Дивизия СС «Фрундсберг» накануне сражения за Арнем

Дивизия СС «Фрундсберг» накануне сражения за Арнем

Между тем немецкие войска в Голландии зализывали раны. Основной заботой штаба группы армий «Б» фельдмаршала Вальтера Моделя в начале осени 1944 года было формирование новых боеспособных дивизий из толп деморализованных солдат, только что вырвавшихся из-под ударов союзных армий во Франции. После нормандской катастрофы Модель издал специальный приказ, где признавал всю сложность ситуации, в которой оказались немецкие армии на Западе. Вместе с этим Модель заявил: «Мы проиграли битву, но я должен заверить вас: мы еще выиграем войну! Я не могу сказать вам больше сейчас, хотя я знаю вопросы, замершие у вас на губах. Что бы ни случилось, не теряйте веры в будущее Германии»[158]. Свою задачу фельдмаршал видел в том, чтобы «выиграть время, которое необходимо фюреру для создания нового оружия и формирования новых войск». Приказ заканчивался словами: «Я взываю к вашей чести, солдаты!»[159]

Одним из центров реорганизации немецких войск стал район Арнема. Именно в этом месте происходило восстановление частей II танкового корпуса СС, которые всего неделю назад вернулись с фронта. Теперь Вальтер Модель задумал создать из этого корпуса резерв для группы армий «Б».

По своим названиям дивизии, входящие в этот корпус, являли собой грозную силу. Однако это были только названия. Что «Гогенштауфен», что «Фрундсберг» имели в своем составе по 6000—7000 человек. Правда, лишь половину от этого числа составлял боевой персонал, а остальные числились в административных и снабженческих службах[160]. Очень плохо обстояло дело и с боевой техникой: командир «Гогенштауфен» штандартенфюрер СС Вальтер Харцер докладывал о наличии только 20 танков «Пантера», да и то не все они были в боеготовом состоянии. Самой боеспособной частью 9-й танковой дивизии СС был 9-й разведывательный батальон СС, в котором было 400 человек и 31 бронемашина и бронетранспортер. В свою очередь, Хайнц Хармель из «Фрундсберг» в начале сентября практически не имел танков, а всю ударную мощь дивизии составлял 10-й разведывательный батальон СС, в котором на 4 сентября насчитывалось 3 бронемашины Sd.Kfz 231/232, 6 бронемашин Sd.Kfz 222/223, 17 бронетранспортеров Sd.Kfz 250 и 8 бронетранспортеров Sd.Kfz 251.

Все это ставило на повестку дня вопрос о переформировании обеих дивизий и доведения их до полной штатной численности. В то же время мероприятия, разработанные в Берлине для достижения этой цели, были, мягко говоря, не совсем ясны для командира корпуса, группенфюрера СС Вильгельма Биттриха. Директиву, переданную ему через штаб Моделя, Биттрих в сердцах назвал «сумасшедшим приказом от дураков из Берлина». По ней предполагалось все боеспособные части одной дивизии передать в состав другой дивизии, для пополнения последней. Остатки же первой дивизии предполагалось вывезти в Германию и расквартировать северо-восточнее Кобленца, для полной реорганизации и переформирования.

С приказом спорить не приходилось, и Биттрих смирился: 14 сентября он сообщил командирам своих дивизий о приказе вышестоящего командования, одновременно предложив Харцеру передать во «Фрундсберг» все что можно. Передача и отправка остатков «Гогенштауфен» в Германию должна начаться немедленно, подчеркнул Биттрих. Решение Биттриха о выводе на переформирование именно «Гогенштауфен» оставило не совсем приятный осадок у Хайнца Хармеля: «Биттрих обычно отдавал предпочтение "Гогенштауфен", потому что раньше он был ее командиром, а Харцер был его начальником штаба… Всегда казалось, что "Гогенштауфен" получает более легкие задания»[161].

Видавший виды Вальтер Харцер воспринял приказ скептически. Он прекрасно понимал, что, расставшись с людьми и техникой, вряд ли уже их когда-либо увидит. В конце концов, он имел гораздо больше транспортных средств, чем Хармель, среди них были и практичные американские джипы, захваченные в боях в Нормандии. Почему он должен расстаться с ними? И Харцер, на свой страх и риск, решил игнорировать приказ. Выход он нашел довольно простой, объявив большую часть из своих гусеничных и колесных средств небоеспособными, и, следовательно, начал готовить отправку данной техники в Германию, «для восстановления», как выведенную из строя.

Тем не менее кое-чем ему все же пришлось поделиться. В дивизию СС «Фрундсберг» были переданы два панцергренадерских батальона — 2-й батальон 19-го полка СС гауптштурмфюрера СС доктора Карла Зеглера и «батальон Ойлинга», гауптштурмфюрера СС Карл-Хайнца Ойлинга, сформированный из запасных частей «Гогенштауфен», а также три батареи 9-го артиллерийского полка СС, включая одну вооруженную 105-мм гаубицами. Карл Зеглер ранее был командиром 12-й роты 19-го полка СС, а Карл-Хайнц Ойлинг был откомандирован во «Фрундсберг» из штаба II танкового корпуса СС.

Появление дополнительных батальонов позволило Хармелю довести силу 21-го и 22-го полков СС до двух батальонов в каждом. Позднее «батальон Ойлинга» стал 1-м батальоном 22-го полка СС. Теперь, на бумаге, каждый батальон состоял из трех рот — двух стрелковых и роты тяжелого оружия. Правда, численность батальонов была лишь 20—25% от штатной нормы, а в том же «батальоне» Ойлинга числилось не более 100 человек.

Арнемский мост

Состояние панцер-гренадерских батальонов «Фрундсберг» можно наглядно проследить на примере 3-й роты оберштурмфюрера СС Роланда Фогля из 21-го полка СС. Она дислоцировалась в городке Девентер, в 40-километрах севернее Арнема. Служивший в этой роте роттенфюрер СС Рудольф Трап[162] вспоминал, что после боев в Нормандии от первоначального состава роты осталось всего 12 человек. В качестве пополнения Фогль получил несколько солдат из дивизии СС «Гогенштауфен» и 10-го учебно-запасного батальона СС[163]. В итоге для роты набралось не более 50 человек. Солдаты были вооружены только ручным оружием, на всю «роту» было лишь два пулемета МГ-42.

Всего, по данным Т. Рипли, 21-й полк СС насчитывал людей на 1,5 полнокровных батальона, а 22-й — всего 1 батальон, плюс 8 противотанковых орудий ПАК-40 и 4 самоходных 75-мм орудия[164].

К середине сентября 2-й танковый батальон 10-го танкового полка СС[165] уже имел 16 танков Pz-IV и 4 единицы Stug-III, недавно полученных из немецких бронетанковых парков, расположенных в районе Клеве (20—30 километров от Арнема и Неймегена). Хармель также имел два хорошо экипированных, но только частично моторизованных артиллерийских дивизиона. Что касается саперного батальона и зенитного дивизиона, то они были малочисленны и плохо экипированы.

К 17 сентября части «Фрундсберг» дислоцировались на севере от Рейна, между Арнемом и границей Германии. Штаб-квартира Хайнца Хармеля размещалась в городке Руурло, в 50-километрах восточнее Арнема. При нем находилась дивизионная эскортная рота. Неподалеку дислоцировались 10-й разведывательный батальон СС (имевший 400 человек личного состава, 9 броневиков и 25 бронетранспортеров, сведенных в 1-ю и 2-ю роты[166], и роту снабжения; половина личного состава батальона передвигалась на велосипедах[167]) и 2-й батальон 10-го танкового полка СС. Добавим также, что недавно укомплектованный[168] 10-й противотанковый дивизион СС штурмбаннфюрера СС Франца Ростеля, имевший на вооружении 21 «Ягдпанцер-IV» и 12 75-мм противотанковых орудий[169], в этот момент находился южнее Эйндховена, перед британским плацдармом у Неерпельта.

Набережная Арнема

Биттрих прекрасно понимал, что передача части людей и боевой техники из одной потрепанной дивизии в другую вряд ли серьезно повысит боеспособность последней. В связи с этим 16 сентября он отправил командира дивизии СС «Фрундсберг» Хайнца Хармеля под Берлин, в Бад Заарнов, где Хармель должен был попытаться обратить внимание начальника штаба рейхсфюрера СС обергруппенфюрера СС Ханса Юттнера на тяжелое положение с техникой и оружием во II танковом корпусе СС и добиться пополнения. Такое задание стало для Хармеля сюрпризом: «Я не знал, почему выбор пал именно на меня, а не на Харцера… Возможно, Биттрих думал, что генерал (Хармель носил генеральское звание, в отличие от Харцера, который был только штандартенфюрером) сможет добиться большего. Наше "предприятие" держалось в тайне от фельдмаршала Моделя. Поскольку мы не ожидали каких-либо проблем в районе Арнема, то я решил выехать в Берлин вечером 16 сентября»[170]. Во время его отсутствия обязанности командира дивизии исполнял Отто Пэтш, награжденный Рыцарским крестом 23 августа 1944 года. Отметим, что некоторые авторы утверждают, что Пэтш в этот момент был начальником оперативного отдела дивизии. Однако, как мы помним, эту должность с 20 августа занимал гауптштурмфюрер СС Вильгельм Бюте. Поэтому, вероятнее всего, Пэтш этот пост не занял, а был просто заместителем и «правой рукой» Хармеля, а Бюте продолжал «трудиться» в оперативном отделе.

Таким образом, на 17 сентября 1944 года, то есть к началу операции «Маркет Гарден», дивизия СС «Гогенштауфен» грузилась в эшелоны, а командир дивизии СС «Фрундсберг» был в командировке под Берлином. Обе эсэсовские танковые дивизии не были полностью боеспособными, да и дивизиями назвать их можно было лишь с большим трудом.