Тайна восстания в Ля-Куртине

Тайна восстания в Ля-Куртине

Осенью 1915 года французский политик Поль Думер, будущий президент Французской Республики, выехал в Россию, чтобы, среди прочего, получить согласие на постепенную отправку на французский фронт 300 000 русских солдат в обмен на поставляемое в Россию оружие. К концу ноября 1916 года было сформировано и отправлено во Францию и Салоники через Архангельск и Владивосток четыре отдельных бригады, по две на каждый фронт, а всего 745 офицеров и 43 547 солдат. Особые бригады состояли из пехотных частей, не имея ни своей артиллерии, ни инженерных войск (кроме созданных позднее саперных полурот), которые придавались французами. Про солдат русских Особых бригад позднее говорили: «Проданные за снаряды».

Русские бригады мужественно сражались с немцами под Верденом, участвовали в провальном наступлении Нивеля. 1-я и 3-я особые пехотные бригады были отведены на отдых в военный лагерь Ля-Куртин близ Лиможа, где их объединили в особую дивизию под командованием генерал-майора Н. А. Лохвицкого. Большие потери и Февральская революция способствовали росту антивоенных настроений среди русского экспедиционного корпуса во Франции. Их поддерживали многие жившие во Франции русские эмигранты, представлявшие социал-демократические фракции пораженческого направления. Солдаты 1-й русской бригады отказались подчиняться российским и французским властям и потребовали немедленного возвращения домой. Солдаты отказались выходить на военные занятия. Состоялся митинг, на котором был избран Временный дивизионный совет солдатских депутатов во главе с унтер-офицером Балтайсом. 3-я бригада в основном сохранила лояльность командованию и была выведена из лагеря Ля-Куртин в лагерь Фельтен. Туда же ушли все офицеры и часть солдат 1-й бригады, подчинившиеся в конце концов командованию экспедиционного корпуса. Оставшимся солдатам 1-й бригады была прекращена поставка продовольствия и выплата жалованья. Представитель Временного правительства при русских войсках во Франции генерал-майор Занкевич и комиссар Временного правительства Е. И. Рапп предъявили ультиматум восставшим, требуя сложить оружие и покинуть лагерь Ля-Куртин. Ультиматум был отвергнут. 1 августа генерал Занкевич с согласия французского правительства принял решение подавить восстание силой. А. Ф. Керенский направил генералу Занкевичу следующую телеграмму: «При действиях против частей неповинующихся для приведения частей в порядок предлагаю вам не останавливаться перед применением к неповинующимся силы оружия. Невозможно допустить, чтобы пришедшие д ля усмирения части сами переходили на сторону неповинующихся, как это имело место и что указывает на неправильную организацию для приведения частей в порядок. Обращение за содействием к французам является недопустимым и неприличным». Восстание должны были подавить добровольцы из состава 3-й Особой бригады и направлявшейся в Македонию 2-й Особой артиллерийской бригады, направлявшейся в Македонию. О восстании в Ля-Куртине оставил воспоминания штабс-капитан Вячеслав Афанасьевич Васильев из 2-го Особого полка 1-й бригады: «Разнузданная, распропагандированная толпа в солдатских шинелях, потерявшая человеческий облик, с озлобленными, озверелыми лицами, бушует, пьянствует и безобразничает в военном лагере «Ля-Куртин».

Жители соседних сел по вечерам запираются на запоры. Трагическое положение русских офицеров, оскорбляемых своими же солдатами. Никакие «грозные» приказы из Петербурга не в состоянии утихомирить эту толпу, разжигаемую появившимися из всех дыр юркими революционерами- пропагандистами интернационального типа.

«Долой войну — домой, в Россию — на раздачу земель!» Но не все чины 1-й особой пехотной дивизии поддались этой пораженческой пропаганде.

Если 1-я Бригада (1 и II особые полки), набранная главным образом из фабрично-заводского элемента Московской и Самарской губерний, сразу же стала выдвигать антимилитаристские лозунги и требовать немедленного возвращения в Россию, то 3-я Бригада (V и VI особые полки), набранная из здорового крестьянского элемента уральских губерний, пыталась противостоять наступающей анархии».

Произошел раскол.

^{Русские войска во Франции. Справа с шашкой — генерал НА. Лохвицкий. 1916 г.}

11 июля 1917 года, рано утром, около 7 утра, верные солдаты со всеми офицерами оставляют лагерь и проходите ощетинившимися штыками и направленными на обе стороны заряженными пулеметами между двух стен разъяренной толпы с грозящими кулаками и дикими криками: «Продажные шкуры!»…

10 августа отряд был перевезен по железной дороге в летний лагерь Курно, близ Аркашона.

В начале сентября пришел приказ из Петрограда о немедленной и окончательной ликвидации «куртинских» мятежников.

Сформированный для этой цели сводный полк в ночь на 16 сентября окружил мятежный лагерь. Французская кавалерийская бригада на всякий случай стала сзади вторым кольцом.

Ультиматум — в трехдневный срок сдать оружие.

Редкие выстрелы русской батареи на высоких разрывах дали понять, что шутить не время и что непокорным надо выбрать: или сдаться, или принять бой. Большая часть «куртинцев» сдалась в первые же два дня. Осталось несколько сот вожаков, не пожелавших подчиниться.

Дабы избежать лишних потерь в этом первом гражданском бою, решено было атаковать с наступлением ночи.

Лазутчики донесли, что оставшиеся разбили винные погреба и «набираются храбрости» усиленным потреблением вина. Каждая рота «верных» получила точное задание.

В полночь сводный полк двинулся вперед…

К утру все было закончено. Потери минимальные. Началась сортировка. Главари и зачинщики были переданы французским жандармам и интернированы. Остальные разбиты на «рабочие роты» и разбросаны по всей Франции.

Однако, по признанию Васильева, и после подавления восстания революционная пропаганда продолжалась, и под ее воздействием даже «отряд верных» стал терять воинский облик.

Офицерство, неподготовленное к политическим потрясениям, растерялось, не зная что делать.

Старшие начальники не получали никаких инструкций. Красный Петроград молчал.

После прихода к власти в России большевиков продолжение войны на Западном фронте для подавляющего большинства солдат русских бригад во Франции потеряло смысл, хотя комитет отряда русских войск во Франции и осудил большевистский переворот и поддержал Временное правительство и будущее Учредительное собрание. Но правительства Керенского уже не существовало, а правительство Ленина сразу же высказалось за немедленное заключение мира.

Поэтому 16 ноября 1917 года тогдашний военный министр Франции Жорж Клемансо издал приказ, согласно которому военнослужащие Особых русских бригад могли выбирать между тремя возможностями: 1) службой во французской армии: 2) военными работами в тылу; 3) принудительными работами во французской Северной Африке. Наиболее выгодным считались работы в тылу. Помимо сохранения своего прежнего жалованья (75 сантимов в день; для сравнения — французскому солдату выплачивалось 25 сантимов суточных), солдаты получали ещё и зарплату — полтора франка вдень. На службу во французскую армию записалось всего 252 человека (подругам данным — 266 человек). Они образовали Русский легион чести, который в составе французского Иностранного легиона сражался с немцами на Западном фронте до самого конца войны, а потом участвовал в оккупации Рейнской области.

По официальным данным, при подавлении восстания в Ля-Куртине было убито 8 солдат среди мятежников и 1 — среди тех, кто подавлял восстание. Еще 2 русских солдата в 1918 году были расстреляны за отказ сражаться и призыв к неповиновению.

Большинство солдат Русского экспедиционного корпуса во Франции вернулись в Россию в 1919–1921 годах.