ОБЕТОВАННАЯ ЗЕМЛЯ АЛАХСХА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ОБЕТОВАННАЯ ЗЕМЛЯ АЛАХСХА

В этой главе речь пойдет о наследии удивительной страны, которой ныне нет на географической карте и которая упоминается лишь в трудах исследователей Крайнего Севера. Условное имя этой страны — Берингия. Впрочем, мы попытаемся «раскопать», средствами «лингвистической археологии», и ее исконное имя.

Разумеется, для основной темы этой книги важно не только это изначальное название. На том пути к Полюсу, который мы наметили в своих исследованиях дальневосточной праистории, Берингия — самое северное, на нынешний момент, «звено»; к тому же она в те времена, когда океанский шельф был сушей, представляла собой промежуточное звено между Евразией и Северной Америкой. И коль скоро мы предположили циркумполярный характер гиперборейской протоцивилизации, то вправе ожидать, что в наследии Берингии отыщутся следы полярного символизма (в лингвистической, изобразительной и других областях), объединяющие духовную культуру Старого и Нового Света.

Берингия существовала десятки тысяч лет (в эпоху верхнего палеолита), причем это был, по мнению большинства ученых, не просто узкий перешеек на месте современного Берингова пролива (либо цепь островов), а действительно огромная страна. Ширина берингийской суши (в меридианальном направлении) достигала, по-видимому, 1000–1200 километров! И самое главное, эта суша, даже во времена самых сильных похолоданий, никогда не была полностью покрыта ледниками. Оледенений в интересующее нас время здесь было два: зырянское (70–50 тыс. лет назад) и сартанское (27–10 тыс. лет назад), однако они носили горно-долинный характер. Просторные, раскинувшиеся на сотни километров прибрежные равнины были свободны ото льда и изобиловали жизнью. Здесь обитали не только мамонт, овцебык и шерстистый носорог, но также олень (как северный, так и благородный), лось, бизон, лошадь… Особенно впечатляющая по своим размерам, около 500 километров шириной, равнина протянулась севернее нынешней линии арктического побережья, от Таймыра до Аляски{159}; современные Новосибирские острова и остров Врангеля возвышались над этой равниной в виде гор, покрытых вечными снегами.

Вряд ли даже самый строгий скептик станет возражать против того, что здесь было все необходимое для жизни человека. Зимние морозы в этих краях, по оценкам палеоклиматологов, составляли всего около 40 °C (по сибирским меркам это норма; впрочем, некоторые ученые полагают, что в условиях необычайно мощного зимнего антициклона в полярном регионе в периоды сильных похолоданий мороз доходил до 100 градусов). Причем и в периоды межледниковья, когда происходило наступление океана на сушу (порой более значительное, чем сейчас: даже Камчатка становилась островом) и Берингия «распадалась», существование человеческой культуры вполне могло продолжаться без всяких перерывов. Тем более что тогда на протяжении тысяч лет здесь было теплее, чем сейчас, и даже на Чукотке росли сосны!

Современная наука еще плохо представляет себе древнейшую историю Берингии и прилегающих регионов. Идут споры о путях древних народов, о времени заселения тех или иных областей, но представляется, что для нашей основной темы эти споры все же носят частный характер. Преобладали ли в миграционных потоках на Аляску и далее на просторы Нового Света представители народов, известных по археологии Якутии (концепция, которую отстаивает Ю. А. Мочанов), протоительмены (Н. Н. Диков), или же палеоиндейские культуры развивались по большей части автономно (И. П. Ларичева), — все эти народы, согласно предложенной нами терминологии, составляли единую палеоарктическую, борейскую протоязыковую и культурную общность.

Наследниками этой общности, применительно к Берингии, в известном смысле стали северные палеоазиаты (прежде всего чукчи), алеуты и эскимосы. «В известном смысле» — потому, что происхождение предков этих народов связывают не с крайним северо-востоком Азии, а с Охотским регионом или глубинными областями Северной Азии (бассейн Енисея); часть протопалеоазиатов вполне могла прийти и из более южных краев. Однако, переселившись в Берингию из этих областей (к слову сказать, тоже, как правило, «гиперборейских» в широком смысле слова), предки палеоазиатов и эскалеутов (еще до их разделения на эскимосов и алеутов), по-видимому, восприняли какие-то культурные элементы у здешнего автохтонного населения (возможно, оно было родственно древним протоительменам, чья культура уже не является «белым пятном», во многом благодаря исследованиям Н. Н. Дикова).

И в этом многогранном берингийском наследии обнаруживаются представления и образы, которые трудно истолковать иначе, чем как отголоски палеоарктической религиозной мифологии и космологии, имеющей четкую полярную направленность. Достаточно упомянуть, что у чукчей Полярная звезда отождествляется с небесным зенитом{160}: такая ситуация возможна только на Полюсе! Чукчам знакомы и представления о мистическом путешествии к Полярной звезде. В одной из их мифологических сказок о летающих шаманах (тоже, кстати, гиперборейский мотив, известный в берингийском регионе также эскимосам) очерчен образ пяти бубнов: четыре оказались несовершенными, непригодными, а на пятом — центральном — бубне шаман летит к Полярной звезде{161}. Если графически представить эти бубны, получится равноконечный крест с четко выделенным центром — простейший символ Гиперборейского материка…

Даже происхождение животных в чукотской мифологии связано с Полюсом. Обитающее на Полярной звезде божественное существо Гынонканон («Центр Вершины Вселенной») хранит у себя «в ящиках» тюленей, моржей, оленей, зайцев и прочих животных (птицы живут в другом месте, «за морями») и по мере надобности ниспосылает их на землю{162}.

«Звери в ящиках» — образ, безусловно, натуралистичный и не противоречащий стереотипу «примитивной» мифологии. Однако, несмотря на наличие таких образов, полярные мифологические мотивы палеоазиатской традиции отличает в целом высокий уровень абстрагированности, вроде бы не соответствующий тому, чего, согласно общепринятым представлениям, можно ожидать от общества эпохи «разложения первобытнообщинного строя», не соответствующий этнографическим реалиям XIX — начала XX в., когда учеными производились записи палеоазиатского фольклора. В мифах чукчей упоминается божественный Творец — Тэнантомгын, чьей обителью является Полярная звезда (видимо, это и есть упоминавшийся выше Гынонканон). Он представляется существом безусловно благим, но не имеющим человеческого антропоморфного облика (определенный антропоморфизм в его описаниях, как ни парадоксально, появляется в отдельных случаях лишь под явным влиянием христианства, которое в целом гораздо более умозрительно и «философично», нежели верования коренных народов Севера){163}.

Что касается материальных памятников Древней Берингии (разумеется, мы сейчас можем говорить только о той ее части, что находится выше уровня океана), то, наверное, необходимо упомянуть об обнаруженных в XX в. на Чукотке (а ее древняя культура, в том числе во внутренних, континентальных регионах, предстает в свете последних открытий неожиданно высокой) кольцевых каменных структурах. Это и выложенное в технике валунных стен главное святилище знаменитой «Китовой аллеи» на берегу пролива Сенявина, и кольцевые оградки, интерпретируемые как «поминальные кольца», и, наконец, валунные стены крепостей на холмах{164}. Все это не может не вызвать ассоциаций с тем, о чем уже немало говорилось в этой книге (прежде всего, в главе «Волшебные камни в кругах») — с друидической оградой и новооткрытыми памятниками Российской Лапландии.

Конечно, идея ритуального или какого-то иного круга из камней — простого и универсального символа — могла возникнуть у разных народов и независимо друг от друга, но обращает на себя внимание то обстоятельство, что кольцевые валунные стены выявлены в Северной Канаде, а также на Российском Севере: на острове Дивный в Валаамском архипелаге, на Терском берегу Белого моря, во внутренних частях Кольского полуострова. Может быть, здесь мы сталкиваемся с теми же «дальневосточными ключами» к гиперборейским основам палеоарктической протоцивилизации, с которыми уже встречались, сопоставляя лапландский материал с камчатским и охотским? Во всяком случае, кольцевые сакральные структуры оказываются памятниками поистине циркумполярными, расположенными по всей околополюсной окружности — в Европе, Азии и Америке.

Вполне возможно, что какие-то крупные сакральные центры с их массивными, сложенными из больших камней памятниками пережили затопление огромных пространств Берингии и будут со временем обнаружены на дне океана, на шельфе. Память о своей прародине, ныне ушедшей под воду, отчетливо прослеживается в верованиях кереков — малочисленного (ныне растворившегося среди коряков и чукчей) народа Чукотки. Кереков ученые считают «наследниками» более древней, чем палеоазиатская, «волны» заселения этого края. Эти родственники палеоиндейцев, чьи предки, по-видимому, жили в еще не затопленной Берингии, и самими чукчами и коряками воспринимаются как более древнее, предшествующее им население{165}.

Теперь о гипотетическом изначальном имени Берингии. Речь идет об одном алеутском предании, которое зафиксировал святитель Иннокентий (Вениаминов), миссионер и выдающийся этнограф, работавший в Русской Америке в 1820–1830?е годы и издавший впоследствии фундаментальный труд «Записки об островах Уналашкинского отдела». Так вот, алеуты поведали ему, что «предки их произошли и первоначально жили в западной стороне, на какой-то большой земле, называвшейся также Алахсха, то есть материк; и где не было ни бурь, ни зимы, но всегдашнее благорастворение воздуха, и жили мирно и спокойно; но вражды и потом междоусобия заставили их подвигаться далее и далее к востоку; и наконец, они придвинулись к самому морю. Но и здесь не могли оставаться они долго в мире, их теснили другие народы, и потому они должны были искать убежища на островах…»{166}

Как это нередко бывает, в такого рода предании могли соединиться разновременные и «разноуровневые» пласты. С одной стороны, «большая земля» к западу от мест обитания американских алеутов может быть просто азиатским материком. Но алеутская прародина описывается в этом предании как «обетованная земля», где даже нет зимы. И если отбросить весьма маловероятное предположение, что предки алеутов переселились на Крайний Север из субтропиков, то останется одно: земля по имени Алахсха — это баснословно древняя, а потому мифологизированная прародина.

Берингия? Или Гиперборея? Пересказ предания святителем Иннокентием слишком краток для конкретных умозаключений, хотя не может не удивлять общее сходство этого предания с античными повествованиями о «блаженных гипербореях». Можно лишь соотнести название Алахсха с прачукотско-камчатским словом «лахэ», мать (по-ительменски это слово и сейчас звучит как «лахсх»). «А-» в начале слова может, в принципе, в палеоазиатских языках означать отрицание (да, знакомая ныне всем греко-римская форма отрицания — скажем, в словах аморфный — бесформенный, апатия — бесчувствие и т. д. — бытовала и в Древней Берингии!). Однако лингвистам известно, что иногда это начальное «а-» означало, напротив, усиление исходного значения корневой основы (в древнегреческом языке, а также, по-видимому, в некоторых языках догреческой Эллады, входившей в южную часть гиперборейского круга древних культур).

Значит, название «Алахсха» можно в принципе истолковать как «(Земля) Великой Матери»? Разумеется, этот вывод требует детальной проработки, соотнесения с лексической базой реконструируемых древних языков Берингийского региона. Но не исключено, что здесь мы встретились с самым древним из ныне известных названий «обетованной земли» полярного региона — того материка (кстати, наши обыденные слова материк, матерая земля тоже ведь связаны с образом матери!), который греки именовали Гипербореей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.