РОЖДЕНИЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ И ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН

РОЖДЕНИЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ И ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН

Еще гуманисты Возрождения подвергали сомнениям достоверность информации письменных источников, отделяя сообщения древних авторов от их позднейших толкований. В эпоху Реформации и особенно в XVII в. под влиянием идей Ф. Бэкона и Р. Декарта были разработаны методы внешней критики источников и проверки истинности сообщаемых ими данных. Яркий пример разительных изменений в изучении исторических источников — сожженная по настоянию церкви сразу после издания книга «Критическая история Ветхого Завета» (1678) французского библеиста, члена ордена ораторианцев Р. Симона (1638–1712). Автор решил проследить процесс появления священных книг как литературных произведений, которые создавались на протяжении длительного времени, попытался воссоздать историю текстов и их толкования, наглядно продемонстрировав методы выявления древнейших частей текста и установления их сохранности.

К середине XVIII в. уже было выработано понятие «исторический факт» и заложены принципы внутренней критики источника и в целом основы источниковедения. Заслуга их разработки принадлежит профессору Гёттингенского университета и почетному члену Петербургской академии наук А.Л. Шлёцеру (1735–1809). Шлёцер сформулировал принципы внутренней критики текста и дал блестящие образцы критических комментированных изданий русских летописей. В число исторических источников он включал, правда, в ранге второстепенных, также монеты, «подземные свидетельства» и «другие вещи, называемые древностями». Историку удалось показать познавательные возможности археологических источников по сравнению с письменными, причем в отдельных случаях он отдавал им предпочтение перед «древними повествованиями»: «Из развалин и могил выходит древняя Булгарская история, которая истребилась было из летописей». Шлёцер показал, что археологические памятники являются единственными источниками для дописьменной истории: благодаря изысканиям на Урале и в Сибири «находят живые следы просвещенных народов, которые в древние времена, быв совсем неизвестны остальному миру, занимались тут горною работою, но знали одну только медь, а не железо».

Новые требования к достоверности и качеству исторических источников были предъявлены авторами «Энциклопедии, или Толкового словаря наук» Дидро и Даламбера (1751–1772). В статье «История» Вольтер отметил лишь три достоверные точки отсчета для построения строгой хронологии: древневавилонские и китайские астрономические записи наблюдений о затмениях и единственный известный в его время эпиграфический документ хронографического содержания — Арундельский или Паросский мрамор[11]. Египетские пирамиды, предшествующие «всем известным эпохам и всем книгам», для Вольтера оставались символом высокоразвитой, хотя и неизученной цивилизации, а не только остатками «тщеславных усилий» древних царей. Как и Шлёцер, Вольтер осознавал информативную значимость археологического материала и приписывал «молчаливым» артефактам имманентно присущую им достоверность. Энциклопедисты, развивавшие идеи научного и общественного прогресса и постоянно соотносившие прошлое с настоящим, поставили перед историей ряд новых исследовательских задач, решить которые могла только «наука о древностях»: именно она выявляла и изучала памятники, указывающие точные даты событий, и тем самым фиксировала их абсолютную и относительную хронологию.

Собиранием, критическим исследованием и изданием текстов эпохи поздней Античности и Средневековья, разработкой научной хронологии истории в XVII–XVIII в. занимались монашеские конгрегации иезуитов-болландистов и бенедиктинцев. Болландист Д. Папеброх (1628–1714) усомнился в подлинности ряда средневековых документов, но его гиперкритику отверг Ж. Мабильон (1632–1707), член конгрегации св. Мавра и Академии надписей (1701), автор труда «О грамотах» (1681). Работая над 13-томным комментированным изданием «Анналов Ордена св. Мавра» (с 500 по 1157 гг.), он разработал методику экспертизы подлинности документов по почерку, стилю и особенностям их оформления, установил принципы датировки и происхождения рукописей и этим создал основы латинской палеографии и дипломатики. Мабильон разделил письмо на книжное и «дипломатическое» (письмо документа) и выдвинул теорию «национальных типов» письма (вестготского, лангобардского, англосаксонского, меровингского). Последнюю опроверг итальянский антикварий и драматург Ш. Маффеи (1675–1755), доказавший, что эти типы являются результатом переработки древнеримского письма.

Греческая палеография была разработана бенедиктинским монахом-мавристом Б. де Монфоконом (1655–1741). Он четверть века изучал произведения античных и раннесредневековых авторов и работы филологов XV–XVII в., накопивших немалый опыт по чтению и датировке греческих рукописей византийской эпохи из библиотек Италии и Франции, а также единичных греческих папирусов из Египта, которые появились в Европе с XVI в. Фундаментальные «Греческая палеография» (1708) и «Библиотека библиотек новых рукописей» (1739) Монфокона сформулировали принципы греческой кодикологии, эпиграфики и папирологии, которые изучают документы на камне, пергамене (и бумаге) и на папирусах. Автор реконструировал историю греческого письма с древнейших времен до падения Византийской империи (1453), опубликовал первый каталог писцов и первый указатель рукописных коллекций. Рождение папирологии традиционно связывают все же не с Монфоконом, а с датой первой публикации египетского папируса из собрания кардинала Стефано Борджиа — Charta Borgiana, которая принадлежит датскому ученому Н.И. Шоу (1788).

Наука о печатях сфрагистика (греческий термин закрепился в XIX в.) вплоть до XVIII в. считалась частью дипломатики. Она разрабатывала приемы датирования документа и установления его подлинности с помощью изучения печатей на нем. Своим появлением она обязана знатоку римского и немецкого права И.Г. Хайнеке или Гейнекцию (1681–1741), автору труда «Германские древности, иллюстрирующие отечественное право», профессору университета в Галле, где он также читал философию, историю литературы, христианские и римские древности.

Начиная с эпохи Возрождения, интенсивно вводятся в научный оборот эпиграфические источники: с 1603 по 1765 г. было опубликовано около 12 сводов надписей, главным образом латинских. Самым крупным из них стал четырехтомник из 15 тыс. надписей (1739–1742), составленный итальянским эрудитом А. Муратори (1672–1750), который одним из первых подверг критическому пересмотру памятники, обследованные именитыми предшественниками, в частности смотрителем древностей при папе Пие IV и крупнейшим фальсификатором античных надписей П. Лигорио (1510–1583). История эпиграфики знает немало примеров не только фальсификаций, но и сознательного уничтожения источников. Так, по поручению Людовика XV в 1728–1729 гг. для собирания надписей и рукописей на Восток был отправлен знаток сирийского языка иезуитский аббат М. Фурмон (1690–1746). В Греции им было собрано 3000 надписей, но известно лишь около 1200 его крайне неточных и небрежных копий. Впоследствии Фурмона уличили в фальсификациях и уничтожении надписей, часть которых он зарывал в землю, чтобы скрыть следы своих подделок и сделать невозможной проверку копий. Рабочим, трудившимся целый месяц под руководством Фурмона на раскопках ё древней Спарте, он приказал разрушить оставшиеся руины, чтобы сделать свое путешествие «знаменитым». В письмах к министру внутренних дел графу Ж.Ф.Ф. де Морепа он хвастался своими «подвигами», именуя себя «Фурмоном Спартанским». Спустя 75 лет английский путешественник и коллекционер антиков Э. Додвел (1767–1832) в 1801 г. слышал в Мистре рассказы о варварстве некоего француза, копировавшего надписи и разбивавшего мраморы молотком, чтобы стереть их следы.

Становление латинской эпиграфики как науки состоялось во второй половине XVIII в., когда стали разрабатываться приемы внешней и внутренней критики источников, выделяться виды графических форм (букв, шрифтов), прослеживаться их эволюция и традиционные формулы и системы сокращений лапидарных надписей, совершенствоваться способы их копирования и дешифровки, а также относительной и абсолютной датировки. Основы эпиграфики были заложены трудами уже упоминавшегося вольтеррского антиквара Ш. Маффеи (1749), сочинениями Морчелли о стиле латинских надписей (1780–1781) и Г. Марини, издателя латинских надписей виллы Альбани (1785). В них впервые обоснован принцип точного копирования и издания надписей, без намеренных «приукрашиваний», архаизирований или произвольных дописываний текста публикатором, которые были характерны для эпиграфических трудов предшествующих эпох.

Сходные этапы становления прошла нумизматика. Коллекционирование античных монет, привлекавших внимание своей редкостью и художественными достоинствами, началось в XIV–XV вв., и к XVIII в. сложились тысячи частных собраний по всей Европе. С XV в. стала появляться специальная литература, отражавшая основные формы и приемы нумизматического коллекционирования — тематический или хронологический подбор монет, составление инвентарей, изучение техники и веса монет, определение их коллекционной стоимости. Заслуга антиквариев состояла в накоплении, описании и систематизации памятников, разбросанных по разным коллекциям, но главным недостатком их трудов было отсутствие критической проверки издаваемого материала. Некоторые нумизматы использовали элементы внутренней и внешней критики этого рода «древностей»: английский просветитель Дж. Аддисон выступил против аллегорического толкования монетных изображений, широко распространившегося в начале XVIII в.; изучением легенд на монетах занимались дипломат Э. Шпанхайм и венский библиотекарь Э. Фрелих (1752); парижский коллекционер Ж. Пеллерен в издании своей 35-тысячной коллекции греческих монет (1765) впервые использовал географический принцип их распределения по монетным дворам.

Многие частные коллекции в результате войн и революций к концу XVIII в. вошли в состав государственных, королевских и императорских собраний — Кабинета медалей в Париже, Мюнц-кабинетов в Вене и Берлине, коллекций Британского музея в Лондоне, Кунсткамеры и Императорского Эрмитажа в Санкт-Петербурге. Концентрация нумизматического материала дала импульс к созданию основ научной нумизматики, связанной с именем хранителя венского императорского Мюнц-кабинета (с 1774 г.) И.Й.И. Эккеля (1737–1798), автора восьмитомного «Учения о древних монетах» (1792–1798). Эккель ввел критическую проверку материала и систематизацию монет по историко-географическому и хронологическому принципам, не утратившую значения до настоящего времени. Он затронул вопросы весовых систем, типологии монет и техники монетного дела, определения металла, а также попытался применить нумизматические данные для реконструкции политической и культурной истории древнего мира. Перестройку на научной основе средневековой нумизматики предпринял австрийский юрист, профессор Пражского университета Й. Мадер (1754–1815), который также систематизировал монеты, в частности брактеаты, по историко-географическому принципу и разработал шкалу для измерения монет Средневековья и Нового времени.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.