С. Никитин Из прошлого партизанской борьбы в Болгарии

С. Никитин

Из прошлого партизанской борьбы в Болгарии

Начало XIX века было критическим периодом в истории султанской Турции. В развитии этого кризиса причины внутреннего порядка сталкивались с внешними воздействиями.

Социально-экономическое развитие подвластных Турции народов обгоняло развитие турецкого народа, который оставался в условиях застывшего феодального режима. Южные славяне и греки, державшие в своих руках значительную часть торговли Турецкой империи, развившие ремесла, были действительными двигателями прогресса, носителями цивилизации внутри страны. Но условия, в каких они жили и выполняли свою цивилизаторскую роль, были весьма тяжелы.

В начале XIX века, как и после завоевания Болгарии турками, христианское население страны (райя) делилось на бесправное и привилегированное. Бесправная райя была обязана платить многочисленные и тяжелые налоги. Это — прежде всего, личный налог — харач, десятина, а также испенч — принудительный набор через каждые 5 лет 10—12-летних мальчиков в янычары. Их навсегда отнимали от родных и обращали в мусульманство; кроме того, существовала рабочая повинность (барщина) и ряд других. Бесправная райя была лишена политических прав и находилась в полной зависимости от турецкой мусульманской администрации. В иных условиях жила привилегированная райя. Обычно это были целые села, выполнявшие те или иные обязанности и освобожденные за это от уплаты налогов и повинностей, падавших на бесправную райю. Жители городов Сливен, Котел, Ямбол, ряда сел (в том числе Панагюриште) принадлежали к войниганам. Из их среды формировались отряды вспомогательных войск (в то время как бесправная райя была лишена права носить оружие), а также дружины, выполнявшие работы по постройке укреплений. В поселениях войниганов не могли жить турки, жители пользовались самоуправлением и имели своих воевод. Население сел, расположенных в горных проходах, несло охрану этих проходов, оно обязано было пресекать попытки грабежей, уничтожать разбойничьи шайки. Граничары охраняли границы, конвоировали транспорты, пленных и т. д. Сокольники (соколари) вместо всех налогов и податей должны были поставлять соколов. Существовали и некоторые другие группы среди привилегированной части христианского населения Турции.

Города и села, населенные привилегированной райей, оказывались в благоприятных условиях экономического развития. Такие пункты, как Панагюриште, Конривштица и др., стали важными центрами развития ремесла. Это были внутренние и горные районы страны, где болгарское население было преобладающим. Особенно многочисленными были поселения привилегированной райи на Родопе, в районе Средней Горы и Старой Планины. Эти передовые в экономическом отношении районы являлись наиболее активными в борьбе за освобождение, были главными очагами партизанской борьбы. Вырастало значение и крупных городов со смешанным населением — Адрианополя, Филиппополя (Пловдив), где также развивались торговля и ремесла. В этих городах жило много турок, греков, армян. Области, населенные бесправной райей, отставали в своем экономическом развитии. Но все же в своей массе болгарское население довольно быстро двигалось по пути экономического развития, активно участвуя в торговле, создавая крупные ремесленные центры. Развитие капиталистических форм хозяйства, формирование болгарской буржуазии, ее стремления к расширению своих возможностей и прав не могли не наталкиваться на сопротивление со стороны косной и консервативной государственной системы старой Турции. Борьба подвластных Турции народов против турецкой кабалы была неизбежна. Сербы и греки в этой борьбе заняли первое место. Они раньше осознали свое бесправие и проявили стремление к независимости и свободе, они раньше выступили с оружием в руках против турецких гражданских чиновников и военных начальников, против турецких помещиков и их помощников и агентов из зажиточной части местного населения (в Болгарии — чорбаджии). Медленнее включался в эту борьбу более отсталый, болгарский народ, но пример соседей, рост экономических связей с другими областями и странами, распространение просвещения подготовили и болгарский народ не только к выступлениям за свою национально-культурную самобытность, но и за свою политическую независимость. Болгарский народ начал постепенно переходить на путь вооруженной борьбы за свободу.

Были попытки мирного разрешения разраставшегося конфликта. Под давлением Европы турки издавали торжественные акты (хатты), обещавшие улучшение положения райи, но обещания оставались невыполненными. Так, хатт 1839 г. унифицировал все налоги, был введен порядок уплаты налога особому агенту, а не паше. Но платить заставляли по нескольку раз, давая неверные расписки. Протесты же болгар вызывали в конечном счете экзекуцию[63]. Издание торжественных хаттов оказывалось не средством прекращения борьбы, а поводом к ее расширению.

Болгарский народ в лице своих передовых деятелей стремился к установлению общности борьбы всех угнетенных Турцией народов. Когда восстали за независимость сербы, слух об этом прошел по всей Болгарии, и из юго-западной Болгарии и Македонии на поддержку сербам явился целый ряд добровольцев. Когда вспыхнуло греческое восстание, из среды болгар поднялись отряды, выступившие на помощь грекам. Ряд дружин составился в Македонии. Вождями отрядов, отправившихся на помощь восставшим грекам, были Марко Бочар, Наум из Водена, Хаджи Христо, доктор Селиминский из Сливно.

Борьба соседних народов за освобождение вовлекала болгар и активизировала их собственную борьбу против гнета феодально-султанской Турции.

Немаловажное значение для освободительной борьбы в Болгарии имели и русско-турецкие войны. В ряде войн болгарские дружины действовали на стороне России. Порой эти войны сопровождались переселением болгар на соседние территории (Дунайские княжества), частично на территорию России. Так русско-турецкая война 1828–1829 гг. повлекла за собой значительную переселенческую волну. Южная Болгария (Сливен, Котел, Нова Загора и др.) дала главную массу выходцев, часть из которых поселилась в Валахии и Бессарабии. В Галаце, Плоешти, Гюргеве, Браилове, отчасти Бухаресте и Добрудже разместились болгарские беженцы, не терявшие связи с турецкими болгарами и их борьбой за независимость.

Образование многочисленной болгарской эмиграции в Придунайских княжествах (позднейшая Румыния) было немаловажным фактором дальнейшего развития партизанской борьбы. На территории этих княжеств в условиях более спокойных могла вестись подготовка к выступлениям, а связи в самой Болгарии позволяли привлекать к непосредственной борьбе жителей подвластной туркам территории.

С войной 1828–1829 гг. связывается одна из ранних попыток повстанческой партизанской борьбы в Болгарии. Вместе с русскими войсками в Болгарии в 1828 г. действовала партизанская дружина, во главе которой стоял болгарин из города Котел, — офицер русской службы Георгий Мамарчев. Еще в предшествующую русско-турецкую войну 1806–1812 гг. Мамарчев участвовал в военных действиях и отличился во время штурма Силистрии. Во время войны 1828–1829 гг. Мамарчев организовал добровольческий отряд, побывал с ним на своей родине. Однако дальнейшей его деятельности препятствовало то обстоятельство, что русские военные власти, разрешавшие набирать в отряд болгар, жителей Валахии, запрещали принимать турецких болгар. Это запрещение диктовалось стремлением не ставить под удар семьи партизан, находившиеся в турецких владениях. Однако Мамарчев не следовал этим указаниям. Когда между Россией и Турцией был заключен в Адрианополе мир, среди болгар родилась мысль об организации общего восстания, так как надежда на освобождение в результате самой войны исчезла. Мамарчев был главным популяризатором этого плана. Идея эта не нашла поддержки русских военных властей, так как русская армия должна была покинуть пределы Турции и не могла бы в силу этого поддержать болгар, а ставить их под угрозу жестокой расправы турок она не хотела. Однако Мамарчев, оставивший русскую службу, продолжал пропаганду, вербовал партизан, но проектировавшееся им восстание не удалось осуществить.

Дружественное отношение болгар к русским в период войны, массовое выселение болгар усилили ненависть турок по отношению к искони бесправному болгарскому населению. Под предлогом борьбы против болгарских хайдуков-партизан по болгарской земле бродили шайки иррегулярных турецких войск — делибашей, совершавших грабежи и всяческие бесчинства. И без того отягощенное поборами население было обложено новым налогом. Много сел было сожжено, много болгар подверглось преследованиям. Но не умирала в болгарском народе мечта о свободе. Чтобы завоевать свободу, тырновский торговец Велчо Атанасов стал в 1835 г. создавать тайную организацию. Он объехал ряд соседних местностей: Габрово, Елену, Лесковец, Горну Ореховицу. Всякий состоятельный болгарин — участник движения должен был подготовить десять партизан и вооружить их. Началась усиленная подготовка вооружения, шилась форменная одежда для партизан. Сложилась значительная организация, штаб которой собирался в Ильинском Плаковском монастыре близ Елены. Игумен этого монастыря Сергий был связан с партизанами и был склонен к восстанию. Командиром был назначен Мамарчев. Когда он ознакомился с ходом подготовки восстания, то признал ее еще недостаточной. Восстание было отсрочено, а тем временем нашелся предатель — чорбаджия Юрдан, из Елены, который выдал готовящееся восстание. Разъяренные турки предали смертной казни многих партизан, игумен Сергий через 2 года умер в тюрьме, а капитана Мамарчева, которого как русского офицера они не посмели казнить, подвергли заключению. Он побывал в разных тюрьмах Малой Азии и умер на острове Самосе[64].

Однако первые неудачи не помешали новым попыткам развертывания партизанской борьбы. Следующее выступление имело место в Браилове (Валахия), где концентрировались болгарские выселенцы из Сливна и других городов. 10 июля 1841 г., к изумлению валашских властей, некий Владислав Татич расклеил по улицам прокламации, вербуя на глазах у всех добровольцев для борьбы за освобождение Болгарии. Он открыто раздавал ружья, порох и создал партизанский отряд, число участников которого росло. В другом районе города сформировался еще один отряд. Через два дня обе группы объединились и под звуки музыки с развевающимся красным знаменем, на котором был нашит белый крест, двинулись к пристани — к переправе. Однако валашские власти подготовили для партизан ловушку. Пообещав нейтралитет, они во время переправы открыли огонь. Партизанам был нанесен значительный урон. Это был не единственный случай предательства со стороны валахов (теперешних румын).

Наряду с такими попытками организации большого восстания, отчасти же под влиянием неудачи этих попыток партизанская борьба развилась в иной форме. Возникли отряды, не ставившие себе больших и широких целей, но тем не менее наносившие не малый ущерб своему противнику. Это были мелкие отряды, укрывавшиеся в лесных трущобах Балканских гор и оттуда совершавшие свои нападения. О повседневных выступлениях мелких партизанских отрядов осталось меньше документальных следов, однако некоторые факты из истории борьбы этих отрядов установлены. Известно, что как раз в 1841 г., после неудачи восстания, образовалась чета, действовавшая в течение восьми лет и скитавшаяся по горам. Она совершала отдельные мелкие налеты на наиболее ненавистных притеснителей-турок, на их прислужников — чорбаджиев. Такие мелкие четы появлялись и позже, существовали в различных местах. Например, в 1849 г. в селе Бойница (Видинский округ) сформировался отряд, во главе которого стоял Пуйо и его сын учитель Велчо. В знак протеста против турецкого угнетения чета совершила нападение на полицейский участок и сожгла его. Пример оказался заразителен; то же самое повторилось в селах Холово, Бракевци. Но участникам партизанских выступлений не удалось удержаться на родине. Они оказались вынужденными бежать в Сербию[65].

С 50-х годов XIX века выступления партизанских отрядов не приносят еще значительных успехов, но лучше организованные, больше законспирированные отряды начинают наносить серьезные удары противнику. В 1850 г. в Видинском, Ломском, Кулском, Белоградчикском округах грабежи и насилия султанских чиновников, увеличение налогов и вымогательство их, экзекуции, связанные с собиранием налогов, возбудили возмущение крестьян. Они отправили своего старшину (кмета) Цоло Тодорова в Сербию за оружием. А оставшиеся на месте собрались в церковь, где назначили предводителей из своей среды и приняли присягу.

Посылка представителя в Сербию была не случайна. В этом движении принимали участие уже названные выше Пуйо с сыном и, возможно, другие болгары, эмигрировавшие в Сербию, а затем явившиеся в Болгарию, чтобы принять участие в борьбе. Движение началось в заранее намеченный день, но подготовка его не оказалась на должной высоте — оружия было недостаточно, а неопытные крестьянские отряды не сумели организовать совместные действия. С другой стороны, турки были осведомлены о начавшемся выступлении. Партизаны убили ряд представителей сельской администрации. Но брошенные против партизан башибузукские орды и регулярные части, нападавшие с разных сторон, разъединили партизанские четы, окружили их и подавили попытку этого выступления.

Время Крымской войны было временем жестокого угнетения болгар турками. Угроза русского вторжения за Дунай побудила турок произвести массовую мобилизацию мужчин для работ на укреплениях. Мобилизованные оказывались в условиях жесточайшего каторжного режима. Сосредоточенные в ряде отдельных пунктов (Варна, Шумла и др.) и размещенные в антисанитарных условиях, они стали первыми жертвами чумной эпидемии, занесенной турецкими войсками из Малой Азии, так как им была поручена уборка трупов умиравших от чумы турок. Эпидемия быстро охватила болгарские города и села; уцелевшее население, бросая дома и имущество, оставляя непогребенными трупы близких, устремилось в горы.

Недовольство райи значительно усиливалось в результате безответственных обещаний реформ со стороны турецких властей. В феврале 1856 г. турецкое правительство издало так называемый хатти-хамайун — торжественный акт, обещавший расширение политических, гражданских и вероисповедных прав христианских подданных Порты. Но так же, как многочисленные предшествующие акты, и этот остался невыполненным обещанием. Оно и понятно. Вся система турецкой государственности покоилась на сосуществовании огромного бесправного большинства (христиане) и полноправного меньшинства (мусульмане). В то время как первые были лишены политических и гражданских прав, вторые располагали ими в полной мере и были вершителями судеб первых и в суде и в администрации. Местные агенты власти не считались ни с какими законами, ни с какими обещаниями прав.

Так, в Видинском районе сельский ага села Бойница налагал непредусмотренные никакими законами поборы: за каждого вола — по 25 ок пшеницы, кукурузы; за 10 овец — 1 око сыра и т. д.[66] Пример этого аги был настолько заразителен, что и в других районах ввели такие же поборы.

Возникшее среди болгар недовольство искало выхода, и оно нашло его в новых попытках восстаний, происшедших летом 1856 г. Во главе одного из них стоял руководитель неудавшегося восстания в Тырново в 1855 г. — Никола Филипповский. Уроженец Силистрии, он долго жил в Валахии и был участником политической борьбы. Он разослал своих людей в Елену, Габрово, Лесковец, чтобы известить о подготовке восстания и приготовить людей к выступлению в июле. Но единства среди партизан не оказалось. Часть заговорщиков стремилась отложить восстание из-за неподготовленности участников. «Дядо Никола», как звали вождя, не соглашался на оттяжку и стремился начать движение скорее. Отправившись в условленное место близ Лесковца, он нашел там не две сотни партизан, как ожидал, а всего 10–15 человек. Противники немедленного движения создали кордон вокруг Лесковца и не пропускали сторонников скорейшего выступления. Воевода двинулся в соседние пункты, но там повторилось то же самое. Все же Филипповскому удалось сформировать небольшую чету и двинуть ее в горы. Здесь движение вызвало сочувствие, и отряд увеличился до трех-четырех сотен человек. Всем вступавшим в отряд предводитель излагал задачи борьбы: мы стремимся, говорил он, добиться равенства с турками, выполнения хатти-хамайуна, уничтожения тяжких даней. Слухи о подготовке восстания, о появлении четы волновали турок. Они вступили в переговоры с габровскими чорбаджиями, а те убедили воеводу Николу явиться в Габрово для переговоров о соглашении. Поверив этим обещаниям, он повел свою дружину в город, но когда партизаны были уже у моста и готовились вступить в город, они узнали о ждущей их там засаде. Отряд повернул назад и в пути был обстрелян. После короткой стычки отряд рассеялся, а предводитель его был вскоре убит.

Движение 50-х годов принесло кое-что новое с точки зрения результатов его и отчасти организации, однако основная его особенность — раздробленность, распыленность — оставалась до самого конца этого десятилетия. Подлинно новая эпоха в развитии партизанской борьбы начинается с 60-х годов, и эта эпоха связана с деятельностью крупнейшего организатора и теоретика партизанской борьбы в Болгарии Г. С. Раковского.

Раковский родился в селе Котел в 1821 г. Его отец Стойко — купец, чорбаджия, был владельцем мельницы и сукноваляльни, вел торговлю мануфактурой и платьем в Константинополе. Его мать была сестрой Георгия Мамарчева. В детстве, в возрасте семи лет, Раковский видел своего дядю во главе его четы, и героический образ борца за народную свободу остался в памяти мальчика. По прохождении курса первоначального обучения родители отправили Раковского в Константинополь, в славившееся тогда греческое училище Куру-чешме. В свои ученические годы Раковский не оставлял мечты о борьбе за права и независимость своего народа. Подозрения, вызванные его поведением со стороны турецкой полиции, заставили Раковского покинуть столицу. Он уехал в Браилов, где стал учителем греческого языка. Здесь Раковский оказался сильно скомпрометированным участием в революционном движении; судьба бросила его в южную Францию — в Марсель. В целях конспирации Савва Македон (так называл он себя в период жизни в Браилове) превратился в Георгия Стойкова Раковского. Он взял имя своего дяди — Георгия Мамарчева, а фамилию — по названию села Раково, родины своего отца. Под этим именем он вошел в историю политической борьбы в Болгарии, в историю журналистики и литературы. После ряда лет скитаний Раковский в 1855 г. поселяется в Валахии и, хотя до своей смерти он больше не ступил ногой на родную землю, вся его жизнь была посвящена ей. Он был публицистом, историком, политическим деятелем. Но все, что ни делал Раковский, было посвящено одной задаче — борьбе за освобождение Болгарии. Много внимания и сил он посвятил организации партизанской борьбы.

В своих скитаниях по Валахии, Сербии, Турции, Болгарии Раковский встречался и знакомился с вождями партизанских отрядов, с отдельными четниками. Он знал таких видных командиров небольших дружин, как Панайот Хитов, Филипп Тотю, Стефан Караджа, Хаджи Димитр и др. Раковский занял среди них первенствующее положение. Он стал руководителем, так как сумел объединить всех вокруг новой цели их деятельности. Командиры отдельных отрядов ставили себе задачей месть турецким поработителям. Они скитались по планинам и наносили удары вековечному «душманину» (врагу) путем отдельных, частичных актов мести — налетов, убийств. Раковский разъяснил, что такие действия не только не дают пользы, но приносят вред с точки зрения общей задачи: убьют одного турка, а в отместку турки сожгут целое село, разграбят всю округу. Нужно мстить не за частные обиды, нужно ставить общую цель; такой целью может быть только освобождение, возрождение Болгарии. Эти мысли были изложены в брошюре «Горски путник».

Было одно случайное обстоятельство, которое помогло Раковскому в осуществлении его задачи. После Крымской войны значительная часть черкесов, татар из Крыма и с Кавказа начала выселяться в Турцию, турецкое же правительство поселило их в Болгарии. Переселенцы держали себя по отношению к местному населению враждебно. Антиболгарские акты татар и черкесов содействовали усилению болгарской эмиграции. Значительное количество болгарской молодежи уходило в Румынию, Сербию, Россию. Здесь они образовывали четы, пробиравшиеся в Болгарию и совершавшие нападения на татар, черкесов, турок. Расширение партизанской борьбы облегчало осуществление плана Раковского поднять в 1861 г. общее восстание за освобождение Болгарии.

Шестидесятые годы были периодом значительного оживления и роста национальных стремлений народов Балкан. Сербский князь Михаил Обренович мечтал о создании большого южнославянского царства, он стремился к расширению пределов своего княжества. Планы Раковского казались ему весьма своевременными; со стороны Сербии Раковскому была обещана поддержка. Тогда Раковский выработал следующий план действий: крупный болгарский отряд до 1200 человек должен собраться в Сербии; вторгшись в Болгарию, он двинется по водоразделу гор Старой Планины, захватывая села и города; в течение двух недель предполагалось достигнуть Тырнова. Раковский рассчитывал, что к тому времени в рядах повстанцев окажется до 30 тыс. человек. Дальнейшее движение будет направлено от Тырнова к Варне, где освободительная партизанская армия вырастет еще в несколько раз. Турки не успеют двинуть от Константинополя свои войска, так как горные проходы будут укреплены. В Северной Болгарии будет организована болгарская власть.

Для осуществления этого плана Раковский развил бурную деятельность. Он рассылал массу писем и обращений к болгарам внутри страны, к болгарским эмигрантам в Румынии, России, Австрии, призывая к объединению для решительного удара. Из разных мест он получал сочувственные отзывы и ответы, от богатых болгар — денежную помощь. Организовался «легион», в который вошло много видных представителей партизанских отрядов. Болгария была охвачена напряженным ожиданием. Вожди отдельных чет ждали общего сигнала… Но его не последовало. Турки двинули свои части против партизан, разбили уже объединявшиеся отряды, многие участники которых были схвачены и заключены в Диарбекирскую тюрьму.

Неудача не остановила попыток Раковского, тем более, что в глубине Балканских гор, как и раньше, странствовали четы; воеводы поддерживали связь с Раковским в Бухаресте, выжидая удобного момента для начала общих действий. Раковский составил «временный закон народных чет», который устанавливал единый центр руководства четническим движением. Все воеводы должны были подчиняться этому центру и главному воеводе, поставленному им. Председателем этого «верховного начальства» стал Раковский, его помощниками — Панайот Хитов и Филипп Тотю.

Весной 1867 г. было решено направить в Болгарию 10 чет, для чего начали сбор оружия, денег, одежды. Дом одного из друзей Раковского был превращен в арсенал; там происходили собрания, участниками которых были видные воеводы — Панайот Хитов, Стефан Караджа, Василий Левский, Хаджи Димитр и др. Подготовленными к выступлению оказались два отряда — Филиппа Тотю и Панайота Хитова. Это были прославленные руководители партизанской борьбы. Филипп Тотю совершал так часто удачные набеги на турок и счастливо спасался из турецких тюрем, что это привело к созданию легенды о том, что пуля его не берет.

Каждый отряд насчитывал 20–30 человек. В конце апреля чета П. Хитова переправилась через Дунай. Знаменосцем отряда был Левский. После нескольких столкновений партизаны оказались вблизи от Сливна. В середине мая перебрался в Болгарию и Тотю со своими дружинниками. Вскоре ему пришлось выдержать крупное столкновение с турками, во время которого отряд понес потери. По намеченному плану отряды должны были соединиться и поднять народ на общее восстание. Из разных мест — Старой Загоры, Ямбола и др. — приходили гонцы с вопросом, когда начнется восстание. Хитов выяснял, есть ли оружие, а когда убеждался в неподготовленности восстания, отправлял гонцов обратно, считая невозможным начинать восстание в этих условиях. Такую же неподготовленность наблюдал и Тотю. Население, отвлекаемое болгарской буржуазией от вооруженной партизанской борьбы на путь мирной борьбы за национально-культурную самобытность (церковный вопрос), давало лишь незначительные кадры людей, готовых к четнической борьбе. Отряды возвратились в Сербию.

Вскоре умер и Раковский. Созданное им «верховное начальство» оказалось лишенным главы, так как у Раковского не нашлось преемника. Но партизанское движение имело подготовленные кадры, и прекратиться борьба не могла. Инициатива в борьбе перешла в новые руки — к воеводам Хаджи Димитру и Стефану Карадже. Они собрали и вооружили в Румынии около 130 человек, одели их в форму, дали им болгарские «колпаки» (шапки) с эмблематическими львами, и в первых числах июня двинули в Болгарию. Вскоре же отряды натолкнулись на турецкие войска близ Свищева. Пришлось иметь дело со сводным отрядом из регулярных войск и башибузуков, однако чета, потеряв 12 человек, сумела пробиться. Но за первым столкновением последовало другое, где было потеряно еще 8 человек, за ним — третье. Силы четников сократились до 68 человек. Турки усилили натиск на усталых, изголодавшихся партизан, сумели захватить раненого Стефана Караджу. Несмотря на эту утрату, партизаны держались и сумели добраться до дружественного села, где получили приют; позже поселяне жестоко пострадали за это от турок. Крестьяне провели партизан в Сливенский Балкан — приют и убежище болгарских хайдуков. Но путь был не легок. Турки продолжали свои нападения; черкесы и татары, привлеченные обещанной денежной наградой, следили за движением отряда и сообщали туркам. В местности Бузлуджа (недалеко от Шипки) произошло особенно горячее столкновение. Положение отряда было невыгодно, но четникам пришлось принять бой и они храбро отбивали многочисленные атаки. Получив три раны, умер Хаджи Димитр, с ним разделили судьбу и многие партизаны. Оставшиеся в живых четырнадцать человек сумели продвинуться дальше в горы, но, окруженные там новым турецким отрядом, все полегли в борьбе.

Турецкое правительство приняло исключительные меры для борьбы против партизан. Все военные и гражданские власти были поставлены на ноги, населению строжайше было запрещено оказывать четникам помощь. Пастухам было предписано спуститься с гор в равнины, чтобы лишить четников продовольствия в горах. Военными штабами был разработан план преследования, из разных мест были стянуты пехотные и кавалерийские регулярные части. Все эти драконовские меры были обрушены на немногочисленный отряд, участниками которого, как сообщают турецкие документы, были «только простые люди и неудачники, которые от бедности, совершенного преступления или другого какого-либо правонарушения (очевидно имеются в виду акты партизанской борьбы. — С. Н.) оставили свои родные места и бежали в княжества (т. е. Румынию. — С. Н.) и в Сербию. В большей части они были работниками или конскими пастухами»[67]. Страх туркам внушали не только сами участники отряда. Еще больше они боялись таинственного «комитета», который снарядил и отправил отряд. А смелость и стойкость отряда стали широко известны. О партизанской борьбе в Болгарии заговорила и западноевропейская печать.

Но в самом болгарском народном движении опыт выступления отряда Караджи и Димитра был учтен как показатель недостаточной подготовки и малой готовности населения к борьбе. Стало ясно, что обеспечить успех партизанской борьбы можно лишь лучшей организацией и более планомерной и широкой подготовкой восстания. Такую задачу поставил себе Болгарский центральный революционный комитет, образовавшийся в Бухаресте в 1869 г. Во главе его стал Любен Каравелов — образованный болгарин, окончивший Московский университет, хорошо знакомый с русской литературой и публицистикой 60-х годов. Каравелов во время своего пребывания в Москве выступил в качестве автора ряда рассказов и статей, напечатанных на русском языке. Впоследствии он жил в Сербии и стал сторонником идеи создания южнославянского царства. Каравелов напечатал ряд работ в сербских изданиях. В Румынии он предпринял издание самостоятельного журнала «Свобода».

Размышляя о причинах неудач партизанского движения, Каравелов пришел к заключению, что попытка Раковского поддерживать стремление к восстанию в народе путем посылки чет неверна. Сами четники и воеводы гибнут в своих походах без пользы, да и население, терзаемое карательными отрядами, начинает относиться к партизанам недружелюбно. Это обстоятельство обнаружилось и во время движения 1868 г., когда часть сливенских богачей выступила с доносом на партизан. Поэтому Каравелов считал необходимым создать сеть местных комитетов в самой Болгарии, чтобы привлечь к движению всю способную к борьбе молодежь, подготовить ее к выступлению, собрать средства на приобретение оружия. Ближайшим помощником Каравелова стал знаменосец отряда П. Хитова — Василий Левский, человек с большим опытом вооруженной борьбы, мужественный и энергичный. Он объехал ряд городов Румынии, создав в них комитеты, затем перебрался через Дунай и начал свою деятельность в Болгарии. Ловеч стал центром его деятельности, здесь он основал первый местный комитет.

В феврале 1870 г. султан издал фирман о создании национально-болгарской церковной организации — болгарской экзархии. Бывший дьякон В. Левский с особым жаром стал доказывать, что эта ожидавшаяся многими реформа без завоевания политической свободы окажется бесполезной. Он исколесил в своих агитационных путешествиях много мест. В болгарских привилегированных поселениях он имел успех, в больших городах с многочисленным турецким населением наталкивался на трудности, налаживая комитетскую работу.

На помощь к Левскому явился Ангел Кончев, получивший военное образование в Сербии, живший в Чехии, где он знакомился с историей национального движения в Европе.

В апреле 1872 г. в Бухаресте было созвано общее собрание, принявшее программу, в которой говорилось о задачах, целях и методах борьбы. В качестве конечной цели было указано освобождение всех болгарских земель, создание в них болгарского управления. Противником в этой борьбе был объявлен не турецкий народ, а правительство султанской Турции. Была утверждена стройная централизованная система организации. Левский был назначен главным уполномоченным в Болгарии, где он являлся представителем комитета.

Левский развернул большую деятельность. Он являлся в село, где был верный человек, через него созывал ночью собрание в условленном месте, приглашая тех, кого можно было привлечь к делу. В местах, где не было связей, он шел к учителю или священнику и действовал с их помощью. На собраниях он рассказывал о тяжести рабства и счастье свободной жизни. Присутствующий священник приводил каждого к присяге, обязывая молчанием, а Левский выкладывал для целования рядом с крестом и евангелием револьвер, чтобы показать неизбежную судьбу предателя. Однако эти предосторожности оказались недостаточными, и судьба самого Левского сложилась печально. Он привлек к работе комитета участвовавшего с 60-х годов в четнической борьбе Дмитрия Косоваца, известного в организации под именем Дмитрия Общего. Невыдержанный, малокультурный и порывистый, он предпринял налет на турецкую почту и взял имевшиеся там деньги. Участники налета были схвачены и дали турецким властям показания, достаточные для раскрытия комитетской организации и ареста Левского. В феврале 1873 г. замечательный организатор партизанской борьбы, один из «апостолов» освобождения, как называют его болгары, окончил свою жизнь от руки палача[68].

Новый подъем начался с приходом в Центральный комитет двух новых членов — Христо Ботева и Стефана Стамболова. Они оба учились в России, были знакомы с публицистикой и политическим движением 60—70-х годов и не впервые принимали участие в болгарской освободительной борьбе. Молодой поэт Христо Ботев входил сначала в Свищевский комитет (в 1867 г.), в 1868 г. он организовал отряд в Калофере для участия в общей борьбе. Он сотрудничал в бухарестских болгарских изданиях и сумел стать на правильную позицию в вопросе, кардинальном для всей партизанской борьбы на Балканах, — в вопросе о взаимоотношении болгарского и турецкого народов. «Если турецкий угнетенный и измученный народ, — писал он, — откажется от своего фанатизма и, не обращая больше внимания на религиозные и национальные различия, существующие между ним и нашим народом, пожелает соединиться с нами, чтобы покончить с нашим общим врагом — его правительством, мы должны будем принять его с открытыми объятиями, забыв о той исторической вражде, которая стремится нас разъединить».

«Существующий общественный порядок, который допускает существование султана и капиталистов, является источником страданий и турок и болгар, и поэтому всякий, обиженный этим строем, который ненавидит свое скотское положение и желает избавиться от него, есть наш друг и приятель»[69].

Когда летом 1875 г. вспыхнуло восстание в Боснии и Герцоговине, началось оживление и в болгарской среде. В августе состоялось заседание нового комитета, вслед за тем комитет опубликовал обращение к народу с призывом собирать деньги и оружие. Был выработан план действий. Главнокомандующим являлся Ботев, центром его деятельности должен был стать Троянский монастырь. Партизаны северной части Болгарии должны были двинуться к Старой Планине, восставшие в Русе (Рущук) и Шумене (Шумла) — направиться к Тырнову, а оттуда вместе с прочими — к Старой Планине. В города были назначены представители комитета.

Но болгарская эмиграция вовне оказала слишком малую поддержку, не все воеводы отдельных чет откликнулись на призыв комитета. Тем не менее на 16 сентября было намечено начало восстания. Партизаны из Тырнова сообщили о готовности, однако проверка обнаружила недостаточность подготовки, и от Стамболова, представителя комитета, требовали отложить восстание. Но Стамболов отправился в Стару Загору и, несмотря на предложения отсрочить восстание, приказал старозагорской дружине построиться. Было развернуто знамя, повстанцы дали клятву в верности, Стамболов запел свою песню:

Хотим не богатства,

Стремимся не к деньгам —

Мы ищем свободы

И прав человека…

Дружина двинулась на соединение с сельскими отрядами, но к ней присоединилось всего несколько человек. На пути пытались поднять сельское население, но без заметного успеха, а со следующего дня началось преследование партизанской дружины турками. Старозагорское восстание не было поддержано и осталось изолированным. Это было причиной быстрого его поражения.

В самом комитете в результате неудачи обнаружились разногласия, начались взаимные обвинения. Под влиянием их Ботев вышел из состава комитета.

Но мысль о восстании не заглохла. В Гюргере (Джурджа) образовалось временное правительство, где важную роль играли Измирлиев, Обретенов, Славков, только что прибывшие из Одесского военного училища. Они должны были стать военными руководителями движения. Болгария была разделена на округа, в каждый из них был направлен уполномоченный. 1 мая было намечено днем восстания, которое должно было начаться в Тырновском округе. Предполагалось овладеть городом, складами, обезоружить турецкие войска и вооружить партизан. Сливенцы и панагюрцы должны были задержать турецкие войска, идущие от Константинополя и Адрианополя, пока в прочих районах не будут разоружены местные гарнизоны и закрыты горные проходы. Телеграфные и железнодорожные линии, мосты должны были уничтожаться.

В январе 1876 г. уполномоченные разъехались в свои районы. Обиженный обвинениями, Ботев остался в Бухаресте. На местах закупали оружие, большие заказы на ножи получили габровские металлисты, в других местах шили форму, изготовляли знамена с изображением льва и надписью «свобода или смерть».

Каждый состоятельный заговорщик, принося присягу, вносил некоторое количество денег. Иногда на отдельные общины налагалась определенная сумма. На эти деньги с большими трудностями закупали оружие. Порох доставляли в тюках с мылом, добывали револьверы, но ружей было мало, особенно новых систем, приходилось чинить старые кремневые ружья.

Приготовления велись не всегда достаточно конспиративно, власти узнали о возбуждении и подготовке болгар и готовились в свою очередь.

В момент восстания из-за Дуная пришли на помощь четы старых предводителей и воевод — П. Хитова, Филиппа Тотю и др. Восстание началось в округе Панагюриште и охватило весь район Средней Горы. Здесь начальником был молодой юнкер Волов, а помощником — Бенковский. Район восстания был привилегированный, чисто болгарский район. Здесь идеи освобождения находили себе благоприятную почву, и панагюрцы сформировали отряд в тысячу человек пехоты и конницы. Но вооружения было недостаточно. На 10 человек едва приходилось одно ружье, ждали прибытия закупленного, но Бенковский торопил. Он потребовал созыва народного собрания. В недоступной горной долине 13 апреля 1876 г. было открыто собрание. Вооруженный священник в партизанской форме привел присутствовавших к присяге — все поцеловали крест и саблю. Трехдневное обсуждение повело к таким решениям: относительно срока восстания ждать указания от «правительства», но в случае предательства или контрудара турок начать восстание и раньше указанного срока.

«Правительство» подтвердился прежний срок — 1 мая, но в тайном собрании оказались предатели: турки готовили аресты и 20 апреля схватили двух партизан. Тогда было решено начать восстание. Забили колокола в Копривштице, раздались выстрелы, о начале борьбы известили Панагюриште. Восстание было провозглашено и там. Мужчины вооружались, на головах появились шапки с золотым львом. Турецкий стражник, бывший в селе, бросился прочь и первым принес весть турецким властям о начавшемся восстании. Партизаны заняли пути и проходы, стали создавать укрепления. Бенковский с небольшим отрядом привлекал к движению сельское население. 22 апреля была совершена торжественная церемония освящения знамени с изображением золотого льва на зеленом поле и надписью «свобода или смерть». На другой день произошло столкновение с турками, понесшими потери. Бенковский после этой первой победы предпринял разрушение телеграфной линии, прервал железнодорожное сообщение. Его дружественно встречали не только болгары, но и некоторые иностранцы — чиновники концессионной железной дороги присоединились к партизанам. На обратном пути Бенковский был встречен турками. Весь день шел дождь, порох у партизан намок. Кремневые ружья, которыми были вооружены партизаны, давали больше осечек, чем выстрелов. А с горных высот были уже видны дым и огонь в направлении на Панагюриште. Бенковский бросился в соседние села, чтобы собрать помощь. Он рассчитывал быстро сформировать отряд в тысячу-полторы человек и с ними поспешить на выручку Панагюриште, но на его призыв едва откликнулось 350 человек. С ними он двинулся к городу, который бомбардировали турки. Методично и медленно наступал турецкий генерал Афыз-паша. Бенковский просил прислать помощь — человек 500 из Копривштицы, но посланный вернулся назад — дорога была занята турками. Вскоре стала слышна перестрелка и со стороны Еледжика. Через некоторое время турки начали проникать в город. Партизаны мужественно сражались укрепившись в домах, во дворах. Но деревянные пушки, из которых они стреляли, не могли устоять против хорошего вооружения турок. 30 апреля, облитый кровью, пылающий город был полностью в руках турок.

Несколько иная судьба постигла Копривштицу. Здесь разыгралось горячее внутреннее столкновение между партизанами и чорбаджиями, стремившимися разоружить первых. В конце концов партизаны покинули город, который сдался без боя. Партизаны бежали в горы и пытались пробраться в другие центры восстания, в Румынию, но мало кому это удалось.

Героически защищалась Перуштица. Она оказалась изолированной от других центров восстания. Жители действовали по собственному разумению. Борьба началась 27 апреля. Первоначально против партизан действовали башибузуки, во главе которых шел знаменосец, павший первым от болгарской пули. Началась ожесточенная битва. Партизаны держались мужественно и под нож озверелой шайки попадали лишь бессильные жертвы — старики, женщины, дети. На следующий день явились регулярные войска, и положение защитников стало хуже. Жители укрылись в церкви, а дружинники продолжали сражаться. Но кольцо наступающих сужалось все сильнее. Защитники оказались вынужденными перебраться к церкви, под защиту ее ограды, и еще три дня боролись здесь. 2 мая турки предложили сдачу. Часть согласилась на это предложение, но некоторые остались героями до конца. Кочо Чистеменский, воспользовавшись моментом, когда турки разбили церковь и бросились к женщинам и детям, схватил своего ребенка, поцеловал и застрелил его, затем — жену и застрелился сам. То же сделал ряд других партизан.

Поражение восстания не было концом кровопролития. Усмирители обрушились прежде всего на слабых и беззащитных. Трупы изнасилованных женщин с отрезанными грудями, распоротыми животами валялись по деревням и дорогам. В Панагюрском округе было убито от 3 500 до 4 тысяч человек, половина убитых были женщины и дети[70].

Нам нет нужды следить за ходом восстания по всем округам. Восстания вспыхивали не одновременно, и это было одной из причин их неудачи. Плохо вооруженные разрозненные партизанские отряды не могли выдержать боя с регулярными армейскими частями.

Восстание оказалось плохо и недостаточно конспиративно подготовленным. С самого начала подготовки Бенковский дал пароль и запретил менять его. Пароль стал известен не только болгарам не партизанам, но и туркам. Партизаны были плохо вооружены и не могли противостоять турецким войскам, несмотря на всю свою храбрость.

Партизанское движение в Болгарии до освобождения ее не привело непосредственно к желаемым результатам. Но все же движение это поучительно. Оно свидетельствует о непрерывном росте и совершенствовании как тактики, так и организации партизанской борьбы. От мелкого партизанского выступления как непосредственной реакции на акт несправедливости и насилия болгары перешли к сознательной борьбе за свободу. Партизаны поняли значение организованности в этой борьбе, они поняли роль военного руководства в ней, но у них не всегда хватало общего руководства, выдержки, спокойствия и выжидания. Но каковы бы ни были поражения в борьбе, как бы кровавы ни были неудачи, они являлись шагами к победе, к завоеванию независимости. Недаром болгарский народ свято чтит память своих героических бойцов — «апостолов» освобождения. Вот почему и сейчас, в пору, когда господствующая верхушка болгарского народа предала его и отдала в кабалу германскому фашизму, когда соседние и родственные народы Югославии ведут героическую борьбу за освобождение от нового рабства, болгарскому народу следует вспомнить о своих самоотверженных предках, отдавших жизнь за свободу потомков, возродить забытые традиции Раковского, Левского, Ботева. И эти временно заглохшие, но крепкие традиции, теплившиеся на протяжении десятков лет, дают надежду на возрождение болгарского народа, на то, что слова старой песни:

Восстань, восстань, юнак балканский,

От сна глубокого пробудись!

еще зазвучат в сердцах лучших сынов болгарского народа.