говорит об обмене луками, но подробно передает обращение Дария к Иданфирсу и ответ скифского царя.

Дарий — Иданфирсу. «Зачем ты, чудак, все убегаешь, хотя можешь выбрать одно из двух: если ты полагаешь, что в силах противостоять моему войску, — остановись, не блуждай более и сражайся! Если же ты чувствуешь себя слабее меня, то также приостанови твое бегство и ступай для переговоров к твоему владыке с землею и водою в руках» (§ 126).

Иданфирс — Дарию. «…Я объясню тебе, почему я не тороплюсь сразиться с тобою: у нас нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили с вами в бой немедленно. Если же вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть могилы предков. Разыщите их, попробуйте разрушить — тогда узнаете, станем ли мы сражаться с вами из-за этих могил или нет!..» (§ 127)[160].

От низовий Днепра до скопления скифских царских курганов в Днепровской Луке (Геррос) было 3–4 дня пути. На 15-й день своего похода Дарий должен был быть ближе всего к священным курганам, чем и объясняется поддразнивание Иданфирса. Но между курганами и персами находилась вся конница царских скифов, готовая защищать могилы предков; Левобережье Днепра охраняла армия Таксакиса с гелоно-будинами. Дарию представлялся только путь на восток к Меотиде, т. е. скифы продолжали навязывать ему свой заранее задуманный план похода. До Меотиды оставалось 5–6 дней пути.

Оказавшись в пустынных местах Приазовья, Дарий Гистасп, очевидно, понял всю несостоятельность своей надежды на разгром скифских войск и всю затруднительность движения полным составом своих семисоттысячных сил с пехотой и царским двором.

У речки Оар (Корсак?) он остановился. К этому времени персидские войска уже проделали путь по Скифии длиною свыше 600 км, занявший 21 день[161]. Лагерь Дария у р. Оар (Корсак?) на берегу Азовского моря представлял собою по существу огромный укрепленный район:

«Пришедши в пустыню и приостановив поход, Дарий расположился с войском у реки Оар, затем воздвиг восемь громадных укреплений на одинаковом расстоянии одно от другого приблизительно стадий на 60.…» (§ 124).

Оборонительная линия из восьми крепостей должна была протянуться более чем на 70 км, т. к. каждый интервал между крепостями был равен 10,65 км. Все громоздкое персидское войско с его обозом и стадами могло быть укрыто в этом районе, защищенном с юга морем.

В случае надобности к Кремнам, соседнему с лагерем морскому порту, могла довольно быстро прибыть эскадра в 600 кораблей.

Третья часть времени, ассигнованного Дарием на весь скифский поход, уже прошла. Нужно было еще зарезервировать 21 день на обратный путь от лагеря до Истра.

Нам необходимо решить вопрос: могли ли персы за оставшиеся 18 дней совершить поход за Танаис в землю савроматов и пройти через землю будинов (или будино-гелонов), как об этом пишет Геродот?

«Когда скифы перешли реку Танаис, в погоню за ними последовали немедленно и персы, пока наконец не прошли землю савроматов и не достигли владений будинов» (§ 122).

«…Вторгшись в землю будинов, персы напали на деревянное укрепление, которое было совершенно покинуто будинами, и сожгли его» (§ 123).

Во-первых, мы должны отметить, что преследование скифской конницы велось не всей массой персидского войска: «Пока Дарий был занят сооружением, преследуемые скифы обошли сверху эти земли и возвратились в Скифию» (§ 124). Значит, преследование велось только конными корпусами персов, освобожденными от ослов, мулов, пехоты и царской свиты — все это, как мы знаем из §§ 129–135, осталось в укрепленном районе Дария. Учитывая это, мы должны принять иной расчет пространственной величины дня пути и исчислять его не в 30 км, как для общевойскового движения, а в 45–50 км, как следует считать для конных рейдов. Возьмем для осторожности меньшую величину — 45 км в день (6–7 часов езды рысью). Во-вторых, нам следует наметить ближайшие к азовскому лагерю персов части земли савроматов и будинов, не забывая при этом предостережения Геродота о существовавшей в его время путанице имен будинов и гелонов.

От лагеря Дария у р. Оар до Танаиса-Северского Донца ближе всего в направлении современных Краматорска и Славянска. В днях пути это расстояние будет равно семи дням. Через три дня пути на северо-запад по савроматским землям за Донцом всадники могли достигнуть пограничных городищ будино-гелонов в верховьях Донца (городища Водяное, Люботинское, Яковлевка и др.) и, пройдя по южной кромке будино-гелонской земли, через 8–9 дней могли уже возвратиться к пустынным берегам Приазовья.

Итак, расчет минимального маршрута полностью сходится с текстом Геродота:

Персы преследовали скифов за Танаис — 7 дней пути.

Персы прошли по земле савроматов — 3 дня пути.

Персы разорили деревянное укрепление «будинов» и возвратились к Дарию — 8–9 дней пути.

--------

Итого: 18–19 дней пути.

Реальный маршрут персидских всадников мог отклоняться от намеченного выше, но мне важно показать, что вторжение персов за Танаис и в землю будинов не является вымыслом или ошибкой Геродота. Стратегический расчет Дария, выраженный в его ремне с 60-ю узлами, был вполне реален и мог быть выполнен с точностью до одного дня.

Однако следует напомнить, что персидский царь несколько просрочил назначенное им самим время охраны моста на Истре. Скифы неоднократно наведывались к дунайскому мосту и старались убедить ионийскую стражу не задерживаться долее обусловленных 60 дней (§ 133). Когда персидское войско еще отступало из Скифии, срок уже прошёл, все 60 узлов на ремне Дария были уже развязаны. Скифы снова послали гонцов к дунайской эскадре:

«Назначенное вам число дней, ионяне, прошло, и вы поступаете неблагоразумно, оставаясь еще здесь… снимите мост, возвращайтесь поскорее на родину и наслаждайтесь свободой, за которую благодарите богов и скифов…» (§ 136).

Следовательно, к двум расчетным месяцам похода мы должны добавить еще некоторое количество дней сверх намеченного Дарием срока. А это означает, что маршрут конного рейда «персов» (без Дария) мог быть несколько более протяженным. Здесь встает вопрос о городе Гелоне. Геродот не упоминает Гелон при описании вторжения персов в землю будинов; он просто говорит о сожжении персами «деревянного укрепления» (§ 123), под которым можно подразумевать любое городище из того сгустка городищ, которые так хорошо известны нам на Харьковщине[162]. Если персы сожгли Гелон, то не совсем понятно, почему Геродот не упомянул об этом в своем подробном описании города, его крепостных стен и храмов. Б. А. Шрамко установил, что Вельское городище «в конце VI в. до н. э. подверглось нападению»; прослежены следы пожара и возобновления укреплений после него[163]. Отрицать возможность сожжения Гелона персами мы не можем. Огромный укрепленный район должен был привлекать персов предполагаемой военной добычей и, возможно, явился крайней северной точкой их вторжения. В этом случае маршрут рейда персидской кавалерии должен был несколько удлиниться и составить не 18, а 22 дня, что на 4 дня превышало «60 узлов» (на что § 136 дает нам право).

Маршрут конницы, по всей вероятности, имел вид треугольника, одним из углов которого был лагерь на р. Оар, другим — край савроматской земли за Северским Донцом, а третьим углом в одном случае могли быть будино-гелонские городища близ Харькова, а в другом случае — г. Гелон. Путь от этого третьего угла (в любом его варианте) лежал на юг, к Азовскому морю, к той «пустыне», около которой остановился Дарий.

До сих пор все сведения Геродота были верны и вполне выдерживали историко-географическую проверку, но при описании возвращения персов из страны будинов (точнее, гелоно-будинов) он допустил небольшую небрежность и свою запись о пустыне севернее земли будинов спутал с записью о той пустыне в Приазовье, где Дарий строил свои укрепления и куда должны были возвратиться конные части, преследовавшие скифов в земле савроматов и «будинов». Соединяя в соседних параграфах поход персов в землю будинов и остановку Дария у пустыни, Геродот повторно поместил в § 123 запись о совершенно иной пустыне, о которой он уже писал в своем месте:

«Выше будинов, к северу от них, лежит прежде всего пустыня на протяжении 7 дней пути, а за пустыней больше в восточном направлении живут фиссагеты, народ особый и многолюдный» (§ 22).

Запись о будино-фиссагетской пустыне Геродот использовал вторично в описании похода на землю будино-гелонов:

Персы «прошли землю будинов и вступили в пустыню. В пустыне той вовсе нет населения; она расположена над страной будинов и тянется на 7 дней пути.

Над пустыней обитают фиссагеты…» (§ 123).

Не подлежит сомнению, что эта будино-фиссагетская пустыня никоим образом не может быть тождественна приазовской пустыне, около которой остановился Дарий, т. к. она лежит на север от земли будинов, а меотидское поморье было южным рубежом кочевых скифских племен.

Военные действия происходили в южной, гелонской лесостепной половине обширной Будино-Гелонии. Пустыня же, отделяющая будинов от фиссагетов, лежит на север от земли собственно будинов, земли, «покрытой густым разнородным лесом» (§§ 22, 23).

Дойти до бассейна Протвы и Москвы-реки (северный предел юхновской культуры) персы, разумеется, не могли.

* * *

Трёхнедельный рейд персидской конницы по степям Левобережья оказался решающим для всей кампании — персы потерпели стратегическое поражение, т. к. все их попытки уничтожить скифское войско были бесплодны; Дариев лагерь у Меотиды был, судя по всему, плотно блокирован скифами:

«Скифы решили не завлекать дальше персов, но нападать на них всякий раз, как только те выходили на поиски пищи…

Скифская конница постоянно обращала в бегство персидскую. Персидские всадники бежали до тех пор, пока не настигали своей пехоты, которая и подкрепляла их… Подобные нападения скифы совершали и по ночам» (§ 128).

Иногда скифы выманивали персов из лагеря, оставляя им поблизости небольшие стада (§ 130).

Персидский царь «оказался в затруднительном положении» (§ 131). Настолько, что даже скифы заметили это и послали Дарию символические «дары»: птицу, мышь, лягушку и пять стрел; персидские мудрецы истолковали эти дары таким образом:

«Если вы, персы, не улетите как птицы в небеса, или подобно мышам не скроетесь в землю, или подобно лягушкам не ускачете в озера, то не вернетесь назад и падете под ударами этих стрел» (§ 132).

Пять стрел, возможно, символизировали пять компонентов скифского военного союза: царских скифов (и подчиненных им до Танаиса кочевников), савроматов, гелонов, будинов и, может быть, борисфенитов, не названных Геродотом.

Скифское войско, конное и пешее, осадило укрепленный район Дария, но генеральное сражение уже не было желательным для персидского полководца. Очевидно, далекий рейд и мелкие стычки сильно подорвали боеспособность персидского войска. Дарий задумал замаскированное отступление:

«При наступлении ночи Дарий… оставил на месте, в лагере, слабых солдат, гибель которых была для него наименее чувствительна, и велел там же привязать всех ослов. Итак, люди были покинуты по причине их слабости, а ослы привязаны для того, чтобы реветь; и Дарий… немедленно двинулся к Истру» (§ 135).

Укрепления Дария остались недостроенными (§ 124).

Скифы соединили все свои три армии, начали преследовать отступающих персов и даже заступили им дорогу к дунайскому мосту (§ 140), но греки, обманув скифов, все же помогли Дарию переправиться на южный берег Дуная.

Скифский поход персов был окончен; персы были изгнаны из Скифии и едва избегли гибели. Сохраненное агафирским преданием (§ 125) воспоминание о мести скифов тем окрестным племенам, которые отказались от участия в войне против персов, могло относиться к этому заключительному этапу кампании 512 г., когда все скифские силы были в сборе и могли по свежим следам отомстить соседям за недружественный нейтралитет.

В историко-географическом отношении описание похода 512 г. представляет значительный интерес не столько само по себе, но главным образом как метод проверки других географических сведений Геродота. Привлечение координат Клавдия Птолемея позволило определить единственную устойчивую точку всего описания похода — лагерь на реке Оар, отождествленной мною с рекой Корсак в Приазовье.

Только после этого стало возможным вести те или иные отсчеты. Поход Дария, терявший свою реальность в том случае, если за Оар принималась Волга, теперь в свете уточненной географии приобрел вполне достоверный облик: до этих мест персидское войско могло дойти примерно за три недели.

Отождествление Танаиса с Доном, традиционно принимаемое в науке, не позволило бы уложить поход Дария в указанные Геродотом сроки. Но установление иных представлений о Танаисе (Северский Донец плюс нижнее течение Дона), представлений, просуществовавших до XII в. н. э., позволило без всяких натяжек решать вопрос о достижении персидской конницей савроматских земель, «перейдя Танаис». Танаис-Донец отстоял от укреплений Дария всего на одну неделю кавалерийского марша.

Особенно важной является проверка местоположения будинов. Говоря о племенах, вошедших в скифский военный союз, Геродот упоминает и будинов, и гелонов, но когда речь идет о театре военных действий, он употребляет только название «будины», хотя совершенно ясно, что действия происходили в южной половине «Будино-Гелонии», некогда принадлежавшей будинам, но занятой впоследствии скифоидными племенами левобережных гелонов (Посулье, Северский Донец). Возможно, что здесь сказалось старое традиционное название земли, ранее занятой будинами. Геродот и говорит не о будинах, а именно о «земле будинов» (§§ 122, 123). Предостерегши читателя относительно существовавшей у греков путаницы имен гелонов и будинов (§ 109), историк сам дал пример взаимозаменимости этих названий.

Движение персидских войск в условиях далекой лесной зоны земли собственно будинов (племен юхновской культуры) было невозможно. Война велась на окраине лесостепной, бывшей будинской земли, заселенной гелонами, а эта земля находилась, по моим расчетам, всего лишь в 7–8 днях конного пути от азовского лагеря Дария. Размещение будино-гелонского комплекса, определенное выше без привлечения данных о походе 512 г., полностью подтвердилось расчетом возможностей персидского войска в условиях двухмесячного похода.

При размещении будинов и гелонов за Доном поход персов значительно удлинялся бы, и конные войска должны были бы удалиться от лагеря более чем на 600 км.

Как видим, анализ географии похода 512 г. подтвердил целый ряд положений, высказанных ранее. Кроме того, следует сказать, что этот анализ выявил и, смею думать, обосновал достоверность всех основных записей Геродота: срок похода, постройка оборонительного района, объем театра военных действий.

Выявились и некоторые редакционные недосмотры Геродота. Следуя своему принципу записывать все, что ему говорят, Геродот перегрузил описание похода несколькими вариантами рассказа об одном и том же событии. Так, о бегстве Дария из недостроенного лагеря говорится кратко в § 124 и очень подробно в §§ 135, 136.

Помимо подробных полуэпических рассказов скифского происхождения, где Дарий выглядит самонадеянным, но недалеким, а скифы обрисованы смелыми и мудрыми, Геродот включил очень искусственно агафирское, антискифское предание (§ 125). Недосмотром историка является разобранное выше двукратное включение в текст одной и той же записи о фиссагетской пустыне; повторное упоминание этой пустыни заменило собой указание на южную приазовскую пустыню. Эти мелкие недочеты могут порой дезориентировать исследователей, но они не умаляют достоинств добросовестного и точного в большинстве случаев «отца истории».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.