Под началом самого Наполеона

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Под началом самого Наполеона

Перед началом боевых действий в 1806 году Груши, в качестве командира второй драгунской дивизии, был впервые лично представлен императору Наполеону Бонапарту. Первый раз ему представилась возможность отличиться перед лицом императора, что было очень важно для его дальнейшей карьеры. До этого случая Эммануэль Груши неоднократно принимал участие в значительных сражениях, внося заметную лепту в победу, но не попадался на глаза императору и потому не получил особых наград. Подобными соображениями генерал откровенно делился со своим отцом в письме. Груши был не совсем доволен своими достижениями на службе, что вполне можно понять: он уже более десяти лет командовал пехотными и кавалерийскими дивизиями, однако никак не мог войти в когорту избранных генералов, руководящих значительно более крупными воинскими соединениями.

Но ему и на этот раз не повезло: кампания против Пруссии развивалась столь стремительно, что дивизия Груши не успела завершить формирование к началу боев. Кампания 1806 года оказалась неудачной. Мир с Пруссией заключен не был, и война должна была продолжиться в следующем году еще и против России. Однако одной из самых трудных в истории французской армии оказалась зимняя кампания 1806/1807 года. Кровопролитное сражение состоялось 7 февраля 1807 года под Прейсиш-Эйлау, где дивизия Груши понесла большие потери, более 450 человек убитыми и ранеными. Во время этой битвы был ранен и сын Эммануэля Груши – 18-летний Альфонс, а под самим генералом была убита лошадь, в результате чего он едва не попал в плен. Зато после Прейсиш-Эйлау Груши был назван императором одним из лучших кавалерийских офицеров.

Во время войны 1809 года Груши назначают командующим кавалерией Итальянской армии. Его молниеносная стремительная атака приносит французам победу в битве при Раабе 14 июня. В знаменитом Ваграмском сражении войска Груши действуют против левого крыла австрийской армии. После того как пехотинцы Даву взяли Нейзидль, все больше отодвигая назад австрийский левый фланг, эрцгерцог Карл бросил в бой основную часть своей кавалерии, чтобы ликвидировать прорыв французов. Груши преградил путь австрийцам и в жестоком беспощадном бою, в котором обе стороны показали себя с лучшей стороны, проявив, несомненно, большую храбрость, самоотверженность и отвагу, оттеснил противника, чем обеспечил дальнейшее победное продвижение пехотинцам Даву. Как отмечает Эдли: «В течение этого длительного и сомнительного состязания Груши бесстрашно кидался в каждую опасность; находясь во главе своих эскадронов и действуя с порывистостью и смелостью, достойными Мюрата, он своими приветственными и ободряющими словами вдохновлял своих людей на новые атаки… Его бесстрашие на плато Нейзидль… должно было искупить множество его грехов».

Так же яростно и бесстрашно сражался Эммануэль Груши при Бородино. На Бородинском поле в 1812 году действия его кавалерийского корпуса были безупречны. Командуя 3-м кавалерийским корпусом, он выходил против центра российской позиции – Курганной высоты (или Большого редута, как называли батарею Раевского французы). Пока шли ожесточенные бои за этот Большой редут, корпус Груши находился в резерве, однако, будучи расположенным в непосредственной близости от передовой линии, нес потери от артиллерийского огня русских. Во время этой перестрелки командующий 3-м кавалерийским корпусом едва не погиб. В своих воспоминаниях Любен Гриуа, начальник артиллерии 3-го резервного корпуса, пишет: «Моя артиллерия серьезно пострадала, и вскоре два орудия были выведены из строя; большое число людей и лошадей убито. В это время генерал Груши со своим штабом подъехал на край оврага, позади меня, и я был позван к нему. Не успел я приблизиться, как враг обстрелял нашу группу и тотчас же многочисленные ординарцы и офицеры штаба были убиты или ранены картечью; лошадь генерала Груши, пораженная пулей в грудь, упала, придавив своего хозяина, которого мы посчитали мертвым, но который отделался только сильной контузией…»

После нелегкого взятия Курганной высоты корпус Груши получил приказ атаковать русские войска, находящиеся севернее поверженного Большого редута. Несмотря на сильно пересеченную местность, по которой сложно было передвигаться, кавалеристы 3-го корпуса стремительно провели атаку на 7-ю пехотную дивизию Капцевича. Одновременно с этим наступлением кавалерии Груши приходилось отбивать контратаки русской кавалерии. Евгений Богарне, руководивший всеми действиями в районе Курганной высоты, очень высоко оценил грамотные действия кавалеристов Груши. «Несмотря на препятствия местности, – писал вице-король, – генерал Груши осуществил прекрасную атаку с кавалерией дивизии генерала Шастеля, которая в этот момент поддержала левый фланг пехоты».

Весьма благосклонно отзывается в своих мемуарах о действиях генерала Груши при Бородино и граф Сегюр: «…Груши своими многократными кровопролитными атаками на левый фланг Большого редута утвердил победу и очистил равнину. Но он не мог преследовать остатки русских. Новые овраги, а за ними вооруженные редуты прикрывали отступление русских. Они яростно защищались до наступления темноты, прикрывая, таким образом, большую дорогу в Москву…» Из 4 тысяч драгун Груши из боя вышли не более 1200. Сам генерал в этом сражении был ранен пулей в грудь. Правда, ранение оказалось неопасным. Во время этой атаки пострадал не только Эммануэль Груши, но и его собственный сын – суб-лейтенант 10-го драгунского полка Альфонс де Груши. Генерал Груши поставил в известность вице-короля о том, что из-за раны вынужден будет покинуть поле боя. Он передает командование корпусом старшему среди его дивизионных генералов Лагуссе. Что же касается самой раны Груши, то, судя по воспоминаниям Кастелана, генерал «после сражения более страдал от ревматизма, чем от бородинской раны». В целом количество потерь среди командного состава 3-го кавалерийского корпуса было весьма велико, хотя и не столь значительно по сравнению с другими соединениями. Во время отступления из Москвы Груши был назначен Наполеоном возглавить уцелевшие остатки французской кавалерии, которые получили название «Священный эскадрон». Он прикрывал отступление «великой армии».

В феврале 1813 года Груши был отдан приказ снова возглавить 3-й корпус кавалерийского резерва, который начал формироваться в районе Меца. Генерал написал письмо военному министру А. Ж. Кларку, в котором отказывался руководить кавалерийским корпусом, ввиду того, что еще не вполне оправился от ран, полученных в России, и просил назначить его командующим каким-нибудь пехотным соединением. Реакция Наполеона на эту просьбу была однозначной: 1 апреля 1813 года Груши был отправлен в отставку. Все складывалось для генерала весьма неудачно – и разгромная катастрофа в России, и невозможность получить вожделенное место военачальника более высокого ранга, все это больно задевало его самолюбие. Поэтому не удивительно, что, выйдя в отставку, Груши впал в депрессию.

В июле того же года пасынок Наполеона, принц Евгений, предпринял попытку помочь генералу вернуться в армию, направил прошение Бонапарту, но император не удостоил его ответом.

После ряда поражений французов в сентябре – октябре под Кульмом и Лейпцигом, когда возникла реальная угроза вторжения войск союзников на территорию Франции, Эммануэль Груши сам подал прошение о восстановлении его в армии в любой должности. На этот раз Наполеон вспомнил о просьбе принца и назначил Груши в Итальянскую армию. Однако генерал не успел еще отправиться к новому месту службы, как получил новое назначение – возглавить кавалерию Французской армии ввиду того, что Мюрат присоединился к антифранцузской коалиции и эта должность оказалась вакантной.

После боя при Краоне, в котором Груши получил серьезное ранение в бедро, он вынужден был покинуть действующую армию. Но, как оказалось ненадолго…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.