Советник безумца

Советник безумца

Крез поразительно вовремя отправил Кира на гибель — греки, иудеи, вавилоняне и прочие народы впоследствии отзывались о нем как о мудром справедливом правителе. И действительно, на фоне бездумно жестоких тиранов, бывших до него и после, великий завоеватель выглядит почти святым. Останься он жив, и его ожидала бы ненависть и разочарование, ибо чем дальше идет претендент на мировое господство, тем обильнее потоки крови, тем больше несчастья на земле. И Кир тоже вряд ли смог бы остановиться. Теперь мудрый лидиец надеялся вырастить хорошего правителя из сына Кира — Камбиса (иногда встречается — Камбиза). Мечты, мечты…

Так же как и отец, Камбис стремился к славе, завоеваниям. Его крупнейшим мероприятием было покорение Египта. Но вот милости к побежденным, коей прославился Кир, больше мы не увидим; самым жестоким издевательствам, какие только мог придумать извращенный ум садиста, подвергались египтяне. На десятый день после взятия Мемфиса Камбис «велел посадить в предместье на позор египетского царя Псамменита, который был царем всего шесть месяцев. А посадив его вместе с другими знатными египтянами, Камбис стал подвергать мужество и стойкость царя вот каким позорным испытаниям». Он велел дочь царя и самых знатных девушек нарядить в одежду рабынь и таскать воду на глазах у вельмож.

«Когда девушки с водой прошли, — продолжает рассказывать Геродот, — Камбис послал затем на казнь сына Псамменита и 2000 его сверстников с петлей на шее и заткнутым удилами ртом». (Кстати, именно так и было изображено шествие побежденных на рельефе Бехистунской надписи. Она была высечена на скале в местности Бехистун на трех языках: древнеперсидском, эламском и вавилонском; датируется 521–520 гг. до н. э. Сведения Бехистунской надписи во многом подтверждают рассказ Геродота и существенно его дополняют.)

Египтяне плакали и сетовали на горькую участь приговоренных, и лишь царь мужественно хранил молчание, даже когда мимо него провели сына. Заплакал он, только когда увидел своего друга: человек весьма преклонного возраста, он лишился имущества и теперь на глазах у всех, как нищий, просил подаяния у воинов. «Камбис удивился поступку Псамменита и послал вестника спросить вот что:

— Псамменит! Владыка Камбис спрашивает: почему при виде твоей опозоренной дочери и сына на смертном пути ты не рыдал и не оплакивал их, а этому нищему, который, оказывается, даже не родственник тебе, воздал честь этими знаками скорби.

Так спрашивал вестник, а Псамменит отвечал такими словами:

— Сын Кира! Несчастья моего дома слишком велики, чтобы их оплакивать. Несчастье же друга, который ныне, на пороге старости, из роскоши и богатства впал в нищету, достойно слез.

Когда вестник передал Камбису эти слова, они показались царю справедливыми. При этом, по рассказам египтян, Крез, сопровождавший Камбиса в египетском походе, заплакал; заплакали также и персы из царской свиты».

Слезы Креза разбудили на некоторое время доброе начало в душе Камбиса. Он приказал помиловать сына египетского царя, но милость запоздала: юношу казнили самым первым. Тогда Камбис помиловал Псамменита. Он жил некоторое время при дворе Камбиса, но вскоре был обвинен в подстрекательстве египтян к мятежу и казнен. Изобретательный в этом деле, Камбис придумал для него следующий способ казни: он «приказал Псаммениту выпить бычьей крови, отчего египетский царь тотчас же скончался».

Военачальником Камбис был неважным, но жадностью страдал непомерной. Когда соглядатаи донесли, что в соседнем с Египтом Нубийском царстве заключенных в темницах приковывают золотыми цепями, он тотчас же отправился в поход. Камбис выступил с огромным войском, «даже не позаботившись о съестных припасах для войска и не подумав, что ему предстоит идти на край света». Прибыв в Фивы, Камбис разделил войско: 50 тысяч воинов он отправил покорить оазис Сива и продать в рабство его жителей, сам же с остальным войском двинулся в сторону Нубии.

«Не успело, однако, войско пройти пятой части пути, как уже истощились взятые с собой съестные припасы, — рассказывает Геродот. — Вьючные животные были также забиты и съедены. Если бы Камбис, заметив это, одумался и повернул назад, то, несмотря на свою первую ошибку, он все-таки поступил бы как благоразумный человек. Однако царь, ни о чем не рассуждая, шел все вперед и вперед. Пока воины находили еще съедобную траву и коренья, они питались ими. Когда же пришли в песчаную пустыню, то некоторые воины совершили страшное дело: каждого десятого они по жребию убивали и съедали. Когда Камбис узнал об этом, то в страхе, что воины съедят друг друга, прекратил поход и велел повернуть назад. В Фивы царь прибыл, потеряв большую часть своего войска».

Еще печальнее была судьба 50 тысяч персов, посланных царем на завоевание оазиса. В пути через пустыню их застигла страшная песчаная буря и погребла всех до единого.

Когда Камбис вернулся в Мемфис, египтяне, на свою беду, пировали, облаченные в праздничные одежды. Отмечали рождение необычного быка, который по всем параметрам являлся богом, — Камбис же подумал, что новые подданные радуются его неудачам. Когда жрецы попытались объяснить, что родился бог, царь еще больше рассвирепел, «назвал их лжецами и за ложь велел предать казни». Затем он ударил кинжалом священного теленка в брюхо, отчего тот и скончался.

«Тут он рассмеялся, — пишет Геродот, — и сказал жрецам:

— Жалкие вы людишки! Разве это боги с кровью и плотью и уязвимые железом? Такого бога египтяне, конечно, вполне достойны. Но вам-то не придется больше безнаказанно издеваться надо мной!

С этими словами он приказал палачам бичевать жрецов и хватать и убивать всякого египтянина, справляющего праздник…

Камбис же, по рассказам египтян, из-за этого кощунства тотчас был поражен безумием (хотя, впрочем, и прежде был не совсем в своем уме)».

Убивал он не только египтян. Однажды Камбису приснился сон, что его родной брат восседает на царском троне, и на всякий случай он приказал его убить. Он взял в жены свою родную сестру — Атоссу, но затем полюбил вторую сестру — Роксану. Атосса начала возмущаться и тут же была убита, будучи беременной.

Самой лучшей подругой царя стала чаша с вином. Как-то, по Геродоту, он сказал своему любимцу Прексаспу:

«— …Кем меня считают персы? Что они говорят обо мне?

А тот отвечал:

— Владыка! Они воздают тебе великую хвалу во всем, только говорят, что ты слишком пристрастился к вину.

Это он сказал о суждении персов. А Камбис с гневом воскликнул:

— Стало быть, персы считают меня пьяницей и безумцем?.. Смотри, говорят ли персы правду или сами лишились рассудка! Если я попаду стрелой в самое сердце твоего сына, который стоит там перед дверьми, то ясно, что речь персов — вздор. Если же я промахнусь, то, значит, персы говорят правду и я не в своем уме.

С этими словами царь натянул свой лук и пустил стрелу в мальчика. И когда тот упал, то приказал рассечь его тело и осмотреть рану. Стрелу нашли в сердце, и Камбис со смехом и радостью обратился к отцу мальчика:

— Прексасп! Тебе ясно теперь, что я не безумец, а вот персы — не в своем уме. Скажи-ка мне, видал ли ты на свете еще такого прекрасного стрелка, как я?

Прексасп же, видя, что перед ним безумец, и в страхе за свою участь, сказал:

— Владыка! Я думаю, что даже сам бог не может так хорошо стрелять, как ты!

Вот что Камбис тогда совершил. А в другой раз он велел без всякой веской причины схватить двенадцать знатнейших персов и с головой закопать живыми в землю».

После таких злодейств только один человек осмелился на попытку образумить Камбиса. И этот человек — бывший лидийский царь Крез.

— Царь! Не подчиняйся всецело юношескому пылу, но сдерживайся и властвуй над собой, — учил Крез своего воспитанника. — А ты убиваешь людей — своих же сограждан, хватая их без всякой веской причины, и умерщвляешь даже детей. Если и далее будешь так поступать, то берегись, как бы персы не восстали против тебя. Отец твой Кир строго наказал мне наставлять тебя и давать советы, какие я признаю полезными.

На это Камбис гневно возразил:

— И ты еще смеешь давать мне советы! Ты, который так «хорошо» управлял своей страной и дал такой «удачный» совет моему отцу, побудив его перейти реку Аракс и напасть на массагетов, в то время как они сами хотели перейти на нашу землю. Ты погубил и себя, дурно управляя своей страной, и Кира, который внимал твоим советам. Но не радуйся: я давно уже искал случай добраться до тебя.

Ответить Крезу на обвинение не довелось, а было бы интересно, как бы оправдывался мудрец. «С этими словами Камбис схватил лук, чтобы застрелить Креза, но тот успел отскочить и выбежал из покоя, — повествует далее Геродот. — Так как Камбис не смог поразить Креза стрелой, то приказал слугам схватить и казнить его. Слуги, однако, зная царский нрав, скрыли Креза. Они надеялись, что Камбис раскается и станет разыскивать Креза, и тогда они получат награду за то, что сохранили жизнь лидийскому царю. Если же царь не пожалеет о своем поступке и не спросит о Крезе, тогда они успеют его умертвить. И действительно, спустя немного времени Камбис потребовал к себе Креза, а слуги, узнав об этом, объявили ему, что лидийский царь еще жив. Тогда Камбис сказал, что очень рад этому, но тех, кто его спас, он все же не оставит без наказания и казнит. Так царь и сделал».

Далее случилось то, что и предсказал Крез. Персам надоели кровавые развлечения повелителя. «Затем один человек, маг по имени Гаумата, поднял восстание…, — читаем в Бехистунской надписи. — Народу он лгал так: „Я — Бардия, сын Кира, брат Камбиса“. Затем весь народ стал мятежным и от Камбиса к нему (Гаумате) перешел, и Персия, и Мидия, и другие страны (перешли на сторону Гауматы). В 9-й день месяца гармапада (апрель 522 г. до н. э.) он захватил царство. После этого Камбис умер своей смертью».

Да! Ему неслыханно повезло; естественную смерть всем надоевшего тирана подтверждает и Геродот. Узнав о мятеже, «Камбис вскочил на коня и решил немедленно выступить в поход на Сузы против мага. А когда царь вскакивал на коня, отпал наконечник ножен от его меча и обнаженный меч рассек ему бедро. Рана была в том самом месте, куда он прежде сам поразил египетского бога Аписа».

Рана была, в сущности, пустяковой, но царь умер, «пораженный сухой гангреной в кости, когда от воспаления омертвело бедро. Царствовал же Камбис всего семь лет и пять месяцев. Детей у него вовсе не было — ни сыновей, ни дочерей».

А что же Крез? О нем больше не упоминают древние источники. Не исключено, бывший царь Лидии умер в постели — как и полагается мудрецу, познавшему истинную цену золоту и власти и ставшему совершенно равнодушным к этим опаснейшим вещам.

И можно надеяться — Крез умер счастливым.