Варвары

Варвары

Красные, впрочем, спустя несколько дней покинули город, двинувшись дальше, но вновь занять Туапсе, несмотря на приказ из Тифлиса, генерал Мазниашвили не сумел: к городу подходили добровольцы, а, как докладывал командующий начальству, «мои войска, пережив потрясение, нуждались в отдыхе и, главным образом, длительном восстановлении бодрости и подъема духа». В итоге 8 сентября Туапсе вновь стал российским, и возмущенный Тифлис направил в ставку Деникина протест с требованием «прекратить агрессию против Грузии и уйти с исторических грузинских территорий за исторические границы». Первый ответ на первый демарш сохранился в мемуарах генерала Лукомского, но воспроизводить его, хотя он и предельно краток, я по разным причинам не считаю возможным. Далее, впрочем, командование Добрармии, поддавшись уговорам кубанских краевых властей, которых Жордания уговорил быть посредниками, в более дипломатических выражениях дало согласие обсудить имеющиеся разногласия, и 25–26 сентября в Екатеринодаре, кубанской столице, состоялась встреча, кончившаяся, как многие заранее и предполагали, впустую. Собственно, сюжет был очень похож на нынешние переговоры Израиля с лидерами Палестинской Автономии. Генерал Алексеев поинтересовался, на каком основании грузины вообще оказались севернее реки Бзыбь, заняв территорию, «на которую у Грузии нет никаких прав». Евгений Гегечкори, глава делегации меньшевиков, мгновенно парировал, преподнеся визави экземпляр брошюры Ингороква с нотариально заверенным переводом, после чего, по словам того же Лукомского, «тон разговора стал несколько повышенным». Слегка успокоившись, попытались продолжать.

Грузины (опять Лукомский: «их правительство должно было действовать по указке немцев») твердо стояли на том, что Сочинский округ – неотъемлемая территория Грузии, поскольку «живущие в Сочи грузины нуждаются в защите от большевиков». Представители белых резонно отвечали, что никаких большевиков уже месяц как нет. После чего Гегечкори вновь предложил изучить и обсудить «исторические права Грузии» на основе монографии Ингороква, в ответ на вопрос присутствовавшего на переговорах Василия Шульгина – типа, а вообще есть ли у Грузии границы и говорилось ли что-то об этом в Брестском договоре? – сообщив, что «в Бресте данный вопрос не рассматривался, но границы устанавливаются временем». В общем, решение командования Добрармии прервать «переговорный процесс» трудно признать нелогичным. Миссию Гегечкори уведомили, что не смеют дольше задерживать, а белые отряды двинулись на юг и без боя заняли Лазаревскую, ныне часть северного Большого Сочи. На том временно и утихли: белым предстояли куда более важные дела, а грузинское правительство, как вспоминает Жордания, «по совету союзников приняло решение приостановить вопрос вплоть до исхода событий на Западном фронте». В конце концов, достигнуто было многое, а на Туапсе жизнь не кончается, да и сколько его, того Туапсе.