Глава XXXVI

Глава XXXVI

Донские атаманы — казаки. Общественные течения на Дону: дворянство, казаки, образованная молодежь. Кружок изучения Донской истории.

После графа Матвея Ивановича Платова атаманами на Дону были: войсковой наказный атаман Адриан Карпович Денисов 6-й, с 1818 по 1821 годы, наказный атаман Алексей Васильевич Иловайский 3-й с 1821 по 1823 годы, он же войсковым атаманом по 1826-й год, временно исполнял должность атамана Иван Адрианович Андриянов 6-й — 1826–1827 годы, войсковой наказный атаман Димитрий Ефимович Кутейников с 1827–1838 годы и наказный атаман Максим Григорьевич Власов — 1836–1848 годы.

Все эти атаманы были назначены Высочайшею властью Русского Императора по представлению военного министерства. Они были природными Донскими казаками. Такие из них, как Денисов, Иловайский и Власов — если бы в ту пору на Дону существовал Круг, и атаманы избирались бы всем войском — несомненно, были бы избраны и волею казачьего народа. При том повышенном воинственном настроении, которое было на Дону после победных войн и заграничного похода, Круг остановил бы свое внимание на героях войны, известных казакам своею храбростью, доблестью и решительностью. В ту пору не было казака, не участвовавшего на войне, и каждый казак, если и не знал лично, то много слышал о таких лицах, как сподвижники Суворова и Платова — Денисове и Власове и герое заграничного похода Иловайском.

Нелегким и сложным было положение атаманов Донцов. Они были поставлены Государем. Они были Государевым оком на Дону и должны были блюсти Российские Государственные интересы. Ими, как и всем войском, распоряжалось военное министерство. В России за время войн с Наполеоном убедились в том, какую мощную и дешевую, почти ничего не стоящую Российской казне силу имеет Государство в казачьих войсках. Военное министерство стремилось возможно шире использовать эту силу, упорядочить «образ служения» Донского войска и улучшить его, как свое конное войско. Все это увеличивало служебную тяготу казака и вело к обеднению войска. Не могли быть к этому равнодушными атаманы казаки. Им хотелось сохранить и улучшить все то, что напоминало казакам их прежнюю вольность и богатство.

Первый после Платова атаман Адриан Карпович Денисов был человек примечательный. По тогдашнему времени образованный, помимо военных наук он знал французский и польский языки; ученик великого Суворова, — Суворов по-семейному называл его запросто «Карпович», — герой польской войны и Итальянского похода, он оставил после себя любопытные записки, рисующие нам жизнь и войны его времени. Они были напечатаны в историческом журнале «Русская старина» за 1874 и 1875-й годы. Денисов горячо любил Тихий Дон и болел душою за казаков. Он говорил про себя: «Я родился от казака, прожил многие годы в жилищах казаков», и «все донские герои именовали меня учителем военных правил». Став атаманом, Денисов хотел бороться за права казачьи, за прошлую свободу.

Что же прежде всего нашел Денисов на самом Дону?.. На кого он мог опереться в нелегкой борьбе за самобытность казачью?..

На Дону, бывшем дотоле всегда «единым», думавшим «думушку единую», к тому времени наметились три «течения».

Первое, и самое сильное, представлялось окрепнувшим донским дворянством, «чиновниками» войска Донского. Разбогатев на крепостном труде, они хотели создать «войсковое общество», свое дворянское «сословие». Иные из них мечтали и о том, чтобы Донские дела решались Донцами и на Дону, помимо Петербурга и военного министерства; без наезжих из Петербурга генералов, имеющих «нетвердые познания, как бытности (быта) казаков в домах, так и в военных их действиях»… Однако решать эти дела они хотели своим старшинским, дворянским кругом, помимо казаков.

Другое течение было народное, казачье. Оно требовало от атамана, чтобы тот боролся за казачьи права, за возрождение старинного Круга, как полноправного хозяина войска Донского.

Наконец, третье течение едва намечалось. В ту пору в Россию из заграницы было принесено много вольных, свободных мыслей; «вольные каменщики» (масонство) крепли в России; готовилось бунтливое, республиканское движение. Оно интересовалось Доном. Начатая при атамане Платове Поповым работа по составлению истории войска Донского развивалась. Атаман Денисов привлек к этой работе одного из самых образованных Донцов того времени В. Д. Сухорукова. Сухоруков пригласил участвовать в работе донских офицеров, окончивших университет — Кучерова, Кушнарева, Поснова; им помогали Русские молодые ученые П. М. Строев, А. О. Малиновский и К. О. Калайдович. Донская молодежь объездила и обшарила архивы Астраханского, Царицынского, Дубовского, Ростовского-на-Дону, Новохоперского и других городов. Их Русские сотрудники присылали им свои изыскания из Московских и Петербургских архивов. Эта молодежь разгоралась по мере того, как все шире и шире развертывались перед нею картины жизни былого свободного Дона. Вольные набеги донских казаков на Турцию, Кавказ и Персию; пленительные образы Ермака, Азовских сидельцев и Фрола Минаева; буйный задор Степана Разина, смелость замыслов Булавина и ширь Пугачева — все это смущало молодые головы, не могущие мириться с засыпанием Дона в Петербургских канцеляриях… Мечты!.. мечты!.. О Круге!!.. О свободной от России республике; о том, чтобы стать только казаками…

Три эти течения не были связаны между собою. Каждое работало — вернее, мечтало — само по себе.

Казаки — станичники и хуторяне — были вне этих течений. Занятые почти непрерывной, тяжелой службой в полках, связанные суровой военной дисциплиной; в промежутке между отбываниями своих «терминов» едва успевающие привести в порядок расстроенное хозяйство, все более беднеющие, казаки уповали на Бога и на Царя, и терпеливо, с казачьим упорством и выносливостью, тянули тяжелую лямку пограничной боевой службы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.