10.1. Подготовка

10.1. Подготовка

Поскольку операция явно потеряла фронтовой размах, 15 ноября Ставка дала директиву о расформировании фронта с ноля часов 20 ноября. На базе управления СКФ и 56-й армии воссоздавалась Отдельная Приморская армия (ОПА, использовалась также аббревиатура ОПАРМ). В нее вошли войска 56-й армии, 20-го корпуса 18-й армии (в том числе и группа Гладкова), основная масса частей усиления бывшего фронта. Командующим армией остался Петров. Ему придавалась 4-я воздушная армия, в оперативном подчинении остались Черноморский флот и Азовская военная флотилия. 18-я армия выводилась в резерв Ставки в район Мелитополя и вскоре вошла в состав 1-го Украинского фронта.

Когда 14 ноября стало понятно, что с ходу вырваться с Еникальского полуострова не удалось, Петров направил Сталину письмо с оценкой обстановки и планами на будущее. Командующий считал, что на плацдарме у нас были примерно полуторное превосходство в живой силе и равенство с противником в огневых средствах. Он решил до 17 ноября произвести усиление группировки танками, артиллерией, живой силой, накопить боеприпасы, а к 18 ноября — подготовить прорыв немецкой обороны. Одновременно с началом наступления намечалось высадить одну стрелковую дивизию в районе Мама-Русская — Тархан (в тыл 98-й пд со стороны Азовского моря). На участке 18-й армии (Эльтиген) силами Черноморского флота ликвидировать морскую блокаду, усилить группу Гладкова живой силой и артиллерией, готовить переход в наступление.

На основном плацдарме находились два стрелковых корпуса (шесть дивизий) с артиллерией, в неполном составе, без тылов и без транспортных средств, а также 63-я танковая бригада (23 танка) — всего 25 000 человек, 110 орудий (76-мм и 122-мм), 210 минометов (82-мм и 120-мм). На Эльтигенском плацдарме оборону держали около 4000 человек при 6 орудиях и 40 минометах (все цифры — из письма Петрова).

Немцы оценивали боевой состав наших войск на плацдарме в 8–9 тысяч человек против 2390 своих (данные на 18 ноября). В связи с оценкой соотношения сил очень любопытно взглянуть на страницу Журнала боевых действия 98-й пд за 17 ноября. Там есть жалоба, что 40 % личного состава подразделений тыла и снабжения используются в сводных группах в бою. В то же время на снабжении у дивизии находятся, включая приданные подразделения, 30 тысяч человек! Речь идет не об армии, где может быть масса тыловых учреждений, и даже не о корпусе, а о дивизии. Понятно, что дивизия, кроме своих штатных тыловых подразделений, никакого разветвленного тыла не имела. То есть эти 30 тысяч — в основном, боевые части. Причем 98-я дивизия уже не отвечала за Эльтигенский участок, там действовала 6-я румынская кавдивизия. В соотношении сил нужно учесть также численность зенитных частей люфтваффе и подразделений флота, которые действовали против нашего плацдарма на суше (в первую очередь батареи).

Таким образом, одна усиленная 98-я пд к тому моменту все еще превосходила в численности наши войска на плацдарме (два стрелковых корпуса с частями усиления). Неудивительно, что при всех жалобах на неравенство сил немцы решились на крупную контратаку. Ее ближайшей целью было вернуть три кургана южнее ключевой высоты 133,3 и тем улучшить начертание линии фронта.

Вечером 16 ноября после ударов авиации и 15-минутного мощного артналета подразделения 123-го полка при поддержке штурмовых орудий атаковали три кургана, которые оборонял 2-й батальон 168-го гвардейского полка. Одновременно были атакованы и другие участки. После ожесточенного боя ценой больших потерь немцы захватили курганы. Ночью их удалось оттуда выбить. Утром 17 ноября после мощной 20-минутной артподготовки противник снова атаковал, но в результате трехчасового боя опять был отброшен. Курганы остались за нами. В ходе этого локального, казалось бы, события противник израсходовал рекордное с начала операции количество боеприпасов (215,75 тонны без учета румын). Но усиленное применение артиллерии и удары пикировщиков не принесли желанного результата. Немцы потеряли более 300 человек. Похоже, что вражеская пехота, выбитая с курганов, бежала, побросав оружие. По «ежедневному донесению» квартирмейстера 5-го корпуса, за 17 ноября потеряны 65 пистолетов, 227 винтовок, 52 карабина, в том числе 16 с оптическим прицелом, 22 чешских автомата, 28 ручных и 5 станковых пулеметов, 152 штык-ножа, 4 винтовочных гранатомета «39», 30 винтовочных мортирок, четыре 5-см и один 8-см минометы, три 37-мм и три 47-мм пушки, 8 пулеметных лафетов, 22 сигнальных пистолета, 17 хронометров. То есть оружия и имущества потеряно заметно больше, чем живой силы. В немецких документах этот прискорбный факт никак не комментируется. Напротив, есть бодрая оценка потерь русских — 1100–1400 человек. В том числе якобы удалось насчитать 1100 трупов наших солдат. Между тем безвозвратные потери всего 11-го гвардейского корпуса, на участке которого шел данный бой, за три недели, с начала операции по 25 ноября, составили (помимо 555 утонувших в проливе) 1287 убитых и 17 пропавших без вести. По боевым донесениям, потери дивизий корпуса 17 ноября составили 34 убитых и 127 раненых. Наши оценки вражеских потерь, напротив, оказались вполне корректными (по разведсводке 56-й армии — до 400 человек). Захвачены 10 пленных, 3 миномета, 6 пулеметов, 150 винтовок (данные по трофеям, видимо, предварительные, еще неполные).

Из-за шторма 18–19 ноября переправа войск и грузов проходила медленнее, чем планировалось. Из стрелковых соединений к началу наступления удалось переправить только 83-ю отдельную морскую стрелковую бригаду (омсбр). Для дивизий 11-го гвардейского стрелкового корпуса прибыли 990 человек пополнения, в том числе 900 стрелков, автоматчиков и пулеметчиков. Это позволило немного пополнить обескровленные стрелковые роты. 16-й корпус не получил ничего. 2250 человек пополнения для обоих корпусов были высланы, но еще не перебрались через пролив. За счет пополнения, а также сокращения числа стрелковых рот их среднюю укомплектованность удалось немного поднять (с 23 до 27 человек). В любом случае стрелковая рота оставалась малочисленнее штатного взвода. Вдобавок к этому в двух корпусах осталось 124 стрелковых роты вместо 162 по штату.

Закончилась переправа 63-й танковой бригады, переправились 257-й танковый полк (4 М-3с, 14 М-3л, 2 тягача T-III, 24 колесные автомашины) и 1449-й самоходный артполк (10 CУ-122, 1 Т-34). Дивизионная артиллерия 11-го гвардейского корпуса закончила переправу лишь 20 ноября. Артиллерийские части РГК, за исключением 259-го и 260-го минометных полков, оставались на том берегу. Первый из артполков РГК (4-й гв. апап — 18 гаубиц-пушек 152 мм) вместо 18 ноября переправился лишь в ночь на 21-е. Из реактивной артиллерии, кроме переправленного ранее 3-го горного дивизиона, на плацдарме сосредоточились 1-й и 2-й дивизионы 1-й тяжелой гвардейской минометной бригады.

За 15–19 ноября удалось доставить 1167 тонн боеприпасов, но часть из них была израсходована в боях 16–17 ноября. Обеспеченность войск на плацдарме к исходу 19 ноября составила: винтпатроны — 0,9 боекомплекта, мины — 1 боекомплект, снаряды — 0,8 боекомплекта, продовольствие — 3,2 суто-дачи, фураж — 1,7 суто-дачи, ГСМ — 1,1 заправки. Большая часть тылов оставалась на таманском берегу, не хватало автомобильного и гужевого транспорта. Поэтому часть боеприпасов по-прежнему переносилась на руках.

Средства ПВО на плацдарме пополнил 210-й гвардейский зенитный полк (гв. азап), имевший 12 37-мм автоматов. Теперь на плацдарме имелись 16 37-мм автоматов (в том числе 4 трофейных), 3 трофейных 20-мм «эрликона» и 82 ДШК. Этого для надежной защиты войск было недостаточно. Зенитная артиллерия среднего калибра оставалась на восточном берегу. Своим огнем зенитные батареи на косе Чушка могли прикрыть только часть плацдарма, в первую очередь пристани. Конечно, имелось большое число истребителей. Но, как показала практика, они не могли предотвратить значительную часть налетов. Кроме того, иногда истребители оставались на раскисших аэродромах, а немецкие бомбардировщики работали в это время с бетонных полос. На Еникальском полуострове разместились 7 постов ВНОС, два из которых имели радиостанции, а остальные — проводную связь.

Разведывательные подразделения и усиленные стрелковые роты перед наступлением практически непрерывно вели боевую разведку. Однако в большинстве случаев они встречались плотным огнем и отходили, не выполнив задания. Поскольку в отражении наших разведок боем участвовали не все огневые точки, система огня противника на переднем крае оказалась разведана недостаточно. Из-за нелетной погоды, установившейся с 17 ноября, 366-й орап смог сделать аэрофотосъемку рубежей обороны только во второй половине дня 19 ноября. Это была ценная информация, но она поступила слишком поздно. В первую очередь это касается немецких батарей в глубине обороны. Артиллерийская инструментальная разведка (АИР), к которой и раньше были претензии, опять сработала неудовлетворительно. К тому же 9 немецких батарей РГК прибыли буквально за считаные часы до наступления и проявили себя только утром 20 ноября.

Авиацию на подавление артиллерии также должным образом не нацелили. Несмотря на то что командование ОПА четко представляло себе ключевую роль артиллерии в немецкой обороне, задачи штурмовикам были поставлены в самом общем виде, борьба с артиллерией терялась в списке других задач. Впрочем, погода все равно помешала активно использовать авиацию с самого утра. Затем штурмовики действовали довольно интенсивно, но подавить вражескую артиллерию не смогли. Отмечались те же недостатки, что и по итогам наступления 11–14 ноября.

Немцы ждали новое наступление под Керчью и усиленно готовились к его отражению. Как уже отмечалось, 98-я дивизия сдала свой Эльтигенский участок обороны румынам и целиком сосредоточилась на керченском участке фронта. Перебрасывались батареи, строились и совершенствовались линии обороны. Впрочем, к 20 ноября первая линия обороны противника представляла собой лишь несплошную траншею с примкнутыми стрелковыми ячейками. Непосредственно около каждой ячейки — землянка с противоосколочным перекрытием. Стрелковые ячейки на расстоянии 5–7 метров друг от друга. Площадки для ручных пулеметов открытые, через 3–4 стрелковые ячейки. В 30 метрах перед траншеями — проволочное заграждение. Площадки для станковых пулеметов и 50-мм минометов в 15–20 метрах за траншеями.

Однако немцы успели сделать главное — организовать систему огня, пристрелять рубежи и т. п. В итоговой оперсводке штаба ОПА за 1943 год отмечалось: «Основная сила обороны заключалась в ее активности, хорошо продуманной системе огня и стойкости немецкой пехоты»[87]. Тем не менее немцы готовились и к неудачному исходу боев под Керчью. Был издан очередной приказ, подробно расписывавший отход на Ак-Монайскую позицию и порядок уничтожения оставляемых объектов.

Соотношение штыков было недостаточным для прорыва обороны — максимум 5 тысяч (3962 человека в стрелковых ротах, включая 83-ю бригаду) у нас против 3,5 тысячи у противника. Артиллерия по числу стволов превосходила немецкую артгруппировку перед основным плацдармом. Но ряд факторов сводил это преимущество на нет. На плацдарме не было артиллерии РГК, а с косы Чушка батареи работали на пределе дальности со всеми вытекающими последствиями для эффективности огня. Часть немецких батарей вообще находилась за пределами дальности нашей тяжелой артиллерии, и оставалось надеяться только на подавление их ударами с воздуха. Ниже мы увидим, что эти надежды не оправдались.

Превосходство в количестве бронетехники было за нами. К утру 20 ноября ОПА имела на плацдарме 36 исправных танков (11 Т-34, 4 М-3с, 14 М-3л, 6 Т-70, 1 Т-60) и 2 в ремонте (Т-34 и Т-70), а также 10 CУ-122 (все исправны). Противник, не считая 23 легких танков (из них 14 боеготовых) в глубоком тылу, имел только 191-й дшо (16 штурмовых орудий, в том числе 7 боеготовых и 2 условно боеготовых). Но характер местности сильно ограничивал возможности применения танков. Намеченная высадка на азовском берегу из-за нехватки плавсредств и погодных условий была исключена из плана. Армии теперь предстояла лобовая атака.