Он злой, он дерется!
Он злой, он дерется!
Вот только цена вопроса была весьма высока. Теперь, когда «удушающая атмосфера рассеялась», можно, наконец, заняться главным, тем, без чего и власть не власть. Команда Мдивани уже не просто нарушает монополию внешней торговли, затевая всякие сомнительные сделки. Этого им уже мало. Благо, Камо уже нет на свете. Без консультаций с центром Тифлис сдает в аренду «Standart Oil» нефтяные терминалы Батума. А это уже совсем чересчур. «Резервуары в Батуми, – тотчас напоминает негоциантам Сталин, – являются собственностью всей федерации, и никакие коммунхозы не имеют права сдавать их в аренду, да еще таким врагам нашей нефтяной промышленности, как «Стандарт-Ойл». И это чистая правда. А потому необходимо немедленно идти в контратаку, и чем жестче, тем лучше. На очередном заседании, где, естественно, вновь обсуждалось, быть ли Грузии в Федерации или не быть, один из них, некто Кобахидзе, публично обвиняет Серго в коррупции (тот принял от каких-то аксакалов коня), намекает на «взаимные одолжения» и добавляет пару крепких слов. Поскольку нрав Орджоникидзе товарищи из Тифлиса хорошо знали, можно предположить, что его провоцировали на скандал. Получилось даже с перебором. Серго дал хаму в челюсть. Пообещав «всех шовинистов разогнать и заменить молодежью». Видимо, очень довольный, ЦК КП Грузии тут же почти в полном составе подал в отставку и направил в ЦК РКП(б) жалобу на Орджоникидзе. Причем, кроме понятного обвинения в «держимордовстве», почему-то цитировали Орджоникидзе, вслед за Сталиным пообещавшего «каленым железом выжигать остатки национализма». Как по мне, так позиция, естественная, скажем, для меньшевиков, но весьма странная для людей, много лет состоящих в рядах принципиально интернационалистической партии.
В конце ноября Политбюро приняло решение направить в Грузию комиссию во главе с Дзержинским. 12 декабря глава ВЧК представил Ленину доклад, согласно которому линия Закбюро и лично Серго «отвечала директивам ЦК РКП и была вполне правильной». Что Железный Феликс ни лгать, ни выгораживать кого-либо органически не способен, знали все. Но Ильич был человек специфический. Все, что не соответствовало его видению, и в лучшие-то годы трактовалось как «пристрастное и одностороннее», а тут еще и болезнь брала свое. Возмущенный тем, что комиссия «не поняла той политической несправедливости, которая была допущена в этом деле по отношению к грузинским коммунистам и большинству ЦК КП Грузии», он начинает чувствовать себя плохо. Это в значительной степени демонстрация, рассчитанная на товарищей, которым должно стать стыдно. Помимо столь безошибочного тактического шага, вождь пишет свою знаменитую статью, буквально распиная Серго за рукоприкладство. «Орджоникидзе, – писал Ленин, – не имел права на ту раздражимость, на которую он и Дзержинский ссылались. Орджоникидзе, напротив, обязан был вести себя с той выдержкой, с какой не обязан вести себя ни один обыкновенный гражданин, а тем более обвиняемый в «политическом» преступлении». Далее шло пояснение на предмет того, что «озлобление против пресловутого «социал-шовинизма»» ничего не оправдывает и требование «примерно наказать Орджоникидзе». Плюс, разумеется, «доследовать или расследовать вновь все материалы комиссии Дзержинского, а политически-ответственными за всю эту поистине великорусско-националистическую кампанию» сделать Сталина и Дзержинского. Иными словами, Ильича мало интересовало, кто прав, а кто виноват. Он, как всегда, не допускал и мысли, что может ошибаться.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.