Разные Георгии…

Разные Георгии…

В России Георгия зовут Победоносцем, в других странах — Покровителем воинов, Великомучеником, Страстотерпцем. Но самым большим святым воин стал у осетин: у них он необыкновенно возвышен. Тоже всадник, но иной — седовласый старец на трехногом крылатом коне… «Уастырджи», — с придыханием произносят осетины. И от этого придыхания сжимается сердце.

Это самый древний образ святого Георгия, он сложился… до его рождения. Культура осетин (алан, как прежде называли их) древняя, ее корни на землях Персии. А там и на Тибете задолго до новой эры были известны легендарные герои. Нынешние Керсаспа, Кедар, Гэсэр, Хызр, Хадир — из этого ряда. Юноши в образе старцев, такими сделала их молва.[88]

После знакомства осетин с христианством, случилось то, что часто случалось в истории народов — древние духовные ценности дополнились новыми. В сознании алан благородство, чистота, поступки Георгия роднили его с прежними героями: появился единый, собирательный образ — Уастырджи. Ни один народ мира не чтил святого Георгия так, как древние аланы. Их обряды не спутаешь, они чисто осетинские. В них сплав радости, надежды и безграничной почтительности к старшим, к памяти предков, которая сберегла осетин на крутых поворотах их истории… Сегодняшний день и вечность соединил в себе Уастырджи.

В исламском прочтении подвиг святого Георгия (или по-мусульмански Джирджиса) — иной. Он связан с именем Бога (Аллаха), в нем тоже присутствуют древние восточные персонажи: наделенные бессмертием и мудростью Хызыр и Илйас, они передают Джирджису эти свои качества. Мусульмане дополнили и обогатили повествование о великом воине за веру, высветили новые грани в его деянии.

Такая «дополняющая» традиция естественна, в ней невидимая глазу связь времен и культур. Например, те же славяне называют святого Георгия еще и «загонщиком скота», даже «скотным богом». При этом одновременно видят в нем черты древних Ярилы и Яровита — своих весенних божеств плодородия…

Какие же разные сложились образы Георгия… Непохожие. У народов, почитающих его, воин — свой, не схожий с другими. И вместе с тем он у всех един… Почему? Объяснение — в глубине и необъятности образа. Его, по-моему, очень точно передает другая московская икона — из коллекции Исторического музея. Здесь святой Георгий стоит на молитве Богу, держа в руках свою отрубленную голову… Нет образа сильнее. В нем сила духа и преданность вере, жизнь и смерть — все перемешалось, все слилось в неразрывном единстве, имя которому Человек.